Быстров М.В

И СНОВА О ВЕДРЕ НЬЮТОНА...

.

Природа ничего не делает напрасно, а было бы напрасным

совершать многим то, что может быть сделано меньшим.

Природа проста и не роскошествует излишними причинами.

Исаак Ньютон

Когда-то неистовый в поисках истины сэр Исаак обратился к обыкновенному ведру, пытаясь обосновать свою идею абсолютного пространства («Математические начала...»). Хотя мы и не воспринимаем его чувственно, судить о нём можно, считал учёный, по действиям сил, имеющим субстанциональный характер. И будто бы именно из вращательного движения удаётся заключить о том, приложена ли реальная сила к данному телу или нет - поскольку в истинном вращении, происходящем в абсолютном пространстве, якобы, «проявляются силы стремления удалиться от оси вращения».

Для подтверждения своей мысли лукасианский профессор и предлагал рассмотреть ведро, наполненное водой, которое подвешено на верёвке и с её помощью приводится во вращательное движение.

Почему вода во вращающемся ведре принимает вогнутую форму? Вопрос затрагивал происхождение знакомой каждому школьнику силы – которая только именуется центробежной, но... так и не объясняется. Не иначе как фиктивной называет её и наш авторитет в области гидро- и аэро-динамики Н..Е. Жуковский в своём популярном университетском курсе механики.

Ньютон хотел понять, относительно чего вращается вода. Вначале, рассуждал он, хотя ведро вращается вокруг своей оси, вода в нём сохраняет плоскую поверхность, а это означает, что она движется относительно – в данном случае относительно стенок сосуда. Но затем постепенно поверхность воды принимает форму воронки, и в этот момент она начинает двигаться в абсолютном смысле, о чём и свидетельствует стремление воды удалиться от оси вращения. Именно тогда, подчёркивал Ньютон, вода устанавливается неподвижно в отношении стенок ведра, зато движется в абсолютном пространстве...

Впрочем, само ведро едва ли подходит в качестве системы отсчёта - если учесть все стадии опыта: когда мы отпускаем его с закрученной верёвкой и следим за ним в момент остановки и при обратном вращении. Но если пойти дальше и вообразить эксперимент в пустом пространстве, где нет никаких вёдер и тел в роли ориентиров, то остаётся предположить вращение относительно единственного репера - самого пространства.

Так и поступил Ньютон, оставаясь, по-видимому, не совсем удовлетворённым и оставляя и нас в довольно неловком положении – поскольку пространство «не ощущается нашими чувствами».

Но, с другой стороны, оно «чувствилище Бога», который, собственно, и «установил продолжительность и пространство». Тут явно не обошлось без влияния на молодого Ньютона кэмбриджского неоплатоника и богослова Г.Мора (1614-1687), общавшегося с ним и считавшего пространство «атрибутом реального субъекта», т.е. Бога. Мор даже принимал пространство в виде «чистого акта» - так именовали Бога перипатетики и средневековые теологи. А его явно пантеистические тенденции критиковали Г.Лейбниц и особенно Дж.Беркли (1685-1753), полагавший, что допускать абсолютное пространство равносильно принятию чего-то отличного от Бога, но в то же время обладающего всеми его свойствами. И правда, оно определённо тогда гипостазируется - как, по сути, и решил Эйнштейн в начале прошлого века...

Попытки ухватить смысл пространства начались с античности. Может ли оно быть пустым? И как оно соотносится с материей? По Беркли, мы не воспринимаем и материю как таковую или в виде некоего общего субстрата вещей. Декарт же, наоборот, отождествил материю с пространством, не допуская его пустоты. Резко противопоставляя две субстанции – материально-протяжённую и духовную, – он ввёл дуализм, не очень-то нас устраивающий, да и не оставляющий места для силы...

Именно в полемике с Декартом Ньютон и формулировал основные принципы своей научной программы, ставящей своей целью доказать наличие истинного движения и абсолютного пространства. На достижение желаемого и работали, по существу, все успехи и открытия Ньютона в области физики.

А Кант настаивал, что пространство и время – лишь априорные формы чувственного созерцания. Это как бы внешнее обрамление бытия вроде холста и рамы картины - когда наше внимание устремлено не столько на них, сколько на изображаемое и на ту идею, которую воплотил художник...

Собственно, от Иммануила Канта пошло и ещё одно разделение – на природу и культуру – предполагающее два метода изучения: «объяснение и понимание», физику и метафизику... Продолжающиеся и доднесь пылкие споры о том, какую из двух ветвей познания считать исходной, говорят лишь об одном – что наше сознание не удовлетворяется и подобной очередной двойственностью...

Ясно, что разум наш «запланирован» на единство, естественно достигаемое через взаимодополняющую стратегию «двухполушарного» мышления - чьё однобокое использование и ведёт зачастую к «расщеплению». Не будет преувеличением сказать, что вся история человеческой мысли, увы, редко демонстрирует гармоничное и совместное употребление этих двух врождённых способностей, но скорее - их постоянную «борьбу». Отсюда – рецидивирующая и проходящая через века расколотость культуры...

...Называя свой подход «экспериментальной философией», Ньютон всячески подчёркивал, что опирается на опыт, который затем обобщает методом индукции. Картезианцы же напротив, предпочитали идти обратным путём – от самоочевидных положений к менее общим через дедукцию. Против них-то и было направлено Ньютоново заявление «гипотез не измышляю».

Однако в «межполушарной функциональной асимметрии» распределение ролей таково, что дедукции левой половины мозга противостоит, вероятно, не индукция, а интуиция правого полушария. Её-то великолепные плоды, и пожинал, очевидно, Ньютон - ибо «его догадки всегда были так верны, будто он знал больше, чем умел доказать» (Де Морган (1806-71)-математик).

Поразительный факт! Он коррелирует, между прочим, с эпохальными открытиями недавних лет в математической логике, установившими «невыводимость» истины и её связь с актуальной бесконечностью (К.Гёдель(1931), А.Тарский(1936) и другие). «Истина показуема, а не доказуема» - утверждал и гениальный П.Флоренский...

Тонкое «разделение труда» у нас под шляпой предусматривает, следовательно, два «потока сознания»: интуитивное постижение истины и её последующее оформление в словах или каких-то других знаковых средствах. Истина именно даётся «сверху», а потом адекватно эксплицируется «внизу» для неопределённого круга лиц и всех желающих...

В китайской философии имеется сходная дискретно-континуальная оппозиция «ли» и «ци» (эквивалент праны у индусов) - структурированного начала и универсальной субстанции, в свою очередь «начинённой» пятью исходными элементами + «инь»-«ян», причём конкретные объекты возникают благодаря сгущению «ци» - эфира, дыхания, духа, жизненной силы и т.п....

Но что нам мешает теперь посмотреть на конденсацию «ци»-витальной энергии в материальные частицы «по Эйнштейну»: ? Получается, китайцы, а чуть позже и греческие стоики со своей пульсирующей пневмой, предвосхитили одну из самых ярких находок современной физики! Более того, ниже прояснится и простая геометро-динамика интригующего преобразования энергии в материю...

...Упомянутую фундаментальную бинарность движения мысли «на высшем уровне» уловил и Н.Кузанский (1401-1464): «В едином Боге свёрнуто всё, поскольку всё в Нём; и Он развёртывает всё, поскольку Он во всём».

Именно! Здесь указана и правильная последовательность происходящего: прежде чем целенаправленно «развернуть» грандиозный план мироздания в творении, Создатель имеет его в «свёрнутом» виде – как идею и цель. Но тогда и пресловутая эволюция (лат. evolutio «развёртывание») видится не тупым и самопроизвольным процессом, а воплощением заранее составленного замысла. Бог исходит из целостной и совершенной системы видов, используя даже «типовые» и удачные гомологичные формы в разных таксонах – что и спровоцировало Э.Геккеля, рьяного последователя Ч.Дарвина, поспешно провозгласить свой пресловутый закон...

...Итак, проблема сводится к таинственной трансформации мысли в материю – некоему онто-гносеологическому скачку, намёки о коем уже попадались. Так, в богословии постулируется «творение из ничего» - теистическая концепция и уникальное событие, не имеющее аналогов в нашем опыте. С другой стороны, современная физика исходит из вакуума как основного состояния, порождающего элементарные частицы материи.

Впрочем, вокруг пустоты философская мысль вращалась уже давно, начиная с Эпикура, древних атомистов и Демокрита, полагавшего пустоту-ничто воплощением единства и необходимым условием существования множества и движения. Кстати, и в математике пустое множество вполне признаётся, выступая подмножеством всех множеств... Примечательно, что и важнейшее понятие китайской философии дао также связывалось с отсутствием-небытием (Лао-цзы).

...Генри Мор, старший коллега Ньютона, полагал абсолютно пустое пространство несотворённым и едва ли достойным обсуждения. Но даже когда в нём нет материальных объектов, оно всегда – важный момент! – наполнено духом. Близкой позиции придерживался и Лейбниц: пространство в общепринятом смысле и как независимой данности не существует. В отличие от ньютоновской здесь намечалась реляционная точка зрения, которая и привела в итоге к известным революционным потрясениям науки начала ХХ века.

Безусловно, названные философские догадки «ложились» где-то рядом и асимптотически вели к чему-то одному. Ньютон тоже в своём учении об абсолютном пространстве как Sensorium Dei исходил из двух знакомых ему тенденций.

Во-первых, - от схоластов типа Ф.Брадвардина и мистика Майстера Экхарта (XIII -XIVвв), считавших, что поскольку Бог бесконечен и вездесущ, он присутствует не только в сотворённых вещах, но и в беспредельной пустоте., статус которой, в отличие от взглядов античных атомистов, сразу тем самым повышался. Божественное «ничто», следовательно, выше всякого конечного бытия.

И Ньютон постоянно твердил, что Вселенная состоит по большей части из пустоты, не уступающей по своему значению материи, а скорее превосходящей её. Характерна реплика Кларка своему оппоненту Лейбницу: «Пустое пространство не представляет собой атрибута без субъекта., ведь мы подразумеваем под ним не пространство, лишённое всего, а лишь оное без тел. Во всяком пустом пространстве несомненно присутствует Бог...». На что Лейбниц бросает: «материя совершеннее пустоты»... А что бы он сказал сегодня по поводу доминирующего физического вакуума науки и безвоздушного пространства космоса с преобладанием в нём загадочной «тёмной энергии»?...

Затем Ньютон шёл от эзотерических учений, переплетавшихся с неоплатонизмом и Каббалой, имевших популярность в натурфилософии в XVI и XVII вв особенно среди алхимиков, к которым мог причислить себя и сэр Исаак. В этом «коктейле» сливались воедино понятия эфира, пространства и мировой души, причём последняя мыслилась как одушевлённое пространство. В итоге обсуждение проблемы пространства в переписке между С.Кларком и Г.Лейбницем вылилось в дискуссию о природе души.

Но из Св.Писания мы знаем, что, создав человека, Бог «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт.2:7). Причём, древнееврейское нэшама- дыхание имеет также значения «дуновение», «душа» и «дух». А во многих других случаях, начиная с Быт.1:2, употребляется руах – «дух», «воздух». «ветер» и т.п. В греческих же Писаниях дух жизни, Святой Дух и Дух Божий именуются пневмой (Отк.11:11; 1Ин.5:7; 1Кор.3:16 и т.д.) – термином, находившемся в обороте с незапамятных времён и в философии, скажем, у пифагорейцев, Анаксимена, Платона с Аристотелем и стоиков.

Но вот любопытная коллизия. Стоики свою пневму приписывали мировой душе в виде «тёплого дыхания»; и в Библии первое упоминаемое и таинственное действие духа из Быт.1:2 - «Дух Божий носился над водою» - передают иногда глаголом «согревал». Удивительное совпадение! Его смысл проясняется только сейчас...

Из физиологии известно, что при дыхании освобождается энергия, обеспечивающая жизнедеятельность организма. В нём постоянно выделяется тепло за счёт окислительных реакций. Тогда мы начинаем подозревать, что родство между дыханием и духом идёт дальше этимологии. Ведь и дух, похоже, двухфазен, и также сообщает энергию подведомственным ему структурам, и в первую очередь воде – о чём подробнее ниже...

...Владея весьма обширной личной библиотекой, сэр Исаак безусловно прекрасно знал труды античных мыслителей, а по вескому свидетельству его соотечественника Дж. Локка, «ни один человек в Англии не прочитал Библию более внимательно и не изучил её в большей степени чем Ньютон». Почему же тогда он прошёл мимо Духа?

Единственное объяснение заключается, видимо, в поглощённости Ньютона одним аспектом – отстаиванием единобожия против «тринитариев». Сосредоточившись целиком на соотношении между первыми двумя лицами Божества, он оставил без внимания третью ипостась. С Духом для сэра Исаака всё было ясно, в том числе и касательно его исхождения...

И тем не менее, хотя и «не измышляя гипотез», учёный настойчиво склонялся к духовной природе гравитации, а следовательно, его мысль бродила где-то рядом с Духом... А мог ли иначе думать человек, кто жил и мыслил «в присутствии Творца», щедро осенявшего его прозрениями? Но здесь-то, в рациональном плане, и вставал идущий от схоластов назойливый философский вопрос о «скрытых качествах» - принципиально непознаваемых причинах, всегда трагически остающихся «за кадром». Показательно, что ускользающие «скрытые параметры» позже всплыли и в квантовой механике, став предметом оживлённой дискуссии между Н.Бором и А.Эйнштейном...

Однако, появляется шанс существенно перестроить своё мышление. Туман рассеивается, если мы отходим от славной «доски почёта передовиков рационализма» и впускаем освежающее дыхание самого Духа...

Извечная «гносеологическая пропасть» мгновенно преодолевается – если вместо исчерпавшего себя дискурсивно-вербального подхода обратиться к символу, По мнению П.Флоренского, любой символ связует два мира – материальный и духовный.

В качестве такового и выступает знаменитая «золотая пропорция» (ЗП), или «сечение» (ЗС), действительно запечатлённое во всей природе. Должное внимание и почти дифирамбы ему пропел и о.Павел в своём программном труде «У водоразделов мысли», называя его «априорным онтологическим законом», «единством целого во всём многообразии его расчленений» и «законом самой жизни»(!).

Нам ничего не оставалось как сделать решающий шаг и соотнести напрямую вездесущую пропорцию с нетленным Духом – о чём достаточно подробно изложено во многих предыдущих публикациях. Произошло естественное соединение сущности с явлением и причины со следствием...

Для настоящего контекста важен геометро-числовой абрис Духа – в виде трансцендентной логарифмической спирали, задаваемой бесконечным рядом «золотых» чисел, означающих промежуточные части и целые, которые вместе образуют стройное единство и фрактально организованную целостность.

Таким образом, упомянутая выше идея Кузанца о сворачивании и разворачивании обретает конкретику и глубокий смысл. Бог поистине сворачивает «золотую» целостность в своём грандиозном замысле с тем, чтобы немедленно развернуть её в чудесном творении. В нём-то без труда и обнаруживается завораживающая числовая метрика и спиральные конфигурации. Словом, наблюдаемая повсюду морфология повторяет в точности архитектонику породившей её духовной инстанции...

Нельзя не процитировать и Августина из его «Исповеди»: «Своим таинственным дыханием изнутри и извне управляешь Ты всем, что создал».

Мы ещё более утверждаемся в аналогии между дыханием и Духом – намёк на которую зафиксирован рассмотренной библейской синонимией терминов. Вдыхая воздух, мы словно собираемся с мыслями, а затем эксплицируем их при выдохе, развёртывая в материализованных словах или других значках. Глубокий вдох, особенно при задержке дыхания, необходим для психологической концентрации и сублимации «креативных начал»...

В таком случае первый акт напрашивается ассоциировать с чисто ментальным и конституирующим движением, а второй – с воплощением и конструированием. А может ли тогда последний процесс взаимодействовать с любой непрерывной средой, например, жидкостью - по определению податливой и не обладающей собственной формой? Если да, то, очевидно, - посредством передачи жидкости латентной формы, имманентной Духу...

Это и происходило в достопамятном ведре Ньютона, когда на изначальное вращение воды наложилось ещё и «раздвигающее усилие», выдавливающее воду к стенкам сосуда.

Но в искривлении поверхности воды виноват, по-видимому, и ещё один тонкий механизм.

Дело в том, что сегодня выявлено «золотое» внутримолекулярное строение воды (В.С.Беляниин... «Наука и жизнь»,№10,2004)), которое окончательно объяснило её особое положение в роли «сока жизни» у Леонардо и «воды живой» у Иисуса (Ин.4:11). Вследствие установленного изоморфизма структуры теперь понятно и животворящее действие «золотого» Духа на кровь, состоящую на 80% из воды. А поскольку «душа всякого тела есть кровь его» (Лев.17:14, а также 17:11), то открываются новые перспективы для философской антропологии, становящейся отныне обоснованно христианской...

Сейчас же нам важен сам факт «накачки» воды энергией Духа. С точки зрения теории жидкости, поступающая энергия затрачивается на компенсацию молекулярного давления, или поверхностного натяжения - что и обуславливает увеличение поверхности воды. Отсюда и образуется воронка, повергнувшая сэра Исаака к столь глубоким размышлениям на тему абсолютного пространства...

Разумеется, оба выдвинутых нами «духовных эффекта» действуют совместно, давая повод пересмотреть преувеличенную роль пространства и оставить, наконец, всякие досужие спекуляции о нём. Вместо назойливых вопрошаний о пространстве, наше внимание переключается на державный Дух, проецирующийся «внизу» и на время - вторую из неразлучных «априорных форм чувственного созерцания»...

В самом деле, дуальная - геометро-числовая - символика Духа отображается в пространство и время, принимая вид, соответственно, «формы и условия всех явлений», по Канту, или «порядка расположения и следования вещей», по Лейбницу. Дух промыслительно «обустраивает» наш мир – чтобы мы могли ориентироваться в нём и адекватно воспринимать его...

А вот наука шла «противоходом» и «снизу» – придя к теории относительности, где «пространство... привносится задним числом... в метрику четырёхмерного многообразия, которое возникает благодаря тому, что пространство и время соединились в единый континуум...» (Макс Планк). Получается, физика искусственно связала «внизу» то, что было нераздельным и нерасторжимым «наверху»...

Нам следует просто принимать обе данности, не впадая в теоретизирование – чему и подвёл черту Августин: «Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю... а если бы захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю» («Исповедь»).

...В целом, излагаемый нами ход мысли несомненно устроил бы и самого Ньютона – поскольку логически завершает его поиски. Проиллюстрируем сказанное, суммируя основные импликации английского учёного.

Решающим у него, в отличие от программы Декарта и атомистов, было понятие силы, причём, тяготение представлялось именно той силой, которой наделены все тела без исключения. Известно, сколько терзался сэр Исаак, нащупывая природу гравитации – поначалу он обратился к эфиру, потом ввёл дальнодействие и посреднические духи, но в результате запутался и не пришёл ни к чему.

Требовался явно некий скачок мысли, и навести на него Ньютона мог, вероятно, ... И.Кеплер(1571-1630), восхищавшийся «золотым сечением». Но суждено ли было попасть хотя бы отголоскам этих восторгов на письменный стол сэра Исаака, досконально знавшего труды своего гениального предшественника и блестяще объяснившего все три его закона?...

Увы, прорыв не случился, видимо, из-за разделения у великих умов эстетики с онтологией, трансцендентного и рационального. Мешал и сохранявшийся «забор» между разумом и откровением... И только в наше время петербургский астрофизик К.П.Бутусов обнаружил «сечение» в Солнечной системе, подтвердив тем самым пифагорейскую «музыку сфер» (1978). Оставалось лишь выяснить генезис столь прекрасной и - по всем признакам - «не от мира сего» организации...

Нас не покидает магия прозорливых догадок Ньютона, раскрывающихся с новой силой и по сей день. В одном из редких случаев он касается даже эстетической стороны. В ответ на замечание некоего корреспондента о том, что «наиболее общие архитектурные отношения обязаны своей красоте тем, что максимально приближены к гармоническим... и формы частей целого... согласуются между собой...», сэр Исаак пишет, что «эстетическое удовольствие определяется тем, насколько пропорции объекта близки гармоническим... а в прекрасном... общие законы Творца превалируют над предпочтениями всех наших чувств...» (цит. по книге И.С.Дмитриев. Неизвестный Ньютон. СПб.1999. с.479-80).

В приведённом отрывке везде просвечивает «золотая пропорция»! Если в архитектуре её наличие уже стало тривиальным фактом, то следует напомнить об экспериментах Г.Т.Фехнера (1801-87) по селективному восприятию «золотых» геометрических фигур, повторённых более тщательно и в наше время (А.Г.Суббота. «Золотое сечение» в медицине».СПб.1996. с.31 и далее). Наконец, в новаторской работе И.А.Рыбина по психофизике было сенсационно обнаружено число 1,618(!) в ментальных процессах нашего сознания (ж.Природа, №2. 1990)...

Не вдаваясь в дальнейшие ссылки, заключим наше отступление словами Н.Кузанского: «искусство предстаёт неким подражание природе и ... Божественное искусство суть парадигма искусства человеческого». Впрочем, идея отнюдь не нова, и трактовка искусства через подражание (мимесис) проходит сквозной нитью через всю историю эстетики, начиная с пифагорейцев, полагавших, в частности, музыку имитацией небесной гармонии.

И сейчас расставлены все точки над i, а «гармония сфер» завершилась поистине мажорным аккордом. Обнаружение в «звучании планет» не только «золота», но и подлинных консонансов (К.Бутусов) однозначно указывает на «фликерную аранжировку», или подчинение их «мелодии» вездесущему «1/f – Фурье-спектру»...

Почему же мир наполнен подобными однотипными и фрактально устроенными флуктуациями? Не найдя порождающего их «механизма», наука так и не дала ответа. Да и можно ли отыскать таковой для столь универсального феномена – от экономики и электроники до морского бриза и музыки? Потому нами и была выдвинута версия духовного происхождения «фликера» (1992-2001). Всюду-сущий Дух единообразно упорядочивает различные динамические системы, сообщая им свою единую и великолепную целостную организацию...

Настоящим гимном «музыке звучащих сфер» стала опера (а потом и симфония) «Гармония мира»(1951) Пауля Хиндемита (1895-1963), немецкого композитора, альтиста и скрипача, а также непримиримого антифашиста – за что доктор философии Й. Геббельс обозвал его «атональным «шумовиком». В основе сюжета – история жизни И.Кеплера на фоне его главного и одноимённого с оперой труда...

Обратим внимание на поразительное совпадение, скрытое в признании Кеплера: «истинная пропорция между периодами обращений и размерами орбит пришла мне в голову 8 марта 1618 года...» - то есть точно в год «золотого» числа! Случайно ли? А может быть, сам Бог подводил гениального астронома к решающему открытию? Ведь учёный недаром настойчиво вопрошал: «где же в движениях планет Создатель запечатлевает гармонические пропорции?»...

Но час Духа, видимо, ещё не пробил... Благоговея перед Творцом, надо было осознать, что Отец творит мир через Сына при посредстве именно Святого Духа – каковым – существенный момент! - и материализуется всё заранее распланированное и подготовленное. И потому на всём сущем Дух и оставляет свой чудесный отпечаток...

Вот почему «нельзя, - по мнению Н.Кузанского, – познать ничего, если не познать всё... Не зная Бога, который является прообразом всего в мире, ничего нельзя знать о мире, а не зная мира, ничего нельзя знать, очевидно, и о его частях»...Но, с другой стороны, «имея в виду подобие искусства и природы», можно - по Кузанцу - надеяться «через тщательное наблюдение того, что мы обнаруживаем в произведениях искусства», проникнуть «и в силы природы». Поистине так! И в самом деле, «рука золота» и отпечаталась в первых, и непрестанно действует через Дух во вторых...

Вернёмся, однако, к прерванной мысли. Гениальная интуиция Ньютона проникала в силы природы, причём - в самые фундаментальные. Разбираясь с тяготением, он пошёл дальше Кеплера, понимавшего инерцию тела лишь как его некоторую «материальную косность». У Ньютона же закон инерции звучит иначе: «Врождённая сила материи есть присущая ей способность сопротивления, по которой всякое отдельно взятое тело, поскольку оно предоставлено самому себе, удерживает своё состояние покоя или равномерного прямолинейного движения».

Эвристические ходы мысли сэра Исаака просто поражают, и в частности – по поводу «сущностной» инерции. Здесь стоит немного задержаться.

В «Математических началах натуральной философии» (М. «Наука».1989. Следствие V на с. 49) мы читаем: «Относительные движения друг по отношению к другу тел, заключённых в каком-либо пространстве, одинаковы, покоится ли это пространство или движется равномерно и прямолинейно без вращения». Смысл акцента на выделенном нами обороте мы сейчас и раскроем.

Начнём с примечания к данному «следствию», сделанного переводчиком с латинского и комментатором «Начал» академиком А.Н.Крыловым (1863-1945), «адмиралом корабельной науки»: «это частный случай общего закона о движении центра тяжести системы тел» - закона, который Ньютон, вероятно, знал, но стеснялся или не находил повода высказать...

Тот же закон толкуется иногда и как инвариантность момента количества движения системы материальных точек относительно центра инерции (совпадающего с центром тяжести) при абсолютном и относительном поступательном движении (см. Б.М.Яворский А.А.Детлаф.«Справочник по физике». М.1979, с.76). Другими словами, инерциальные системы попросту «не чувствуют» вращения. Чего нельзя сказать об ускоренно движущихся...

Здесь-то и «зарыта собака». Теперь, вместо Ньютонова абсолютного пространства будем исходить из незыблемой «системы вращений» вихреподобного Духа. С ним-то и согласуются орбитальные и спиновые моменты любого заданного тела - пока оно покоится или движется равномерно. Состояние такой «предустановленной гармонии» с однородным угловым моментом отвечает изотропии пространства.

Но как только воздействие извне ускоряет произвольный объект, у микроскопических вращений последнего появляется – «с точки зрения» Духа – «искусственно навязанный» кинетический момент, каковой он и стремится подавить, оказывая на макроскопический объект тормозящее действие, ощущаемое нами через инерцию. Поэтому первый закон Ньютона и называют иначе законом инерции. А пропорциональность сопротивления разгону тела его массе означает, что все собственно образующие массу «круговые движения» и ответственны за эффект. Получается, принудительно толкаемое тело как бы «вязнет» в Духе...

Если же устранить внешнюю силу, то тело будет двигаться по инерции на достигнутой скорости, сохраняя предустановленный угловой момент. Таким образом, посредством инерционных сил Дух восстанавливает однородное распределение момента в пространстве, соответствующее его собственному «запасу вращения». Тем самым и поддерживается динамическая гармония мира, которая, увы, сегодня нарушается всё более мощными и непомерно ускоряемыми транспортными средствами и т.д...

В итоге сходятся вместе оба прозрения Ньютона – относительно роли вращения и загадочной инерции: «Я не утверждаю, что сила тяжести является существенным свойством тел; под понятие присущая сила я разумею только силу инерции. Она неизменна». Вот – одна из многих глубоких посылок учёного, оставшихся малопонятными для его современников, - которую удалось распечатать только сейчас...

Теперь ясно, что можно говорить о «присущем» всему вращении, каковое «вмонтировано» в мирообразующую логарифмическую спираль Духа. Оно выражается в микроскопических моментах элементарных частиц, электронов и атомов, составляющих твёрдое тело.огарифмическую надо говорить о " сейчас...

ным для его современниковяе распределение момента в пространствеустановленный углов Безусловно, скрытым вращением объясняется также и стабилизирующий эффект гироскопа или катящегося колеса... За подробностями полезно обратиться к оригинальной работе автора «Прав ли был Ньютон относительно нематериальной природы гравитации?»; ж. МОСТ, №10 и 11. 1999.

Обратим внимание ещё на одно обстоятельство. Оставив кинематику Декарта и перейдя к динамике, Ньютон шёл «от движений к силам, их производящим, и вообще от действий к их причинам, от частных причин к более общим - пока аргумент не закончится наиболее общей причиной». Не найдена ли наконец таковая сегодня?

Действительно, в квантовой механике гением Планка установлен элементарный квант действия h, названный его именем. И любопытно, что размерность h и момента количества движения одинакова! Естественно, что аналогична размерность и у классического действия, представляемого произведением энергии на время (1) или импульса (количества движения) на перемещение (2), причём пары (1) и (2) входят в качестве канонически сопряжённых величин и в соотношение неопределённостей Гейзенберга.

Отсюда напрашивается следующая «мораль»: Бог творит, дискретизируя свой континуальный Дух и создавая, по формуле Эйнштейна, первичные «дифференцированные сгустки энергии» в виде неких вихреобразных частиц «материи». Их духовным генезисом и объясняется как интригующая «квантовая нелокальность» и т.п., так и корпускулярно-волновой дуализм. Последний вполне ассоциируется в настоящем контексте всё с той же логарифмической спиралью, уникально сочетающей в себе замкнутое круговое движение с неограниченным криво- и прямо-линейным...

Эта замечательна кривая, открытая Декартом, которую мудрый Гёте назвал математическим символом жизни и духовного развития, достойна того, чтобы уделить ей ещё несколько строк.

Запущенный в оборот Дж. Непером (1614) термин логарифм, составленный из греческих слов logos + arithmon, можно передать «соотношением чисел» - сочетанием, имеющим далеко идущие последствия. Шотландский геометр словно предчувствовал значимость сделанного открытия, когда заключил свой эпохальный труд словами: «собирая плоды этого небольшого произведения, воздадите должную славу и благодарность Богу высшему, Создателю и Расточителю всех благ».

Похоже, судьбоносное введение логарифма ради удобства вычислений лишь повторило промыслительное и состоявшееся задолго до того его «внедрение» Творцом в наше сознание. Упомянутая выше блестящая работа И.Рыбина действительно зафиксировала, что «наполнение» нашей черепной коробки перманентно берёт отношение и логарифмирует - по закону Вебера-Фехнера - причём именно по основанию 1,618!

А идя «обратным подобием», мы приходим к объективному Логосу, введённому в философию ещё Гераклитом в субстанциальном плане. У Филона Александрийского он – «второй Бог» и посредник между поту- и посю- сторонней сферами. В христианстве же возобладала личностная ипостась, и Евангелие от Иоанна подчёркнуто начинается с утверждения Логоса, под которым понимается Иисус Христос.

...«Отец вынашивает замысел, беря на себя функцию архитектора, а его целостную идею претворяет в структурированный план Сын, произнося «Слово о мире», и «подготовленное Отцом и сыном материализуется Святым Духом» (В.Тростников. «Православная цивилизация». М.2004, с.74).

И сейчас проясняется, как вершится тайное «овеществление» Духа, или «творение из ничего». В недавнем издании «Библия и наука» (М. «Даръ».2006) говорится: «Согласно христианской святоотеческой традиции, выраженной наиболее полно в трудах святого Максима Исповедника, бытие каждой вещи, каждого явления нашего мира определяется их трансцендентно-идеальным «корнем» - логосом, являющимся энергией Логоса Ипостасного. Имея внепространственную и вневременную природу, логос принципиально недоступен для прямого научного изучения. В то же время его «присутствие» ощущается в законах мироустройства и гармонии. И в частности, об этом «присутствии» говорит и пропорция золотого сечения (с.164).

Что ж – лёд определённо тронулся! Дело за физикой: неплохо было бы и ей воспоследовать логосу, трактуемому в русской философии через «цельное» и «органическое» знание, отличающееся равновесием ума и сердца, интуиции и анализа. Речь, следовательно, идёт, о балансе всё тех же двух взаимодополняющих процессов и стратегий (стр.2 и далее)...

Подведём промежуточный итог. Новая метафизика искусно объединила «слово» с математикой числа и геометрии. Бог элегантно эксплицирует свою идею о мире через «золотую» метрику и спиральную морфологию. А поскольку «невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы...» (Рим.1:20), то мы догадываемся и об изоморфной организации главного «инструмента» Творца - его Духа. Тут срабатывает и сходство причины со следствием, переведённое на симметрийный язык Пьером Кюри, а также принцип «живое от живого» Реди – Пастера. Согласно же высокой философии, налицо знаменательное соитие сущности с явлением...

Таким образом, вместо невнятного прежде бормотания об идеальном и абсолюте, на авансцене заблистал «золоторечивый» символ, говорящий сам за себя и рисующий нам более чёткую и ясную картину – вероятно, максимально доступную для нашего ограниченного ума.

Вспомним о тезисе Парменида касательно тождества бытия и мышления. Как выясняется, бытие прежде всего есть и сводится к соотношению (В.Сагатовский. «Триада бытия».СПб.2006), а следовательно, действительно обладает теми же атрибутами и предикатами, что и мысль. Правда, логичнее было бы скоррелировать мысль не с унылым и неподвижным бытием-сущим Парменида, а с динамическим логосом его оппонента Гераклита. Конечно, неуловимые мысли тоже только есть, будучи обязательно чьими-то, ибо не могут одиноко и сами по себе болтаться в воздухе. Они также «следуют друг за другом наподобие числа» (Аристотель. Метафизика.407а.5) – что указывает на непрерывность мышления...

И тогда всё ставится на свои места. Чтобы не «удваивать» реальность, будем говорить об исходном - непространственном и вневременном бытии, эквивалентном мысли. «Взаимозаменяемость» бытия и мышления оказывается очень удобной. Например, с точки зрения теории множеств и с учётом первичности мысли, наше «земное» бытие суть отображение – причём, «сжатое»! - мысли на саму себя. Иными словами, мысль отображается в конечные структуры и движения.

Прибегнем и здесь к «обратному подобию». Как известно из радиоэлектроники, информация доставляется в приёмник посредством гармонических колебаний энергетической «несущей» при её модуляции «полезным сигналом» на стороне передатчика. Представим по аналогии, что и на «гармонический» Дух накладывается творческая мысль о структуре мира и его целостной организации – каковая и овеществляется с его же помощью. Говоря иначе, мыслеформы превращаются в зримые вещи...

Отметим теперь под новым углом и справедливую универсальность формулы «быть – значит соотносится» (В.Сагатовский). Всё сходится, если упомянутое отображение считать гомоморфным, то есть сохраняющим, говоря математически, «рассматриваемые операции и/или отношения».

И в самом деле, уже развёрнутая «золотая пропорция» демонстрирует инвариантность отношения между её бесчисленными составляющими, подчеркнём – отношения взаимодополнения частей в целом. А в духовном и межличностном плане данное отношение есть, разумеется, не что иное как... любовь! Нетрудно вообразить, сколько междометий и недоумения спровоцирует подобный смысловой переход у рационального ума!...

Однако пришло время перестроить мышление и оживить своё дремлющее правое полушарие, взирающее на сердце. Мир поистине объят Духом любви (Рим.15:30), источаемой его Устроителем. И Бог всегда творит с любовью, создавая неповторимую красоту «в золоте», а талантливый художник – беззаветно любя творческий процесс - повторяет в своём малом уделе Его чудесный «дизайн». Следовательно, насыщенность «сечением» всех шедевров искусства с блеском подтверждает сотворение человека «по образу и подобию Божию» (Быт.1:26,27), поскольку именно творческие способности мы и наследовали от своего Создателя в первую очередь.

Впечатляет ещё одна параллель. Сколько в древности, в том числе и Платоном, говорилось о подобии! «Подобное стремится к подобному», а «любовь связывает людей из-за подобия их природы» и т.д. О притяжении однородных тел учил и Демокрит: «...подобие в вещах имеет силу соединять их вместе, в одно». Как же онтологически связываются три выделенных нами понятия?...

В унисон сказанному и Ньютон был убеждён, что «тяжесть есть стремление к соединению родственных тел». Возможно, в его обширной библиотеке были опусы крупного математика Этьена Паскаля(1588-1651) - отца одарённого Блеза - считавшего тяготение обязанным взаимному влечению тел... Впрочем, ещё Эмпедокл закинул в умы идею о «любви», сливающий воедино все элементы...

И вот пришло время резюмировать накопленное. Вернёмся к пионерским работам выдающегося математика из IBM (США) Б.Мандельброта в 70-х годах прошлого столетия, где было объявлено о рождение новой - «фрактальной геометрии природы», засвидетельствовавшей преобладание вокруг нас «самоподобных» структур и объектов. В динамике о той же «масштабной инвариантности» давно вопиял неистребимый «фликер-шум» (стр.7). Выходит, вся ойкумена действительно пронизана подобием – чья идея и заложена в бесконечно развёрнутой «золотой пропорции» державного Духа!...

Отсюда – «влечение» и тяготение «родственных» и подобных тел – общее стремление к объединению и единству, реализуемое в гравитации и... любви. Таков изначальный настрой мира на существование и целостность, или сверхприродная сила, призывающая и нас к спасительной причастности ей...

Состоявшееся прозрение облегчилось и обращением к «физ-мат» аргументам. Взять хотя бы вихревое движение в идеальной жидкости – эффектный результат, полученный и развитый «на кончике пера» целой плеядой блистательных умов от Лагранжа и Эйлера до Кельвина, Пуанкаре и Гельмгольца. С философской точки зрения, идеальные вихри эксплицировали неоспоримое положение Аристотеля о представимости любой непрерывности – включая, вероятно, и пустоту! - через движение. Теорфизика лишь установила конкретный и вполне естественный вид «связующего» движения – вихревой, каковой, кстати, замечен и во всех материальных сплошных средах, подтверждая тем самым общность формы для двух миров, отмечаемую во многих учениях...

Осталось только к найденной универсальной форме движения добавить, так сказать, содержание. «Бессмысленные», по большому счёту, вихри мгновенно обретают «права гражданства» - если придать им траекторию «золотой» логарифмической спирали. Ключевой момент! Тогда наши вихри становятся законосообразным и «чистым» движением смыслопорождающего Духа, задающего целостность...

На мельницу сказанного льёт воду и ещё один нюанс. «Умопостигаемые» вихри в гипотетической жидкости, оказывается, не возникают и не исчезают – они либо есть и будут всегда, либо никогда не появятся. Таково следствие бездиссипативности среды. Нас интересует, естественно, только первая альтернатива – нечто; а второй – ничто – пусть занимается спекулятивная философия и софистика. Таким образом, теоретики от физики вывели нас, сами того не подозревая, к умозрительной реальности и мысли как таковой, которая, в отличие от становящегося материального, поистине всегда есть уже «в готовом виде». Притом существенно, что мысль вовсе не нуждается в каком-либо субстрате, она никогда не бывает пуста, а нагружена смыслом и непременно чья-то...

Наконец, срабатывает и удивительная особенность логарифмической спирали. Вследствие уникального её свойства «изменяясь, оставаться той же» (Я.Бернулли), её движение неотличимо от покоя (!). В философии же столь трудно определимая словами ситуация, и безотносительно к легендарной спирали, всегда ассоциировалась с бесконечной скоростью движения (А.Ф.Лосев), а следовательно, - опять же! - с трансцендентным бытием...

...Однако, пытаясь до конца разобраться с духовным, нам нужно умерить свои амбиции и смириться с его непостижимостью (С.Франк) – особенно помня мудрые слова о том, что куда важнее попасть на «небо», чем ломать голову над его устройством...

И хотя абстрактная математика безусловно наиболее пригодна для постижения духовной первоосновы бытия, не стоит её переоценивать. Лишь бы тут не употребить во зло то, что дано нам во благо – и не угодить в «капкан», в который, к примеру, попадают, увязая в навороченной математике, лихие разработчики нашумевшей теории суперструн. Но весь пар, как водится, рано или поздно уходит из машины, как и сдувается воздушный шарик. Что и случилось ныне с претенциозным «большим взрывом» - поскольку всё искусственно навязанное в конце концов отпадает, а выживает только рождённое в синергии с Божественной мыслью, абрис которой мы и пытались уловить...

Некое предостережение на этот счёт обронил когда-то один из отцов кибернетики и теории игр Дж. фон Нейман ((1903-57): при достижении определённой степени сложности системы она являет описание самой себя. Парадоксальное на первый взгляд заявление вундеркинда-математика! Но такой «самодостаточный подарок» обычно и даётся нам «сверху»: Иисус явил собою всю полноту Божества, а обещанный им Дух-Утешитель после его ухода сошёл со всею силой и чудесной благодатью на собравшихся учеников (Деян.2:1-4).

Подобные благие откровения в области натурфилософии сыпались и на голову Ньютона. Если бы только он к безупречным знаниям математики присовокупил сказочный символ гармонии!

Именно с ним картина обретает свою полноту и завершённость. Сразу объединяются оба аспекта Духа, обсуждённые выше, а великая концепция тяготения сэра Исаака дополняется тем, что он увидел в своём историческом ведре. Дух сочетает в себе консолидирующую силу, господствующую во Вселенной, с расширением по спирали, проявляющимся в круговом движении. Последний эффект давно замечен на многих галактиках да и в микромире, а оба вместе – в нашей грандиозной Солнечной системе.

Итак, «золотая» метафизика убедила в существовании мирового Духа – чья реальность не уступает, а скорее превосходит таковую столов и стульев. «Наверху» кипит интенсивная и богатая духовная жизнь, которая слегка приоткрылась нам через комбинацию некоего движения с целостностью, но полностью открывается только в Св.Писании.

На фоне этой полноты приведённые аргументы выглядят просто жалкими подпорками и костылями, призванными разве что помочь «левополушарному» рационалисту доковылять до веры. Пришло время срочно включить другую – «сердечную» - половину нашего мозга и сблизиться с Богом - ибо пока ещё милостивый «Господь медлит, чтобы помиловать вас...» (Исайя 30:18). И не по его ли промыслу грядущий суд Божий именуется в Новом Завете часто... кризисом (κρίσις) (Ин.12:31; Мф.12:18;Деян.8:33;2Фес.1:5ит.д.)?... Словно Господь побуждает нас обратиться на себя и постичь истинную причину всех наших бед...

Свершившееся прозрение вписывает новую главу в естественно-научную апологетику, которая сошла на нет в эпоху Возрождения, но стала особенно набирать обороты с начала XIX века. Она берёт начало из «естественного богословия», которое, в свою очередь, строится на богодухновенных библейских текстах Ветхого и Нового заветов и творениях святых отцов.

Закономерность и востребованность этого процесса отмечал Н.Глубоковский (1863-1937), богослов, экзегет и экуменист: «Христианство... исповедуется в православии божественным, или чудесным.... а потому для него принципиально требуется рациональное оправдание, - тем более, что обыкновенный разум слишком склонен превращать эту чудесность в прямую невероятность...»

В этом всё дело. Разум без тормозов заходит слишком далеко и плодит сплошь и рядом, по Платону, не-сущее – вместо того, чтобы уразуметь истину. А она сейчас выглядит как чудесное единство двух ментальных стратегий, отображающих бинарность движений Духа и долженствующих, в идеале, обеспечить целостное мировосприятие. Так, благодаря описанному «геометрическому подходу», пролился свет и на монодуализм С.Франка - скорее более декларированный, чем вполне обоснованный...

Интересно соотнести указанную двойственную ментальность с диалогичностью, присущую языку как таковому и свойственную якобы вообще нашему сознанию, - согласно М.Бахтину(1895-1975). Наш философствующий филолог считал также, что по схеме диалога громоздятся и мысли о «первоначалах бытия»(!) и происходит «речевое взаимодействие»... С другой стороны, диалогом была и «внутренняя речь» в понимании видного советского психолога Л.С.Выготского (1896-1934).

Специфика внутренней речи состоит в её «свёрнутости» без слов и предикативности - «сказанности», выражающей в широком смысле отношение или вообще функциональную зависимость (Г.Фреге). Спросим себя: не служит ли прообразом речения самого Бога именно бессловесная внутренняя речь, выступающая переходным звеном между мыслью и её развёртыванием – когда она «совершается в слове» (Л.Выготский)?

В самом деле, известна эффективность «внутренней молитвы» исихастов («молчальников»), т.е. - скрытой беседы подвижника веры с Богом. Кроме того, в особых случаях и Бог тем же способом – «напрямую» и через Дух многократно обращался к своим преданным пророкам...

Следовательно, наряду с привычным «горизонтальным» статусом «слова», существует и «вертикальный» - ответственный за «экстериоризацию» мысли и её свободное – без сотрясения воздуха - блуждание между избранными собеседниками.

В нашей голове действует великолепный «приёмо-передатчик», аналогичный радиоэлектронному и также реагирующий на невидимый «поток информации». Причём, главной «фишкой» в нём снова оказывается резонанс – но уже не с безликой синусоидальной несущей, а с животворящим Духом.

В этот гармоничный, или, назовём его, «резонанс любви» вступает вся сущность христианина, включая и тело(!) – о чём неоднократно писали отцы церкви. Теперь же их правота заблистала в «золотом» сходстве нашей психо-соматики и Духа – элегантном изоморфизме, способном убедить уже и любой вменяемый светский ум. А «резонансное наполнение» преизбыточной «нетварной» энергией – при надлежащем настрое и молитве – и есть подлинное счастье. Вот почему Серафим Саровский ставил главной целью для христианина именно стяжание Духа Святого!...

Подведём окончательный итог. Когда-то звезда современной физики С. Хокинг спросил в задумчивости: «Что же вдыхает жизнь в наши уравнения?». Ведь последние, рассуждал наверняка он, описывают не более чем связь величин, разделённых знаком «=», а не процесс – каковой ещё должен откуда-то инициироваться.

Если же идти мужественно до конца, расширив проблему, то можно спросить: а есть ли тот глобальный процесс, который своей направленностью противостоит деструктивному второму началу термодинамики? Положительный ответ на поставленный вопрос и дан вышеизлженным: только всепроникающий Дух, влекущий к «Божественной целостности» (К.Краузе), удерживает мир от хаоса.

Будучи интригующей «формой форм» (В.Розанов), Дух ускользает от понимания, ожидая от нас скорее «подключения» к нему и «союза» с ним, чем отстранённого и «объективного» познания. И всё же, в эти «последние дни» (1Пет.3:3; 2Тим.3:1 и т.д.) Бог заботливо предусмотрел и рациональное постижение Духа для всякой жаждущей истины и нормальной головы.

Нам надо только внимательно всмотреться в Его творение, выискивая общую «форму» в окружающей красоте - не забывая и о «беззвучной мелодии» фликера, контрастирующего с разрушительным «белым шумом», который, к сожалению, сопутствует почти всем аксессуарам цивилизации.

Наконец, оправдался и всячески мусируемый в древней философии принцип подобия, заявленный также в Библии (Быт.1:26) и актуализуемый в антропоморфизме, «обратном подобии» и... бионике. Действуя «в обе стороны», подобие бросает яркий свет на ту мирообразующую и «собирательную форму», каковой владеет исключительно державный Дух.

Ещё раз коснёмся разительной «дыхательной параллели». В утверждении апостола Иоанна (3:8) «Дух дышит, где хочет...» мы переставим акцент со второго глагола на первый - имея в виду не только обширную этимологию библейского «духа», включающую «дыхание», но и тотальное «дыхание Вселенной» из одноимённой книги (Н.Якимова. М.2010).

Перечисляемые там повсеместные вибрации и ритмы - от биения сердца до пульсаций солнечной активности и Вселенной - можно уложить всё в тот же «масштабно инвариантный» фликер с бесконечно растянутым спектром, который и «визуализирует» беспредельно многогранную деятельность Духа. Везде происходит ритмичное чередование двух фаз: вдоха-систолы-напряжения и выдоха-диастолы-расслабления, а в ментальном плане - движение к целому и от него к деталям и частям... Вспомним, что и Гегель трактовал диалектику как умение отыскивать противоположности в окружающей действительности...

Итак, нетленный Дух вдыхает саму жизнь во всё сущее – и не только в уравнения физики, но и в раскрученные жестяные вёдра с водой. А простые опыты – при надлежащем осмыслении – дают зачастую больше, чем изощрённые и громоздкие выкладки. Похоже, повальная «левополушарная» математизация и отнесла физику куда-то в сторону...

Перипетии бинарной стратегии мышления явили нам два светила – Исаак Ньютон и Стивен Хокинг. Последний, обездвиженный тяжёлым недугом, унаследовал от своего великого предшественника пост лукасианского профессора в Кэмбридже, но, увлёкшись «чёрными дырами», едва ли продолжил его линию. Хотя, будучи поклонником формулы E = mc, Хокинг мог бы усмотреть в ней духовную подоплёку (стр.2,3) и двинуться иным путём.

Требовалось, однако, «перезагрузить сознание» - перейдя от холодного дискурса к восторженному созерцанию красоты. Ибо «прекрасное есть манифестация сокровенных законов природы, без проявления которого они навсегда остались бы сокрытыми» - вот конгениальное резюме Гёте, которое следовало бы срочно вывесить на фронтоне Академии наук.

Но то, что должно было произойти, свершилось. Давно зиявший пробел восполнила «золотая» метафизика, апеллирующая к любому неповреждённому и эстетически развитому сознанию. К тому же, наша встреча с объективной мыслью и Духом означает желанное постижение истины, поскольку ни с чем материальным никакая мысль совпасть не может...

Быстров М.В. август 2011