Басюк Артем Васильевич

Волгоградский государственный технический университет, Россия

Общественное отношение к бизнесу и отношение бизнеса к обществу через призму механизма частно-государственного партнерства.

Заявление Премьер-министра В.В.Путина 23 сентября 2008 года о том что, памятники культуры и истории могут и должны быть переданы частным инвесторам при сохранении государственного контроля вызвали разностороннюю реакцию в бизнес и общественных кругах.

"При известном контроле со стороны федеральных органов эти объекты могут и должны обрести своих хозяев", - сказал В.Путин. Таким образом глава правительства прокомментировал предложение о создании "национального траста", который на основе частно-государственного партнерства позволил бы создать систему сохранения культурно-исторических памятников.

Речь идет о схеме, при которой культурные объекты будут передаваться частным инвесторам с рядом обременений.

По предложенной схеме памятники архитектуры будут сохраняться в первоначальном облике объекта и поддерживаться в надлежащем состоянии, обеспечивать сохранение общественного статуса культурно-исторического памятника, а также способствовать осуществлению контроля со стороны государства.

По мнению специалистов, в России в настоящее время под угрозой исчезновения находятся памятники всех исторических эпох. Россия, говорят они, находится на том этапе развития, который многие европейские и американские города пережили в 1960-е годы. Огромные экономические ресурсы, затмили красоту и величие жемчужин. Подлинные исторические здания разрушаются лишь для того, чтобы на их месте построить современные копии, имитирующие оригиналы с разной степенью подобия.

Так, в Москве разрешается предоставлять в аренду участки земли, принадлежащие городу, сроком на 49 лет. Соответствующий закон был принят, чтобы остановить массовую спекуляцию недвижимостью. Однако оборотной стороной медали стали махинации застройщиков. Зачастую приобретаются участки земли и, чтобы расчистить место для более крупного сооружения, ломают или сжигают любое старое здание, которое находится рядом. Еще один фактор - автомобили. Из-за них все проекты застройки центра обязаны предусматривать подземные автостоянки, что провоцирует новые разрушения. Наконец, механизм, в соответствии с которым здания объявляются ветхими или аварийными. Многие здания, признанные аварийными, таковыми не являются. Часто отреставрированные здания вновь объявляются аварийным благодаря интересу, проявленному к нему неким инвестором.

О том, что все эти проблемы решаемы говорят примеры удачного сохранения памятников. Например, превращения помещений фабрик, построенных в начале XX века, в ряд студий, офисов и галерей.

Но такое происходит не только в Москве и Санкт-Питербурге. Екатеринбург — удивительный по своей архитектуре город. На его улицах отнюдь не гармонично соседствуют суперсовременные небоскребы и старинные усадьбы, сталинский ампир и конструктивизм, модерн начала века и панельные многоэтажки. Но, при этом архитектура города все-таки создает тот неповторимый и узнаваемый образ столицы Урала.
      К сожалению, с каждым годом памятников старины становится все меньше. И, как правило, исчезают они по умыслу недобросовестных застройщиков, которые ради сиюминутной прибыли готовы начисто уничтожить удивительные творения зодчих.

Когда-то путешествие по России в целях изучения памятников архитектуры требовало от любителя отечественного наследия изрядной крепости духа. Отправляясь в Тверскую (Рязанскую, Псковскую, Калужскую) область, надо было приготовиться к зрелищу медленной смерти — смерти тех самых памятников. Занятые туберкулезными санаториями, наркологическими больницами, интернатами для дефективных детей и трудных подростков и, конечно же, тюрьмами, заселенные забытым богом народом, разрушались забытые людьми усадебные комплексы и монастыри.

Сегодня многие из тех зданий (особенно в центре Москвы и Петербурга) почти в одночасье стали как новые. Рядом с ними ударными темпами выросли фантомы — храм Христа Спасителя, Иверские ворота. Сегодня по Москве нельзя пройти, чтобы не наткнуться на особняк или доходный дом, который при ближайшем рассмотрении оказывается лишь фасадом, за которым днем и ночью идет какое-то строительство. Самое странное впечатление эти выпотрошенные здания представляют в комплекте с табличкой «Памятник архитектуры. Охраняется государством». То есть сбылось то, о чем мы когда-то мечтали, оглашая воплями о гибнущих памятниках архитектуры культурные пределы. Только оказалось, что на смену одному кошмару пришел другой.

Последствия этих манипуляций со старой архитектурой оказались разными:

- Возрождение фасадов старых зданий, замена всех устаревших коммуникации,

- приспособление памятников архитектуры под офисы и торговые центры,

- гибель исторических построек,

- нет гарантий, что за новым фасадом осталось часть подлинной постройки.

Отличным примером ассимиляции власти и бизнеса – строительства районов Сити в крупнейших мегаполисах.

Например жители Санкт-Петербурга ополчились на высотное строительство. В части случаев даже удалось привлечь на свою сторону Верховный суд.

Работы над проектами деловых кварталов в мегаполисах (за исключением Москвы) стартовали почти одновременно. Примечательно, что девелоперами этих проектах, стали не специализированные компании, а финансово-промышленные группы, фактически контролирующие бюджеты регионов.

Петербургский Сити должен стать частью уникального насыпного острова «Морской фасад». Впервые в акватории Финского залива намывается территория площадью около 440 га, расширяющая западную часть Васильевского острова. Инвесторы получат под застройку так называемую территорию гринфилд – свободные земли без обременений и предназначенных к сносу объектов.

В первую очередь должен быть застроен центральный участок площадью 146 га, способного принимать круизные лайнеры. Портовые здания и сооружения, в том числе четыре таможенных павильона (по 4-4,5 тыс. кв. м каждый), семь причалов и другие инфраструктурные сооружения, займут 27 га, это менее 10% всей предназначенной под застройку намывной территории.

На вопрос журналистов о планируемой высотности будущего района уклончиво отвечают, что, по предварительным оценкам, высота зданий на основной территории не должна превышать 42 м, за исключением параметров «делового острова». В подготовленном администрацией Петербурга проекте новых правил застройки и землепользования ограничительный высотный регламент для этой территории вообще не предусмотрен, и вопрос о доминантах должен решаться индивидуально. «Комитет по градостроительству и архитектуре уже определил на территории «Морского фасада» запретную зону, в которой дома выше 70 м будут видны с Невского проспекта. Есть также несколько десятков метров около Эрмитажа, откуда может быть видно наложение высоких зданий на здание биржи. Если правильно выверить углы и расстояния, то несколько компактно расположенных зданий высотой от 60 до 200 м на территории «Морского фасада» все же можно построить.

Предварительный проект планировки всей территории разработан британско-американской компанией. Однако на утверждение правительства города в ноябре этого года будет внесена адаптированная к российским градостроительным нормам и требованиям. В процессе доработки, рассказал он, площадь (и, соответственно, плотность) застройки намывной территории была снижена с 6 млн до 4 млн кв. м, из них 1,4 млн кв. м предполагается отвести под жилье, а распределение остальных площадей может быть достаточно гибким на этапе освоения конкретных участков.

Представляя свой проект на градостроительном совете Санкт-Петербурга, разработчики заявили, что доминантой «делового острова» на севере намывной территории может стать небоскреб высотой около 300 м. По их замыслу «остров с высотной доминантой будет перекликаться с Заячьим островом и шпилем Петропавловской крепости». В других кварталах «Морского фасада» было запланировано еще несколько зданий высотой около 200 м. Члены градсовета, активно выступающие против газпромовской башни, оказались не в восторге и от этого предложения. Хотя бывший главный архитектор города Олег Харченко и подтвердил, что на краю Васильевского острова могут появиться «довольно высокие дома», которых не будет видно из исторического центра.

Весной этого года состоялась закрытая презентация варианта переноса на будущий «деловой остров» газпромовской 400-метровой башни (строительство которой на Охте вызывает бурные протесты). Однако, по мнению городского комитета по госиспользованию и охране памятников, строительство башни на Васильевском острове может повлиять на облик исторической застройки не меньше, чем появление небоскреба на Охте, и от варианта переноса отказались.

Для финансирования проекта избрана модная сейчас схема частно-государственного партнерства.

Согласно действующему сейчас плану, строительство федеральных объектов (в том числе Петровского фарватера, Подходного канала) стоимостью около 6 млрд рублей осуществляется за счет федерального бюджета. Частным инвестором проекта общей стоимостью $3 млрд выступает группа компаний, акционер ряда крупных контейнерных перевозчиков, давно работающая в морском порту Санкт-Петербурга.

До начала реализации проекта находившийся в федеральной собственности водный участок площадью 476,9 га был переведен в категорию земли поселений и одновременно в собственность города, который выставил его на аукцион для комплексного освоения.

С другой стороны нужно помнить, что формат частно-государственного партнерства новый и не очень понятный, даже само это словосочетание пока еще не вошло в общеупотребительный лексикон. Большинство о нем просто не знают, либо, услышав его, никакие серьезные помыслы с ним не связывают. Отношение к государству и к бизнесу скорее отрицательное в данный момент времени у большинства членов общества, частно-государственное партнерство воспринимается как сговор, как заговор против общества элитных кругов экономической и политической направленности. Причем, сговор, в котором не остается места для интересов третьего субъекта – собственно, общества. Хотя государство у нас традиционно является значимой ценностью, и все надежды, особенно в периоды кризисов, возлагают на государство, но реальный облик этого государства – низкая эффективность госаппарата, его коррумпированность, несоответствие декларируемых целей политики тому, что реально происходит, гигантский разрыв в уровне общественного одобрения между Президентом как главой государств и всеми остальными уровнями и ветвями власти – все это говорит о том, что общественная оценка качества нашего государства и того, насколько оно способно приносить пользу обществу - мала. Что касается бизнеса, то более широко распространено мнение, что бизнес должен отдавать свои долги обществу, то есть, не общество должно помогать бизнесу, поддерживать его, ставить на него, рассматривая его как мотор экономического роста и процветания нации, а скорее, противоположное мнение, что бизнес, особенно крупный, у нас в долгу, что это люде, не создавшие свои состояния с нуля, а назначенные олигархами, люди, которые владеют крупнейшими состояниями, построенными на нищете и обездоленности огромной части наших соотечественников. Поэтому восприятие бизнеса остается негативно-выжидательным. Выжидательным – в плане того, что люди ждут, когда же бизнес начнет возвращать свой социальный долг. Поэтому, для высокой оценки частно-государственного партнерства, обе стороны – и государство, и бизнес – должны сосредоточиться на том, чтобы показать обществу, какую пользу несет это партнерство не государству, не бизнесу, а людям (стране, нации). Здесь, кстати, есть огромное количество возможностей, если говорить о таком частно-государственном проекте, как партнерство в транспортной сфере, в строительства автодорог, то здесь можно объяснить людям, что строить 2000 км дорог в год в нашей стране, при том, что Китай при меньшей территории строит 35 тыс. км в год – это ни в какие ворота не лезет, у государства на это нет денег и надо привлекать на это средства бизнеса. Ни в коем случае, поднимая такие важные темы, как частно-государственное партнерство, не надо забывать о том, что мы все существуем в контексте общественных настроений, эти настроения пока не слишком одобрительные по отношению к бизнесу и государству.

При этом отношение общества и подходы бизнеса меняются. Крупный бизнес платит деньги, но он заставляет работать больше, он более жестко относится к трудовой дисциплине. Советское отношение к людям, патерналистское, для бизнеса не является органическим. В некоторых случаях, там, где переход от прежних, советских форм хозяйствования к современным, был более плавным, возьмите Северсталь или ЛУКОЙЛ, здесь формы заботы о работниках как о членах большой производственной семьи, остались, это абсолютно не распространено в целом ряде других компаний, чьи владельцы и менеджеры считают это чудачеством, ненужной опекой и тратой денег на ветер. Поэтому не стоит думать, что работники крупных компаний, получающие достойную зарплату, по гроб жизни благодарны этой компании. Есть и нематериальные факторы оценки компаний со стороны и их работников, и членов их семей. Кроме того, есть и относительное число тех, кому пришлось покинуть предприятия после того, как туда пришли новые владельцы. Очевидно, для того, чтобы повышать эффективность производительности труда, компания заинтересована в сокращении рабочей силы, и это не может нравиться тем людям, которые лишаются в этой связи рабочих мест и зачастую, не могут найти себе новые.