Право/5. Уголовное право и криминология

Кораблева С.Ю.

Юридический институт Московского государственного университета путей сообщения, Россия

Соотношение вины и иных признаков субъективной стороны преступления

В уголовном праве весьма сложным является вопрос, какие элементы составляют виновное отношение лица к своему деянию и подлежат обязательному доказыванию по уголовному делу, а какие субъективные признаки должны быть установлены лишь в конкретных случаях.

Российский законодатель в нормах уголовного закона говорит о необходимости установления вины в форме умысла или неосторожности в отношении любых общественно опасных действий и наступивших последствий (ст. 5, ст. 24 УК РФ). Анализ статей Общей части Уголовного кодекса РФ позволяет выделить целый перечень психических процессов, которые влияют на квалификацию в соответствующих случаях. А именно: добровольность (ст. 31 УК РФ «Добровольный отказ от преступления», ст. 75 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием»); наоборот отсутствие добровольности (ст. 40 УК РФ «Физическое или психическое принуждение»); неожиданность (ст. 37 УК РФ «Необходимая оборона»), побуждение (ст. 61 «Обстоятельства, смягчающие наказание», ст. 63 УК РФ «Обстоятельства, отягчающее наказание»). Кроме того, описания многих составов в Особенной части Уголовного кодекса РФ, а также формулировки квалифицирующих признаков содержат указания на такие субъективные признаки как мотивы, цели, эмоции (связанные с состоянием аффекта) и заведомость деяния.

Наука российского уголовного права на данный момент использует подход, согласно которому вина, психическое отношение к своему деянию и его последствиям, это обязательный в любом составе, но лишь один из ряда признаков субъективной стороны преступления, к которым также относятся мотив и цель. Последние признаются независимыми факультативными признаками, обязательными для установления лишь в некоторых составах преступлений в случае, если о них упоминается в конкретной статье Особенной части Уголовного кодекса. Однако подобная концепция вызывает сомнения по нескольким причинам.

Во-первых, за исключением побуждений, мотивов, а также целей и иногда эмоций, остальные психологические признаки не упоминаются в научной литературе даже как составляющие субъективной стороны. При этом следует отметить, что побуждения входят в предмет интереса российской теории уголовного права как синоним мотивов. Но это не корректно, так как в современной психологии побуждения - чувства и потребности, которые не могут быть положительными или отрицательными, предшествуют формированию мотива. Мотив же является предпосылкой определенного решения и его обоснования.

Во-вторых, с криминологической точки зрения определить вину лица невозможно без знания его мотивов или целей - детерминант преступного поведения. Действительно «чтобы правильно судить о том, сознавало ли лицо свои поступки и их последствия или нет, надо знать, какими факторами эти поступки были вызваны, что побудило лицо к совершению преступления, какие мотивы служили их основанием» [1]. И, например, в ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса РФ, говорящей о предмете доказывания по уголовному делу, виновность связывается не только с формой вины, но и с мотивами: «При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: … 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы».

Что же касается цели поведения, то ее следует признать предпосылкой умышленной вины. Так, желание и сознательное допущение являются составляющими прямого и косвенного умысла соответственно (ст. 25 УК РФ). Но одновременно желание связано со стремлением к цели, когда имеет место ясное осознание цели и мотива, вызывающего ее [5]. А сознательное допущение – это осознание последствий как связанных с реализацией цели. Следовательно, оба, желание и сознательное допущение, входят в состав планирования общественно опасных действий (отказа от действий) и являются вторичными к цели.

Поэтому неудивительно, что в современной теории уголовного права авторы все чаще указывают на тесную связь вины, мотивов и целей. Так, С. А. Манойлова подчеркивает, что «общепризнанная градация признаков субъективной стороны на обязательные (основные) и факультативные … не должна трактоваться как основание для восприятия не закрепленных в законодательной «формуле» субъективной стороны конкретного преступления признаков как второстепенных» [6].

С. В. Дубовиченко более смело утверждает, что «цель определяет характер действий и пределы предвидения», и что «в основе интеллектуальных моментов умышленной вины лежит смыслообразующая функция мотива». Хотя далее добавляется, что «несмотря на тесную связь цели и интеллектуальных моментов умысла, она является самостоятельным признаком субъективной стороны преступления» [2].

Интересно утверждение В. В. Лунеева: «Действие (бездействие), если рассматривать его в абстракции, вне правовых установлений, не только в умышленном, но и в неосторожном деянии, как правило, условно говоря, является «умышленным». Отношение субъекта к нарушению правил безопасности движения или любых других правил, приведшему к общественно опасным и противоправным последствиям (например, к смерти потерпевшего), может быть описано в тех же терминах вины, что и нажатие на спуск пистолета при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшему смерть потерпевшего. Сущностные различия заключены в соотношении мотивации и целеполагания субъекта с правозначимыми признаками, обстоятельствами и последствиями» [4].

При совершении не только умышленных, но даже некоторых неосторожных преступлений мотивы и цели поведения могут иметь решающее значение для привлечения к уголовной ответственности. Например, по-разному будет квалифицироваться неосторожное причинение смерти, если лицо стреляет через дверь при защите от посягательства или с целью напугать шумящих соседей. Кроме того, мотивы и цели являются теми звеньями в цепи построения обвинения, манипулирование которыми может существенно повлиять на размер наказания: «В субъективном смысле мотив лишь основание для принятия решения действующим лицом, осознанная (или неосознанная) причина его поступка. В объективном же значении (смысле) мотив оценивается обществом как доброе или злое побуждение, как благородное или порицаемое намерение» [3].

Итак, разделение вины, мотивов и целей позволяет определить психологическое содержание каждого из признаков и дать их юридическую характеристику, то есть оно вызвано объективными потребностями теории уголовного права. Соответственно, не следует отказываться от признания их самостоятельными признаками.

Деление же субъективной стороны на обязательный признак - вину и факультативные – мотивы и цели является условным, не имеющим теоретического обоснования. Невозможно преувеличить доказательственное значение мотивов и целей для установления вины. Следовательно, отрицание их неразрывной связи и обязательности для установления в каждом составе преступления, на наш взгляд, не соответствует потребностям судебно-следственной практики.

Остальные психологические характеристики: заведомость, эмоции, добровольность, отсутствие добровольности, неожиданность, побуждения – имеют полное право входить в предмет рассмотрения теории уголовного права как факультативные признаки субъективной стороны, обязательные для установления лишь в ограниченном числе составов преступления.

Литература

1. Волков, Б.С. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1968.

2. Дубовиченко, С.В. Интеллектуальные моменты умышленной формы вины. 3. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Тольятти, 2007.

4. Кудрявцев, В.Н. Борьба мотивов в преступном поведении. М., 2007.

5. Лунеев, В.В. Субъективное вменение. М., 2000.

6. Маклаков, А.Г. Общая психология. СПб., 2001.

7. Манойлова, С.А. Эмоции в уголовном праве. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2005.

8. Рарог, А. И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. М., 2001.