Налибекова
Зарина
Реформы в царской России
в период правления
императора Александром II
В период правления императора Александра II для ликвидации всех недостатков в системе военной прокуратуры, Верховиной
властью Российской империи была сформирована специальная комиссия, которая и
должна была детально изучить все недостатки в системе
контрольно-надзирательного органа и предложить пути их устранения.
Приступая к этим задачам, комиссия
не ставила себе целью составление самостоятельного проекта, отличного от
принятого уже в общем законодательстве, а наоборот, исходила из убеждения - в
целях единообразного применения основных законов о суде, нормы
военно-уголовного закона не должны существенно отличаться от общих законов, тем
более, что были возможны случаи привлечения лиц гражданского населения к
военному суду. Таким образом, общность принципов представлялась совершенно
необходимой. Отступления от этого принципа, по общему правилу, должны были
оправдываться особенностями военной службы. Таким важнейшим отступлением от
порядка, принятого в гражданском ведомстве, оказалось несоответствие власти
военного прокурора по возбуждению уголовного дела с правами, предоставляемыми
прокурору гражданского суда. В силу специфических условий военного быта
обязанность наблюдать за порядком в части, выявлять преступные деяния и
преследовать виновных по общим правилам возлагалась на военных начальников,
ответственных за свои действия и за дисциплинированность подчиненной части. При
таких условиях комиссия признала, что вмешательство следователя или военного
прокурора в жизнь части, тем более без ведома начальника, привело бы на
практике к столкновениям судебной власти и военных начальников. Поэтому
комиссия установила разграничение пределов власти начальства с одной стороны и военных
прокуроров и следователя - с другой, при чем начальству было предоставлено
право рассматривать все маловажные проступки дисциплинарного характера. 0
преступлениях же, преследуемых по суду, начальник обязывался сообщать военному
следователю для выяснения обстоятельств совершения преступления в установленном
порядке. Таким образом, военный следователь и прокурор лишались права
возбуждения уголовных дел, которое всецело зависело от военного начальства.
Однако, наметив такое положение, комиссия тем не менее допустила существенное
отступление в сторону расширения власти военной прокуратуры, предоставив
возможность прокурорам входить с представлениями к высшим военным начальникам и
Военному генерал-прокурору в тех случаях, когда сведения о факте совершения преступления
поступали прокурору прежде, чем военному начальнику или же последний не желал
давать дальнейший ход делу. Некоторые споры возникли в комиссии по вопросу о
характере преступлений, подлежащих ведению прокуратуры при возбуждении
уголовного дела. Большинство полагало
ограничить вмешательство прокурора, предоставив ему возбуждение дела лишь по
преступлениям, не касающимся службы. Меньшинство же высказалось за
предоставление этого права по всем особо
важным преступлениям. Первое мнение сложилось вследствие опасения членов
комиссии чрезмерного вмешательства со стороны военных прокуроров в круг
деятельности военных начальников. Что же касается вопроса о возбуждении
уголовного дела против военнослужащих со стороны судебных следователей, то
здесь комиссия не посчитала необходимым изменять общепринятый порядок, но все
же решила дополнить норму о сообщении подлежащих сведений непосредственному
начальству. Затем, предоставляя военным
прокурорам право надзора за
производством следствия, комиссия приняла во внимание чрезмерную отдаленность
большинства следственных участков от военных судов, лишавшую военных прокуроров
возможности иметь «живое и действительное»
наблюдение за следственными действиями. Поэтому комиссия пришла к
заключению о необходимости предоставить военному начальству право осведомляться лично о положении дела у
военного следователя и просить последнего обратить внимание на обстоятельства,
по мнению начальника, разъясняющие дело. При замеченной медленности или в
случае игнорирования следователем указаний начальника, военное начальство могло
обращаться в суд с заявлением о действиях военного следователя. Порядок
возбуждения следствия ставился в зависимость от важности и характера
преступления. По делам, подсудным полковому суду, в виду несложности и их
незначительности, не предполагалось производства предварительного следствия. По
делам же, подлежавшим ведению военного суда, проводилось различие между
преступлениями по службе и преступлениями общими. Для первых производство
предварительного следствия не составляло необходимой части судебного дела, и по
каждому отдельному случаю окончательное разрешение вопроса, нужно ли произвести
следствие, предоставлялось военному начальству, чтобы в подобных случаях
обвиняемые предавались суду не прежде, чем были бы собраны с надлежащей
полнотой все факты для всесторонней оценки обстоятельств совершенного
преступления. Контроль за полнотой необходимых документов в деле, передаваемого
в суд без производства предварительного следствия, возлагалось на военного прокурора,
который мог требовать все необходимые дополнительные по делу фактические
материалы. Устанавливая это правило, комиссия имела в виду сам характер
большинства служебных преступлений. Достаточная ясность и очевидность
характерная для этих категорий преступлений при излишней формальности могла
привести к затягиванию, рассматриваемого дела. Что же касается общих
преступлений, не касающихся интересов службы, то в этой сфере комиссия решила
не отступать от установленного порядка по части преступлений, не касающихся
интересов службы, и поэтому производство предварительного следствия общих
преступлений было признано обязательным. Право предания суду было
исключительной компетенцией военного начальника. Но для установления
определенного контроля за действиями военных начальников и для предотвращения
сокрытия преступлений, совершаемых в части была предложена статья
устанавливающая правило о передаче каждого уголовного дела следователем
непосредственно военному начальству, которое обязывалось передать дело на рассмотрение
военного прокурора. Возникающие в ходе предварительного следствия противоречия
между военной прокуратурой и военным начальством разрешались следующим образом:
при несогласии полкового командира на предание обвиняемого военному суду,
военный прокурор имел право прямо вносить в суд дело на рассмотрение. Ели же
разногласия возникали между военным прокурором и военными начальниками,
занимающими должность высшее полкового командира, то дело через Военного
генерал-прокурора вносилось в Генеральный Военный Суд. Предложенный одним из
членов комиссии порядок направления дел от следователя непосредственно к
военному прокурору для того, чтобы по делам, не подлежащим прекращению, военный
прокурор прямо мог входить в суд с обвинительным заключением, встретил
возражения со стороны остальных членов и был отклонен комиссией, как норма
ограничивающая участие военного начальства в решении такого важного вопроса,
как предание подчиненного военному суду. Кроме того комиссия нашла, что большие
полномочия военного прокурора по преданию суду военнослужащих не представляло
существенных гарантий, обеспечивающих справедливость. По мнению членов комиссии,
подчиненным было бы сложно усвоить этот порядок, когда суду могли предавать
офицеров совершенно посторонние для них лица.
В тех же случаях, когда военный прокурор не находил в деле достаточных
оснований для предания обвиняемого лица суду, а военное начальство напротив
требовало дать делу дальнейший ход, то в этом случае прокурор был обязан
вносить дело в суд вместе с обвинительным заключением, излагая в нем все
собранные против подсудимого факты и доказательства.
Порядок производства дел в полковых судах, как самой низшей инстанции в
системе военного суда, определялся по возможности с устранением излишних
формальностей «дабы не отягчать без надобности участь подсудимых и не отвлекать
членов суда от прямых занятий по службе». Такая цель предполагала приблизить
производство в полковых судах к порядку, установленному для производства у
мировых судей, т.е. проводить суд «словесно, публично, без особых
формальностей» и с предоставлением суду права прекращать за примирением те
дела, которые возникали по жалобам частных лиц. Как было уже указано,
подсудимый был лишен права приносить жалобы на производство полкового суда в
высшую судебную инстанцию. Ему предоставлялось лишь право подавать жалобы
военному начальнику, утверждающему приговор, обращая его внимание на нарушения
во время производства дела или на неправильное назначение наказания.
Составители проекта видели в этом порядке, равно как и в установлении
коллегиальности состава полкового суда, обеспечение прав подсудимого, упуская,
однако из виду юридическую неграмотность обвиняемых нижних чинов, т.е. незнание
их как уголовных, так и уголовно-процессуальных законов, а также их
неспособность при отсутствии защитника, заметить нарушения и толковать закон.
Предусматривая возможность несогласия командиров полков с приговорами, комиссия
постановила в этих случаях направлять дело в 7-дневный срок на рассмотрение
военного суда, чтобы не ставить начальника части в необходимость отменять
приговор, пользуясь своими полномочиями, тем самым нанося ущерб авторитету
суда.
Перейдя затем к обсуждению порядка производства дел в военных судах,
комиссия допустила ряд отступлений от основных положении Судебных Уставов,
утвержденных 29 сентября 1862 г., в следующих вопросах: все дела об офицерах и
нижних чинах, пользующихся особенными правами, было предположено решать с
участием «присяжных заседателей, именуемых временными членами суда», при чем
дела о преступлениях и проступках офицеров должны были передаваться в
исключительное полномочие военных судов. Затем число временных членов,
привлекаемых на определенный период времени ограничивалось 12, из которых 6
могли быть отведены, и окончательно коллегия, решавшая вопрос о виновности
должна была состоять из 6 офицеров, к которым по делам о нижних чинах, по
мнению большинства комиссии, должны присоединяться два унтер-офицера. Военному
суду, при существовании особых смягчающих вину подсудимого обстоятельств,
предоставлялось право, без особого постановления со стороны временных членов,
устанавливать более мягкое наказание, в силу чего, по мнению комиссии,
достигалась справедливость приговоров по закону и соразмерность со степенью
виновности подсудимого. Наконец, в отношении правил о производстве дел в
Генеральном Военном Суде комиссия заимствовало соответствующие постановления о
порядке судопроизводства в Правительствующем Сенате в качестве верховного
кассационного суда, установить только более сокращенные сроки для подачи жалоб,
протестов и т.д. (вместо двухнедельного – семидневный).
По окончании работ комиссии, составленный ею проект основных положений по
повелению императора был разослан на заключение старших военных начальников и
опубликован в «Военном сборнике». Затем по мере поступления замечаний на
проект, была сделана их общая сводка и проект со всеми дополнениями поступил на
рассмотрение Соединенного Присутствия Военного и Морского Генерал-Аудиториатов.
Данное ведомство, обсудив его в 15 заседаниях, внесло некоторые изменения и
дополнения, установив особый порядок производства дел о государственных
преступлениях.
Так называемый всеподданнейший доклад был подписан всеми членами комитета и
представлен на усмотрение императора 29 марта 1867 г.
15 мая 1867 года император Александр II утвердить представленный проект,
положив собственноручную резолюцию: «исполнить». Так завершилась длительная и
кропотливая работа над созданием Военно-Судебного устава, получившего с этого
момента законную силу.
Использованная
литература
2. Действующие в иррегулярных войсках постановления изданные с 1 января 1865 г. по 1 января 1878 г. – СПб.: Издание Главного Управления Иррегулярных войск, 1878. - Часть 1. (постановления общие).
3. II Полное собрание
законов Российской империи. Т. XV, № 14041. – СПб.: Государственная
типография, 1842.