Филологические науки

Ордаханова А.Б.,

магистрант, Казахский национальный педагогический университет

им. Абая, Казахстан.

Система концептов в русскоязычном

документально-историческом дискурсе.

Интерес к изучению концептов в русском языкознании связан с укреплением антропоцентрического подхода к языку, с исследованием глубинных связей языка и культуры. Исследованием концептов плодотворно занимаются Н.Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, А.П. Бабушкин, А.Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, С.Е. Никитина, В.Н. Телия, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, Р.М. Фрумкина и мн. др.

Целью данной статьи является реконструкция системы важнейших концептов 20 – 30-х гг. ХХ века через анализ документально-исторического дискурса. В этом случае актуализируется известный постулат о динамичности концептуальной системы: «Вместе с тем, утверждая, что концептуальная система человека обычно объемнее и богаче, нежели данная ему естественная языковая система, мы хотим подчеркнуть то, что наряду с концептами, уже обретшими свои обозначения, в ней постоянно зарождаются – причем непременно в актах взаимодействия с окружающим нас и онтологически существующим в виде объективной данности миром – новые смыслы» [4,70]. Изменчивость системы концептов обусловлена необходимостью ее приспособления к постоянно изменяющейся действительности.

Однако для нашей работы тезис о динамичности концептуальной системы предполагает, прежде всего возможность ее реконструкции применительно к определенной исторической эпохе, выявления системы уже деактуализированных и даже исчезнувших концептов.

Язык документов 20 – 30-х годов ХХ века показывает, что в данный период имел место не просто «неологический бум», обновление словарного запаса, но происходила существенная перестройка всей системы концептов, отразившаяся в лексике и словообразовании русского языка.

Опыт реконструкции концептуальной системы анализируемого исторического периода в работе основывается на выявлении наиболее частотных и ключевых по своей значимости единиц в документально-историческом дискурсе, определении важнейших коммуникативных стратегий, отраженных в нем.

Для восстановления концептов советской эпохи в целом и 20 – 30 годов в частности, помимо текстов данной эпохи, следует использовать и лингвистические работы по языку советской эпохи, первые из которых стали создаваться уже сразу после революции [6, 264-267], а также лексикографические материалы. Так, составители словарей советского периода маркируют как в идеологизированных дефинициях, так и в стилевых и стилистических пометах статус единиц, которые в настоящее время называют советизмами. Русистика постсоветского периода, обращаясь к описанию советизмов и «советского языка», составлению словарей советизмов, стремится преодолеть, насколько это возможно, идеологическую и историческую субъективность [7, 277-285].

Как нам представляется, отличительной особенностью системы концептов того времени является ее двуполюсная («черно-белая») организация. Анализируемые тексты показывают четкое противопоставление «своего» («мы») и «чужого» («другие»). Это доказывает справедливость наблюдения Н.А. Купиной: «Тоталитарный язык организован системно. Он располагает своим словарем, который можно представить в виде блоков идеологем и мифологем, связанных между собой жесткими структурными отношениями» [5, 6].

При этом конструирование образа «своего» создает «эффект «широкого социума», от имени которого выражается по существу единичное мнение. В психологии этот прием называют также «созданием позитивной референтной группы» – говорящий / пишущий так формулирует свое сообщение, что создается впечатление о существовании многих и многих лиц, рассуждающих и действующих как они» [10, 51].

Противопоставление «своего» и «чужого» считается одной из ярких манипулятивных стратегий. Оно способно выполнять несколько функций. «Так, через подобное противопоставление сложные явления можно представить как простые, сложные аргументы заменить однозначными утверждениями, на действительно сложные вопросы можно дать один простой ответ: виноваты другие. И наконец, такое двуполярное разделение мира на своих и чужих позволяет каждый раз по-новому, в зависимости от интересов отправителя устанавливать круг своих и круг чужих. В языковом отношении «свое» предстает в семантическом окружении единиц с позитивной оценкой, а «чужое» и вообще «другое» оценивается негативно. Иными словами, подобный прием можно охарактеризовать как черно-белое изображение, в котором нет промежуточных возможностей, но только полярные противопоставления типа «Победа или смерть»; «Кто не с нами – тот против нас» [10, 52].

Безусловно, важнейший концепт рассматриваемой исторической эпохи выражается словом «партия» (имеется в виду коммунистическая партия) и рядом связанных с ним по смыслу лексических единиц. Ср.: «В члены партии Коммунистов вступил в 1918 году» (ТУРЦИК (ОРГОТ)); «Необходимо принять меры к тому, чтобы пока, хоть создать нормальную деловую обстановку для работы в Казахстане, но однако, твердо и решительно наметив пути развития и укрепления коммунистической партии в казахской части населения, могущей стать надежным крылом РКП(б) в нашей Республике» (Коллективное письмо студентов-казахов высших учебных заведений города Ташкента И. Сталину о политической ситуации в Казахстане); «В августе 1924 г. Акмолинским губкомом ВКП(б) был командирован на учебу в Среднеазиатский государственный университет, который окончил с 3-летним перерывом в 1931 г.» [3, 98].

Интерес представляет история создания слов-обозначений партии. Как отмечает Н.М. Шанский, первоначальное название – Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) (РСДРП(б)) – было предложено на первом съезде партии в марте 1898 г. Позже партия была переименована в РКП(б) – Российскую коммунистическую партию (большевиков). С декабря 1925 года до октября 1952 г. партия называлась Всесоюзной Коммунистической партией (большевиков) (ср. 2-ое значение слова «партия» в «Толковом словаре русского языка», составленном под ред. Д.Н. Ушакова: «Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков)» [8, 298]. Дополнительный компонент (б) – (большевиков) – отражал борьбу с меньшевиками и противопоставление им. С упразднением меньшивистской партии и, соответственно, закреплением единственной правящей партии с 1920 года добавочное уточнение потеряло свой смысл и стало лишним (ср. КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза) [11, 52-53].

Использование толковых словарей советского периода как важнейшего источника культурологической информации помогает эксплицировать концептуальное содержание слова «партия». Так, в БАС отмечается следующее значение данного слова: «2. (Иногда пишется с прописной буквы). Добровольный боевой союз единомышленников-коммунистов, организованный из людей рабочего класса, трудящихся крестьян и трудовой интеллигенции Советского Союза» [1, 233-234].

Будучи представленным уже в качестве историзма, в постсоветский период слово «партия» в «Толковом словаре русского языка ХХ века. Языковые изменения» получила следующую дефиницию: «В советск. время: Коммунистическая партия Советского Союза (монополизировавшая государственную власть, идеологическую и политическую жизнь страны)» [9, 456].

Как политическая организация, партия имела разветвленную структуру, включала в свой состав многочисленные региональные объединения разных уровней. Документы рассматриваемого исторического периода также отражают эту сложную организацию партийной системы: «Участвовал в работе после Февральской революции, членом-секретарем волисполкома, членом райисполкома… На состоявшемся в конце августа уездном съезде советов был избран членом уисполкома и делегатом на VI краевой съезд советов» (ТУРЦИК (ОРГОТ)); «После окончания 10-месячных курсов поступила на 2-месячные курсы, которые были организованы при горкоме ВКП(б), окончила их в г. Алма-Ате» [3, 83]. Обращает на себя внимание способ образования этих названий – они образованы сложносокращенным способом, по одной модели, имеют в качестве стержневого компонента ком (сокращенное от «комитет»).

Слово «партия» и его эквиваленты, названия региональных партийных подразделений в дискурсе данной исторической эпохи окружены ярко выраженным положительным ассоциативным ореолом, объединяясь в единый символ «своего» («мы») и четко противопоставляясь всему «чужому» («другие»).

Важнейшим концептом эпохи, безусловно, является «революция» (Великая Октябрьская социалистическая революция, Октябрь) как веха, обозначившая начало новой жизни.

Слово «революция» также было идеологизировано в толковых словарях, ср.: «1. Переворот в общественно-политических отношениях, совершаемый насильственным путем и приводящий и переходу власти от господствующего класса к другому, общественно-передовому классу» [8, 87]; «1. Коренной переворот в жизни общества, проявляющийся в насильственном низвержении отжившего общественного строя и утверждении нового, прогрессивного общественного строя» [1, 1097 – 1098] .

Как показывают биографии, революция была значимым событием и / или оценивалась как таковое и в жизни людей, живших в ту эпоху. Ср.: «…Этим ремеслом (рабочим в море) я занимался вплоть до Октябрьской революции. В Октябрьскую революцию добровольно вступил в ряды Красной Армии…» [3, 82]; «С момента свержения царизма я вступил на поле революционной деятельности, принимал самое горячее участие в таковой» [3, 87].

Как отмечает Н.М. Шанский, слово «Октябрь» в новом значении вошло в русский язык почти сразу после свершившейся революции. В.И. Ленин неоднократно употреблял это слово в Политическом отчете Центрального комитета на VII съезде РКП(б) 7 марта 1918 г. [11, 14].

Согласно «Толковому словарю русского языка», составленному под ред. Д.Н. Ушакова, слово «Октябрь» развило в русском языке несколько значений, что объясняется его особой актуальностью в советском обществе: «2. (О прописное) Великая Октябрьская Социалистическая революция 1917 г. (нов. торж.) || перен. Вообще социальная революция с теми же целями и идеалами, что и в Великой Октябрьской Социалистической революции в СССР (нов. торж.). 3. (О прописное) Годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции (нов. торж.) [8, 193]. Особого внимания при этом заслуживают сопровождающие дефиниции слова стилистические пометы нов. торж.

«Своему» – коммунистическому – миру резко противопоставлен «другой» мир – мир врагов. При этом «другие» весьма многолики: это могут быть как открытые идейные и классовые противники, так и «внутренние» враги, которых следует разоблачать. Даже признание незаурядных способностей личности не дает ей право на малейшие отступления: «Что касается старого Букейханова – он лучший знаток края. Его необходимо умеючи использовать. Его влияние, может быть, имеет и далее влияния рядового технического работника, но он так быстро ориентируется в местной обстановке, что оказывает большую помощь. Он настоящий энциклопедист по части киргизского быта, истории края вообще. Никакие книги не могут его заменить. Побольше бы нам таких работников, конечно, при условии и непосредственного нашего присмотра и руководства» [2, 95].

Описание системы концептов в русскоязычном документально-историческом дискурсе, предпринятое в данной работе, может быть обобщено в следующей таблице:

Система выявленных концептов, представленных в исторических документах 20 – 30-х годов прошлого века, помимо своей резкой двуполярности, демонстрирует то, что коммуникация этого времени имела ярко выраженный тоталитарный характер: «во всех сферах коммуникации навязывались особые – только и именно в интересах коллективного отправителя сообщения – отношения, оценки, типы поведения» [10, 81].

Литература

1. БАС – Словарь современного русского литературного языка. М. – Л., 1950 – 1965.

2. Движение Алаш. Январь 1929 – июль 1938 гг. Т. 3. Алматы, 2007.

3. История Отечества в судьбах его граждан: сборник автобиографий. 1922 – 1960 годы. Составители: Е.М. Грибанова, А.С. Зулкашева (ответственные), Р.К. Кангужиева, Е.В. Чиликова. Алматы, 2005.

4. Кубрякова Е.С. О концептах, схваченных знаком // Studia linguistica VIII. Актуальные проблемы современного языкознания. СПб, 2009

5. Купина Н.А. Языковое сопротивление в контексте тоталитарной культуры. Екатеринбург, 1999

6. Мещерский Н.А. История русского литературного языка. Л., 1981.

7. Романенко А.П., Санджи-Гаряева З.С. Проблемы составления словаря советизмов // Русский язык сегодня. Вып. 3. Сб. ст. / Отв. ред. Л.П. Крысин. М., 2004. – С. 277 – 285.

8. Толковый словарь русского языка в 3 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 2001.

9. Толковый словарь русского языка конца 20 века: Языковые изменения. / Под ред. Г.Н. Скляревской. – СПб., 1998.

10. Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия. М., 2006.

11. Шанский Н.М. Слова, рожденные Октябрем. М., 1980.