«СМЕРТЬ ПОЭТА» ЛЕРМОНТОВА В ПЕРЕВОДЕ

ИЛЬЯСА ЖАНСУГУРОВА

К. Игенберлина

Поэзия Лермонтова давно стала достоянием казахского читателя. Его переводили такие известные поэты, как Абай Кунанбаев, Ильяс Жансугуров, Касым Аманжолов, Тыманбай Молдагалиев и многие другие. В настоящей работе тезисно излагаются результаты анализа перевода стихотворения Лермонтова «Смерть поэта» (1937) в аспектах: объём, композиция, стихотворный стиль.

По мнению исследователей творчества Жансугурова, крупнейший казахский поэт проявлял устойчивый интерес к поэзии Лермонтова, свидетельством чего являются его многократные обращения к переводам русского поэта («Кинжал», «Чаша жизни», «Черкесы» и др.). Последним переводом Жансугурова из Лермонтова было стихотворение «Смерть поэта» (1937).

Прежде чем приступить к нашему материалу, необходимо заметить, что при переводе с русского языка на казахский, возникают свои проблемы, поскольку, как известно, русский стих – тонический, а казахский – силлабический. По мнению автора данной работы, доминирующим элементом стихотворения Лермонтова является обличительная интонация, которая создается размером, синтаксисом и лексикой.

Название стихотворения сразу определяет тему – тему гибели поэта. «Поэт» выступает как обобщенный образ. Не просто гибель Пушкина, а гибель поэта, его трагическая судьба в этом обществе. Автор называет стихотворение не «Смерть Пушкина», не «На смерть Пушкина» как это обычно делалось в XVIII-XIX в., например: «На смерть князя Мещерского» Г.Р.Державина, а называет «Смерть поэта». И.Жансугуров, следуя за автором, назвал стихотворение «Смерть поэта». Он сохранил обобщенный смысл стихотворения. На казахском языке звучит «Ақынның өлімі». По мнению М.Каратаева, слово «поэт» обозначает именно поэт литературный, а не певец, не импровизатор (как было раньше)¹. Поэтому перевод слова «поэт» как «акын» - единственно возможный и верный вариант

У Лермонтова после названия стихотворения даётся эпиграф, но он сохранился не во всех изданиях. В массовых изданиях эпиграфа нет, или он даётся лишь в примечании. Вероятно, это объясняется тем, что в советское время литературоведы старались показать всех великих людей более революционными. И цензура не допускала эпиграфа с обращением к царю: «Отмщенья, государь, отмщенья! Паду к ногам твоим…» и в переводе эпиграф не сохранился.

В стихотворении Лермонтова 72 строки, а в переводе 68. Уменьшение объема объясняется тем, что Жансугуров пропускает 4 строки:

И жалкий лепет оправданья!

Судьбы свершился приговор!

Не вы ль так злобно гнали

Его свободный смелый дар…,

объединяя предшествующий текст с последующим, добавляя два сематических емких слова «Ер» и «Жыр таққа». В переводе сохраняется трехчастное композиционное членение:

1) обличение убийцы и его портрет; 2) плач и стенания по безвременно погибшему поэту; 3) облечение «жалкою толпой, стоящих у трона»:

1. Каратаев М.И Жансугуров. // Очерк истории казахской советской литературы.– М.,1960-с.136.

Ай, сендер-ай, тақта тұрған қорқау топ...

Каждая из 3 частей перевода передаёт интонационный строй лермонтовского стихотворения – ораторское обличение первой части, элегическую скорбь второй части, патетический приговор 3-й части.

Сопоставительный анализ метрики оригинала и перевода делается с учетом разницы казахской и русской систем стихосложения. Вольный стих оригинала Жансугуров передаёт одиннадцатисложником по принципу функционального соответствия, распространённый размер русской поэзии передаёт распространённым размером казахской поэзии. Способом передать «вольность» (разностопность) для Лермонтова являются сокращения четырех строк перевода до 7-8-ми слогов, которые, по нашим наблюдениям, маркируют композиционный переход между 1 и 3 частью.

Вольное рифмование оригинала Жансугуров передает четырехстишиями (без графических пробелов) с рифмовкой по схеме ааха. Наличие холостых строк, согласно наблюдениям З.Ахметова, объясняется следствием влияния традиции казахского народного стиха.