К.и.н. Маленков В.В.

Южно-Сахалинский институт экономики, права и информатики, Россия

К ВОПРОСУ ПЕРИОДИЗАЦИИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ В СССР (КРИТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

Первые попытки периодизации отношений советского государства и церкви в СССР были осуществлены в 1930-е годы. Один из антирелигиозных идеологов Е.М.Ярославский период с 1917 по 1925 годы охарактеризовал как период «кустарничества и раздробленности», «нащупывания» правильных путей.[1] Такая оценка политики советского государства в отношении религии выглядит правдивой, если учитывать, что эта политика и на самом деле строилась на пустом месте. Никогда прежде не существовало государства, одной из идеологических основ которого являлся атеизм, поставленный в ранг закона. Правда, исследователь Б.Филиппов находит много общего между антирелигиозными мероприятиями якобинцев и большевиков.[2] Но якобинская диктатура просуществовала совсем небольшой срок, и ее антирелигиозные мероприятия в целом имели декларативный характер, так как якобинцам не хватило времени их осуществить в полном объеме.

носили ситуативный тактический характер и не изменяли принципиальной основы политики государства по отношению к религии и церкви.

В советское время обычным делом было «подгонять» историю под требования официальной идеологии. Именно такой выглядит периодизация, предложенная историком П.К.Лобазовым в 1977 году, т.е. в год провозглашения коммунистической партией СССР периода «развитого социализма», в котором, якобы, находилась страна. Автор выделил три периода государственно-церковных отношений, полностью соответствующих принятой официальной идеологией периодизации развития советского общества. Первый период – построение социалистического общества (1917-1936 гг. – В.М.), второй – строительство развитого социализма (1936-1977 гг. – В.М.), и третий, который, по мнению П.К.Лобазова, вытекал из задач созидания коммунистического общества[4] (т.е., после 1977 г. – В.М.).

В 1989 году в СССР вышел коллективный фундаментальный труд под редакцией А.И.Клибанова, в котором исследовался широкий круг проблем, связанных с историей православной церкви. Советскому периоду в книге уделена одна глава. В послесловии коллективный разум выделил пять периодов в истории государственно-церковных отношений в СССР:

1. 1917-до конца 1920-х гг. – когда в деятельности государства по отношению к религии ощущалась «детская болезнь левизны»

2. Конец 1920-х – 1941 гг. – борьба с религией политическими средствами.

3. 1941 – вторая половина 1950-х гг. – нормализация отношений между церковью и государством.

4. Вторая половина 1950-х – первая половина 1980-х гг. – возврат к командно-административной системе.

5. Вторая половина 1980-х – 1991 гг. – «осознание» советским государством общности с церковью в «утверждении и поддержке общечеловеческих норм нравственности». [5]

Формулировки периодов, сделанные авторами, недостаточно последовательны, когда в одном случае используются неравнозначные понятия «религия», а в другом - «церковь». Сомнительна и категоричность, что только в период 1920-е –1941 гг. государство применяло политические средства в отношении религии и церкви, а в военный и послевоенный период командно-административная система себя не проявляла.

В после советской историографии интерес к истории религии и церкви не только усилился, но и появилась возможность относиться к ней более объективно в связи с появлением неизвестных ранее исторических источников, и возможность эти источники находить и работать с ними.

Среди исследований этого периода следует отметить работы М.И.Одинцова, который, в отличие от многих историков, предлагает иной способ периодизации государственно-церковных отношений в СССР. Так, в работе «Государство и церковь (История взаимоотношений. 1917-1938 гг.)», автор рассматривал эволюцию взаимоотношений государства и церкви в контексте эволюции и через деятельность государственных институтов, курирующих эту область:

1. 1917-1924 – создание и деятельность VIII отдела НКЮ

2. 1924-1929 – Президиум и Секретариат ВЦИК, Совнарком в лице ОГПУ и НКВД

3. 1929-1934 – Постоянная комиссия по вопросам культов при Президиуме ВЦИК

4. 1934-1938 – Постоянная комиссия по культовым вопросам ЦИК.

Данный способ периодизации выглядит предпочтительнее перед вышеизложенными примерами, так как позволяет проследить логическую последовательность мероприятий советского государства в отношении религии и церкви с точки зрения эволюции государственных институтов, занимающихся этим направлением работы. Автор указывает, какую содержательную единицу измерения он берет за критерий периодизации (институт государственной власти и управления – В.М.), тем самым, как бы давая понять, что вариантов периодизации может быть любое число, в зависимости от того, что берется за критерий.

В связи с этим, кажется спорной многоступенчатая периодизация, предложенная историком М.В.Шкаровским. Судя по названию книги, автор рассматривает периоды правления И.В.Сталина и Н.С.Хрущева, но в своей периодизации государственно-церковных отношений в СССР он выходит за указанные хронологические рамки исследования. Это можно было бы принять, если бы этапы периодизации смотрелись неразрывными, но они таковыми не являются.

Автор насчитывает десять этапов развития государственно-церковных отношений в СССР и поясняет это тем, что «они во многом совпадают с переломными этапами в истории государства и общества»[6]. С определенной условностью можно признать, что к переломным моментам в истории страны является период 1917-1920 гг. как годы Гражданской войны и 1921-1928 гг. как годы НЭПа. Не совсем понятно, что такого переломного происходило в стране именно в периоды: 1929-1938, 1939-1943, 1943-1948, 1948-1953, 1953-1958, 1958-1964, 1965-1988, 1988-1991 гг.?

К тому же, иногда происходит нестыковка в вариантах периодизации, предложенной во введении (1917-1920 гг.) и в тексте (1917-1921 гг.)[7] или во введении – 1921-1928 гг., а в тексте – 1922-1928 гг.[8] Спорные моменты проявляются и в характеристике самих этапов. Например, только к первому этапу автор относит действия советской власти по экономическому подрыву церкви.[9] Хотя, как на законодательно-нормативном уровне, так и фактически у церкви активно изымалось имущество, как весь довоенный период, так и после войны.

Характеризуя первый этап, автор повторяет оценку советского периода: «время «бури и натиска», жестокого, но бессистемного преследования Русской Церкви.[10] При этом как был непонятен, так им и остался термин - «бессистемного». Советские историки зачастую искусственно придумывали историю страны и классифицировали ее «в свете решений» партии и правительства. Но сегодня никто не мешает критически относиться к прошлому. Какая же должна еще была быть системность, если, начиная с 1917 года методично уничтожались физически десятки и сотни тысяч людей из числа духовенства и религиозно верующих, повсеместно власть разрушала храмы? Сам же автор пишет, что из дореволюционных 78 тысяч только православных храмов и 120 тысяч священнослужителей к началу войны на территории СССР осталось чуть более 100 храмов и от пяти до шести тысяч священников.[11] И совсем уж непонятна такая характеристика авторского этапа 1921-1928 гг. – «период неопределенности, когда судьба Русского Православия еще находилась на распутье» и «период относительно спокойных контактов».[12] Сомнение по поводу «спокойной» позиции государства по отношению к церкви выражает в своей работе И.А.Курляндский и считает классификационные оценки М.В.Шкаровского ошибочными.[13]

Подобная противоречивость происходит тогда, когда четко не определен критерий периодизации. В этом смысле более последовательна православная историография. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн в своих работах за критерий периодизации берет «гонения против церкви»:

1. 1917-1942 – разорение; время напряженной борьбы русского народа за сохранение своих православных святынь, когда террору, лжи и насилию Россия противостояла верой, терпением, исповедничеством и страстотерпчеством.[14]

2. 1943-1954 – пересмотр государственной политики в области религии в сторону смягчения.

3. 1954 – до развала СССР - новый виток антицерковных гонений.[15]

В другом случае он характеризует период государственно-церковных отношений в СССР как один «этап борьбы русского самосознания с многочисленными богоборческими и материалистическими, антинациональными соблазнами»[16].

Периодизация государственно-церковных отношений в СССР, предложенная в сборнике документов из истории русской православной церкви за период с 1917 по 1943 гг., за критерий берет каноническое преемство высшей церковной власти в указанный период:

1. 1917-1925 гг. – Первосвященство Святейшего Патриарха Тихона.

2. 1925-1943 гг. – Местоблюстительство.[17]

В 2002 году вышла в свет книга хабаровского историка Ю.Н.Бакаева

«Власть и религия: История отношений (1917-1941)». В основу периодизации автор положил критерий «марксистские принципы»:

1. Первое послеоктябрьское десятилетие - «стремление неуклонно следовать этим принципам, «просчитывать» и предупреждать возможные от них отступления».

2. Второе послеоктябрьское десятилетие – «отход от этих принципов» и, в результате, деформация государственно-церковных отношений», попрание прав верующих, снижение уровня атеистического просвещения.[18] Можно и нужно спорить об оценках указанных периодов, но следует отметить, как положительное, четкий критерий самого процесса оценивания.

В связи с вышеизложенным, и, обобщая приведенные варианты периодизаций государственно-церковных отношений в СССР, следует констатировать следующее.

1. В истории этих взаимоотношений был только один этап – этап

государственно-церковного антагонизма (ГЦА). Вычленение из него этапов, например: «религиозный НЭП», «поворот 1943 года», «осознание» с 1988 года» и т.д. – есть лишь вычленение составных частей единого и неразрывно связанного процесса. Участники этого процесса со стороны государства и не пытались изменить основного принципа - враждебности к церкви. Менялись формы, интенсивность, направления антагонизма, но не он сам.

2. В рамках ГЦА возможны любые периодизации, в зависимости от

избранных критериев, например: деятельность исторических личностей; законодательно-нормативные акты; государственные и общественные институты; тенденции и закономерности, присущие историческим этапам; учет внешних и внутренних: политических, экономических, социальных позиций государства и религиозных организаций; учет внутренних закономерностей развития церкви и т.д. и т.п. Но все они будут носить частный от ГЦА характер и не подменять, а лишь дополнять, углублять, интерпретировать его.

3. Принципиальное значение ГЦА проявлялось в том, что в советском государстве несколько раз сменились Конституции, но незыблемым оставался принцип государственно-церковных отношений, заложенный в декрете от 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», который перестал действовать только с развалом СССР. Государственно – церковный антагонизм являлся одним из основополагающих и неизменных принципов идеологической системы советского государства