Формирование структурных схем  простого  предложения одной из подгрупп глаголов звучания

Филологические науки/Синтаксис: структура, семантика, функция

Д.ф.н. Казарина В.И.

Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина, Россия

Формирование структурных схем простого

предложения одной из подгрупп глаголов звучания

Предметом исследования явилась подгруппа глаголов, обозначающих звуки, рождаемые в человеке и способные обогащать смысловыми оттенками его речевую деятельность. В их числе эмоционально окрашенные и, как правило, стилистически сниженные лексемы визжать, вопить, ворчать, выть, гудеть, кричать, крякать, орать, стонать, кряхтеть, хрипеть и их лексические дериваты [1].

Производимый человеком специфический звук, как правило, свидетельствует о его эмоционально-психическом или физиологическом состоянии, отношении к окружающим, его намерении относительно сложившейся ситуации и содержит в соотносительной семеме коннотативный компонент, представленный экспрессивными и оценочными семами.

С учетом семантики глагола-предикатива нами выделены структурные схемы простых предложений (далее: структурные схемы или схемы), маркирующие создание звука голосом человека, служащего сигналом его физиологического или эмоционально-психического состояния, и схемы – знак речевой деятельности, окрашенной специфическим звучанием.

Под структурной схемой мы понимаем синтаксический знак, означаемым которого является типовая пропозиция как смысловой конструкт отраженной в сознании ситуации, представленная смыслами `субъект` – `предикат` –`объект(ы)`.

Пропозиция «создание звука», происходящее в пределах человека без использования орудий его производства, представлена двумя смыслами: субъектом, издающим звук, и предикатом-маркером звука, определяющими двухкомпонентность схемы «кто издает/производит звук».

Высокой продуктивностью в функционировании отличается стилистически нейтральный глагол кричать = `издавать голосом громкие, напряженные звуки`[2]: Ср.: Он больно прижал мне ногу, отчего я слегка вскрикнул (Короленко) – Но они отдавались течению гармонических звуков. После игры и забавы наступали превратности: судьба преследовала человека все грознее, бас становился все могущественнее и глубже, тенор вскрикивал все отчаяннее (Короленко) = `пел все с большим задором, с азартом`. Крик может быть сигналом просьбы о помощи: Пробовал кричать в надежде, что кто-нибудь запоздал на работе, как и я (Короленко).

Интенсивность звука, его сила, уровень громкости, в тексте актуализируется экпликаторами типа: страшно, громко, оглушительно, слабо, слегка и др.: Он больно прижал мне ногу, отчего я слегка вскрикнул (Короленко); Безобразие!- вдруг закричал полковник так оглушительно, что Ромашов вздрогнул (Куприн).

Экспликаторы являются также показателем тембра голоса (визгливо, хрипло, истошно и др.): Обычная спесивая манера покинула его, и он визгливо (= `пронзительно резко`) закричал, брызгая от торопливости слюнями…(Куприн); Кричало сразу много женщин, истошно (= `отчаянно, пронзительно громко`), захлебываясь плачем (Симашко); Полковник Хвощинский остановил лошадь, хрипло (= `приглушенным, нечистым тоном`) и надсадно прокричал в самую гущу пыли, повисшей над колонной (Пикуль). В их лексическом значении может быть сема ‛психическое состояние’, также определяющая тембр звука: испуганно, удивленно, мучительно, отчаянно, торжествующе и др.: Дама испуганно (= `с чувством внезапного страха`) вскрикнула (Короленко); В ужасе (= `в состоянии сильного испуга`) закричал кто-то (Симашко); – Вон, вон! – кричал в бешенстве (=`в крайней степени раздражения, гнева`) учитель (Пришвин).

Лексема страшно наряду с семой ‛сила’ (=`очень громко`) содержит и сему ‛тембр’ (= `страх`): Однажды старший брат страшно закричал ночью и рассказал, что к нему из соседней темной комнаты вышел черт… (Короленко) = `крик был не просто слишком громким, в голосе чувствовался ужас или страх`.

В лексическом значении лексемы орать (разг.) = `громкий крик, вопль` признак `сила звука` представлена имплицитно, однако при необходимости она дополнительно может быть актуализирована. Ср.: А-а-а-! – заорал Карабанов (Пикуль) – Урра – заорала громогласно (= `очень громко`) покутившая компания (Куприн); Серая Сова нёсся на лыжах через бурю в своём собственном ритме, в бешеном вое находил такое упоение, что вот только бы и петь, – и он кричал, он орал, как зверь (= `очень громко, протяжно, неистово`)…(Пришвин); Кучер с распушённой черной бородищей свистел, щелкал в звонком воздухе бичом и на весь Санкт-Петербург (= `так громко, что разносилось по всему Петербургу`) орал (Федоров). Лексическими средствами передается тембровая окраска звука: И под звуки его скрипки охрипшие люди нескладными деревянными голосами (=`невыразительными`) орали в один тон, глядя друг другу с бессмысленной серьезностью в глаза…(Куприн); Эге-гей! – ликующе (=`радостно, торжествующе`) заорал Демидов и снова хлестнул по коням (Федоров).

Денотативным значением стилистически нейтрального глагола стонать является издаваемый при боли или состоянии сильного горя протяжный, жалобный звук: Больной застонал и стал жаловаться, что у него колет в боку, что он «не имеет желудка» и вообще чувствует себя совсем плохо (Короленко). Тембр звука маркирован лексически: глухо, грустно, жалобно, умоляюще, с отвращением, отрывисто, с натугой, томно, яростно, протяжно: Василий Иванович сидел на кровати, запустив руки в волосы, и глухо (=`ослабленным голосом`) стонал…(Короленко); Фонарь на секунду освещает двух солдат, ведущих под мышки третьего, который отрывисто (=`резко`), точно с натугой (= `с напряжением сил`), стонет и держится руками за лицо (Куприн). Уровень громкости представлен лексемами тихо, громко: Так Антось лежал и тихо стонал в своей норе несколько дней и ночей (Короленко).

Под гудением понимаются издаваемые голосом при большом скоплении людей длительные негромкие звуки, сливающиеся в нераздельное протяжное и низкое по тону звучание, обычно дополнительно актуализируемые: Людское море волновалось, гудело (Федоров); Да, у ребят теперь здорово поднялся дух, – сказал Андрей, оживляясь. – Вчера весь вечер гудели, как шмели (Бубеннов). Лексемой гудеть может быть маркировано сердитое бормотание, выражающее неудовлетворенность, ворчание: На террасе поднялся страшный, разноголосый гам: ревел благим матом Трилли, стонала его мать, скороговорки причитали нянька с поднянькой, густым басом, точно рассерженный шмель, гудел доктор (Куприн), − а также издаваемые протяжные, низкие звуки как подражание сигналу, подаваемому специальным приспособлением. Ср.:– Я весело бегал по кирпичному фундаменту разрушенной ограды, изображая паровоз … гудел на каждом из четырех углов ограды и безотчетно наслаждался окружающей… (Либединский).

Глаголу крякать (разг.) присуще значение `издавать голосом отрывистые, глухие, горловые звуки`, тембровая окраска которых маркирована экспликаторами: довольно, недовольно, досадливо, глубоко, глухо, сердито, с досадой, по-стариковски: Ординарец недовольно крякнул и, не выпуская автомата, потянул с пола на колени тощий сидор (Симонов); Осведомившись, желаю ли я, чтобы он шил «по самой последней моде», и, узнав, что последнюю моду я презираю, он даже крякнул от удовольствия и дал полную волю своей творческой фантазии (Короленко). Кряканье может сопровождать и трудоемкие действия: На полпути Серпилин пришел в сознание, по продолжал молчать, только иногда сквозь сжатые губы покрякивая на ухабах (Симонов).

Метафорическая лексема выть (прост.) функционирует в значении `издавать громкие, протяжные, жалобные крики` или `громко плакать`: У крытого возка, прижав к груди лохматую голову верзилы, выла толстенная боярыня (Федоров); Плеснув на рану зашипевшей перекисью водорода, он … мазнул йодом так, что Синцов завыл от боли, положил что-то сверху, еще раз больно надавив на рану пальцами…(Симонов); Во всех углах закричали, завыли женщины (Бубеннов). Семема ‛плач’ актуализирована конструкциями, указывающими на силу звука: Тереза в ответ тянула ко мне руки из экипажа и выла в голос (Либединский).

Глагол вопить (разг.) отличается от глагола выть (прост.) стилистически, обозначая производство одного и того же звука: Паны во главе челяди лезли к корчме на приступ: трещали головы, лаяли собаки, вопили женщины и дети…(Короленко); Надзиратель вопил, хватался за сапоги, трусливо молил о пощаде…(Симашко). Сема ‛сила звука’ как один из имплицитных компонентов лексического значения глагола вопить в структуре высказывания дополнительно актуализируется: Поутру из Кыштымского завода прискакал на взмыленной лошади демидовский приказчик Иван Селезень и, еще не соскочив с коня, завопил на весь двор: «Беда на хозяев идет!» (Е. Федоров).

Глагол ворчать (разг.) в сочетании с личными именами обозначает сердитое бормотание, включающее семы, характеризующие звук: уровень громкости ‛тихо’, скорость звука ‛быстро’, тон ‛невнятно’: Цывенко, молча убиравший осколки стекла, вдруг заворчал из-под нависших усов (Короленко). Наличие имплицитных в лексическом значении глагола ворчать признаков `неудовлетворенность`, `отрицательное отношение к чему-, кому-либо` не исключает их лексической представленности в тексте: – Да уж простись, простись как следует, – недовольно проворчала старуха – Чего же передо мной таиться- то? (Куприн). При предикативе возможны и другие определяющие тембр звука экпликанты: Капитан слива прошел мимо Ромашова и, не останавливаясь, не глядя на него, точно разговаривая сам с собою, проворчал хрипло, со сдержанной злобой, сквозь сжатые зубы (Куприн).

Глагол визжать метафоричен, функционирует в значении `производить крик, сопровождаемый пронзительным, резким, высоким звуком, визгом`: Потом она кинулась на Вильсон и несколько раз ударила ее кулаком в лицо. Та завизжала, и началась свалка…(Куприн). Дополнительная тембровая окраска звука маркирована экспликаторами с семой ‘эмоциональное состояние’: Женщины истерически визжали (Куприн); Он злобно завизжал, увидев преграду, и начал быстро и часто колоть ножом своей сверток (Симашко); Я взвизгнул, как заяц, но меня снова подхватили, и я снова взлетел, теперь уже без всякого визга…(Либединский).

Кряхтеть – это `издавать негромкие отрывистые звуки при боли или усилии, сопровождаемом принятие сложного решения`: Стаканыч, намазавший на ночь грудь и поясницу бобковой мазью, кряхтел и ворочался с боку на бок (Куприн); Как ни кряхтел верхотурский воевод, а выслал солдатскую инвалидную команду (Федоров) = `вопреки своему желанию`. Звук, обозначаемый лексемой «кряхтеть», характеризуют как слабый, жалобный: У него болела грудь, но кашлять по- настоящему ему было трудно. И он только кряхтел, слабо и жалобно (Куприн).

Признаки `сипение`, `глухость` характеризуют звук, маркируемый глаголом хрипеть, как сигнал тяжелого физиологического состояния субъекта: В ручье остались мертвые кони, а один башибузук (воин – В.К.), самый отчаянный, забившись под лошадиное брюхо, все еще хрипел и махал ятаганом (Пикуль); Гитлеровец снова забился, захрипел, пытаясь закричать (Бубеннов).

Выделенные лексемы не только маркируют звуки, издаваемые человеком как проявление его эмоционально-психического или физиологического состояния. Они достаточно продуктивны в вербализации речевой деятельности, отмеченной специфическими звуковыми оттенками.

Речевая деятельность как деятельность, мотив которой связан с производством речи, характеризуется интенциональностью, целеустремленностью [Арутюнова, 412]. Одна из ее задач – информировать кого-либо о чем-либо, предопределяющая наличие при глаголах речи двух объектных позиций: объекта со значением содержания речи и объекта-адресата речи. Позиция объекта, маркирующего сообщаемую информацию, облигаторна, что позволяет формировать трехкомпонентную схему «кто в какой форме сообщает что». Вторая объектная позиция факультативна, однако наличие четвертого участники пропозиции «речевая деятельность» обосновывает формирование четырехкомпонентной схемы «кто в какой форме сообщает что кому». Семантика адресата неоднозначна: он может быть представлен в качестве воспринимающего информацию, и возможно его маркирование как страдающего от субъекта в результате голосового воздействия. Семантика объекта определяет способ его выражения. Объект со значением содержания информации представлен пропозициональной конструкцией, чаще это прямая речь, структурообразующие глаголы занимают позицию слов автора.

Глагол стонать окрашивает процесс речевой деятельности признаком `протяженность`, а также другими актуализируемыми признаками, свидетельствующими об эмоциональном состоянии субъекта: – Саша! – умоляюще простонал Ромашов, протягивая к ней руки (Куприн); – Ах, боже мой! – с отвращением простонал Ромашов (Куприн).

Признаки `сипение`, `глухость`, наслаиваясь на речь при ее маркировании лексемой хрипеть, служат показателем эмоциональной составляющей речи, конкретизируемой лексически и синтаксически: задыхаясь, яростно, мрачно и др.: – Кто?.. Кто посмеет? – прохрипел он, почти задыхаясь (Короленко); О, о,! – захрипел в изумлении Демидов (Федоров). Отвлеченные имена с семой ‛звук’ маркируют способ передачи информации, также определяющий тембровую окраску звучания: – Эт-то что за безобразие! – захрипел он сдавленным, испуганным и в то же время начальственно-сердитым шепотом (Куприн); – О, вам везет, сударь! – прохрипел густым басом ротмистр (Федоров).

Произносимая информация может характеризоваться такими признаками, как `протяжность`, `глухой, низкий тон`, имплицитно представленными лексическим значением глагола гудеть: – Послушайте, Трилли, будьте же мужчиной, – загудел толстый господин в очках (Куприн).

Звук, характерный для кряканья, окрашивает семантику глагола речи признаками ‛глухой’, ‛горловой’, ‛отрывистый’, ‛невнятный’. Окраска, вызванная эмоциональным состоянием говорящего, дополнительно маркирована: И когда Синцов рассказал об этом в самых коротких словах, Ильин досадливо крякнул: – Эх, не доперли мы с флагом! Что бы нам тоже флаг сделать и им передать! (Симонов); Командующий только сердито крякнул: – Эх, хоть бы в это вы не лезли... (Симонов). Нельзя пройти мимо комментирования предложения типа: Ух, хорошо – крякнул он, отнимая от кружки рот и тяжело переводя дыхание, между тем как светлые капли бежали с его усов и бороды (Куприн) = `сначала издал отрывистый горловой звук, выражая удовлетворение, потом произнес подтверждающую его фразу, речь кряканьем окрашиваться не может`.

Семы ‛громкий’, ‛протяжный’ в лексическом значении эмоционально окрашенного глагола выть (разг.), вербализующего речь, определяют ее тембровую окраску. Сопутствующие признаки речи дополнительно актуализируются: Ррасшибу-у! – завыл он вдруг диким, рвущимся голосом и, выхватив из ножен шашку, ударил ею по столу (Куприн); – Арто! Ар-то-шень-ка! – жалобно завыл старик (Куприн).

В текстах художественной литературы глагол вопить (разг.) является синонимом глаголу кричать, отличаясь от него имплицитными семами ‛резкость’, ‛протяжность’, ‛жалобность’, эмоциональной и стилистической составляющими: Ударом ноги он швырнул свою жалкую отсыревшую скрипчонку в угол и, бия себя в грудь кулаками, возопил: – Диавол! Диавол! (Куприн); – Ай-яй-яй-я-а-а-а! – вопил мальчик, извиваясь по балкону и отчаянно болтая ногами (Куприн).

Речь, обогащенная признаком `резкий высокий крик`, маркируется лексемой визжать: – Тихон, – взвизгнул фистулой Михаленко, – уберите немедленно этого пьяного господина! (Куприн).

Признаки `довольно`, `негромко` наслаиваются на семему ‘речь’, маркируемую глаголом кряхтеть: Ух, хорошо! – крякнул он, отнимая от кружки рот и тяжело переводя дыхание, между тем как светлые капли бежали с его усов и бороды (Куприн).

При глаголе ворчать с семами ‛тихо’, ‛невнятно’, ‛сердито’ открыты позиции двух объектов: объекта со значением информации и объекта-адресата, вызвавшего недовольство. Содержание речи, наряду с конструкцией прямой речи, представлено предложно-падежной формой «о+ предл. пад.». Ср.: – Никаких мне твоих гостинцев не нужно, – проворчала она, ожесточенно разгребая кочергой уголья (Куприн) − … ворчала она за перегородкой о всякой шушере, перекатной голи, которая и так далее…(Куприн). Объект, вызывающий недовольство говорящего, представлен предложно-падежной формой «на + винит. пад.», в значении же предостережения от чего-то адресат объективирован формой дат. пад.: За порогом покашливал и ворчал на кого-то денщик Прошка (Е. Федоров) – Черномазый бродяга что-то выкрикивал, ворчал им (`взбесившимся лошадям пытаясь их остановить, предотвратить их гибель, скорее уговаривал, просил, чем ворчал на них` – В.К.) (Федоров).

Наличие четырех участников типовой ситуации обосновывает наше решение о формировании на базе трехкомпонентной схемы «кто в какой форме сообщает что» трехкомпонентного варианта «кто в какой форме воздействует на кого» и четырехкомпонентного – «кто в какой форме сообщает что кому».

Глагол орать маркирует речь, окрашенную такими признаками, как `крик`, `резкий, громкий звук голоса`. Объект со значением содержания речи, наряду с конструкцией прямой речи, маркирован формой винит. пад. Ср.: – Заяц, заяц! – орут мальчишки без памяти (= `очень сильно`) (Пришвин); Рыбачки запирались в трактир … запирали наглухо двери и ставни и целые стуки напролет пили, предавались любви, орали песни, били зеркала, посуду … (Куприн).

Продуктивный в функционировании глагол кричать вербализует семему ‛говорить’, обогащенную признаком `крик`, поэтому громкий, с целью донести до слушателя информацию, просить или требовать что-либо: – Снаряды! – закричал он хрипло, оглядываясь (Бубеннов). Способ производства, синтаксически маркируемый, окрашивает речь дополнительным тоновым оттенком: Так они же звери – вдруг с истерической нотой в голосе, со всхлипом выкрикнул автоматчик и дернулся всем телом, как припадочный (Симонов).

В структурной схеме «кто в какой форме сообщает что» позиция объекта-информации представлена, наряду с конструкцией прямой речи, формой вин. пад. с пропозициональным значением: И оба они кричали в глухой степи все молитвы, какие только знали, все громче и громче…(Короленко); Тот, который возился у лодки, что-то крикнул (Симашко).

Прагматическая направленность речевой деятельности предполагает наличие страдающего от воздействия на него криком адресата, представленного формой винит. пад. с предлогом «на» наименований лиц или животных в схеме «кто в какой форме воздействует на кого». Информация о содержании воздействия не представлена в виду ее избыточности: На Аббу в доме смотрели ласково, а он покрикивал на всех (Симашко).