Язык, речь, речевая коммуникация

Манахова Т.Е.

Костанайский государственный университет, Казахстан

Постмодернистские явления в средствах массовой информации

Многие исследователи склонны считать, что постмодернизм себя изживает. Возможно, это так, но пока что постмодернистские тенденции по-прежнему проявляются во всех сферах нашей жизни: в литературе, искусстве, на телевидении, СМИ.

Одна из главных задач постмодернизма – стирание границ между «элитарной» и «массовой» культурой (Л. Фидлер). Но при этом Фидлер и его последователи имели в виду вовсе не апологетику массовой культуры, а своего рода «многоуровневое» восприятие художественных образов читателями и зрителями, имеющими различный семантический и эстетический тезаурус. К сожалению, многие идеологи наших электронных СМИ поняли демократизацию культуры как снижение планки восприятия до самого нижнего уровня. Именно по этому принципу строится большинство диджеевских текстов и телевизионных ток-шоу, не говоря уже о «Доме-2», «Сексе с Анфисой Чеховой», передачах о нелегкой жизни Рублевки, различных скандалах, связанных со звездами шоу-бизнеса и т.п. Все эти передачи, призванные формировать людей «без комплексов», готовых беспощадно уничтожать «слабое звено», любящих прежде всего самих себя и считающих «алчность! (была и такая передача) замечательным качеством, снижают не только планку культуры и нравственности, но и планку языковой культуры.

Произносимые современными радио- и телерепортерами тексты по своему построению нередко близки к разговорной речи. Тем не менее, утверждение, что в их речи преобладают лексика и фразеология разговорного характера, на самом деле не соответствует действительности. Не говоря уже о ведущих и дикторах радио и телевидения, которые, как сегодня принято говорить, «озвучивают» письменные тексты, поставляемые в виде отпечатанных фраз или «бегущей строки», радио- и телерепортеры даже в своей «спонтанной речи» пользуются преимущественно литературным языком. Другое дело, насколько грамотно этот язык используется.

Некоторые тележурналисты то и дело лихо монтируют фразу, составляя из ее частей, взятых, так сказать, из разных лингвистических «корзин». Вот лишь несколько примеров подобного рода контаминации, этого своего рода семантического кентавра, встречающейся в речи журналистов центральных каналов:

- Я на своей практике не помню такого (Здесь «скрещены» две разные идиомы: из своей практики на моей памяти).

- Лучший образец этому… (Очевидно, ведущий хотел сказать лучший пример тому… А может быть,- лучший образец этого).

- Можно ли уже сделать какой-нибудь итог? (Этот лингвистический Мичурин скрестил сочетания делать выводы и подводить итоги).

«Это занимает важное значение в…», «Одержали оглушительный успех», «Нанесли убытки», «Его сопутствовали неудачи». Аналогичные примеры можно продолжать до бесконечности.

С предлогами наши журналисты и публичные личности тоже нередко обращаются так, будто они иностранцы: «Не было даже намека о возможности…», «Президент подтвердил о том, что…», «Сомневаюсь о том, что…» и т.д. Продолжать подобные примеры языковой небрежности, приблизительности и расхлябанности можно без конца.

Давно замеченная филологами современная тенденция замещать привычные русские слова, несущие негативную или не очень высокую оценку той или иной деятельности, новыми, иностранными словами (киллер, рэкетир, риелтор, дилер, менеджер, мерчендайзер и т.д.) – также не что иное, как постмодернистский прием сдвигать привычные понятия.

Существование антонимов в русском языке обусловлено характером нашего восприятия действительности во всей ее противоречивой сложности. В газетных заголовках часто противопоставлены слова, не являющиеся противоположными по значению, это так называемые контекстуальные антонимы: «Я зарабатываю – вы отбираете» (веч. Москва. 2007. 27 сент.); «Париться – не мыться!» (веч. Москва. 2007. 12 июля); «Я не мечтатель, а фантазер» (веч. Москва. 2007. 10 сент.).

Наше внимание привлекло слово «поп», определившийся как первая составная часть сложных слов, по значению близка словам «массовый», «популярный». Сюда можно отнести слова: «поп», «попса», «попсовый», «попсово».

Продолжая наблюдать за процессами усвоения новых заимствованных слов и актуализацией более ранних заимствований, мы обнаружили схожие тенденции. Так, в иноязычных по происхождению прилагательных астральный, эксклюзивный основы хотя и условно членились, но оставались связанными до тех пор, пока в русский язык не попали новые слова астрал, эксклюзив, оформленные и осмысленные на русской почве как существительные, хотя в языке-источнике эти слова являются прилагательными: astral (звездный, астральный); exclusive (исключительный, единственный). Их появление отмечено не всеми словарями, но в «Большом толковом словаре русского языка» С. А. Кузнецова лексемы астрал и эксклюзив зафиксированы.

Все изложенное в полной мере могло бы относиться и к совсем свежим заимствованиям креативный – креатив (<англ. creative – творческий, созидательный) [6. С. 170], но их появление в русском языке привело к актуализации ранее заимствованного слова креатура (фр. Creatur, нем. Kreatur < creatura – создание, сотворение) – ставленник кого-л., тот, кто выдвинулся благодаря чьей-н. протекции [4. С. 366].

Несколько лет назад в нашу речь «ворвалось» слово экстрим. Лексема оказалась востребованной, она находится в активном словоупотреблении: «Русский экстрим» (название телепередачи), «Экстрим» (название рубрик в разнообразных печатных изданиях). Несмотря на орфографическое несоответствие (экстремальный/экстрим), слово стало осознаваться как родственное одиночной, обособившейся в деривационном отношении лексеме экстремальный.

Мода на декорирование тела при помощи пирсинга и татуировки ввела в речевой обиход лексеме тату, что значит «наколотые узоры на теле». По значению лексеме тату дублирует слово татуировка, однако она свободна от негативных коннотаций, свойственных понятию татуировка (наколки на теле – раньше воспринимались как маркер социального неблагополучия, «ошибок молодости»). Здесь отчетливо проступил корень тату-, вычленявшийся прежде в ограниченном круге слов как связанный.

Список освобождающихся корней регулярно пополняется новыми примерами: арт (название рубрики), респект (название магазина), релакс/Relaks (телепрограмма), экзот (экзотическое животное)… Можно рассуждать о вреде заимствований, порче русского языка, однако следует заметить, что все названные слова, в которых наблюдается процесс высвобождения связанных корней, давно заимствованы и освоены русским языком.

Поскольку постмодерн не признает никаких норм, шаблонов и стереотипов, то этот принцип многие наши тележурналисты переносят и на свободное обращение с нормами ударения.

О постмодернистской ироничности, так называемом стёбе, ёрничестве и стремлении к созданию разного рода мистификации немало написано исследователями современной литературы и искусства. Но когда этот стиль начинает демонстрироваться в телепередачах, рассчитанных на самую широкую аудиторию, то ничего, кроме, мягко выражаясь, неловкости, у нормального зрителя или читателя это вызвать не может.

ЛИТЕРАТУРА

1. Земская Е. А. Современный русский язык Словообразование. М., 1973

2. Большой академический словарь русского языка. Т. 4. М.-СПб., 2006.

3. Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 2003.

4. Словарь иностранных слов / Отв. редакторы Бурцева В. В., М., 2003.

5. Кузнецов С. А. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2000.