В.Д.Нарожная

Академический инновационный университет, Казахстан

ТАНЕЦ В АСПЕКТЕ НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Участники межкультурного общения обладают национальными языковыми картинами, т.е. видят мир по-разному, универсальность человеческого мышления помогает им найти взаимопонимание. Поскольку наибольшие сложности возникают при передаче национальной специфики, одной из задач современной этнопсихолингвистики является изучение как языковых средств общения, так и не менее важных средств невербальной коммуникации, к которой можно отнести и танец. Танец – форма коммуникации, связь между представителями разных категорий традиционного общества. Известна теория танца как уникального явления культуры в рамках особой системы взглядов, хореометрии: она прослеживает, как стили танцевального движения связаны с социально-экономическими уровнями жизни в определенной культуре [1, с.4].

Танец является видом искусства, в котором основой для создания художественного образа являются движения, жесты, положение тела танцора. Основные средства выразительности в танце – это гармоничные движения и позы, пластика и мимика, динамика, темп и ритм движения, рисунок, композиция. Целесообразный и внутренне оправданный жест, дополняя или заменяя слово, помогает ярче раскрыть внутреннее содержание образа и его отношение к совершающемуся действию.

Каждый народ имеет свои обычаи и традиции, связанные только с их бытом и образом жизни. Точно так же и в танцах: у каждого народа свои особенности выражения мыслей и чувств. В танцах узбеков, например, ярко, своеобразно, лаконично и точно выражен характер народа – неуёмные темперамент, бунтующая энергия, восторженное приятие жизни. Казахский танец – танец всего тела, танец виртуозных движений ног, изощренных рисунков движений рук, трепетных движений корпуса, сложных орнаментальных движений рук, необычных движений плеч и головы.

Именно благодаря танцевально-пластическому языку каждого народа зрители, наблюдая небольшую танцевальную фразу, выраженную несколькими национальными движениями, определяют, чей это танец: русский, грузинский, индийский, узбекский, казахский, даже не зная его содержания или просто глядя его в немом кинематографе без воспроизведения музыки. Истоки танца связаны с самыми глубинными процессами, происходящими в жизни того или иного этноса. Известно, что первобытные народы рассказывали в плясках, как они охотились, ловили рыбу, обрабатывали землю, сражались с врагом, радовались удачам  или  переживали  горе. В то время танец был частью единого синкретического комплекса, в котором соединялись танец, музыка, пение, драматическое действо. Религиозно-мифологическое мировоззрение было господствующим в ту эпоху, поэтому и выражалось в форме ритуалов и обрядов. Примером и отголоском таких ритуальных танцев, переживших века, являются, например, цейлонский танец огня, норвежский танец с факелами, славянские хороводы. Такими были и являются распространенные у земледельческих народов хороводы вокруг дерева (связанные с древнейшим и универсальным культом мирового дерева). Религиозная традиция почитания природы отражена в танце вокруг огня, исполнявшегося в ночь на Ивана Купала. Это же касается южнославянского ”коло” (разновидности кругового танца, символизирующего солнечный круг), круговых танцев-оберегов восточных славян (при первом выгоне скота в поле, во время засухи, на крестинах, свадьбе и т. д.), танцев вокруг убитого зверя у охотников и т.п. [1, с.12].

Современные исследования показывают, что истоки танца имели отчасти место в животном мире. По данным этнологов, у животных и птиц встречаются движения, напоминающие танец. Они чаще связаны с брачными играми и соперничеством особей одного пола. “Танцы” птиц и животных – это вид биокоммуникации. Народы, занимающиеся животноводством, отражали в танце наблюдения над животным миром (образно передавались характер и повадки зверей, птиц, позже и домашних зверей): танец бизона у североамериканских индейцев, якутский танец медведя, памирский танец орла, китайский и индийский танец павлина. К этому же кругу принадлежат русские “журавль” и “гусачок”, казахский “тайбурыл”, норвежский “петушиный бой”, финский “танец бычка” и т. п. [2, с.111].

Несмотря на различия исторического характера, этнические танцы разных стран нередко имеют много общего в ритмическом строении и рисунке движений. Эти сходства и различия иногда обусловлены географическими условиями. Например, танцы горцев одной страны могут быть в большей степени похожи на танцы горцев других стран, чем танцы жителей равнины в той же стране. Известна характеристика народного танца, данная Н.В. Гоголем в работе “Петербургские записки 1836 года”: “…Испанец пляшет не так, как швейцарец, как шотландец, как немец, русский не так, как француз, как азиат. Даже в провинциях одного и того же государства изменяется танец. Откуда родилось такое разнообразие танцев? Оно родилось из характера народа, его жизни и образа занятий. Народ, проведший горделивую и бранную жизнь, выражает ту же гордость в своем танце; народ климата пламенного оставил в своем национальном танце ту же негу, страсть и ревность” [3, с.115].

Позже появились танцы на темы земледельческого труда и быта: гуцульский “танец дровосеков”, белорусский “лянок”, узбекские “шелкопряд” и “пахта”. С развитием городской жизни, появлением ремесленного труда возникают новые народные танцы: украинский “бондарь”, эстонский “сапожник”, немецкий “танец стеклодувов” и др. Хотя фольклорный танец может исполняться и в городах, истоки его почти всегда связаны с сельской местностью. В танцах разных народов воссоздаются достаточно типичные чувства – национальная гордость, достоинство. Многочисленными являются и танцы, в которых отражаются воинский дух, доблесть, героизм, готовность защищать свою родину, воспроизводятся сцены боя: грузинские “хоруми”, шотландский “танец с мечами”, казачьи пляски и т. п. Но большую группу составляют те танцы, в которых раскрываются отношения между людьми. Их содержанием бывают выражение отношений в труде, в быту, в общественной жизни, взаимоотношений между влюбленными, представителями старшего поколения и молодыми (этому соответствуют грузинский “катрули”, польский “мазу”, русская “байновская кадриль”).

К выразительным средствам народного танца относятся отдельные жесты, гармонические движения и позы, пластика и мимика, динамика, темп и ритм движения, а также композиционный рисунок народного танца. Композиционное расположение танцующих в одних случаях выражает какое-то действие, в других имеет ассоциативный характер, в третьих – помогает раскрыть природу и настроение постановки. Так, в одних танцах круг – образ солнца, в других – образ ярмарочной карусели, в третьих – средство подчеркнуть единство эмоционального состояния танцующих, показатель их социального единения [2, с.122].

В танцах отражается мужская и женская жестовая семантика, первоначально связанная со спецификой родовых традиций: мужчины и женщины были из разных экзогамных родов. Позже различие жестов было обусловлено разделением труда, при котором мужчины и женщины, в силу разного положения в социальной структуре и особенностей биологической природы, трудились в разных сферах экономической жизни общества.

Скорость и четкий рисунок движения, ходы мужского танца очень порывисты и динамичны, характер исполнения отличается эмоциональной насыщенностью и экспрессией, выражающий отчаянную отвагу, страстный порыв, вдохновение бесстрашного воина. В мужском танце переданы действия, присущие мужчинам в быту: охота, скачки, стрельба из лука, их движения характеризуют бытовые привычки мужчин и демонстрируют силу и мощь. К мужским относятся такие движения, как: салем – мужской поклон, мурт сипау – потирание усов, тенселү – покачивание, различные варианты атшабыс – скачки, беркут – орел. Опоэтизированная в танцевальных движениях пластика наездника и его любовь к своему другу коню оказалась устойчивой формой, сохранившейся на протяжении многих веков: желдерме – ход рысака, тебенге – пришпоривание коня.

Женщинам приличествовали скромность, плавность, сдержанность и целомудрие. Привычны движения трудовых процессов: ручного ткачества, национальной вышивки, прядения, создания узорной кошмы и ее разновидностей – неизменно становились пластическими знаками для достижения наибольшей выразительности танца. Женские движения передают:

- мотивы казахского орнамента: тумарша – треугольник, шанырак– крыша юрты, айна – зеркало, кос щркеш – два горба верблюда, буркит тырнак – когти беркута;

- особенности животного мира: бота мойын – шея верблюженка, кобелек – бабочка, кус тумсык – птичий клюв, кос жылан – две змейки, канат кагу – взмахи крыльев;

- внутреннее состояние исполнительницы, ее миропонимание: салем – приветствие, кол ойнату – движения рук вокруг своего лица, саусак телбету – колыхание кистей рук;

- трудовые процессы: ширатпа – сучение нити, жун тигү – собирание шерсти.

Таким образом, своими корнями танец уходит в народное творчество. Все празднества начинались и сопровождались танцами. Танец мог быть развлечением, иллюстрацией, повествованием о важном событии. Любовь, труд, обряд – вся жизнь народа воплощаются в танцевальных движениях. Народный танец, как мелодичное и ритмичное выражение человеческого тела, раскрывает характер народа, его мысли и чувства о мире.

ЛИТЕРАТУРА

1. Баглай В. Е. Этническая этнография народов мира. – Р.-на-Д, 2007.

2. Рогачевская Е. М. О русском хороводном творчестве. – Л.,1980.

3. Гоголь Н. В. Собрание сочинений. – Т. 1-6. – М., 1983.