Р.Ф.Хасанов,

Бирский филиал БашГУ,

Республика Башкортостан

О дилогии Зиннура Ураксина

Дилогия Зиннура Ураксина («Вороной», [1]«Караван-сарай» [2]) стоит в одном ряду с историческими романами, посвященными жизни башкирского народа в прошлые столетия. Писатель строит повествование в традициях историко-революционного романа с его социальной проблематикой, пафосом отрицания всяких форм угнетения, героем из народа, который, несмотря на удары судьбы и лишения, устремлен к счастью, любви, свободе. Мысль о народе-страдальце, народе-созидателе и строителе объединяет романы в одно целое. Она незримо присутствует в рассказе о судьбе того или иного героя, в диалогах и монологах, в пейзажных описаниях, открыто высказывается в прямых авторских вкраплениях в текст, в публицистических отступлениях.

Уже с первых страниц романа «Вороной» звучит тема социального неравенства, делаются первые штрихи к портретам героев- антиподов. С одной стороны, это Тимаш-барин, Низам-бай, с другой – охотник Насир, батрак Алтынбай. Постепенно вырисовывается образ помещика Тимашева, самоуверенного деспота-самодура, алчного и коварного, жестокого и аморального человека, готового на всё ради достижения корыстных целей. В завязке сюжета читатель узнает, что Тимашеву понравился вороной конь охотника Насира, и он велит своему кучеру Алтынбаю выкрасть коня. Так начинаются злоключения Вороного и его хозяина.

Сквозным образом дилогии является образ Алтынбая. На его примере автор изображает тяжелую долю простого башкира в те времена. Судьба-злодейка гонит его по свету, словно перекати-поле; сирота с малых лет, испытав все «прелести» батрачества у помещика, в дальнейшем он вынужден покинуть родные места; не выдержав тяжелые условия армейской жизни, становится дезертиром, скрывается от властей. Однако удары судьбы не сломили Алтынбая, а закалили характер. В финале первой части романа автор представляет нам крепкого джигита, умеющего постоять за себя, за любимого человека и за правду. Во второй части дилогии - «Караван-сарае» - он среди строителей знаменитого сооружения.

Рассказ о семейно-бытовой жизни героев выстраивает первый повествовательный пласт дилогии. Частная жизнь героев обрисована на фоне больших и малых социально-политических, исторических событий и явлений первой трети 19 века. Они органично вплетены в сюжет произведения и создают общественно-политическую картину эпохи, определяют судьбы героев, обусловливают их поведение, поступки, действия. Это и продолжение колонизаторской политики царского правительства в башкирском крае, дальнейшее обнищание народа, усиление его эксплуатации, процесс назревания бунтарских настроений среди башкир, строительство заводов, приисков на их исконных землях, деятельность Перовского на посту губернатора Оренбургской губернии, начало строительства Караван-сарая и многое другое. Все это расширяет географические, тематические и хронологические рамки произведения, усиливает его историко-познавательную ценность.

Образ вороного коня один из центральных в романе, его идейный и композиционный центр, связующее звено между отдельными главами. Так или иначе, все основные действующие лица имеют отношение к нему – Насир, Алтынбай, Тимашев, Перовский. Для одних – он предмет гордости и восхищения, верный друг, для других – забава, объект купли-продажи для потехи ради. Через весь роман образ Вороного проходит неким идеалом совершенства, воплощением красоты и силы. Так в роман входит архетипический мотив «верного коня и доброго молодца», который освещается автором в романтическом и драматическом ключе. При этом он опирается на одноименный кубаир. Сюжетная основа романа также восходит к легенде о Вороном коне (Карате). Трансформируя фольклорный источник, творчески развивая его в художественном сознании, автор выстраивает романный сюжет, сочетающий в себе элементы драматизма, трагизма и авантюрно-приключенческого романа. Насир ради спасения своего любимца жертвует своей свободой, рискует жизнью. Вместе со своим хозяином Вороной совершает подвиг - его победа на скачках во время праздника в Оренбурге дает свободу пленным башкирам-заложникам.

Таким образом, тема «верного коня и доброго молодца» в романе обретает широкий смысл, сливается с темой народа, способствует созданию его обобщенного образа и национального характера. Жизнь башкира всегда была связана с конем. И на поле, и в степи, в походе и в бою они неразлучны. Об этом сложены песни, легенды, написаны романы. В Насире воплощены черты башкирского национального характера. Бунтарь-одиночка, желающий вначале лишь найти своего коня, в конце романа он приходит к осознанному протесту против социальной несправедливости.

Вторая часть дилогии – «Караван-сарай» - автором определена как роман-хроника. Однако его ценность и достоинство не в большом количестве событий, лиц и фактов, а в романном сюжете, в котором живо и увлекательно развивается действие, раскрываются характеры, разворачиваются драмы, возникают и разрешаются конфликты. Система образов романа включает исторические лица и вымышленные персонажи, в жизнедеятельности, судьбе которых отражены те или иные исторические процессы, катаклизмы и другие обстоятельства эпохи.

Как и в первом случае, продолжена и развита линия, образующая социально-бытовой пласт повествования. Мы вновь встречаемся с Алтынбаем и его любимой Гатифой. Знакомство, первые свидания, зарождение между ними глубоких чувств – обо всем этом рассказано в светлых, лирико-романтических, возвышенных тонах. Взаимоотношения, чувства и переживания влюбленных описаны на фоне буйной, весенней природы, ледохода на Агидели. Их мечты о своем доме, о будущей семейной жизни гармонируют с пробуждающейся весенней природой. А их сплав по реке на бревнах для строительства своего дома – это и есть их романтическое путешествие, дорога к счастью в прямом и переносном смыслах: она лежит через преграды, валуны, волны, опасные перекаты. Символична картина, когда они из узкого горного ущелья, бушующей быстрой волны выплывают на широкий простор, где Агидель расширяется, успокаивается, замедляет свой бег. Значит, счастье есть, оно достижимо. Вот как автор передает состояние героев в это время: «Они, казалось, уплыли из не баловавшей радостями обыденности в волшебную сказку. Для Алтынбая легкое покачивание на волнах Агидели было внове, порождало ощущения, каких он никогда прежде не испытывал. Ему доводилось плавать на лодке – переправлялся и через разлившийся по весне Юшатыр, и через степной спокойный, воспетый во множестве песен Сакмар, но разве сравниться им с Агиделью, светлоструйной, своенравной рекой в скалистых берегах?! Впрочем, не в ней только было дело. Два сердца бились рядом в лад, молодой мужчина и молодая женщина по безмолвному уговору воспринимали это плавание как свадебное путешествие, хотя еще даже не поцеловались ни разу. Их переполняло волнение, только стеснялись они, не решались выразить обуревавшие их чувства словами». [3]

Назвав «Караван-сарай» романом-хроникой, автор отчасти предопределяет читательское восприятие. Именно синтез двух начал составляет формально-содержательную структуру произведения. Если в первых главах преобладает романное начало, то в дальнейшем хроникальность сюжета ощутима довольно сильно, особенно в конце. Здесь заметно ослабление собственно художественного начала; живописность, описательность, психологизм уступают место информативности, фактологичности, документальности. Чувствуется некоторая торопливость в авторском голосе, он словно не успевает литературно обработать весь фактический материал. Все чаще в рассказ от третьего лица включается голос самого автора, в котором четко слышны публицистические нотки. Его волнует судьба Караван-сарая, который уже во второй половине 19 века усилиями чиновников утратил свое назначение - быть «Башкирским подворьем». Вместо гостиного дома, мечети в нем обосновались губернские административные учреждения. «И Караван-сарай вместо того, чтобы стать украшением истории башкирского народа, на многие десятилетия превратился в объект, терзающий его душу, посыпающий соль на его раны»-, с горечью восклицает автор. Но и в наше время судьба его окончательна не решена. «Теперь страной нашей правит шумная демократия, пишет автор в «Эпилоге». В Караван-саре закишели коммерсанты. Сколько среди них башкир- нам неведомо. В комплексе идет ремонт на собранные мусульманами деньги. Кому в дальнейшем будет принадлежать Караван-сарай? Ответа на этот вопрос пока нет». [4]

Несмотря на несколько безрадостную концовку, чтение дилогии Зиннура Ураксина оставляет приятные впечатления. В ней есть увлекательный сюжет, трогательные психологические сцены, живописные картины природы, удачно построенные диалоги, большой познавательный этнографический, исторический материал, запоминающиеся образы исторических лиц и вымышленных героев. Несмотря на некоторые издержки, о которых было сказано выше, язык дилогии живой, красочный, богатый и афористичный. В нем немало метких выражений, пословиц и поговорок, передающих особенности мышления и речи народа, его склад характера, образ жизни. При этом надо иметь в виду, что мы имеем дело не с оригиналом, а с переводом. Марсель Гафуров сумел передать особенности образного языка, стиля известного ученого-лингвиста, меткого на слово, самобытного автора многих рассказов Зиннура Газизовича Ураксина.

Примечания

1. Зиннур Ураксин. Вороной. Роман // Бельские просторы, 2004, №№ 9, 10.

2. Зиннур Ураксин. Караван-сарай. Роман-хроника // Бельские просторы, 2010, №№ 1, 2. .

3. Указ.соч. 2010, № 1.- с. 55.

4. Указ.соч. 2010, № 2.- с. 106, 108.