СЛОВО - ЗНАЧЕНИЕ – СМЫСЛ - ТЕКСТ

Кабаева Ж.А. - г. Алматы, Республика Казахстан

Совершим малый экскурс в историю науки и философии, чтобы увидеть пути логического движения Мысли к такому объекту, как текст.

Мы живем в упорядоченном мире (космос означает порядок), в нем существует логическая взаимосвязь вещей и явлений. В общем смысле все происходит соответствующе «здравому смыслу» и наши рассуждения двигаются по логике вещей. Одно предшествует другому и эта логическая цепь рассуждений идет дальше и дальше вглубь: А1 – А2 – А3 – А4 - … Каждый из этих конструкций выходит из предыдущего. Получается система вещей, отображенная в системе языка. Говоря о системе вещей – того, что относится к реальному миру, той системе, в которой просто живут люди, мы знаем о существовании его объективно. Наши знания составляют систему субъективных образов, соответствующих объективному положению вещей. И эта система субъективных образов в «нашей голове» в общем целом соответствует порядку окружающего мира. Линия рассуждений об этой зависимости пронизывает всю историю науки и философии, в целом культуру. Эта линия шла по пути: Природа – Обустройство своего мира вещей Человеком параллельно с осмыслением его. В интеллектуальном аспекте: метафизическое представление (Великая Философия) - освоение и познание человеком Природы для своего Блага (Естественные Науки) - и, как своего рода результат, Техника и параллельно шло осмысление Общества и Человека (Общественные и гуманитарные науки). В этом осмыслении происходит детализация и актуализация различных аспектов, сторон этого величайшего Процесса Познания и Деятельности.

Философия языка включает в себя синтаксис, семантику, логику языка. Классическая формальная логика Аристотеля, являющаяся доминирующей в науке, дополняется новыми логиками, как математическая, интуитивная и др. Л.Витгенштейн (1889 -1951) верил в неограниченные возможности новой логики, включающей в себя синтаксис. В своем знаменитом «Логико – философском трактате» (1921 г.) он следующим образом различает термины «значение» и «смысл»: «значение» присущ именам, а «смысл» - предложениям. Соответствующее положение есть и у Делеза.: «…смысл всегда следует из комбинации элементов, которые сами по себе не являются означающими». (1) Здесь видно сходство в интерпретации смысла у обоих философов.

Б.Рассел (1872 – 1970), основоположник нового направления в лингвистике, является автором известнейшей работы «Введение в математическую логику». В работах Рассела видна связь между математикой и языком. Вроде бы это далекие друг от друга области науки, но они связаны между собой. В 20 – 30 - х гг. 20 в. в неопозитивизме ( по – другому, логический позитивизм), представителями которого являлись Шлик, Р.Карнап и др., одной из важных задач был логический анализ языка науки с целью устранения из него псевдоутверждений. Логический позитивизм является третьим этапом в эволюции позитивизма. Нужно заметить, что «logical positivism grew from the discussions of a group called «the First Vienna Circle» («Венский кружок»). Р. Карнап (1891 – 1970) стоял на позиции того, что «логика науки есть анализ чисто синтаксических связей между предложениями, понятиями и теориями, и отрицал возможность научного обсуждения вопросов, касающихся природы реальных объектов и их отношения к предложениям языка науки» (2). Карнап строит индуктивную логику как вероятностную логику. В общем, позиция неопозитивистов выражалась в следующем: в область исследования логики науки должны были входить лишь вопросы, касающиеся синтаксиса языка.

Такой подход был присущ неопозитивистам 1920 – 30 гг. Они делали акцент только на синтаксисе языка. В дальнейшем, представители логического позитивизма, стремясь создать «унифицированный язык науки», «the idea that all knowledge should be codifiable in a single standard language of science» (все знания могут быть кодифицированы в единственном стандартном языке науки) пришли к тому, что помимо синтаксиса в их учении достойное место должна занимать семантика. Они от «синтаксических связей между предложениями, понятиями» переходят к поиску ответа на вопросы типа, что означает то или иное высказывание, суждение и как следует их понимать. Здесь на передний план выходят такие понятия как «значение», «смысл», «интерпретация». Исследование таких понятий возможно в контексте анализа конструкта самого знания с позиции соответствия их реальному, фактическому положению дел.

В начале ХХ века в западноевропейской философии наблюдалась тенденция сведения самой философии к теории познания. Не просто сведение, а в большей степени даже замена самой философии теорией познания. Такая тенденция была в советской философии в 1950 – 60 –х гг. (известная школа Ильенкова Э.). Позиция Э.Ильенкова поддерживалась и казахстанской философской школой; философами Казахстана в 1970 – 90 –х гг. был выпущен пятитомник «Диалектическая логика» под руководством Абдильдина Ж.М. В этих работах были исследованы категории и принципы диалектики.

В это же самое время в западной философии актуализировался другой подход. «С точки зрения философии лингвистического анализа, ставшей популярной в англо – американской философии в 50-70-е гг., философия имеет дело с анализом обыденного языка и свойственных ему разного рода «языковых игр».

Слова «знать» и « познать» имеют в обычном языке несколько разных смыслов, и никакой единой теории познания на основании их анализа построить нельзя», утверждает Лекторский. (3) Приходит осознание того, что сведение теории познания только к анализу языка, далее сведение философии к теории познания, а значит, сведение основной части философии к философии языка, по крайней мере, неадекватно.

Ситуация стала меняться. Идет как явная «подвижка» философии к филологии, так и обратное движение. Ныне же, как далее отмечает В.А.Лекторский: «Философия языка, которая совсем недавно считалась основополагающей частью философии и фактически подминала теорию познания, сегодня многими исследователями изучается как раз с эпистемологической и когнитологической точки зрения» (4)

Такой взгляд на философию языка с позиции философии. С позиции же филолога: «Воссоединение философии и филологии – двух некогда единых дисциплин, занятых смыслом и словом как его носителем, должно иметь своим принципом «открытую структуру» - понятие, совмещающее научную строгость («структуру») и подвижность, неудержимость творческой мысли («открытость»)»(5). Носителем смысла выступает слово. Общим в этих подходах является движение акцента в сторону смысла, структуры. Эволюция в понимании связки «слово – значение – смысл» шла от единства этих компонентов к их разделению (анализ), а потом к их синтезу. Меняется подход к ним. Теперь уже акцент ставится на структуру. Как отмечает Ж.Делёз, как когда – то ставили вопрос: «Что такое экзистенциализм?», теперь ставят вопрос: «Что такое структурализм?» Отвечая на этот вопрос, Делёз подчеркивает: «Первый же критерий структурализма – это открытие и признание третьего порядка, третьего царства: царства символического. Именно отказ от смешения символического с воображаемым и реальным является первым измерением структурализма».(6) Далее, он поясняет: «Жан Лакан открывает третьего, более фундаментального отца – символического, то есть Имя – отца.

Всегда имеется третье, которое необходимо искать в самом символическом; структура - это, по крайней мере, триада, она не «циркулировала» бы без этого третьего, одновременно ирреального, но, однако, и не воображаемого». (7) Символическое, не являющееся воображаемым, в то же время и не существующее в реальном мире. Вот такой акцент должен был быть поставлен. И это сделано. Идет более четкое разделение между реальными объективными вещами и их субъективной природой в нашем сознании благодаря существованию третьего – символического. Символика – это буквы, слова, формулы, предложения. Акцент на символическом позволил говорить о структурализме. «Структура определяется природой некоторых атомарных элементов, которым предначертано формирование целостностей и вариацию их частей» (8) Атомарные (пер. - неделимые) элементы, а это есть знаки, буквы алфавитов, цифры (римского или арабского исчисления), знаки действий, отношения между ними, и алгоритмы действий над ними. Из вариаций этих элементов создаются искусственные языки, теории, тексты. Такое понимание написанного с позиции формального подхода. Примерно такую схему представляет и то, что относится к формальному подходу в анализе языковых конструкций. Логика отношений в своей полноте исследована только в математике. И когда в научных или философских работах имеют дело с отношениями, то, конечно же, важно опираться на логику отношений в математике, выбирая только то, что важно для конкретного исследования: отношения между понятиями, частью и целым, элементами структуры.

В 1950 – 60 – х гг. структурализм становится наиболее распространенным течением во Франции благодаря работам К.Леви – Стросс. Он выявляет аналогию между обменом в реально существующей системной группе и обменом слов в системе языка.

Огромную трудность представляет собой осмысление текста, постижение смысла. Можно знать нечто, но иногда уходят даже годы на то, чтобы понять его.

Смысл может раскрываться различно. К примеру, фрагментарно: коротко, ясно, хлестко, живо и глубоко. Так изложены некоторые мудрые мысли в виде афоризмов, что присущи восточным философским учениям. То, что наблюдается в работах Конфуция, Лао цзы. Можно добавить к ним и такие имена, как Омар Хайям, Ларошфуко, Ницше. Такого рода работы востребованы людьми разных поколений в разные времена. Почему же так? К примеру, у О. Хайяма (ок. 1048 – после 1122 г.; поэт, математик и философ) философский смысл облачен в красивую поэтическую форму – здесь глубокое содержание, выданное в оптимальной форме. Мысль О.Хайяма «пронизывает» расстояние между рождением и смертью, а такой накал мысли между двумя экстремальными точками бытия интересует, задевает каждого. Этот накал мысли, или энергия мысли выражена и оформлена в оптимально красивой поэтической форме. Гармония смысла, содержания и формы, задевающая ум, душу человека, прекрасна. Так прекрасна, что по количеству тиражей книга О. Хайяма в Объединенном Королевстве Англии в 19 в. занимала первое место. Почему говорим об этом? Для того, чтобы подчеркнуть, что по – большому счету написанное задевает человека, если оно не просто правильно оформлено синтаксически, - это важно, но еще не менее важно, если оно имеет глубокое содержание, смысл, совершенную форму, что интересно и нужно гипотетическому читателю.

Существует и такой феномен: «…сущностное «непонимание» филолога перед лицом изучаемого текста».(9) С этим встречаемся при переводе текстов с одного языка на другой.

На определенном этапе исторического развития это отношение трансформировалось в отношение текста и познающего. Гипотетическому читателю нужно вникнуть в смысл значений написанного и тем самым расширять и углублять свои знания и свое понимание. И не только это, еще ему необходимо перерабатывать текст в контексте своего видения предмета исследования и по степени своего индивидуального коэффициента талантливости, способности понимать смысл текста, чтобы двигать процесс личностного познания вперед, вглубь. Подразумевается, по умолчанию, что гипотетический читатель способен получать объективное знание всеобщего характера. Заметим, что основы научной критики текста были заложены в середине 15 в. (Лоренцо Валл «О подложности Константинова дара»).

Один и тот же текст, написанный на нескольких языках, многообразен по своей форме, различен по своей структуре, по синтаксису, но он един по своему содержанию, смыслу и его одинаково понимают читатели - носители различных языков. Один и тот же текст, переведенный с одного языка на несколько других языков, должен быть самоидентичным; по семантике эти тексты должны представлять собой нечто одинаковое.

Итак, в этой статье была сделана попытка показать еще один подход (с позиции неопозитивизма и структурализма) на соотношение между такими понятиями, как слово, значение, смысл, текст.

Литература

1. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки (пер. фр.) – С.Пб.: 1999. с.141.

2. Философская энциклопедия. – М.: 1989. с.252.

3. Беседа Б.И.Пружинина с В.А.Лекторским. «О настоящем и будущем (размышления о философии)»// Вопросы философии. № 1, 2007. С.5.

4. Там же, с.6.

5. Автономова Н.С. Открытая структура: Якобсон – Бахтин –Лотман – Гаспаров. //Новое литературное обозрение. № 3, 2010.С.310.

6. Делёз Ж. Марсель Пруст и знаки (пер. с фр.) – Спб.: 1999, с. 135.

7. Там же, с. 136 – 137.

8. Там же, с.138

9. Автономова Н.С. Открытая структура: Якобсон – Бахтин –Лотман –Гаспаров. //Новое литературное обозрение. № 3, 2010.С.313.