Филологические науки / 7. Этно-, социо- и психолингвистика

Д.филол.н., проф. Хуако Ф.Н.

Майкопский государственный технологический университет, Россия

Разнообразие языковых средств при формировании имиджа полиэтничной Адыгеи

Речевая деятельность всех видов – сложный процесс, в котором участвуют особые психологические и речевые механизмы. В соответствии с теми задачами, которые решает человек в процессе общения, приоритетными целями являются эффективное получение и передача информации; достижение поставленной цели путем убеждения собеседника и побуждение его к действию; получение дополнительной информации о собеседнике; позитивная самопрезентация. Практика использования психологических факторов в производственной и социальной сферах с каждым годом расширяется. Общеизвестно, что отношения между людьми неоднозначны: есть отношения равноправные, неравноправные, родственные, дружеские, приятельские, теплые, холодные, высокомерные, легкие, тяжелые, натянутые, напряженные. Все оттенки человеческих отношений находят свое отражение, в частности, в речевом этикете. Поэтому в той или иной этно- лексике существуют языковые средства, как соответствующие, так и категорически не соответствующие духовным нормам жизни и деятельности данной этнической группы.

Причем в условиях многонационального мирового сообщества все более актуальным предстает изучение специфики, ограниченной этикетом речевой коммуникации именно применительно к тому или иному этносу. Россия – многонациональная страна, уникальность которой состоит в том, что в ней сосуществуют, взаимодействуют, взаимопроникают культуры разных народов. То же можно сказать и о республике Адыгея. И потому целью проведенного исследования стало изучение особенностей речевого этикета, сложившегося в условиях местного двуязычия (адыги и русские), а также выявление роли речевого этикета каждого из народов в межнациональном общении. Исследование, посвященное роли речевого адыгского этикета («адыгэ нэмыс») в деловой жизни республики Адыгея, проводилось с опорой на существующие в северокавказской науке труды Б.Х.Бгажнокова, Т.Р.Биштовой, Р.А.Мамхеговой с учетом возможных для сферы туристического сервиса речевых ситуаций и в плане одновременного сопоставления с русским речевым этикетом.

Сложившиеся реалии диктуют необходимость знать, уважать и считаться с обычаями, традициями и этикетом проживающих в Адыгее народов. Существуя в многонациональном федеративном государстве, адыгская культура, как и культуры других (малочисленных для этой территории) этносов, развиваясь, прежде всего, на собственной основе, функционирует в русской культурной среде и взаимодействует с ней. Однако не всегда данные сферы взаимодействия оказываются реально «культурными» (в значении «воспитанными»). Так, достаточно активную «ненормированность» проявляют нередко неофициальные Интернет-ресурсы, примером чему можно считать размещенную на одном из сайтов заметку «Адыгея, она же Солнечная Адыгея, Помидорная Республика» ([Электронный ресурс] // www.Lurkmore..to). Эта публикация является наглядным примером возможной сегодня в сети вседозволенности. Но для нас она стала ярким образцом текста, содержащего неизбежные в полиэтничном пространстве заимствования, языковые (как семантические, так и звуковые) пересечения.

«Работающие» на оскорбление и унижение замечания аноним начинает уже с топонимики. Что касается описаний географической специфики расселения адыгского (черкесского) этноса, то используемые автором физиологические ассоциации («прямая кишка») при описании очертаний карты адыгов несут явный унижающе-оскорбительный оттенок. Уже в первом абзаце автор создает предикат, географически рисуя республику в образе грязного пятна в центре Краснодарского края, – пятно, которое (косвенно) нуждается в удалении и потому априори опасно для всех. При этом приводимое в первом же абзаце применительно к республике словосочетание («гордая независимая») посредством перечеркивания приставки «не» подсознательно меняет смысл на обратный и вызывает ассоциацию с характером глупого и агрессивного подростка, что может спровоцировать ненависть. Также весьма частым можно считать авторское стремление исказить упоминаемые им этнонимы и топонимы («Агыдея», «с Краснодырскаго краю», «Яблоновка» – «Еблановка», «Понежукай – Пониже-Шукай» и др.), – термины, подобная транскрипция которых не может не возмутить представителя адыгской (черкесской) нации, для которого эти населенные пункты являются родиной.

Комментируя религиозную принадлежность адыгов автор использует сленговую приставку «труъ» (от англ. true – настоящий, истинный) в слове «труъмусульмане», т.е. «истинные» мусульмане, что воспринимается как сарказм, оскорбляющий религиозные чувства верующих. Пренебрежительно называя неверующих адыгов «небыдло-атеисты», всех верующих адыгов автор тем самым косвенно относит к категории «быдло», что является оскорбляющим определением, способном вызвать ненависть между представителями разных конфессий.

В тексте анонима высмеиваются фонетические, орфографические и грамматические особенности адыгского языка – от заимствований (кстати, характерных для всех языков эпохи всеобщей глобализации) до неподвластных автору и потому обижающих его трудностей произношения («Другая особенность – множество заимствований из русского (и через русский), которые позволяют любому радиослушателю понимать тему новостей на адыгейском»; «Алсо, есть мнение, что существует иной способ говорить на адыгейском языке: нужно набить рот горячей картошкой и произносить слова из любого другого языка», <…> «… пишется согласно местным вырвиглазным правилам грамматики и т.д.). Развитие языка всегда детерминировано уровнем развития всего общества, поэтому из подобных высказываний можно сделать вывод о том, что носители данного языка имеют соответствующее мышление. Оскорбление родного языка является значимым фактором возбуждения ненависти.

Раздел «Лулзы», содержащий в своем составе так называемый пародийный словарь, полностью построен на издевательстве над адыгейским языком; по развитию (структуре, морфологии, объеме, сложности) языка судят о развитии этноса, следовательно, уничижительная оценка языка в данном случае косвенно, действуя на эмоционально-бессознательные уровни психики, формирует образ недоразвитого народа; в «пародийном словаре» есть пары, указывающие на якобы террористические наклонности адыгов (черкесов): «свой – нашь, чужой – рэжь, баня – дющь, банщик – дющман, квартира – блындажЬ». В числе других средств привлечения внимания автор активно использует и такой нелегальный способ, как умышленное приведение слов с ошибками. Это способствует формированию имиджа, делающих усиленный акцент на изображаемых им нюансах («заводоми», «третим», «Нянка по вызаву», «Савсем Пахожъ» и др). Таким образом, в публикации неоднократно излагается прямая ложь, которую можно легко опровергнуть. В целом, используемые автором приемы целенаправленно способствуют созданию социально-политической напряженности. Все содержание статьи можно расценивать как материал, формирующий в коллективном сознании негативное отношение к конкретному этносу (адыгам).

Однако изучение языка, овладение неродной речью, другими словами, овладение двумя или более языками, особо значимо в настоящее время, когда осуществляются ускоренными темпами интеграционные процессы, когда возникает необходимость постоянного общения для реализации экономических, социальных и культурных связей, что обусловливает обязательность знания неродного речевого этикета. В адыгском речевом этикете существует большое количество приветственных слов и устойчивых словосочетаний, приуроченных к различным ситуациям. К примеру, в русском языке на месте многих ситуативно регламентируемых формул вполне успешно и универсально используется многофункциональное слово «Здравствуйте!». В адыгском языке ситуативно обусловленных форм достаточно много, все они условно разделяются на две группы: 1) приветствия, обусловленные временем суток («Уипчэдыжь шIу!» («Доброе утро!»), «Уимафэ шIу!» («Добрый день!»), «Уипчыхьэ шIу!» («Добрый вечер!»)); 2) приветствия, обусловленные видом выполняемой деятельности («УиIоф шIу!» («Доброй работы!»), «Гухахъо ошх!» («Приятного аппетита!»), «Гъэбэжъу огъот!» («Плодородия вам!»)).

Что касается адыгского речевого этикета в ситуации обращения, то здесь следует заметить, что в отличие от русского он более «демократичен» – в нем отсутствует обращение «Вы», ему не свойственны этикетные формулы широко употребляющиеся в русском: «Господин!», «Гражданин!», «Девушка!», а тем более часто распространенные речевые этикетные формулы типа: «Мужчина в шляпе!», «Девушка в клетку!» и т.д. В соответствующих ситуациях адыги используют следующие речевые формулы: «Сик1ал» («Мой мальчик»), «Сипшъэшъэ ц1ык1у» («Моя маленькая девочка»), «Сидах» («Моя красавица»). Обращаясь к пожилым людям, пусть чужим, неродным и даже незнакомым, адыги чаще скажут: «Тян» («Наша мать»), «Тят» («Наш отец»). Существует еще огромное количество самых разных речевых этикетных норм, таких как комплимент, поздравление, соболезнование, извинение, а также правила ведения разговора по телефону. Все они заслуживают особого внимания. Знание и применение каждой из нашедших свое отражение как в русском, так и в адыгском языках форм речевой вежливости не только обеспечивают успех в разрешении серьезных вопросов, но и являются залогом взаимопонимания, дружбы и согласия между представителями самых разных этносов в столь частых сегодня ситуациях межнационального общения.