Филологические науки/7. Язык, речь, речевая коммуникация

Д.ф.н. Гронская О.Н.

Санкт-Петербургский государственный инженерно-экономический университет, Россия

Версия фантастического глоттогенеза К. Брентано

Литературная модификация немецкого фантастического нарратива предложила культурному дискурсу свою версию глоттогенеза. В сказке К. Брентано «Сурок» [1, c. 246-279] есть вставной сюжет о мельнике Фоссе и его родителях. Отец Фосса также был мельником, и звали его Кампе. Фосс и Кампе – фамилии реальных исторических лиц, современников писателя. Первый был литератором, второй – известным книгоиздателем. Матерью сказочного Фосса и женой сказочного Кампе стала маленькая, смуглая и очень милая дева немецкой земли по имени Wurzelwörtchen (корневое словечко). Я. Гримм в труде «Немецкая мифология» подробно исследовал образы германо-немецких духов стихий [2, c. 157-165]. Как известно, высшими среди них считались сильфы (духи воздуха) и саламандры (духи огня). В германо-немецкой мифологии и фольклоре широко представлены сюжеты об этиологических духах воды. Многие из них стали мифологическими персонажами народных сказок – Регентруда, фрау Холле, русалки, водяные. Духи земли, карлики-цверги, традиционно считались низшими среди фантастических существ низовой мифологии, т.к. они ведут происхождение от черных альбов, которым в качестве места обитания были отведены недра земли. В сказочном фольклоре их именуют цвергами, карликами, маленькими человечками, гномами. Они отличаются трудолюбием, но склонны к стяжательству, жадны и часто недружелюбны к людям.

К. Брентано переосмыслил и по-новому интерпретировал древние образы мифологических персонажей и противоречивые представления народных сказок о злых, коварных, непредсказуемых, трудолюбивых, жадных духах земли. Кроме того, в мифологических и сказочных текстах нет упоминаний о цвергах-гномах женского рода, а писатель сделал героиней повести о мельнике Фоссе именно гномессу. Мифологические карлики были темнолицыми маленькими стариками с непременным атрибутом в виде длинной седой бороды. Сотворенная фантазией К. Брентано немецкая дева земли отличается миловидностью, смуглостью, дружелюбием: “… aber sieh da, es war kein Maulwurf, es war ein kleines, braunes, freundliches Erdfräulein, das ihm die Arme entgegenstreckte…” (Brentano, 1982, S. 258). К. Брентано не употребляет для обозначения Вурцельвёртхен (Корнюшечки, Основочки) слова «карлик», «гном» или «цверг», называя ее девой земли или немецкой девой земли.

Определение ее национальной принадлежности оказывается ключевым в новой трактовке мифологического образа писателем, жившим в 19-м веке. Согласно фантастической теории происхождения языка, полушутя-полувсерьез предложенной К. Брентано, немецкие слова рождает немецкая земля. Его мифологическая героиня, «немецкая дева земли», становится хранительницей не руд и не драгоценных камней, а исконно и истинно немецких слов. Ее великая любовь к мельнику Кампе возникла в ответ на его замечательный по красоте, чистоте и правильности немецкий язык: “… immer hab ich dich geliebt wegen dem schönen, reinen und richtigen Deutsch, das du sprichst…” (Brentano, 1982, S. 258-259). Труд супругов Кампе на благо родного языка состоял в том, что они сидели в саду и творили новые слова (S. 259). Хозяйство процветало, и все были счастливы.

В сюжете о духе языка помимо темы глоттогенеза писатель обрисовал проблемы пополнения словаря, роли иноязычных заимствований, а также лингвокультурную проблему языкового пуризма. История Кампе и Вурцельвёртхен имела продолжение. Их единственный сын Фосс с раннего детства отличался необыкновенной языковой одаренностью, но его пыл по сохранению чистоты родного языка и борьба с иноязычными заимствованиями приобрели маниакальный характер. В юношеском возрасте он единым духом зачитал родителям триста тысяч новых немецких слов (“dreimalhunderttausend neue deutsche Wörter”), о которых его добрый отец не имел понятия. Не выдержав потока информации, Кампе на месте скончался. Вурцельвёртхен с телом супруга навеки ушла в земные недра, а Фосс остался блюстителем чистоты родного языка. Река, которая двигала его мельницу и приносила ему немецкие слова, заболотилась, и родной край превратился в опасное заколдованное пространство. Фосс научился колдовать, карая людей за загрязнение родного языка.

Ненависть Фосса к «чужому» в языке распространилась не только на слова в обыденной повседневной речи, но и на ее художественные формы. Фосс принялся преследовать и истреблять чужие лирические жанры, органично вошедшие в немецкую литературу, - сонет и канцону. Фантазия автора воплотила эти жанры в форму аллегорических фигур животных. Сонет фигурирует в образе обезьяны (der Affe Sonetto), а канцона – в образе кошки (die Katze Kanzone). Фосс охотится за ними и стремится уничтожить их физически. Его ненависть ко всему ненемецкому, а особенно - итальянскому и французскому, беспредельна.

Писатель предлагает собственный способ управления такими опасными блюстителями национальной этнокультуры, как мельник Фосс. Фосс провозглашает себя единственным истинным творцом и ценителем родного языка, он присваивает себе право судить, достойно ли слово войти в немецкий лексикон, он присваивает право карать «недостойных» носителей языка. Как показал писатель, манипулировать такими блюстителями родного языка весьма просто: достаточно составить своеобразный разговорник для общения с Фоссом, куда включены только те слова и выражения, которые он признает, - и злой колдун становится добрым, полезным и даже милым человеком.

Мысли К. Брентано и его версия происхождения языка и функционирования речи пронизаны юмором. Для своего времени они были в высшей степени злободневными: на теорию языка оказывали влияние как классическая немецкая философия, так и натурфилософия. На фоне всеобщего увлечения индоевропеистикой, мировым и отечественным фольклором, поисками прагерманского и праиндоевропейского языков, записями народных сказок, песен и паремий интерес писателя к родному языку и проблемам межкультурной коммуникации был не только актуальным, но и злободневным. В современных условиях фантастическая лингвистика К. Брентано воспринимается как автономная тема сказочной фантастики, которая была начата им и может быть продолжена в последующих произведениях сказочно-фантастических жанров.

Литература:

1. Brentano C. Das Märchen vom Murmeltier. - Leipzig: Verlag Ph. Reclam, 1982. – Das Märchen von Gockel und Hinkel. – S. 246-279

2. Ebel E. Geister, die wir elfen und Zwerge nennen. - Jacob Grimms “Deutsche Altertumskunde”. – 1974, Goettingen: Vanderhoeck u. Ruprecht, 1974. – S. 157-165