Политология/6. Проблемы взаимодействия власти

и общественности (отечественный и зарубежный опыт)

К.филос.н. Шкурко Н.С.

Северо-Восточный федеральный университет им. М.К.Аммосова, Россия

РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ МИФЫ В СФЕРЕ ЭКОЛОГИИ: СУТЬ и ФУНКЦИИ

Усложнение политических процессов, как свидетельствуют факты российской истории, всегда побуждало отечественные власти искать новые формы легитимации происходящих изменений, проверяя их на совместимость с традиционными моделями и апеллируя к глубинным слоям человеческой психики, в основе которой лежит мифологическое мышление - «едва ли не самая важная и вместе с тем самая тревожная особенность современной политической жизни» [1, с. 153]. Кризис российской государственности рубежа XX-XXI веков и «парад суверенитетов» в российских регионах обусловили новый этап активного политического мифотворчества.

В работах отечественных (Н.Р.Балынская, Л.Е. Бляхер, С.Г. Кара-Мурза, И.И. Кравченко, А. Н.Мосейко, А.С. Панарин, А.М. Цуладзе, И.М. Чудинова, Н.И. Шестов и др.) и региональных специалистов (В.Д.Михайлов, А.Г.Новиков, А.Г.Пудов) политический миф трактуется как инструмент манипуляции общественным сознанием, как часть идеологии, регулирующая духовную жизнь общества. Так, для А.М. Цуладзе «политический миф – это миф, используемый для реализации политических целей: борьбы за власть, легитимации власти, осуществления политического господства» [2, с.56-57]. е Н.И.Шестов охарактеризовал политический миф как исторически выверенный способ обращения с социально ценной информацией, определяющим ряд понятий, ценностей, способов поведения, на которых общество и отдельные его группы «стояли, стоят и стоять будут» ради оптимальной доли участия в политическом процессе[3, с.408]. Автор в качестве рабочего для данной статьи определила политический миф как способ объяснения политической и социокультурной действительности, апеллирующий не только к разуму, но и к эмоциям потребителей данного мифа».

Особенно явно процесс мифологизации сферы политики в России просматривается в региональном политическом пространстве, где на уровне регионов функционируют локальные политические мифы, имеющие конкретную аудиторию и «оформляющие» потребности региональных (этнонациональных) политических элит. Широта спектра мифологических конструктов, созданных в регионах РФ с различным профессиональным мастерством, объясняется: ● меньшей вовлеченностью регионального политического пространства в демократический транзит, в отличие от центра; ● последствиями суверенизации; ● потребностью региональных сообществ в преодолении кризиса идентичности, порожденного распадом СССР и его официальной идеологии; ● разработкой и закреплением а массовом сознании населения территории новая модели отношений «регион» - «Россия», в которой территория региона занимает аттрактивное и в каком-то смысле центральное положение в пространстве России независимо от реального географического положения; ● контролем властей над коммуникационными потоками федерального и межрегионального уровня.

Вариантивность содержаний мифологий в регионе обусловлена различием основ которого они возникли и который зависит как от природных особенностей территории, так и от исторического наследия региона, уровня «человеческого капитала» и культуры региональных элит.

К распространенным локальным политическим мифам, пропагандируемым в региональных медиапространствах, относятся:

●«прорыв в мировое сообщество» (предмет гордости всех национально-республиканских элит) в области индустриального производства, добычи сырьевых ресурсов, образования, туризма и др.;

● духовное, культурное возрождение региона, развитие науки, образования, спорта и др.;

● экономическое, социокультурное и экологическое благополучие региона.

Потенциал региональных мифов, объединенных темой «политическая экология», еще не раскрыт полностью на региональном уровне, хотя экологическая составляющая (экологическая безопасность, экологическая политика, экологическая культура) оказывает непосредственное влияние на развитие, качество жизни и имидж региона. Решить данную проблему, опираясь только на достижения технического прогресса невозможно, так как сфера экологического состояния конкретного региона находится в прямой зависимости от политики и во многом ее обусловливает, требуя помимо мощных финансовых ресурсов, новой нормативно-правовой и технологической базы, еще и трансформации всей парадигмы общественного развития. В связи с вышеуказанным, решение экологических проблем зачастую приобретает политический характер (от «силового» решения правительства РФ в январе 2010 года, снявшего запрет для Байкальского ЦБК на варку целлюлозы со сбросом стоков в Байкал до массовых протестов эвенков Южной Якутии, защищающих свои права на традиционный образ жизни).

Политизация экологических проблем делает их инструментом борьбы за власть. Эксплуатирование существующих в массовом сознании жителей регионов стереотипов отношения к природе позволяет региональным политтехнологам и СМИ с различной степенью мастерства создавать на их основе экологические мифы для использования их в политических целях (от обеспечения национальной безопасности РФ до политического манипулирования экологическим сознанием).

Хотя отечественными экспертами (Аксенова О.В., Болотова А.А., Ефременко Д. В., Косов Г.В., Пермякова О.Г., Яницкий О.Н. и др.) достаточно полно изучены теоретические вопросы политического манипулирования общественным сознанием, тем не менее практически отсутствуют комплексные научные исследования институциональных и социокультурных оснований экологической безопасности региональных сообществ – как ресурса политического манипулирования в современной России.

Актуализация экологического ресурса состоялась, - полагает Р.В.Осокин, - на завершающем этапе существования советского государства и была вызвана необходимостью расшатывания устоев существовавшей политической системы. Именно в это время разрозненные аспекты антропогенного воздействия на окружающую среду, только отчасти находившиеся в поле институциональной деятельности, стали рассматриваться во взаимосвязи и в контексте политических проблем глобального, федерального и регионального развития [3, с.64]. Экологический ресурс одинаково востребован как для находящейся у власти группы, так и для их оппонентов, стремящихся получить легитимным путем рычаги управления.

Эффективность экологического ресурса для формирования политических мифов достигается как внедрением в массовое сознание мифологем, так и использованием стереотипов отношения к экологически опасной деятельности, выступающих основой для манипуляции экологическим сознанием и политическим поведением.

В настоящее время, экологическая политика властей на федеральном и региональном уровнях ориентирована в сторону технократического подхода, поскольку разрушение природной среды в большей мере происходит в результате непродуманного и неконструктивного развития экономики. Технократизм в принятии решений в сфере экологии, выражающийся в установлении предельно допустимых концентраций загрязнителей, облегчает манипулирование экологическим сознанием в силу человеческого фактора и подверженности современного общества техногенным рискам, позволяя создавать экологические мифы и сглаживать негативное отношение региональных сообществ к потенциально опасным экологическим проектам.

Эксперты полагают, что в РФ в течение последних 5-7 лет «партия власти» стремится привлечь избирателя, демонстрируя готовность к решению социально-экономических, а не экологических проблем. Так как экологический ресурс оказывается невостребованным в деятельности «Единой России», то он становится уделом оппозиции, практикующей экологический популизм. В Республике Саха (Якутия) активизация такой деятельности совпадает с предстоящими выборами и реализуется «справедливороссами» и коммунистами.

В своем диссертационном исследовании Р.В.Осокиным выделены два уровня применения политических мифов экологической направленности:

1) использование проблем экологии субъектами политики, стремящимися к власти и создающими себе в этой борьбе имидж борцов за экологию;

2) деятельность государственных институтов и других субъектов политики, занятых в экологически опасных производствах (например, в условиях региона это техническая эксплуатация нефтепровода Восточная Сибирь-Тихий океан, выбор варианта маршрута и строительство магистрального газопровода Якутия–Хабаровск-Владивосток по участку Ленск–Сковородино, разработка золото-уранового месторождения Эльконского горста в Южной Якутии), обеспечивающих аттрактивность этой деятельности с информационной стороны.

В качестве механизма трансферта экологического мифа, воздействующего на экологическое сознание населения региона, выступают политические технологии, такие как: ●создание мифа о несостоятельности (или неотвратимости) экологической катастрофы; ●метод повторения в сочетании с эффектом первичности; ●метод использования авторитетного мнения или комментария; ●метод обратной связи; ●метод создания эмоционального резонанса.

С их помощью средства массовой коммуникации социализируют политические стратегии и тактические замыслы властей, превращая их в политические мифы экологической направленности с целью достижения необходимого результата в политике за счет обеспокоенности населения проблемами экологии.

Республиканскими учеными общественно-гуманитарного направления в научно-исследовательских и публицистических изданиях в 1993-2009 гг. целенаправленно формировалось для населения РС(Я), федерального центра представление о самобытной экологоцентристской культуре народа саха, сконцентрировавшей уникальный опыт природопользования. И если профессионалы (биологи, экологи, агрономы) оперировали цифрами и математическими моделями, то в массовом сознании закрепился набор социокультурных мифов экокультурной направленности: «Идеалом существования якутов традиционно считалась жизнь в согласии с природой и обществом. Состояние хрупкости природы всегда воспринималось и осознавалось народом саха как предмет особой заботы. Этот баланс устойчивости поддерживался самоограничением в охоте, рыбалке (бери столько, чтобы хватило на пропитание, но не более того), во всех видах их присваивающей экономики. Считалось недопустимым ранить землю, вскапыванием. Человек имел право пользоваться ее дарами, но не больше, чем ему нужно для сохранения жизни.

Главный принцип: «не навреди природе и пусть после тебя все останется как было, ничего в ней не меняй и не перестраивай», - стал экологическим императивом циркумполярной цивилизации» [5, с.268]. Не случайно в СМИ региона в различных аспектах прорабатывалась идея, что экологическая культура, нормы и традиции северного природоустройства являются «нашими» возрожденными и значимыми республиканскими достижениями, поэтому именно народы Якутии должны необходимо «отстаивать», «укреплять», «наполнить истинным содержанием». Как «наследие предков» - концепция жизни в естественной природной среде с благодарным отношением к Матери-Природе и Небу-Тенгри как ценностному началу пропагандируется в искусственно возрождаемом группой региональных интеллектуалов тенгрианстве, позиционируемом как «праматерь религий» [6, с.239 ].

Промышленное развитие Южной Якутии, приход в регион крупнейших корпораций России, таких как «Мечел», «Сургутнефтегаз», рост антропогенных и технических нагрузок на циркумполярные территории разрушают экосистемы и экологические мифы приверженцев традиционного образа жизни (неошаманисты, тенгрианцы). Река Лена теперь ежегодно выносит в Северный Ледовитый океан более 25 тысяч тонн нефтепродуктов, из-за массового браконьерства безвозвратно потеряна самая большая из трех тундровых популяций (яно-индигирская), насчитывавшая в конце 80-х ХХ века более 130 тысяч голов. Приведем в качестве примера антиэкологического мифа Вилюйскую ГЭС, построенную в 60-х годах ХХ века в интересах алмазодобывающей промышленности. Под водохранилище каскада Вилюйской ГЭС были затоплены огромные лесные, земляные запасы, охотничьи угодья, места промысла и ведения традиционного образа жизни эвенов. Сорокалетний срок эксплуатации Вилюйского водохранилища показывает, что идет растепление вечной мерзлоты под водохранилищем, в радиусе 600-800 километров изменилась влажность воздуха, идет потепление температурного режима, что привело к изменениям режима зимнего замерзания реки, переезда по зимнику.

Традиционно Вилюй считался «жирной рекой», т.е. выделялся среди других рек Якутии своими рыбными запасами: нельмой, осетрами, омулем, тайменем и др. Теперь он превратился в озерно-плотвичный водоем, в котором резко уменьшилась численность промысловых рыб. После перекрытия русла Вилюя плотиной вилюйское стадо нельмы перестало существовать, глубоко под воду ушли основные нерестовые площади чира, сига и тугуна. В 2010 г. у исследованных окуней выявлено повышение ПДК по хрому в 3 раза, по никелю в 2-4 раза, у щук, плотвы, налимов - по свинцу в 2 раза.

В Республике Саха (Якутия) в последних избирательных кампаниях все активнее используются «экологические» технологии борьбы за власть, апробированные в Иркутской области и на Урале. «Общественный экологический центр Республики Саха (Якутия)» провел в 2009-2011 гг. серию акций в районах работы нефтепровода ВСТО, протестуя против нанесения ущерба территориям коренных малочисленных народов Севера. Конструкторы данных антимифов полагают, что выступления под экологическими лозунгами более аттрактивны для регионального сообщества, чем под «антипрезидентскими».

Таким образом, политизация экологических проблем делает их инструментом борьбы за власть на региональном уровне, в т.ч. как составляющую регионального политического мифа. Потенциал региональных мифов, объединенных темой «политическая экология», еще не раскрыт полностью на региональном уровне, хотя экологическая составляющая оказывает непосредственное влияние на развитие, качество жизни и имидж региона. Экологический ресурс одинаково востребован как для находящейся у власти группы, так и для их оппонентов, стремящихся получить легитимным путем рычаги управления.

Литература

1. Панарин А.С. Народ без элиты. – М.: Изд-во Алгоритм, 2006. – 352 с.

2. Цуладзе А. М. Политическая мифология. – М.: Эксмо, 2003.- С.38.

3. Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде. – М.: Олма-Пресс,2005 - 409 с.

4. Осокин Р.В. Политическое манипулирование экологическими проблемами региона // Сборник научных статей. – Саратов: «Наука». 2006. - С.61-67.

5. Николаев М.Е. Моя Якутия в глобальном мире. М.: Полис, 2006. - 720 с.

6. Ушницкий В.В.Феномен тенгрианства как ветви неошаманизма в тюркских республиках//Религия в истории народов России и Центральной Азии. - Барнаул, Алтайский ГУ, 2011. – С.238-242.