Право/1. История государства и права

Д.ю.н., профессор Головкин Р.Б.

Владимирский юридический институт ФСИН России

Имплементация социальных норм в правовое регулирование общественных отношений

Правовое регулирование – сложный и во многом противоречивый процесс, который часто отождествляется с результатом упорядочением общественных отношений с помощью правовых предписаний. Данная ситуация связана с этимологическим значением термина «регулирование». Термин «регулирование» используется в русском языке как действие по значению глагола «регулировать» в трех значениях: «1. Упорядочивать, налаживать. 2. Направлять развитие, движение чего-нибудь с целью привести в порядок, систему. 3. Приводить механизмы и части их в такое состояние, при котором они могут правильно, нормально работать»[1]. В значении упорядочивающего, налаживающего фактора «регулирование» толкуется и в других справочных материалах и изданиях[2]. Вместе с тем термин «правовое регулирование» обозначает более широкий объем понятия регулирования, т.к. включает в себя, помимо непосредственного регулирования отношений еще и процесс создания правовых предписаний, т.е. правотворчество. Правотворчеству, как деятельности по созданию специальными субъектами правовых предписаний, посвящена масса исследований, в которых многие стороны этого процесса раскрыты и исследованы, вместе с тем, судя по некоторым проблемам в реализации права «белые пятна» еще остаются.

Представляется, что одна из современных проблем отечественного правотворчества это широкое использование при конструировании законодательных предписаний различных видов социальных норм или их имплементация. На мой взгляд, данный процесс, на сегодняшний день, протекает в двух руслах: во-первых, через правосознание лиц участвующих в правотворчестве (этот путь достаточно сложно верифицировать); во-вторых, через закрепление в текстах нормативных правовых актов различного рода упоминаний и ссылок на иные социальные (не правовые) регуляторы общественных отношений.

Анализ действующего законодательства России позволяет установить достаточно частое использование в текстах законов (в ссылочной форме) таких социальных норм как: мораль (нравственность), обычаи, традиции, ритуалы и религиозные нормы.

Ссылки на морально-нравственные нормы получили наибольшее распространение. В той или иной форме, на моральные нормы ссылаются более чем ста федеральных и региональных нормативных правовых актов.

Например, Статья 26 Закона города Москвы от 6 июля 2005 года N 38 «Избирательный кодекс города Москвы», «Наименование и эмблема избирательного объединения» в части второй закрепляет запрет использовать избирательному объединению в своей эмблеме символику, оскорбляющую или порочащую Государственный флаг Российской Федерации, Государственный герб Российской Федерации, Государственный гимн Российской Федерации, флаги, гербы, гимны субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, иностранных государств, религиозные символы и национальные чувства, нарушающую общепризнанные нормы морали[3].

Статья 20 Закона города Москвы от 30 сентября 2009 года N39. «О молодежи» определяет направления профилактической работы по преодолению негативных явлений в молодежной среде целях воспитания уважения молодежи к закону и нормам морали[4].

Определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 июня 2009 г. по делу N КАС09-242 устанавливает, что судья обязан в своей профессиональной деятельности и вне службы руководствоваться правилами поведения, установленными общепринятыми нормами морали [5].

Как видно из приведенных примеров на нормы мораль имеются лишь ссылки, но эти ссылки оформлены фактически как бланкетные диспозиции правовых норм и в силу этого упоминаемые моральные предписания обязательны для адресатов правовых предписаний. Однако «расплывчатость» формальная неопределенность морали множественность ее уровней приводит к тому, что интегрируемое с моралью правовое предписание превращается в фикцию, либо может необоснованно его расширить.

На обычаи, действующие федеральные и региональные правовые предписания ссылаются более чем сорока актах. Например, Статья 5 Гражданского кодекса РФ закрепляет понятие обычая делового оборота, под которым понимается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе[6].

Международные унифицированные правила для документарных аккредитивов напрямую закрепляют и обычаи в данной сфере общественных отношений. В ст. 1 Правил закрепляется, что настоящие унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов, редакция 1993 года, публикация МТП N 500 применяются ко всем документарным аккредитивам, включая резервные аккредитивы в той мере, в которой эти Правила могут быть к ним применены. Они являются обязательными для всех заинтересованных сторон при отсутствии прямо выраженного соглашения об ином[7].

Традиции упоминаются в более чем 30 актах. Например, В части 1 статьи 131 Конституции РФ утверждается, что местное самоуправление осуществляется в городских, сельских поселениях и на других территориях с учетом исторических и иных местных традиций[8].

Статья 9. Уголовно-исполнительного кодекса РФ определяя сущность исправления осужденных, закрепляет, что исправление осужденных - это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития[9].

Обычаи и традиции в силу их инерционности наиболее мощно влияют не сознание, следовательно, на правотворческие процессы. При этом обычаи и традиции, закрепленные полностью в тексте правовой нормы, фактически оставаясь в сознании обычаем, формально становятся правом.

Ритуалы, так же упоминаются более чем в 30 законодательных источниках. При этом на ритуалы не только нормы права ссылаются, но и четко фиксируют ритуал в тексте норм, что приводит к слиянию права и ритуала. Например, Статья 4 Федерального закона от 13.03.1995 N 32-ФЗ (ред. от 10.04.2009) «О днях воинской славы и памятных датах России» прямо закрепляет порядок проведения воинских ритуалов[10]. Приложение № 2 к утвержденным Указом Президента РФ от 10.11.2007 N 1495 Общевоинским уставам закрепляет Ритуал подъема и спуска Государственного флага Российской Федерации[11].

Ссылки на религиозные нормы менее выражены в законодательстве, но некоторые религиозные нормы санкционируются правом. Например, празднование Рождества Христова и Светлой Пасхи[12].

В целом использование различных социальных регуляторов позитивно. В любом случае творцы правовых предписаний опираются при конструировании правовых норм не только на знание права, но и на свои представления о добре – зле, справедливости - несправедливости, на укоренившихся в сознании обычаях и традициях, на религиозных представлениях, иными словами этот процесс неизбежен и не всегда очевиден.

Тем не менее, прямые ссылки на иные (не правовые) социальные нормы должны быть установлены и измерены на соответствие необходимости регламентации тех или иных отношений рассмотренным путем. Мера использования не правовых социальных норм в правовом регулировании общественных отношений имеет теоретический и прикладной аспекты. В современной справочной литературе мера трактуется в нескольких смысловых значениях: как единица измерения, как граница, предел проявления чего-нибудь, как средство осуществления чего-нибудь, и, наконец, как старорусская единица измерения емкости сыпучих тел[13].

На основании анализа законодательства отражающего различные социальные нормы и применительно к современному правотворчеству мера использования различных социальных норм в процессе правовой регламентации общественных отношений должна отвечать следующим критериям[14].

Во-первых, мера использования социальных норм в правотворчестве - есть определенное количество самих социальных норм, либо их регулирующих элементов, которое имеет качественное значение для правового предписания. Если коэффициент регулятивного эффекта от реализации комбинированного правового предписания повышается, т.е. правовые предписания лучше реализуются, чем до введения в них социальных норм, мера использования социальных норм может считаться адекватной, при этом она может быть расширена в количественном выражении используемых социальных регуляторов. Если же коэффициент регулятивного воздействия снижается, либо коэффициент нейтрален, то количественные характеристики меры использования иных социальных регуляторов в правовых предписаниях целесообразно снижать. Следовательно, главное качественное свойство меры использования социальных норм в правовых предписаниях это степень регламентированности общественных отношений правом.

Во-вторых, мера использования иных социальных регуляторов в правовых предписаниях, в общем, есть отношение специфических определенных количеств социальных норм как самостоятельных мер. Но их самостоятельность, в то же время, по своему существу основывается на количественном отношении и различии по величине. Следовательно, их самостоятельность становится переходом друг в друга и в правовое предписание. Мера комбинирования правовых и иных социальных норм в правовом регулировании общественных отношений, по завершении удачной комбинации исчезает в безмерном новом интегрированном предписании. Но это другая сторона меры есть ее отрицательность лишь в себе самой.

В-третьих, мера использования социальных норм в правовых предписаниях может выступать в качестве обратного отношения мер первичных базовых правовых предписаний, которые как самостоятельные качества по своему существу основываются на своем количестве и на своем отрицательном соотношении друг с другом. Тем самым оказывается, что первичные меры, выраженные в правовых предписаниях лишь моменты их истинно самостоятельного единства, которое есть сущность меры регулирования общественных отношений с помощью права в целом.

В-четвертых, функциональная зависимость свойств интегрированного правового предписания и свойств его элементов (первичных правовых и иных социальных норм) состоит в том, что качественная определенность целого (его свойства, граница и т.д.), зависит от количественного отношения, в котором находятся элементы целого, т.е. состава объекта. Зависимость свойств целого и его элементно-структурных моментов составляет основное содержание закона взаимного перехода количественных и качественных изменений. Так, степень количественного увеличения правовой детерминации некоторых религиозных отношений (приведенные выше правовое закрепление христианских праздников) может негативно сказаться на свободе совести и вероисповедования, фактические ограничивая это конституционное право.

В-пятых, отсутствие взаимоперехода мер составляющих новое интегрированное, или квазиинтегрированное, правовое веление, сформированное путем поглощения иным социальным регулятором изначального права, иногда порождает чрезмерность требований государственно-властного предписания. Например, введение в правовые нормы, напрямую, моральных регуляторов снижает правовую вариативность и делает содержащиеся в нормах требования более жесткими и бескомпромиссными, т.к. мораль не предполагает полутонов, ей присуща бинарность: плохо – хорошо, справедливо – несправедливо.

В этом смысле мера порождает специфическую чрезмерность, нарушает тем самым условия собственного существования мерной определенности. Мера как бы «наращивает» чрезмерное, а последнее приводит к качественному изменению, т.е. к другой мере, отрицающей прежнюю меру.

Таким образом, использование в конструировании правовых предписаний иных социальных норм вполне допустимо и неизбежно, но при этом целесообразен глубокий анализ необходимости и соразмерности такой имплементации.

Литература:

1. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. Изд. 4-е. М., 2003. С. 672.

2. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 4. М., 1882. С. 89; Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Малый толковый словарь русского языка. М., 1993. С. 502; Большой энциклопедический словарь. М.; СПб., 2000. С. 1004.

3. Ст26. Закона города Москвы от 6 июля 2005 года N 38 «Избирательный кодекс города Москвы». (в ред. Законов г. Москвы от 15.02.2006 N 10,от 04.07.2007 N 28, от 22.04.2009 N 7,от 17.06.2009 N 20).

4. Ст. 20. Закона города Москвы от 30 сентября 2009 года N 39. «О молодежи».

5. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 июня 2009 г. по делу N КАС09-242.

6. Ст.5 Гражданского кодекса РФ.

7. Унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов (Публикация Международной торговой палаты N 500).(Ред. 1993 г., вступили в силу с 1 января 1994 года).

8. Ст.131. Конституции РФ.

9. Ст. 9 Уголовно-исполнительного кодекса РФ.

10. Федеральный закон от 13.03.1995 N 32-ФЗ (ред. от 10.04.2009) "О днях воинской славы и памятных датах России" (принят ГД ФС РФ 10.02.1995) Статья 4. Порядок проведения воинских ритуалов.

11. Указ Президента РФ от 10.11.2007 N 1495 (ред. от 23.10.2008) "Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации" (вместе с "Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации", "Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил Российской Федерации", "Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации") Приложение N 2. Ритуал подъема и спуска Государственного флага Российской Федерации, порядок его хранения, содержания и использования при отдании воинских почестей.

12. 7 января - Рождество Христово в соответствии со статьяей112 Трудового кодекса РФ признается нерабочим праздничным днем. Православная Пасха - Светлое Христово Воскресение так же официально признается праздничным нерабочим днем (п. 10-1 Закона СПб от 13.05.2009 N 210-44).

13. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003. С.350.

14. Критерии разрабатывались с учетом учения о мере Г.В.Ф. Гегеля: Гель Г.В.Ф. Мера// Наука логики. М., 1998. С. 358 – 369.