Русская философская проза начала ХХ века: феномен и сущность

к.ф.н. Кулагина Г.Н.

Казанский государственный университет культуры и искусств

Русская философская проза начала ХХ века: феномен и сущность

Духовная культура России начала XX века характеризовалась антиномичностью, пересечением старого и нового. Поляризующие тенденции принимали крайние формы. Предельность, максимализм характеризовали эпоху начала XX века. Атмосфера в России в начале ХХ века – это атмосфера кризиса, мятежей, невиданных перемен. Предчувствие социальных катастроф, апокалипсические ожидания способствовали созданию особого типа мировоззрения.

Становление русской философской прозы начала ХХ связано с рефлективностью эпохи. Расцвет философской прозы – характерное явление начала ХХ века. В ней отразился стиль мышления и духовные искания мыслителей. Кризис позитивизма и начало развития экзистенциальной философии оказали влияние на русскую культуру. Своеобразие русской философской прозы объясняется православием и общественно-политической ситуацией.

Одни исследователи определяют этот период как «русский ренессанс» (Н.Бердяев), другие как декаданс. А.Ремизов пишет: «А о прозе вернее было бы сказать не ренессанс, а декаданс»[i]. Противоположное мнение высказывает В.Набоков в письме к Эдмонду Уилсону: «Упадок русской литературы периодов 1905-1917 годов <…> есть советская выдумка. Блок, Белый, Бунин, да, и другие пишут лучшие свои вещи»[ii]. Русская литература и философия пропагандировали новое мировоззрение, новое искусство, стремились создать новые ценности.

Философской проза – это система словесной коммуникации, система смыслов, «сцена истории», «игра мира»; целый мир, внутренний и внешний, поданный через сознание автора и героя. Это модель, структура, которая включает в себя мировоззрение автора, сюжет, характеры, общую атмосферу эпохи, ее идеи, нравы, чувства.

Философская проза выполняет следующие функции: гносеологическую, социальную, эстетическую, коммуникативную, гуманистическую, аксиологическую, критическую, общественно-преобразующую, гедонистическую, художественно-концептуальную, утешительно-компенсаторную, терапевтическую и другие. Философская проза - показатель, критерий духовного развития общества, источник духовной жизни общества, самосознание и совесть эпохи; ее функция – “глаголом жечь сердца людей” (А.Пушкин). Философская проза осуществляет связь времен, обеспечивает непрерывность духовного опыта, духовно стимулирует, целеориентирует; гармонизирует чувства. Русская философская проза начала ХХ века обладала глубоким моральным пафосом. В центре внимания авторов философской прозы всегда была духовная сторона бытия личности. Философская проза являлась способом прогнозирования, духовно-художественного предвидения новых фаз развития культуры.

Главная функция философской прозы – дать читателю «уверенность в мире». У.Эко выделяет такую функцию литературы, как преподавание уроков о судьбе и смерти[iii]. Все функции находятся в диалектическом взаимодействии и позволяют определить место философской прозы в духовной жизни общества.

Для начала ХХ века было характерно возрастание роли искусства, литературы. Философскую прозу в России в начале ХХ века можно рассматривать как экспериментальную эстетику, в которой категория Красоты сливается с Истиной, Добром. У И.Канта эстетическое неотделимо от морального. Для него красота – символ морального блага. Такое восприятие красоты оказало влияние на русскую философскую прозу. У некоторых русских философов и писателей Красота есть модификация Бесконечного, атрибут Бога, высшее благо и истина. Жизнь в искусстве рассматривалась как смысл бытия. Эстетизация философской прозы явилась ответом на нигилизм эпохи. Русская философская проза характеризовалась существованием принципов эстетического плюрализма, что нашло выражение в существовании различных типов мировоззрения.

Эклектичность, нарастающая субъективность – черты философской прозы этого периода. Философская проза воплотила в себе стремления к синтезу научного знания о человеке, обществе, природы и техники, явилась результатом поиска знания, представляющего собой синтез веры, разума и воли. В философской прозе происходит сближение научно-философского и художественного познания, стираются границы между мышлением в абстрактных понятиях и мышлением в чувственно-конкретных образах.

Происходит сближение светского искусства и православного мировоззрения. Начало ХХ века – время господства поэзии. Некоторые писатели-философы начинали как поэты. Писатели-философы стремились сблизить не только прозу и поэзию, но и поэзию и науку, искусство и религию, литературу и философию, литературу и психологию. Русские философы хотели постичь мир с помощью интуиции, поэтому русская философия шла на сближение с искусством.

Серебряный век русской культуры отмечен расцветом философского и литературного творчества. В конце Х1Х – начале ХХ веков появляются различные течения: символизм, акмеизм, авангард, футуризм, формализм и другие. В этот период соперничают реализм и модернистские течения. Кризис критического реализма и ряда эпических жанров привел к тому, что в культуре ведущую роль стал играть модернизм, возникший как реакция, в основном, на жизнь города. Индивидуализм эпохи отразился и на форме произведений, которые часто пишутся от первого лица, имеют форму автобиографии.

В начале ХХ века в России происходит увлечение формой, по-новому понимается форма повествования: это структура произведения, стиль, авторская манера, блистательное сочетание метафор, сравнений. Форма рассматривается как универсальный принцип художественного творчества, зависящая от общественных, культурных, эстетических факторов. Философскую прозу этого периода можно рассматривать как социальный, культурный и эстетический феномен, появившийся как ответ на вызовы времени. В философской прозе можно выделить две противоречивые тенденции: с одной стороны, формотворчество, с другой стороны, саморазложение формы как подтверждение существования глубоких диссонансов эпохи, ее абсурдности, безумия и «бездомности». Все это нашло отражение в противоборстве двух эстетических парадигм: реализма и символизма.

В философской прозе происходит трансформация привычного синтаксиса, манипулирование временем, пространством, производятся эксперименты с языком, ведутся поиски новых эстетических закономерностей, новых жанровых форм. Писатели-философы стремятся уйти от заданных канонов и литературных форм, хотят создать новые выразительные средства. «Синтетические» формы и техники художественного мышления привлекали и писателей, и философов.

Франк С. утверждал, что «глубочайшие и наиболее значительные идеи были высказаны в России не в систематических научных трудах, а в совершенно иных формах – литературных…»[iv]. Можно выделить такую черту русской культуры начала ХХ века, как литературоцетричность. Отношение к литературоцентричности у писателей было амбивалентным. По мнению В.Розанова, литература превратилась в «королевство кривых зеркал». Он боролся с литературоцентричностью, полагая, что события 1917 года – результат победы литературы над жизнью. Конечно, Розанов выступал не против литературы, а против воплощения идей писателей-революционеров в жизнь, против того, чтобы литература выполняла функцию идейно-политическую. Он писал: «Не литература, а литературность ужасна, литературность жизни»[v]. «Собственно, никакого нет сомнения, что Россию убила литература»[vi]. О литературоцентричности писали И.Бунин, Пришвин и другие писатели. С точки зрения И.Бунина, «литературный подход к жизни просто отравил нас…»[vii].

Можно отметить ярко выраженный мировоззренческий и идеологический аспекты философской прозы, усиление рефлектирующего начала и коммуникативной значимости философской прозы. Главная цель философской прозы этого периода – формирование мировоззрения читателя, создание миропроекта в соответствие с идеалом. Для начала ХХ века характерен свой способ выработки идеологии. Идеологизация философской прозы была ответом на нигилизм эпохи. Писатели-философы побуждали к социальным реформам, предлагали новые направления развития общества, человека, науки. Создание манифестов, прокламаций – черта времени. Идеологизация философской прозы проявилась в художественном стиле, в форме произведения, в выборе героев, включала в себя эстетические и этические элементы.

Но многие писатели боролись против идеологизации литературы, обоготворения идей (Чехов, Розанов, Ремизов, Л. Андреев, Бунин и другие). Л.Шестов писал Н.Бердяеву: «Ты обоготворяешь идеи, а я не выношу обоготворения идей». «Ничто не приносит миру столько вражды, и самой ожесточенной, сколько идея единства» (1924 г.)[viii].

В начале ХХ века велись споры о путях развития литературы, о значении искусства, об отношении к личности художника, о предмете искусства, об отношении к творчеству. Вяч. Иванов создает концепцию пути современного искусства «от символа к мифу». Символисты отождествляли искусство с мифом, видели в нем преобразующую силу, полагали, что методы искусства следует использовать и в философии. Любимой темой дискуссий была проблема «упадка литературы». Заявления об упадке литературы свидетельствовали о необходимости пересмотреть свой взгляд на мир и свою деятельность в нем, обратиться к более открытым художественным формам.

В философской прозе часто используются определенные риторические и стилистические приемы, символы, определенные литературные категории – жанры, тропы, сюжеты и т.д., например, метафора, которая, в основном, строится на аналогии, и синекдоха, когда целое выступает как часть и наоборот. Иногда философы-писатели берут метафоры из области музыки, биологии, психологии. Использование научной терминологии в художественных текстах – черта философской прозы этого времени. Метафорические фигуры, структура текста, выбор слов, построение фраз предопределяют форму образного философствования, привлекают внимание читателей, помогают установить более тесную связь с ними. Такие приемы позволяют автору более четко обозначить авторскую позицию. Философская проза позволяет нам увидеть главное через формы, стили, жанры, методы, мотивы. Литературные философы этого периода часто используют метафоры света, лабиринта, зеркала и т.д. Лакофф и Джонсон определяют метафору как «понимание и переживание одного вида вещей с точки зрения другого»[ix]. S.Giller Parker предлагает рассматривать метафоры как «не просто языковое средство, но как концептуальный и эмпирический процесс, который структурирует наш мир»[x]. Исходя из этого понимания метафоры, можно сделать вывод, что метафоры помогают познать мир, показать отношение автора к миру, выразить «невыразимое».

Сложен вопрос о стиле философской прозы. И.Кон в «Общей эстетике» определяет стиль «как сумму художественных принципов создания формы»[xi]. Для Розанова «стиль есть душа вещей»[xii]. Стиль философской прозы вырабатывается в процессе познания действительности, связан с мировоззрением, с творческой индивидуальностью. Он является способом интерпретации авторской позиции. Понятие философского стиля включает в себя язык, жанр, композицию, движение художественно-философской мысли. Можно сказать, перефразируя высказывание Бюффона «стиль – это человек»[xiii], что стиль – это сам философ или писатель. Философский стиль – понятие историческое, зависит от состояния культуры, духовного развития общества, от эстетических вкусов читателей, требовательности критиков, общего «стиля жизни». Стиль философской прозы помогает ориентироваться человеку в мире ценностей.

Черта философской прозы начала ХХ века – соединение различных стилей. Д.Лихачев оценивал это явление положительно: «Самый факт столкновения, соединения и соседства различных стилей имел и имеет огромное значение в развитии искусств, порождая новые стили, сохраняя творческую память о предшествующих»[xiv]. «Кризис» стиля возник во второй половине Х1Х века, также как и кризис интерпретации.

Произведения литературных философов (Л.Шестова, Розанова В.В. и т.д.) привлекают читателей экспрессивным, афористическим языком. Эти произведения характеризуются стилем философствования. Афористический стиль письма позволял философам и писателям избавиться от «власти последовательности и закономерности».

Для этого периода характерен исповедальный тон письма, «интимизация» прозы, использование афористического, фрагментарного стиля. Все это позволяло писателям-философам более глубоко выразить свои мысли, художественно воплотить «поток сознания» героя, раскрыть его внутренний мир, показать катастрофичность, расколотость сознания и бытия. »[xv]. Философы-писатели начала ХХ века создали новую концепцию человека, в то же время показали процесс распада личности, возникновение мифологического мировоззрения. Фрагментарность (Розанов В., Шестов Л., Бунин И. и другие), принципиальная незавершенность (Розанов В., Шестов Л.), игра фантазии – характерные черты философской прозы начала ХХ века. Л.Шестов полагал, что «привычка к логическому мышлению убивает фантазию»[xvi]. Он писал: «В конце концов, выбирая между жизнью и разумом, отдаешь предпочтение первой»[xvii].

Рассмотрим тип философствования В.Розанова. У него особый тип философствования - афористический. Его афористические высказывания незавершенны, имеют «смысловые пустоты», которые сможет заполнить читатель, если творчески будет воспринимать текст. Исследователь творчества Розанова А.Синявский отмечает, что «при всем том розановские записи это не совсем афоризмы. И мы называем их, эти отдельные опавшие листья, - афоризмами весьма приблизительно и условно. Называем так для того, чтобы подчеркнуть их разрозненность и фрагментарность»[xviii]. Но видит в этом достоинство афористического языка Розанова. Его афоризмы не есть что-то застывшее, «розановские записи хватают мысль на лету ….Отсюда – особая текучесть розановской прозы»[xix]. Исследователь видит в розановской бесформенности его эстетический принцип и национальную черту русского гения. Розанов писал о себе: «Да просто я не имею формы <…>. Какой-то «комок» или «мочалка». Но это оттого, что я весь – дух, весь – субъект: субъективное действительно развито во мне бесконечно <…>»[xx].

Понятие философской прозы связано с философией жанра. В.Кожинов определяет жанр как «целостную форму, устойчивый тип структуры и системы образных средств»[xxi]. Концепция автора заставляют выбрать его тот или иной жанр. Исчезновение границ между жанрами – черта времени.

Философская проза начала ХХ века демонстрирует разнообразие жанров. Можно отметить возникновение модели прозы неклассического типа. Писатели-философы ищут новые способы выражения мыслей, хотят «выразить невыразимое», свои мистико-апокалипсические настроения. Например, эффект непродуманного письма, прием потока сознания, феномен фрагментарной прозы - особенности философской прозы В.Розанова. Произведения В.Розанова можно рассматривать как пример философской прозы, философско-литературной публицистики. В его произведениях нет фабульности, сюжетности, фикциональности повествования. Его формотворчество воспринимается как саморазложение формы. Тем не менее, его произведения являются художественными. В.Шкловский полагает, что произведения В.Розанова «Уединенное» и «Короба» являются «новым жанром, более всего подобным роману пародийного типа, со слабо выраженной обрамляющей новеллой»[xxii]. Чтобы как можно полнее выразить себя, привнести в произведение жизнь души, Розанов создает особый жанр. А.Синявский называет этот странный жанр «полудневником, полусемейным альбомом, полувоспоминанием, полулирикой, полуталисманом»[xxiii]. По словам Шкловского, «он брал тон «исповеди» как прием»[xxiv]. Все это позволяет ему более глубоко выразить свои мысли и чувства, взглянуть на мир «изнутри и внутрь» (З.Гиппиус)[xxv], максимально верно изобразить «естественное течение жизни» (А.Синявский), постигнуть ее полноту и конкретность. А.Ремизов писал о сочинениях Розанова «Уединенное», «Опавшие Листья» - ведь это целый роман, новая форма!»[xxvi].

А.Синявский связывал «розановскую бесформенность с «эмбриональностью сознания»[xxvii]. Розанов В. широко использовал сегментацию и парцелляцию как приемы расчленения целостного текста. Такие приемы способствовали более эмоциональному, искреннему тону письма, но вызвали критику со стороны многих исследователей.

Ту же технику блоков или «сегментную структуру» Дж. Вудворд отмечает и у И.Бунина[xxviii]. Фрагментарность характерна и для Л.Шестова. Шестов пишет: «Но незаконченные, беспорядочные, хаотические, не ведущие к заранее поставленной разумом цели, противоречивые, как сама жизнь, размышления - разве они не ближе нашей душе, нежели системы, хотя бы и великие системы, творцы которых не столько заботились о том, чтоб узнать действительность, сколько о том, чтоб "понять ее"?»[xxix].

Фрагментарность для Бунина, Шестова, Розанова – эстетический канон, отражение фрагментации самого жизненного мира, нарушение его причинно-следственных связей, свидетельство обострения конфликтов между властью и обществом. Фрагментарность – свидетельство разрушения, расщепления целостного восприятия человека. Фрагментарность прозы этих авторов свидетельствует также о неприятии ими целостности, пристрастии ко всему нестабильному, противоречивому, фрагментарному, случайному. Фрагмент – текст, вырванный из целого, состоящий из отрывков сюжетов, ситуаций. У Розанова фрагментарность – способ его восприятия мира, его философская концепция. Как утверждает Горалик Л., у Розанова «русская фрагментарная проза обрела жанровую самостоятельность»[xxx]. Фрагментарность проявилась в сюжете, персонажах, темах, образах.

Произведения Розанова можно рассматривать как поток сознания, ощущений, впечатлений, образов, воспоминаний, как внутренний монолог. Поток сознания - форма внутреннего монолога, который включает в себя бессвязные сенсорные впечатления, воспоминания, отрывки мыслей. Этот метод позволяет более глубоко раскрыть субъективную жизнь, более свободно выразить свои мысли и чувства. Впервые термин был введен Уильямом Джеймсом в «Принципах психологии». (Пример потока сознания у Розанова: «Томительно, но не грубо свистит вентилятор в коридорчике: Я заплакал (почти): «да вот чтобы слушать его – я хочу еще жить, а главное друг должен жить». Потом мысль: неужели он (друг) на том свете не услышит вентилятора»; и жажда бессмертия так схватила меня за волосы, что я чуть не присел на пол»[xxxi]). Поток сознания или спонтанное мышление является у Розанова также основой поэтизации языка.

Фрагментарность, особый орнаментальный стиль характерен для А.Белого. Н.Бердяев называет А.Белого «кубистом в литературе», полагая, что кубистический метод – аналитического, а не синтетического восприятия вещей. Исследователь видит причину в том, что «пошатнулось целостное восприятие образа человека, когда человек проходит через расщепление»[xxxii].

Именно в дневниковой прозе фрагментарность проявилась наиболее ярко. Обращение к жанру дневника свидетельствует об усилении авторского начала, об изменении представления человека о его месте в мире, о росте индивидуализма. К жанру автобиографии обращались не только литераторы, но и художники (Бенуа, Кандинский). Последовательный автобиографизм – характерная черта философской прозы начала ХХ. Автобиографии, мемуары, воспоминания («тексты жизни») помогали авторам осмыслить жизненный опыт, переоценить его, сконструировать идентичность. В этот период также создаются автобиографические романы. Исследователь Е.Я. Болдырева отмечает, что «автобиографический роман есть метатворчество, метатекст, отражающий и жизнь, и творчество<…>, автобиографический роман и у Бунина, и у модернистских писателей имеет особый статус – это и не жизнь, и не ее отражение в творчестве, это пограничное пространство…»[xxxiii]. Исповедальный характер философской прозы часто был связан с христианским мировосприятием.

Таким образом, основные черты русской философской прозы начала ХХ века:

- усиление рефлектирующего начала, коммуникативной значимости философской прозы, ее мировоззренческого и идеологического аспекта; черта философской прозы – правдивость;

- эстетизация и идеологизация философской прозы как ответ на нигилизм эпохи, ее дидактический характер;

-онтологизм русской философской прозы, изучение «жизненных явлений бытия» (А.Ф.Лосев);

- тема России – одна из центральных тем философской прозы;

- эссеизация философской прозы (имена собственные, например, София, мифологические образы приобретают мощный смыслообразующий потенциал);

- черты философской прозы – диалогичность, фрагментарность, психологизм, неомифологизм, неоромантизм, мистицизм, символизм, синкретизм, религиозный и социальный утопизм, антропологизм, литературоцентричность;

- установка на углубленный психоанализ (в центре внимания авторов – бессознательное, невыразимое словами), расширение сферы самопознания человека;

- философская проза начала ХХ века – проза субъекта. Субъективизм, экзистенцианализм, гуманизм - характерные черты философской прозы начала ХХ века;

- трагический характер философской прозы. Для нее было характерно повышенное чувство не только жизни, но и смерти;

- утрата личностью цельности своего «я», антиномизм и амбивалентность личности, кризисность сознания и доминирование деструктивных начал личности («Савва» Л.Андреева), торжество безумия («Красный смех» Л.Андреева); маргинальность как разрушение стереотипов, отражение абсурда и дисгармонии мира;

- поиск новых форм и жанров, стилей; сознательное нарушение литературных канонов, многообразие проблематики, ирония, сатира, гротеск;

- сочетание лирики, эпики, реалистических и романтических начал, реализма и модернизма, синтезирование на уровне форм, идей;

- автобиографизм философской прозы, ее интимизация, лиричность;

- связь с предшествующей философской прозой (Пушкин, Тютчев, Гоголь, Достоевский и другие); диалог с другими культурами; полемический характер философской прозы (критическая философская проза становится полноправным элементом русской культуры, она приобретает чувство социальной ответственности и социальной миссии); связь с народным творчеством;

- возникновение женской философской прозы;

- духовные искания, поиски Красоты, Гармонии, Истины;

- связь русской философской прозы с религией; выражение ею эсхатологических, апокалипсических настроений, антропологического пессимизма;

- смерть Бога, провозглашенная Ф.Ницше, явилась началом модернистского философского письма; отражение в нем противостояния двух принципов формирования мира, которые чужды и враждебны друг другу: духовный, религиозный и нигилистический; формирование массовой культуры и ее влияние на философскую прозу;

Результатом всех этих экспериментов явилось создание новой модели мира, человека, формирование нового мировоззрения, новой культуры, расширение жизненного горизонта.

Примечания: