Философия /4. Философия культуры

Д.ф.н. Иванова С.Ю.

Южный научный центр Российской Академии Наук, Россия

Процессы межкультурного взаимодействия в полиэтничном социуме (на примере Северного Кавказа)

Среди многочисленных кризисов, поразивших наше общество, самым опасным, на наш взгляд, является кризис духовности. Поспешный переход к рынку, отказ от традиционной роли государства, обеспечивающего не только целостность и единство страны, но и духовное развитие входящих в нее этносов, может привести к распаду общества, утрате им своей исторической и культурной идентичности. Думается, что еще не один десяток лет российским структурам управления придется сталкиваться с проблемой культурно-национального возрождения как главным фактором, влияющим на гармонизацию межэтнических отношений в современном российском обществе. Этничность позволяет ее носителю лучше ориентироваться в урбанизированном мире. Чувство принадлежности к той или иной группе нужно человеку как форма, через которую реализуются необходимая ему социальная комфортность и которая используется им для достижения определенных социальных целей.

Современная трудовая деятельность гораздо в большей степени включает в себя культурные параметры, которые имеют этнические формы. В этой ситуации жизненный успех, продвижение по службе оказываются достаточно тесно связанными межэтническими отношениями в обществе с принадлежностью к той или иной культуре, ее статусом и сферой распространения.

Культурный обмен между этносами в той или иной степени происходил и происходит на всех этапах истории. В современном обществе все большее значение приобретает коммуникативный аспект культурных процессов. «Размываются» национальные границы, ускоряется обмен духовными и материальными ценностями между национальными культурами. Усиление миграционных процессов способствует расширению межэтнических контактов, идет активный обмен культурной информацией, происходит естественный процесс проникновения новаций в культуре наций. Почти вся материальная, а также часть духовной культуры носит наднациональный характер. Одно из приобретений современного общественного сознания состоит в том, что нельзя представить ни одну цивилизованную страну вне связи с остальным миром, с остальными культурами. Потребности народов в культурном взаимопонимании, стремлении узнать духовный мир друг друга ведут к расширению духовных связей и контактов, приобретающих систематический характер. Идеи сохранения и дальнейшего развития человеческой цивилизации все глубже связываются с необходимостью культурного взаимного общения. Но взаимное культурное общение, особенно в эпоху глобализации, не должно приводить к конфликтным моментам в диалоге культур.

Высокий уровень культуры межэтнического общения, диалога включает в себя выработку и принятие определенных правил, соблюдение процедур, без которых никакой диалог, а тем более содержательный, ведущий к согласию, невозможен. Среди них - признание правомочности противоположной позиции, отказ от претензии на монопольное владение истиной, понимание того, что с первого захода, как правило, не удается найти взаимоприемлемое решение. Вся атакующая сила и энергия должны направляться на проблему, но не на партнера. Преобладать должно отношение к переговорам не как к состязанию, а как к процессу поиска совместного решения. Нужно убедить другую сторону в справедливости и обоснованности своих предположений вместо того, чтобы просто-напросто сломить волю другой стороны. Освоение искусства диалогового общения – не только путь, ведущий к политической договоренности, социальному миру и согласию, но и эффективное средство гармонизации межэтнических отношений.

В современных условиях диалоговая форма общения становится основной формой межэтнических контактов. В системе путей и средств разрешения межэтнических конфликтов все большую роль начинает играть искусство перевода конфронтационного отношения в диалог его субъектов, а также умение прервать тупиковую логику спора конфликтующих сторон. Типичными в тупиковой ситуации являются абсолютизация каждой из конфликтующих сторон своей правоты и возложение на другую сторону ответственности за создавшуюся ситуацию. Усиление аргументации сторонами в пользу своих точек зрения уже ничего не дает, а только возвращает каждого из них на исходные позиции. Далее должна возобладать мудрая логика здравого смысла, которая всегда превосходит логику безоглядного противоборства. Процесс разрешения межэтнического конфликта пойдет тем быстрее, чем успешнее нации и этнические группы, и особенно политики, их представляющие, будут овладевать национальной и социальной культурой, важнейшей функцией которой является нацеленность на разрешение социальных и иных конфликтов, способность обеспечивать цивилизованное общение разных народов, поддержание полного гражданского мира и согласия.

Для анализа специфики межкультурного диалога на Северном Кавказе необходимо рассмотреть, прежде всего, основу региона как локального социокультурного социума, слагающегося из множества субкультурных сообществ. Исследователь традиционной культуры Северного Кавказа Р.А. Ханаху отмечает некоторую фрагментарность структуры культуры северокавказского региона, пронизанной традициями христианского, исламского и языческого мира, что привело, по его мнению, к появлению «культурной чересполосицы» (1). Культурное пространство северокавказского региона сегментируется на традиционного типа северокавказскую культуру (состоящую из многочисленных этнонациональных культур) и близкую к ней по ценностной системе исламскую, русскую национальную (включая казачью традиционную культуру), советскую и современную культуры, находящиеся в состоянии латентной и открытой конфликтности.

На культурное взаимодействие народов Северного Кавказа повлияли различные группы факторов: первая группа – естественно-исторические (где основную роль играют факторы этнокультурной среды, а также демографический, природно-географический), вторая группа – социально-исторические факторы (политический, социально-классовый, идеологический), третья группа – этнические свойства (язык, материальная и духовная культура, историческая память, образ жизни, обычаи, обряды, этническое самосознание).

На протяжении длительного совместного проживания и взаимодействия культур у народов северокавказского региона выработались многочисленные общие элементы в материальной культуре (поселениях, жилище, одежде, пище), хозяйственном укладе, в формах одежды, блюдах, в названиях домашних, молочных, мясных продуктов, в примерах ухода за скотом, а также в формах выпасов. В земледелии восприимчивое местное население перенимало наиболее производительный способ его ведения у расселявшегося рядом русского населения, а элементы горного земледелия распространялись в казачьей среде. Процесс взаимного влияния культур был свойственен не только автохтонным народам, живущим рядом, но и народам-переселенцам. Так произошло с русскими переселенцами из центральных губерний России, внесшими в быт и культуру автохтонных народов Северного Кавказа специфические элементы своей культуры.

Системный баланс культур, сложившийся на Северном Кавказе, после распада СССР оказался разрушен, что привело к всеобщему кризису не только советской идентичности, но и российской. Стремясь подтолкнуть Россию к модернизации на основе вестернизации, смене социокультурного кода, культурная политика федеральных властей, деятельность электронных СМИ были направлены на дискредитацию всего, что было связано с Российской империей и СССР. Такая политика углубляла кризис русского национального самосознания, создавала образ русской культуры как вторичной, якобы своего рода ретранслятора европейской, что в полиэтничном государстве не могло не иметь деструктивных последствий. (2) Магнетизм, притягательность русской культуры, ее доминантная, интернациональная роль на Северном Кавказе стала утрачиваться, часть интеллигенции народов Северного Кавказа стала испытывать потребность дистанцироваться от «непрестижной», «суррогатной» и «тупиковой» российской социокультурной системы и ее «пагубного» влияния, считая это необходимым условием этнического самосохранения. В сложных условиях переходного периода к современному открытому демократическому обществу модернизационные процессы наложились на этническую мобилизацию. Острота модернизационных противоречий в современном мире существенно различается на региональных уровнях.

Для России модернизация начинается во второй половине XVII в., когда Россия Петра I включается в широкомасштабные модернизационные процессы. Что же касается народов Северного Кавказа, то в данном регионе ситуация разворачивалась по-другому. Окончание Кавказской войны, которое ставило точку в процессе вхождения региона в Империю, приходится на середину XIX в. Иными словами, модернизация на Кавказе идет максимум 150 лет. А значит, напряжения, связанные с исторической динамикой, несопоставимо сильнее тех, которые переживала собственно Россия. Причем, если Россия включалась в модернизацию как зрелое государство, то для многих народов Кавказа сложилась качественно иная ситуация. Волею исторических судеб, в силу особой специфики горной страны, а также своего геополитического положения Кавказ превратился в этнокультурный изолят. Северный Кавказ представлял собой своеобразную буферную зону между регионами восточнохристианской и исламской цивилизаций. Поэтому многие вошедшие в пределы России народы Кавказа в своем стадиальном развитии двигались от уровня военной демократии. А это означает, что на классическую модернизацию в регионе накладываются напряжения, связанные с ускоренной интеграцией в государственность и цивилизацию. Такие напряжения не могут не порождать самых разнообразных срывов, тенденций к деструкции навязываемых цивилизационных моделей, ретроспективно-утопических движений.

По мнению Э. Тоффлера, догоняющее развитие провоцирует устойчивое противостояние лидеру. Каждое из обществ, переживающих догоняющее развитие, хотя бы на каком-то этапе находится в остром конфликте с тем, кого оно стремится догнать. Причины такого парадоксального явления лежат в сфере культуры. По ряду причин противостояние оказывается самой оптимальной формой самоизменения и освоения иного. Надо сказать, что модернизация – чрезвычайно мучительный процесс, который сложно переживается на всех уровнях общества и откладывается в сознании. Любое социокультурное целое идет на самоизменение не по доброй воле, но под воздействием внешнего контекста. В конечном счете, общество само вступает в модернизацию, хотя и побуждает его к этому глобальный исторический императив.

Противостояние оказывается наиболее комфортной формой заимствования иного. Оно позволяет снять ценностный конфликт, связанный с восприятием чужой культуры, регулировать поток инокультурной информации, осмысливать модернизацию – процесс, объективно ведущий к отказу от исторически устойчивых форм культуры, - как дело утверждения и укрепления «устоев». Освоение иного несет в себе опасность разрушения исходной культурной целостности. В ситуации противостояния культура жестко фиксирует свои базовые основания и сохраняет их от размывания. Кроме того, противостояние оказывается мощным мобилизующим фактором, несет в себе мотивации и оправдания для крайне болезненных процессов самоизменения. По всему этому оно оказывается универсальным фактором модернизации. Отсюда, в частности, пароксизмы российского противостояния Западу. Однако для народов Северного Кавказа именно Россия выступает символом модернизационных перемен. Отсюда заданное логикой модернизации противостояние центру, которое тем сильнее, чем стремительнее изменения в обществе и культуре.

В результате на Северном Кавказе, как и в других обществах в условиях модернизационного противостояния, проявляется архаический синдром, т.е. возрождение комплекса архаических явлений, представлений, стереотипов и норм поведения, размывание или сужение сферы рационального, усиливается воздействие иррационального и чувственно-эмоционального восприятия окружающей действительности, укрепляется мифологическое мышление.

Этот процесс проявляется на разных уровнях и в различных формах. Актуализация традиционной культуры происходит для нынешнего поколения с того времени и состояния, как она пережила свою катастрофу, т.е. с XVIII – 1-й половины XIX в. (до окончания Кавказской войны). В связи с этим выросло внимание к формированию исторического сознания горских народов как фактора, определяющего этническое и панэтническое самосознание, а тем самым культурно-цивилизационную самоидентификацию. Прессу региона, всех субъектов РФ на Северном Кавказе захлестнул поток псевдонаучных и наукообразных публикаций (монографий, статей, публицистики) по проблемам истории отдельных народов, которые, в принципе, проявляют между собой очевидное сходство в одном – в стремлении к чрезмерному приукрашиванию и преувеличению вопреки фактам былой исторической роли своих народов, в способах внушения им чувства собственной национальной исключительности и превосходства, идеи этноцентризма.

Поток этой литературы достиг своего апогея в 90-е годы и начал перекочевывать в школьные учебники. Протесты профессиональных археологов и историков в малолитражных изданиях тонут в потоке подобных паранаучных теорий, которые определяют формирование массового исторического сознания, «этнических мифов» поколений, формирующихся в этот период. Как совершенно справедливо заметил профессор А.В. Авксентьев в своей статье «О долге ученых в гармонизации этнических отношений»: «Мифы о «великих предках», «об удревлении» истории своих народов можно было бы рассматривать как индивидуальное хобби того или иного автора, если бы в этих сочинениях явственно не просматривались этнотерриториальные претензии». (3)

Возрождение традиционной культуры горских народов и сформировавшаяся на ее основе этническая самоидентификация выступает фактором коммуникации и социализации. Традиционная культура горских народов опиралась в прошлом на социально-санкционированные стереотипы поведения и мышления, сопротивляемость инновациям в пяти основных сферах. Традиционная культура горцев базировалась на: 1) воинском культурном комплексе и стиле жизни, 2) кавказском гостеприимстве, 3) культе старшинства, 4) хозяйственно-культурном комплексе и 5) семейно-брачных отношениях. Выработанные в этих комплексах ценности, их иерархия воплотились в морали, этике, нравах и других элементах культуры северокавказских народов. Они были обусловлены акцентированными императивами должествования, закрепленными у всех автохтонных народов Северного Кавказа в морально-этических кодексах: адыгъэ (адыгство) – у адыгов, апсуара – у абхазов, намис (честь) – у тюркских и части дагестанских народов. Кодексы являются важнейшим фактором стиля и образа жизни горцев, регулятором индивидуального и группового поведения.

В условиях кризиса российского общества и этнической идентификации ценности традиционной культуры народов Северного Кавказа показали способность противостоять энтропийным процессам, стали каналом и средством адаптации к современным переходным условиям. В то же время возрождается не весь комплекс традиционной культуры, а лишь те его сегменты и стороны, которые могут быть востребованы в современных условиях для приспособления к модернизационным процессам или, наоборот, обеспечивают защиту, сопротивление тем культурным инновациям, которые угрожают ментальной идентичности.

Очевидна тенденция ослабления доминантной роли российской культуры на Северном Кавказе и борьбы за замещение ее западной массовой культурой и различными исламскими течениями. Северный Кавказ постепенно приобретает в цивилизационно-культурном отношении все более сущностные восточные черты, восстанавливает восточную, исламизированную ментальность. Отношения между двумя ведущими конфессиями – православием и традиционным исламом – сохраняют толерантный характер, отказавшись от политики прозелитизма. Однако в условиях глубокого системного кризиса на Северном Кавказе получили распространение нетрадиционные политизированные течения в исламе, выступающие под флагом или воспринимаемые как ваххабизм. В то же время ни традиционный ислам (суфизм), ни экстремистский ваххабизм не смогли успешно взять на себя роль доминантного интегрирующего фактора, их противостояние скорее способствовало дальнейшей дезинтеграции северокавказской культуры и росту ксенофобии.

Современные этнокультурные процессы на Северном Кавказе характеризуются неустойчивостью, противоречивостью взаимодействия традиционалистской, фундаменталистской и модернизационной альтернативами. Их конкуренция проявляется через архаический синдром, что имеет разрушительные последствия для культурного развития.

Открытость внешним влияниям является важным условием успешного развития любой культуры, условием ее поддержания в том случае, когда она способна взаимодействовать, переосмысливать поступающие инновации. Примером таких взаимоконтактов могут служить контакты регионального взаимодействия между народами Северного Кавказа в советские времена. В таком взаимодействии наиболее устойчивыми оказывались связи между локальными синхронно развитыми этносами, этноязыковыми, культурно-хозяйственными, историко-этнографическими (т.е. между материальными), сходными духовными культурами и этноконфессиональными общностями. С одной стороны, происходило взаимное обогащение, обмен этническим опытом.

Само по себе этническое общение, выражающееся в усилении контактов, двуязычии, увеличении смешанных браков и т.д., еще не ведет к установлению устойчивой культурной общности. Но элементы культуры получают право на вторую жизнь благодаря создающимся этническим условиям, т.к. становятся основой для различения «мы» и «они». Следует заметить, что эта особенность может сознательно использоваться и в целях разжигания противоречий и даже ненависти. Но при этом также «развивается язык межнационального общения, в качестве которого могут выступать идея, мысль, образ, символ и т.д., которые, в конечном счете, способствуют сплочению народов Северного Кавказа».

Литература:

1. Ханаху Р.А. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени (социально-философский анализ). - Майкоп, 1997. С. 118.

2. Черноус В.В. Северный Кавказ в поисках утраченной идентичности // Общество и социология: новые реа-лии и новые идеи. - СПб. – Ростов-на-Дону, 2002. С. 157.

3. Авксентьев А.В. О долге уче¬ных в гармонизации межэтнических отношений в регионе // Этнические про-блемы современности. Выпуск 5. Проблемы гармонизации межэтнических отношений в регионе: Материа-лы научной конференции (14-15 сентября 1999 г.). – Ставрополь, 1999. С.13.