Скопкарева Светлана Леонидовна,

проректор Института повышения квалификации и переподготовки работников образования Удмуртской Республики, канд. филол. наук, доцент (г. Ижевск)

Структурообразующие компоненты жанра антиутопии

Первой классической антиутопией стал роман Е. Замятина «Мы» (1929). Герои, движимые идеей построения Единого Государства, не думают ни о пропитании, ни о жилье. Но какую цену пришлось заплатить за это! Люди потеряли имена, став «нумерами». Нередко на страницах романа личностное прорывается наружу, и это становится единственным способом проявить свое «я». Наиболее ярко это обнаруживается в момент встречи героя с женщиной, которая провоцирует героя на активные действия, поскольку не желает, чтобы между нею и ее избранником стояло государство. Это стало настолько опасным, что общество нашло возможность отделить душу от тела. Так произошла Великая операция, в результате которой с душой ушла фантазия, память, прошлое. Так в Едином Государстве зарождается абсолютный страх, который делает осторожнее, сдержаннее, уберегает от экстремистских поступков. В экстремальных ситуациях страх, как правило, оказывается основой выживания. Именно с его помощью государству удается подавлять личностное, индивидуальное начало в человеке.

В антиутопическом произведении государство предстает замкнутым и отгороженным от мира пространством, на территории которого живут лозунги и девизы. При этом идеология стремится выглядеть народной, власть – легитимной, законно избранной. Государство становится для человека всем: и отцом, и матерью, и мудрым наставником, пытаясь таким образом заменить подлинные человеческие отношения, которые могут возникнуть, например, в семье. Именно в антиутопии в полной мере отразился распад семейных отношений в XX веке. Для семейной темы в антиутопии характерен мотив вырождения человечества. Все это позволяет выделить доминирующие признаки жанра антиутопии: антропоцентричность, сопротивление героя среде, живущего в атмосфере страха, стремление укрыться от повседневности, пространственно-временная перспектива, категоричность в высказываниях, динамизм повествования, наличие мениппейных традиций (сочетание фантастики, философствований с простонародной смеховой стихией, использование вставных жанров (трактаты, анекдоты и пр.), псевдокарнавальность, повествование от первого лица. Обозначенные структурообразующие признаки свидетельствуют о специфике антиутопической модели мира и человека, четко сложившейся к 20гг. ХХв. К этому времени русская литературная антиутопия накопила ощутимый опыт становления. В числе причин, вызвавших появление этого жанра, следует назвать революционные изменения в науке и технике, появление тоталитарного режима с его глубоким презрением к свободной личности и вызванный всем этим глубокий социальный пессимизм. Антиутопический мир целесообразно рассматривать как мир окостеневшего ритуала, как мир псевдокарнавала. По мнению М. Бахтина, основой карнавала является амбивалентный смех, а репрессивного псевдокарнавала - абсолютный страх. В контексте антиутопического произведения амбивалентность смеха подменяется абсолютным страхом, разрыв дистанции между людьми преодолевается не иронией и насмешкой, а доносом. Перманентный страх здесь соседствует с благоговением перед властью, восхищением ею. Благоговение становится источником почтительного страха. Именно в атмосфере страха возникает герой антиутопии, появляется антиутопический конфликт между тоталитарной властью и самобытным героем. Карнавальные основы литературы осмысливаются как возможность преодоления иерархии, раскрепощения личности, снятия всех запретов.

В антиутопии ощутимо наличие мениппейных традиций: широкое использование вставных жанров (новелл, писем, ораторских речей, смешение прозаической и стихотворной речи). Содержательной основой амбивалентной структуры мениппеи преимущественно являются поиски философских, нравственных, социальных истин при непосредственном контакте с живой современностью. В исконной форме карнавал безвозвратно ушел в прошлое, проявившись в XX в. в форме репрессивного псевдокарнавала. Все это позволяет выделить сквозные мотивы, присущие литературной антиутопии: мотив разделения души и тела (смерть), мотив власти, библейские и утопические мотивы. В антиутопии встречается рамочное («матрешечное») повествование, что позволяет полнее и психологически глубже обрисовать образ автора «внутри рукописи», поскольку он нередко оказывается одним из главных героев произведения. Сама рукопись становится сотворением действительности, построенной по иным законам, нежели те, которые правят в обществе. Изображенные события оказываются «сверхреальностью» для произведения, воссоздающего подсознание героя и общества. Жанрообразующие признаки литературной антиутопии можно представить в виде схемы:

Пространство (антиутопия)

Время (утопия как модель идеального государства)

Вертикальная структура власти сразу же потребовала четкой иерархии общества, что свидетельствует об особой пространственной модели, отражающей архетипический конфликт «верха» и «низа». Вертикальная структура антиутопии олицетворяет машину смерти, двигающуюся сверху вниз. Такое осмысление структуры антиутопии, ее жанрообразующих признаков позволяет по-иному взглянуть не только на изображаемую модель государства, но и на место и роль человека в обществе, на стремление его к раскрепощению, к свободе и самодостаточности.