Исторические
науки/1 Отечественная история
К.и.н.
Тумаков Д.В.
ГБОУ ВПО
Ярославская государственная медицинская академия Минздравсоцразвития России
Слухи начального
периода Великой Отечественной войны и их последствия (по материалам Ярославской
области)
Неудачное для нашей страны начало Великой
Отечественной войны привело к кризису доверия к официальной информации со
стороны части населения. Следствием этого стало широкое распространение
различного рода слухов, серьёзно подрывавших авторитет правящего режима и
нередко приводившего к панике. Данные явления были характерны как для фронта,
так и для тыловых регионов страны. Не являлась исключением и типичная в ряду
последних Ярославская область, осенью 1941 года на короткий миг находившаяся в
прифронтовой полосе. Государство вело жёсткую борьбу с такими явлениями – уже 6
июля 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ «Об ответственности
за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди
населения». В общей сложности, в военные годы на территории Ярославской области
за распространение слухов судом Военного трибунала (ВТ) на сроки от 2 до 5 лет
были осуждены 618 человек – рабочих, колхозников, служащих, интеллигентов [7,
с. 114].
Изучение рассекреченных архивных документов
позволяет выделить следующие группы подобных слухов. Во-первых, необходимо
упомянуть слухи пораженческого характера. Государство трактовало их крайне
широко. Например, в первые дни войны в Ярославле и на периферии (Угличский и Антроповский
районы) среди жителей наблюдались разговоры о разрушительных бомбардировках
Москвы, Рыбинска и других городов Советского Союза, а также о нападении немцев
на Ленинград и захвате ими половины территории страны в первый же день войны
[8, д. 308, л. 12, 17-19, 28]. Слесарь завода «Красный Перекоп» Страхов даже
распространял слухи о крушении воинского эшелона Красной Армии под Ярославлем и
высадке десанта немецких парашютистов в окрестностях города [8, д. 308, л.
41-42]. Согласно другому слуху, такой воздушный десант якобы был высажен в
ноябре 1941 г. под Даниловым [3, д. 1, л. 5-9].
Распространение пораженческих слухов, как и
общий пессимизм в отношении военных перспектив СССР, были характерны и для
большей части 1942 г. Например, в информационных сообщениях командования
Управления НКВД по Ярославской области выделяются разговоры о падении Калинина,
Сталинграда и Воронежа, окружении немцами Москвы, лёгком захвате ими всей
территории Северного Кавказа, антисоветских выступлениях народов Прибалтики, Западной
Белоруссии и Северного Кавказа в тылу Красной Армии в 1941-1942 гг., а также
широком размахе «петлюровского движения на Украине» [3, д. 3, л. 53-55,
120-123; д. 4, л. 34]. В отдельных случаях паникёры утверждали о наступлении
вермахта на Горький, предвещали его скорое появление в Ярославской области и
вновь пугали скорым уничтожением Рыбинска с воздуха или посредством газовой
атаки [3, д. 3, л. 97, 117-119; д. 4, л. 35]. Кроме того, они считали вполне
реальным захват немцами Баку, распространяли информацию о полном бездействии
или уничтожении Военно-Воздушных Сил и бронетанковых войск Красной Армии [8, д.
308, л. 108-110, 133-136].
Во-вторых, ярославцы неоднократно распускали
слухи о предательстве со стороны высшего военно-политического руководства СССР,
считая его главной причиной военных неудач. В частности, в дни обороны Москвы
осенью 1941 г. высказывалось мнение о предательстве самого народного комиссара
обороны СССР Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко, который якобы уже был
расстрелян за сговор с А. Гитлером [3, д.1, л. 7-8]. О «предателях, прикрытых
доверием и орденами» утверждали и в других случаях. Так, в августе 1942 г. в
присутствии партийно-советского актива велись разговоры о серьёзных
разногласиях среди высшего командования Красной Армии. Годом ранее начальник
цеха №4 завода «Победа рабочих» высказал коллегам мнение о том, что командиры
Красной Армии с семьями якобы перелетели на сторону врага, предварительно сняв
вооружение с самолётов и выпустив из их баков бензин [3, д. 4, л. 33]. Именно
поэтому советская авиация оказалась небоеспособной.
Интересно, что подобное мнение высказывалось
даже о близких родственниках членов советского правительства. В марте 1942 г.
рабочий завода «Победа рабочих» В. передал коллегам слух о переходе на сторону
немцев сына Сталина по причине «несогласия с политикой отца, который защищает
только евреев». Он упомянул также факт разбрасывания немцами листовок с
портретом военнопленного Якова Джугашвили (хотя и не называл его имени) над
окружённым Ленинградом [3, д. 4, л. 37]. Старший сын советского лидера
действительно попал в плен в Белоруссии летом 1941 г., а не сдался добровольно,
и уже осенью того же года на Москву с немецких самолётов сбрасывались листовки
с его фотографиями [2, с. 126]. Другой слух на похожую тему, циркулировавший
среди рабочих г. Ярославля в ноябре 1941 г., гласил о бегстве членов семей
народных комиссаров на Дальний Восток, а оттуда в США. В связи с этим
упоминались имена детей И.В. Сталина и А.А. Жданова («разные Светланы, Юрики и
т.д.»), выражалось мнение о скором бегстве за рубеж и самого советского
правительства [3, д. 1, л. 10-13]. Распространялся и слух об умышленном
заключении наркомом иностранных дел В.М. Молотовым пакта о ненападении с
Германией 28 августа 1939 г. – «чтобы СССР проиграл войну» [8, д. 308, л. 133-136]. Тем самым, далеко не все
граждане СССР после неудачного начала войны верили в устойчивость советского
режима и в его готовность держаться до конца.
В-третьих, жителями тыловых регионов страны
распространялись слухи о своём возможном будущем после прихода немцев.
Ярославская область и здесь не была исключением. Информационные записки
ярославского обкома ВКП (б) сообщают о распространении уже в июле-августе 1941
г. в городах и сельской местности слухов о грядущей эвакуации всего населения в
Сибирь [8, д. 308, л. 143, 166, 174]. При этом в октябре 1941 г., после выхода
вермахта на подступы к Ярославлю, жители областного центра открыто опасались
уличных боёв или уничтожения города коммунистами в случае его сдачи врагу путём
подрыва или сожжения [3, д.1, л. 12]. В целом, некоторые горожане считали такую
участь Ярославля вполне реальной, пересказывая в подтверждение слух о взятии
немцами Ленинграда и его уничтожении советской артиллерией со стороны
Кронштадта [3, д. 1, л. 12]. Хотя вышеприведённый факт истине не
соответствовал, нельзя не отметить, что определённую толику правды он содержал
– достаточно вспомнить о подрывах в оккупированных Киеве и Харькове,
осуществлённых после оставления этих городов Красной Армией. Подобного рода
мероприятия подготавливались и в Ярославле [6, с. 252-256]. Кроме того, приказ
Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина от 17 ноября 1941 г. декларировал
разрушение любыми средствами «всех населённых пунктов в тылу немецких войск на
расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края и на 20-30 километров
вправо и влево от дорог» [1, с. 284]. Подобная участь предписывалась и
освобождаемым городам – в директиве Ставки Верховного Главнокомандующего от 11
января 1942 г. за подписью И.В. Сталина предписывалось силами артиллерии,
миномётов и авиации «громить вовсю город Ржев, не останавливаясь перед
серьёзными разрушениями» [1, с. 283-284]. Таким образом, некоторые горожане не
питали иллюзий по поводу отношения правящего режима к собственному народу во
время войны.
В ряде случаев прямым последствием такого рода
слухов была паника. Ей были подвержены многие руководящие работники, что
неудивительно – именно они должны были подвергнуться репрессиям со стороны
захватчиков в случае их появления на территории области. Наиболее
высокопоставленным чиновником, наказанным за «панические настроения», стал
прокурор Ярославской области Н.В. Шляев [3, д. 1, л. 27]. Он был снят с работы
22 октября 1941 г., но в целом его карьера в будущем успешно развивалась – Шляев
в 1942-1949 гг. занимал пост прокурора Челябинской области, где был награждён
орденом Ленина, а до лета 1952 г. работал прокурором Краснодарского края [9, с.
142]. Панические настроения тогда же проявили начальник Санчасти Управления
НКВД (УНКВД) по Ярославской области Шмаглит, начальники отделов УНКВД Лопатин и
Бондаренко, оперуполномоченный Контрразведывательного отдела УНКВД Волков,
старший оперуполномоченный Управления Рабоче-крестьянской милиции (УРКМ)
Шиманов. Их вина выражалась в безосновательном снятии жён с работы и попытке их
эвакуации. Высокопоставленные сотрудники УНКВД и УРКМ были наказаны
административным арестом на 10-15 суток, либо получили строгие выговоры [4,
д.10, л. 212-213].
В отдельных случаях паникёры успевали покинуть
Ярославль. Так поступил, в частности, заместитель начальника Рыбинского
эвакогоспиталя по политчасти А.Г. Лягин. Он эвакуировался вместе с семьёй в Уфу
под фальшивым предлогом, за что был исключён из ВКП (б). В результате задержать
правонарушителя удалось лишь случайно: Лягин прибыл в Рыбинск в командировку и
был задержан за спекуляцию табаком на городском базаре [8, д. 171, л. 24].
Панике осенью 1941 г. были подвержены также
администрация ликёроводочного и деревообделочных заводов Ярославля, сырзавода в
Угличе – они пожелали немедленно эвакуироваться в глубь страны, но для
проведения таких эвакуаций не было вагонов. В итоге для наведения порядка
потребовалось личное вмешательство В.М. Молотова и А.Н. Косыгина [8, д. 10, л.
25].
Говоря о причинах данных непатриотических
явлений, следует выделить общую ситуацию на фронтах войны в 1941-1942 гг.,
неблагоприятную для Красной Армии. В первые две недели войны немцы продвинулись
на всех направлениях на глубину от 300 до 600 км вглубь территории страны, а к
концу 1941 г. СССР лишился всего первого стратегического эшелона, то есть
кадровой армии [5, с. 149-150]. Несмотря на умолчание официальной пропаганды,
население имело определённую информацию о поражениях на фронте.
Важную роль играло и недоверие к официальной
информации по причине низкой квалификации партийных агитаторов, ответственных
за неё. В Рыбинске, а также в Первомайском и Пречистенском районах Ярославской
области агитаторы райкома ВКП (б) не имели никакого представления о боевых
действиях на всех фронтах войны, не знали о таких личностях, как Ш. Де Голль и
Э. Роммель, считали Испанию и Норвегию военными противниками СССР, а
нейтральную Швецию – оккупированной страной [8, д. 666, л. 85, 126]. Ситуация
усугублялась крайне низким уровнем чтения лекций на общественно-политические
темы, столь же низким уровнем партийной прессы. Поэтому население более охотно
доверяло слухам и другой неофициальной информации.
Нельзя сбрасывать со счетов и особенности
политического режима Советского Союза 1930-1940-х гг. Репрессии предвоенной
эпохи вкупе с массированными пропагандистскими кампаниями в СМИ порождали в
народе представления о прячущихся повсюду предателях, в числе которых могли
оказаться даже прославленные военачальники, члены правительства и их дети. В
силу этого следует считать живучесть слухов в начальный период Великой
Отечественной войны абсолютно объективным явлением.
Использованные
источники и литература:
1. Абатуров В.В. 1941. На
Западном направлении. – М.: Яуза, Эксмо, 2007. – 448с.
2. Аллилуева С.И. Двадцать
писем к другу. – М.: Известия, 1990. – 176с.
3. Архив Управления ФСБ РФ
по Ярославской области, ф. 1, оп. 35.
4. Государственный архив
Ярославской области, ф. Р-2223, оп. 1.
5. Другая война: 1939-1945.
– М.: РГГУ, 1996. – 490с.
6. Скибинская О.Н. Спектр
жизни ярославского лакокрасочного: Три завода. Три века. Три России: Завод
Вахрамеева – «Победа рабочих» - «Русские краски»: историко-экономический очерк
о предприятии (1838-2008). – Ярославль: Издатель Александр Рутман, 2008. –
480с.
7. Стяжкин С.В. Тайная
война на Волге (1941-1945 гг.). – Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2002. – 250с.
8. Центр документации
новейшей истории Ярославской области, ф. 272, оп. 224.
9. Ярославские прокуроры.
XVIII – XXI века. – Ярославль: Академия 76. – 2010. – 192с.