Право/1. История государства и права

К.ю.н. Приходько М.А.

Московская государственная юридическая академия

имени О.Е. Кутафина, Россия

Реформа государственной системы Российской империи в начале XIX века – немецкое влияние (Историко-правовой аспект)

Как известно, в силу объективных причин, французское и английское влияние на административные реформы в Российской империи в начале XIX в. было отчетливым.

Почти незаметным, опосредованным и косвенным было немецкое влияние на процесс подготовки российских административных реформ в начале XIX в.

Чему способствовали опять же объективные причины – международным языком общения в среде европейских монархов и высшего общества на рубеже XVIII - XIX вв. был главным образом французский язык, немецкие государства в начале XIX в. переживали так называемый период княжеского абсолютизма.

Только отдельные ссылки в протоколах Негласного комитета (записях общего содержания заседаний Негласного комитета, которые вел один из его членов П.А.Строганов) на австрийский и прусский опыт, дают основание выделить весьма скромное немецкое влияние на процесс подготовки административных реформ в Российской империи в начале XIX в.

В общей сложности, «немецкий след» можно проследить на семи заседаниях Негласного комитета, и касается он в основном вопросов внешней политики.

На заседании Негласного комитета 24 июня 1801 г. был намечен общий план российских реформ. «Ознакомиться с нынешним состоянием дел; затем приступить к реформе различных ветвей власти … и … увенчать эти различные учреждения гарантией, данной конституцией, составленной в истинно национальном духе».

Первая часть плана должна была включать, в том числе, рассмотрение сути внешней политики, которой должна следовать Российская империя во взаимоотношениях с иностранными державами и системы, которой она должна придерживаться, что было невозможно без изучения политики Австрийского эрцгерцогства и Прусского королевства.

В самом конце заседания Негласного комитета 1 июля 1801 г. император Александр I высказался в том смысле, что нужно «всячески содействовать коалиции против Англии».

Члены Негласного комитета ответили императору, что этот вопрос требует тщательного исследования.

Определенного решения не было принято, но данная коалиция естественным образом затрагивала интересы Австрии и Пруссии.

На заседании Негласного комитета 10 июля 1801 г. Н.Н.Новосильцев при рассмотрении внешнеполитических отношений Российской империи, отметил негативные последствия нескольких встреч Александра I с иностранными министрами и сам факт нахождения резиденции прусских посланников при дворе в Павловске.

В связи с этим, император Александр I согласился с данными критическими замечаниями.

На заседании Негласного комитета 13 августа 1801 г. при рассмотрении записки графа В.А.Зубова «О Грузии», были определены аспекты взаимоотношений Российской империи с Австрией и Пруссией, а также со Священной Римской империей германской нации (Heiliges Römisches Reich Deutscher Nation).

«Австрия и Пруссия, интересы которых сталкиваются, постоянно добиваются нашего внимания, чтобы благоприятствовать своим собственным планам, но мы со своей стороны не нуждаемся в том, чтобы давать кому-либо руку помощи, и мы сможет проявить себя только по отношению к тому из этих двух дворов, которому будут близки наш закон и наши интересы, и что в настоящий момент нам следует, относительно наших договоров, строго соблюдать весь требуемый декорум, не компрометируя себя.

Относительно Империи … необходимо сохранить наше влияние на этот политический корпус, впрочем, не слишком озадачиваясь изменениями, которые могут произойти с владениями князей, лишь бы немецкий корпус существовал, и мы всегда сможем дать ему наши гарантии. Мы не должны также заботиться о численности избирателей католиков или протестантов. Нам это безразлично».

Заседание Негласного комитета 22 января 1802 г. открылось чтением проекта системы внешней политики В.П.Кочубея.

Детально анализируя внешнеполитические отношения Российской империи, В.П.Кочубей пришел к примечательным выводам:

«Нашими естественными врагами являются Швеция и Турция, но обе эти державы так слабы, что не существует никакой опасности быть атакованными с их стороны. Что касается Австрии и Пруссии, то их враждебность во взаимоотношениях друг с другом приводит к тому, что одна из них всегда придет на помощь, если вторая держава предпримет какие-либо враждебные действия в отношении нас. Естественная склонность, что вся Европа за мир приводит к тому, что даже если мы захотим что-либо предпринять, то они настолько предрасположены к инерции, что практически невозможно склонить их тому, чтобы что-либо предпринять; и если однажды, анализируя интересы Франции, станет ясно, что она хочет расшириться за счет Турции, так же как и венский двор, нам не подобает стоять, скрестив руки, но нам следует сделать определенные приготовления, которые придадут нам определенную уверенность в этом отношении».

Данный вывод был положительно принят членами Негласного комитета.

На заседании Негласного комитета 24 марта 1802 г. речь зашла о возможном альянсе между Францией, Пруссией и Россией.

Граф В.П.Кочубей спросил мнение императора Александра I по этому вопросу.

Император ответил, что не видит в этом альянсе вреда для Российской империи.

Впрочем, этот вопрос не получил окончательного разрешения на данном заседании.

На заседании Негласного комитета 12 мая 1802 г. В.П.Кочубей была зачитана специальная памятка по поводу предстоящей встречи императора Александра I с прусским королем Фридрихом Вильгельмом III (Friedrich Wilhelm III) и герцогом Мекленбургским Фридрихом Францем I (Friedrich Franz I).

Таким образом, немецкое влияние не оказало существенного воздействия на процесс подготовки административных реформ в Российской империи в начале XIX в.

Австрийский и прусский опыт учитывался императором Александром I и членами Негласного комитета главным образом при рассмотрении внешнеполитических вопросов.

Литература и источники:

1. Камер-фурьерский церемониальный журнал. I. СПб., 1902.

2. Чарторижский А. Воспоминания и письма. М., 2010.

3. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1278. Оп. 1. Д. 10–11.