Институт лага  и зависимое сословие   в Ахвахе

Пирмагомедов З.К.

аспирант истфака ДГПУ

г.Махачкала.РД.

Институт лага и зависимое сословие в Ахвахе

Источниковая база проблемы истории изучаемого союза в средневековый период бедна и не позволяет документировать суть происходивших социально-экономических процессов в ходе формирования и развития Ахвахского союза. Особенно недостаточно известен раннесредневековый период истории обществ Ахваха. В условиях отсутствия письменных сведений ранний период истории можно исследовать только исходя из материалов археологических раскопок и историко-этнографического материала. Но, к сожалению, по этому периоду отсутствуют и археологические материалы, так как остаются вне поля зрения наших археологов. Между тем, на этой территории имеются памятники древней истории, которые, к сожалению, разрушаются и со временем исследователи будут лишены возможности изучить их. В свете сказанного изучения исторического прошлого Ахваха, как и ряда других, ещё слабо изученных союзов сельских обществ, анализ общих закономерностей и специфических особенностей их экономического и специфических особенностей их экономического и общественного развития, является и поныне одной из актуальных задач дагестанской историографии.

В дагестанской историографии давно разрабатывается проблема изучения социально-экономического развития кануна и завершения вхождения Дагестана в состав России. Это было время больших социальных и политических изменений, когда сельская община теряла свои первоначальные черты, и всё более трансформировалось под влиянием новых производственных отношений. Актуальность изучения этой проблемы объясняется также и возросшим интересом, который проявляет ныне народы Дагестана к своему историческому прошлому.

Наиболее бесправной и угнетенной прослойкой зависимого населения у ахвахцев были рабы «лаги». Термин «лагъ» (хъазахъ) встречается почти у всех этнических групп западного Дагестана. У ахвахцев он имеет более широкое понятие, нежели «рагьта тlе», «эши кьекlва», «ишу вукlудя», и др., которые буквально переводятся, как слуга, служанка.[1]

В дагестанской исторической науке достаточно написано о сословиях, в том, числе о рабах. Для того, чтобы определить социальное положение данного сословия, нам кажется необходимо определить место рабства в экономике горца. Ссылаясь на нормы обычного права и на другие источники, в основном русского происхождения, исследователи слово «лагъ» переводят как раб и тем самым идентифицируют социальное содержание этих терминов.[2]

Марксизм-ленинизм дает нам четкое определение понятия «раб». Раб – собственность другого человека, лишенный средств производства, орудия труда в руках собственника. Он бесправный член общества и может быть свободно отчужден как собственность. В таком случае можно ли ставить на одной ступени монархической лестницы раба и лагъа, (в данном случае имеются в виду в сельских общинах, а не в феодальных владениях) в XVIII-XIXвв.

Внимательное изучение норм обычного права дагестанских народов дает нам возможность определить экономическое и правовое этого социального сословия. Так, например, в обычном праве жителей селения Цекоб сказано: «Если раб убьет свободного и если этот живет со своим господином и участвует с ним в войне и т.п., то за убийство отвечает господин, все имение его разоряется, поля оставляются не обработанными, сенокосы и луга также, они обращаются в общественные земли».[3]

Для полного понимания можно сравнить с другими пунктами этих адатов, где говорится об убийстве свободного свободным.

За те же деяния все имения его разоряется, поля оставляются не обработанными сенокосы и луга обращаются в общественные до тех пор, пока родственники убитого простят убийцу или убьют его. Если убийца живет ещё в доме родителей то делается то же самое с имением родителей без малейшего исключения, если же убийца живет отдельно от родителей, если же убийца живет отдельно от родителей, то имение их не подвергается никакому вреду».[4]

В данном случае мы не видим особой разницы в применении наказания в отношении свободного узденя и раба. Единственное то, что за совершенное рабом преступление ответственность несет хозяин, а собственно раб остается без наказания. Кроме того, что принимая также жесткие меры в отношении господина, община, в совокупности выступает против тех, кто содержит рабов, т.е. проявляя свой консерватизм тормозит процесс классообразования.

Основным источником рабства здесь, как и во всем Дагестане, были войны и набеги,[5] участниками которых нередко бывали и ахвахцы. Этими лагами и становились их военнопленные, которые «.. начиная с конца XV века, особенно в XVI-XVIIIвв.» стали появляться в горном Дагестане.[6] Большинство из них являлось выходцами из Грузии. Ряды лагов пополняли и русские военнопленные, захваченные горцами в ходе Кавказской войны. Так в 1851 году двадцать семей терских казаков пришли к Шамилю в Ведено с просьбой разрешить им поселиться в Имамате. Среди этих людей, бежавших от царской администрации, было и два священнослужителя. Учитывая наличие у села Датуна древнего христианского храма, Шамиль отправил их туда, поручив дибиру села опекать их. Одни из них были убиты, а другие сбежали. Несколько из них были приняты на своем хуторе жителем села Кудияб-Росо Акил-хаджи.

Бывшие казаки приняли ислам и жили по соседству с Акил-хаджи.[7]

Большая часть рабов шла на продажу, другая находилась в качестве лагов в джамаатах, выполняя общественные работы.

Рабов как таковых в Ахвахе не было; мы не имеем достоверных источников, подтверждающих существование в Ахвахе рабства. Для рабства в Ахвахе не было социально-экономической базы.

Уровень земледелия и скотоводства не позволял широкого применения рабского труда. Как и в обществах Западного и Юго-Западного Дагестана, военнопленные здесь не превращались в рабов; они становились зависимыми крестьянами.[8] Какой-либо заметной роли в хозяйстве они не играли. Дело в том, что небольшие размеры хозяйств основной массы общинников из-за малоземелья, а также отсутствие материальных возможностей содержать рабов исключали необходимость иметь в хозяйстве дополнительную рабочую силу.

Работая в хозяйстве состоятельных общинников и получив возможность параллельно вести свое личное хозяйстве, бывшие военнопленные или их потомки со временем обзаводились скотом, пахотными участками и переходили в разряд сословно-неполноценных, но юридически правомочных крестьян. Естественно, что в таких условиях сословная неполноценность все больше сходила на нет. По мнению Ш.М. Ахмедова это уже не рабы, а феодально-зависимые члены общества, имеющие свои участки земли, свои хозяйства, семью и т.д.[9] Это мнение разделяет и Д.М. Магомедов.[10] В 1865 году в Аварии оставалось всего 30 человек рабов, работающих в хозяйстве зажиточных семей.[11]

«Данной в общественной структуре – как пишет Д.М. Магомедов, - было чуждо применение рабского труда. Община в социально-экономическом отношении не была подготовлена к применению рабского труда. Здесь отсутствовали крупные земельные владения, где бы можно было применить рабский труд.»[12] Этикет горцев и само их сознание так же не допускали возможности унижения и угнетения человека.

Владельцами лагов являлись главным образом и только состоятельные представители сельской знати.

Согласно преданиям лаги жили в селениях Тад-Магитль, Изано, Кудияб-Росо.[13] Лаги выполняли ту же работу, что и рядовые общинники: убирали хлеб, заготовляли сено, пасли скот, вывозили на поля удобрения и т.д. Они жили в домах со своими хозяевами. Это было типичное рабство.[14]

Однако в условиях Ахвахского союза сельских общин военнопленный в положении раба, т.е. бесправного члена общества, которого можно свободно отчуждать как собственность, находился временно. При добросовестном исполнении возложенных на него обязанностей, и обычно после принятия им ислама, хозяин со временем освобождал его. Освобожденный лаг («тархъан гьавурав») получал земельный участок, мог жениться на свободной женщине и создать свою семью. Выходцы из семей бывших пленных и их потомки к участию в органах сельского управления иногда не допускались. Во всем остальном к XIXв. потомки бывших военнопленных были уже равноправными членами общества: на общественные угодья, принимали участие в сельских сходах, выполняли общественные обязанности и т.д.[15]

Изменение социального положения лагов, как и самих узденей, в XIXв. происходила повсеместно и различными путями. К подготовке окончательной ликвидации рабства на Кавказе царские власти приступили уже в 1866 году.[16] По мнению властей рабы могли приобрести свободу только с согласия владельца посредством дарового освобождения или освобождения либо по единовременному выкупу, либо с рассрочкой взноса выкупа на несколько лет.[17] Цена выкупа колебалось от 50 до 180 рублей в зависимости от возраста и пола освобождающихся.[18]

Освобожденных рабов приписывали к сельским обществам, где они жили до этого акта.

[1] Магомедов Д.М. Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII – начале XIXв. Махачкала, 1981. С.38.

[2] История Дагестана. Т.I.II. Рамазанов Х.Х. К вопросу о рабстве в Дагестане. Уч., зап. ИИЯЛ. Т.XI. Махачкала, 1961. С.48.

[3] Свод решений и обычаев Цекобского общества. С.90.

[5] ЦГА РД. Ф.126. Оп.2. Д.7. «а». Л.3.

[6] Магомедов Д.М. Некоторые особенности социального развития союзов сельских общин Западного Дагестана в XV-XVIIIвв. // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII- начале XIXв. Махачкала, 1981. С.37.

[7] Исаев Ш. По следам предков (ахвахцы). Хасавюрт, 2005. С.187.

[8] Магомедов Д.М. Указ.соч. С.40.

[9] Ахмедов Ш.М. Рабство в Дагестане // РФ ИИЯЛ. Ф.3. Оп.1. Д.16. Л.25.

[10] Магомедов Д.М. Указ.соч. С.40.

[11] ЦГА РД. Ф.126. Оп.2. Д.74. Л.4. Хашаев Х.-М. Указ.соч. С.222.

[12] Магомедов Д.М. Некоторые особенности социального развития союзов сельских общин Западного Дагестана в XV-XVIIIвв… С.40

[13] Полевой материал автора.

[14] Нурмагомедов И.Г. Карахский союз сельских обществ в XIX- начале XXв. Махачкала, 2007. С.93.

[15] Лугуев С.А. Указ.соч. С.28.

[16] История Дагестана М., 1968. Т.II. С.137.

[17] ЦГА РД. Ф.126. Оп. 1. Д.11-б. Л.3.

[18] История Дагестана. М., 1968. Т.II. С.137.