Филологические науки

Аспирант МГОУ Фомичева А.Н.

Московский государственный областной университет, Россия

Театральность как свойство политического дискурса СМИ

В узком понимании политический дискурс образует «совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освящённых традицией и проверенных опытом» (Баранов, Казакевич 1991: 6). Причём это лишь одно из определений, встречающихся в многочисленных работах на эту тему. Применительно к масс-медиа любой материал в СМИ, где речь идёт о политике и автором которого является политик или, адресованный политику, мы можем отнести к области политического дискурса. Как мы понимаем, основная функция ПД – борьба за власть. В ходе этой борьбы используются такие приёмы, как проявление речевой агрессии, диффамация (распространение ложных слухов, порочащих репутацию) политических противников и другие методы демонстрации силы.

Театральность политического дискурса – это одно из его ключевых свойств, в котором отображаются параллели между политической и театральной коммуникациями, что обусловлено спецификой его основного адресата (народ) и проявляется в его сюжетно-ролевом компоненте и метафорике. Следует помнить, что нельзя путать театральность – качество дискурса, выражающееся в манере создания и подачи материала, и театрализацию в политике – намеренное стремление акторов политического пространства к политическому лицедейству, превращение своей деятельности в аналог театрального действия. Известно, что чрезмерная увлечённость «политическими перфомансами» зачастую оборачивается для политика тем, что общество клеймит его ярлыком «пижон», а публичное поведение такого политика характеризуется как «пижонство» (Олянич, 2009: 55). Политики намеренно разыгрывают перед публикой роли, соответствующие выбранному амплуа (царя, скандалиста, настоящего мужика, подтянутого военного, заботливой матери и т.д.) или переходя из одного амплуа в другое, эффектно ломают образ-стереотип, который уже сложился в массовом сознании.

В то же время известная модель речевой коммуникации «говорящий – слушающий» по отношению к политической сфере общения преобразуется в более сложную, двухмерную: «политик–оппонент» и «политик-народ». Каждый политик обращается именно к этим двум адресатам (Власть в русской языковой и этнической картине мира, 2004: 293). Представителям СМИ отводится задача доведения сообщения до адресатов и функция интерпретации высказываний, текстов политика. Знаковость социального действия, совершаемого представителем или органом власти, может быть усилена, переосмыслена или даже отменена его интерпретацией в тексте (там же). Тот или иной журналист, действующий в рамках политического дискурса, «примеряет» на себя роли ретранслятора, рассказчика, конферансье, интервьюера, псевдокомментатора, комментатора (Шейгал, 2004: 59). В.З. Демьянков очень точно подметил аналогию современного политического дискурса с закусочной Макдональдса: «такой дискурс должен легко перевариваться и быстро производить свой эффект («усваиваться», как и любая fast food), позволяя по возможности незаметно манипулировать сознанием аудитории» (Демьянков 2003: 116).

Одним из проявлений политического дискурса является театральная метафора. Метафорическая модель политического театра, как считает А.П. Чудинов, имеет интернациональный характер, подобная метафора используется и в России, и в Америке, и во многих других странах (Чудинов, 2005: 199). Об особой роли театральной метафоры писали О.Н. Григорьева (2001), О.С.Иссерс (1999), С.Г. Кара-Мурза (2000), она широко представлена в словаре политических метафор А.Н. Баранова и Ю. Н. Караулова (1994). Нелишним будет заметить, что коммуникативное намерение журналиста, представляющего политику через фрейм («схема» для представления стереотипной ситуации (пребывание в поезде, день рождения и т.п.)) театра, – с помощью этого приёма разоблачить, раскритиковать политика, показать аудитории, что такая политика не заслуживает уважения из-за лицемерия и неискренности её участников. Напомним, как реализуется метафорика театра в политическом дискурсе: актёры – политики; зрители – народ; реакция зрителей (аплодисменты, свист) – голосование «за/против», акции поддержки/протеста; декораторы, гримёры – имиджмейкеры, специалисты по связям с общественностью (Шейгал, 2004: 65). Известно, что метафора возникает при сопоставлении объектов, принадлежащих разным классам. Она как бы «отвергает принадлежность объекта к тому классу, в который он входит, и включает его в категорию, к которой он не может быть отнесён на рациональном основании» (Арутюнова, 1998).

В своё понимание языковой личности Ю.Н.Караулов вложил представление о высоком уровне владения языком, поэтому нам кажется актуальным изучение индивидуальной манеры ярких публицистов, именуемых «золотыми перьями» в профессиональном сообществе: Александра Привалова, Андрея Колесникова (журналист «Нового времени», не путать с автором журнала «Коммерсантъ»), Максима Соколова. При этом нами руководит стремление к обнаружению секретов мастерства этих журналистов.

Театральность в политической коммуникации проявляется и как жанровая категория. В политическом дискурсе представлен широкий спектр таких театральных жанров, как драма, трагедия, комедия, фарс и др. «Пока-то можно, наверно, утешаться тем, что «Много шума из ничего» — всё-таки не фарс какой-нибудь, а высокая комедия. Вот только устойчивость жанра при дальнейшем развитии событий нисколько не гарантирована» (Александр Привалов. О высоком комизме // Эксперт. – 2009. – №21(июнь). Народное театральное зрелище, получившее название «балаган», как супержанровая форма также становится актуальным в формировании российской политической метафоры. Например, «Насмотревшись в 90-е на буйство политтехнологий, превращавшее выборы во все более непристойный балаган, он встал на путь всё более детального регулирования малейших деталей процедуры, рассчитывая, что расставленные заграды позволят превратить выборы из глубоко похабного в глубоко благообразное зрелище» (Максим Соколов. Возроптавший А.А. Вешняков //Известия». – 2006. – 20июня).

В языковой игре используются различные виды, жанры театрального действа и самого театра: «Бывают теневые правительства, а наше — правительство теней. Кабинет мятущихся теней, неуспокоенных призраков, которые не знают своей судьбы, которые пересаживаются с кресла на кресло в министерствах и ведомствах, переживающих процесс перманентных слияний и поглощений» (Правительство теней// Новое время. – 2007. – №33 (сент.). Андрей Колесников обыгрывает выражение «театр теней», пришедшее из культурной практики Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, применительно к российской политической реальности.

В основе любой разновидности театрального жанра лежит сценарий. Он является определяющим фактором и в политической жизни. См. у Александра Привалова: «По мнению бывшего начальника Управления по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами и СНГ АП РФ Модеста Колерова, курировавшего проблематику непризнанных республик, нельзя исключать сценарий перехода конфликта вокруг Абхазии и Южной Осетии в военную фазу» (Косовский вопрос //Эксперт Online. – 2008. – 18 марта).

У публициста Максима Соколова основной смысл текста концентрируется в метафоре, нередко становящейся символом /символ – образ, тяготеющий к многозначности, но сохраняющий в то же время своё прямое значение/(ЭСС 2005: 287). Он нередко использует «театр» как сферу-источник для своих метафор: «От того, что в 1991 г. CNN устроила из бомбёжек Ирака большой телевизионный спектакль, а знатный философ Бодрийяр много порассуждал о виртуальной войне, ничего не изменилось в мире - и война осталась войной, а классиком военной науки как был, так и остается Клаузевиц - отнюдь не Бодрийяр и даже не хозяин CNN Тэд Тернер» (Журналистика горячих точек //Огонёк. – 2000. – №8 (март).

Политики, чиновники и общественные деятели вправе рассматриваться как актёры политического пространства, где всё напоказ, на потребу публике. В рамках политического дискурса наблюдаем стёртые метафоры, метафоричность которых уже не ощущается: «Различные крылья и группировки ныне конкурируют с «клубами». ЦСКП, клуб «4 ноября», где главную роль играет Валерий Фадеев» (Андрей Колесников. Клубящиеся вместе// Новое время. – 2008. – №15 (апр.).

Фрейм театральной метафоры реализуется в размышлениях о представлениях и зрелищах, транслируемых на всю страну с помощью телевидения: «Возможно, руководители каналов — всего лишь подневольные люди, выполняющие команды, идущие из Кремля, со Старой площади и с Краснопресненской набережной. Но по факту они — демиурги, создающие ту реальность, в которой живут граждане Российской Федерации» (Андрей Колесников. Почём опиум для народа// Новое время. – 2008. – №43 (окт.). По нашему мнению, в данном случае имеет место сквозная метафора марионеточности, связанная с манипулятивностью («подневольные люди, выполняющие команды»), опровергаемая стилистической фигурой антитезы – «демиурги» (творцы, создатели). Этот сквозной образ также соотносится с уподоблением игре актёров.

В политической метафоре присутствует и театральный реквизит, необходимый для осуществления зрелищной постановки, и вариации актёрской игры. Например, в заголовке публикации Александра Привалова «О стратегической импровизации» /вид творчества, при котором произведение создаётся непосредственно в процессе исполнения, в т.ч. в театральном искусстве/(Терра-Лексикон 1998: 217), где речь идёт о намерении России, Казахстана, Белоруссии вступления в ВТО в качестве единой таможенной территории.

В театре чётко определено предназначение любой части театрального пространства. В русле политического дискурса Соколовым переосмысляется привычное понимание театральной атрибутики: «Кроме вопроса о том, кем, собственно, решено (я решал? вы решали? он, она, оно, оне решали?), вопроса, вполне уместного в той мере, в какой предполагается наличие хотя бы некоторых демократических декораций, есть и другие причины для сомнений» (Недалеко Валдай //Известия. – 2006. – 15сент.).

Исход театрального представления в конечном счете зависит от игры актёров, а жизнь народа и страны от профессионализма политиков, пробующих себя на «театральном» поприще. Эту мысль иллюстрирует Максим Соколов, в очередной раз обращаясь к сфере политической театральности: «Тонущий корабль или не тонущий – это станет известно впоследствии, однако изображать балет на корабле есть неотменяемая державная обязанность» (А также в области балета //Известия – 2008. – 19 сент.).

Специфику российской театральной метафоры составляет активное использование прецедентных феноменов, метафор, основанных на переосмыслении театральной мифологии (названия пьес, имена персонажей). «Вот хоть нынешние времена. Главный способ деланья карьеры — хлестаковский: случай, везение. Через бывшего одноклассника, однополчанина, соседа, который, в свою очередь, и сам поднялся через однокашника или знакомого по теннису» (Александр Привалов. Иван Александрович Хлестаков и его Автор// Эксперт. – 2009. – №12(март).

По нашему мнению, политическая театральность представляет собой категорию, выполняющую функции презентации и самопрезентации политических акторов для воздействия на социум с целью обретения, укрепления и удержания политической власти. В публицистике политическая театральность как способ создания и подачи материала реализуется с помощью театральной метафоры, различные примеры которой мы во множестве находим на страницах общественно-политических изданий России.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Арутюнова Н.Д. Метафора // Языкознание: Большой энциклопедический словарь. – М., 1998.

2. Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: традиции и новации. – М.: Знание, 1991. – 42с.

3. Власть в русской языковой и этнической картине мира. – М.: Знак, 2004. – 408 с.

4. Григорьева О.Н. Политический театр современной России (взгляд филолога)//Интернет-журнал «Полемика». – 2001. – №9.

5. Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учебное пособие / Отв. ред. М.Н. Володина. М.: Изд-во Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, 2003. - С.116-133.

6. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.,2006.

7. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. – М., 2000.

8. Олянич А.В. Лингвосемиотика политического пижонства // Современная политическая лингвистика: проблемы, концепции, перспективы. – Волгоград: Изд-во ВГПУ "Перемена". – С. 54-68.

9. Терра-Лексикон: Иллюстрированный энциклопедический словарь. – М.: ТЕРРА, 1998. – С. 217.

10. Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. – Екатеринбург, 2005. – 257с.

11. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М.: Гнозис, 2004. – 326с.

12. Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты/ Под ред. А.П. Сковородникова. – М.: Флинта: Наука, 2005. – С. 287.

Источники

Андрей Колесников Правительство теней// Новое время. – 2007. – №33 (сент.).

Андрей Колесников. Клубящиеся вместе// Новое время. – 2008. – №15 (апр.).

Андрей Колесников. Почём опиум для народа// Новое время. – 2008. – №43 (окт.).

Александр Привалов. Косовский вопрос //Эксперт Online. – 2008. – 18 марта.

Александр Привалов. Иван Александрович Хлестаков и его Автор// Эксперт. – 2009. – №12(март).

Александр Привалов. О высоком комизме // Эксперт. – 2009. – №21(июнь).

Максим Соколов. Журналистика горячих точек //Огонёк. – 2000. – №8 (март).

Максим Соколов. Возроптавший А.А. Вешняков //Известия». – 2006. – 20июня.

Максим Соколов. Недалеко Валдай //Известия. – 2006. – 15сент.

Максим Соколов. А также в области балета //Известия – 2008. – 19 сент.