Философия / 4.Философия культуры

К.ф.н. Мужчиль М.Д.

Восточно-Казахстанский государственный университет им. С. Аманжолова, Казахстан

Проблема сущности музыки в древней философии

Одним из центральных вопросов древней философии являлся вопрос о сущности, происхождении музыки. По мнению древних мыслителей, она представляет собой звуковое подражание действительности, тому ее особому проявлению, каковым является внутренний, душевный мир человека, человеческие переживания и характеры. При этом ими различаются чувства, являющиеся непосредственными, спонтанными реакциями на события и явления действительности, и чувства одухотворенные, очеловеченные, представляющие собой осмысление этой действительности. Именно последние и составляют специфику эстетического.

Чувственное начало, выражаемое музыкой в древности, связано не столько с индивидуальными страстями и переживаниями, сколько с областью чувств, имеющих общую, коллективную природу. Хоровое, коллективное начало является господствующим в культуре того времени. В Древнем Египте, Вавилоне были распространены жанры страстей и мистерий, где большую роль играло хоровое пение. Весьма развитой была хоровая музыка в Палестине. Из коллективного исполнения дифирамбов рождается греческая трагедия, в которой важнейшее место отводится хору - своеобразному рупору общественного мнения. Как пишет Ф.Ницше: «Трагедия возникла из трагического хора и первоначально была только хором, и не чем иным, как хором» [1, с.79]. Платон даже определял музыку как «искусство управлять хоровыми коллективами» и утверждал, что «тот, кто не упражнялся в хороводах, человек невоспитанный, а кто достаточно в них упражнялся, тот воспитан» [2, с.118].

Чувства, передаваемые музыкой, это чувства облагороженные, строгие, просветленные, заключающие в себе переживание мира как прекрасного и гармоничного, отражающие состояние души, настроенной на лад целого. Этим целым является космическая и общественная жизнь. Лишь непосредственная сопринадлежность целому, являющемуся субстанциальной основой индивидуального существования, погруженность в него, слышание и переживание его гармонии и ритмов, пребывание в пространстве и времени целого становится для творца условием создания музыки, выражающей высокий духовный настрой, и основой для ее способности «восстановления в душе строгости, умеренности и пристойности чувств» (А.Ф. Лосев). Ф.Ницше протестует против представления о греческой античности как «благородной простоте и спокойном величии», говоря о равноправии в ней аполлоновского и дионисийного начал. Но он отмечает, что даже за дионисическими оргиями греков нельзя не признать «значение празднеств искупления мира и дней духовного просветления» [1, с.64].

Чувственность в древности неразрывно связана с нравственным началом, с мироотношением человека в целом. Специальное обращение к музыкальной деятельности в это время ни в коей мере не есть погружение в какой-то особый мир или самоцельное комбинирование звуков. Это всегда изменение человеком самого себя, гармонизация своих отношений с миром. Поэтому не случайно «в Древнем Египте музыкальным воспитанием занимались жрецы, отбиравшие для изучения только совершенную музыку, способствующую обузданию страстей и нравственному очищению» [3, с.6]. В конфуцианском трактате «Юэцзи» говорится о том, что музыкальные звуки – это звуки особые. Они не просто высокие или низкие, долгие или короткие, приятные или неприятные и т.д. Это звуки, которые «идут от человеческого сердца; музыка связана с отношением человека к человеку» [4, с.185]. Поэтому музыка – явление не природного мира, а социального и «поэтому звери и птицы знают голоса, но не знают музыкальных звуков» [4, с.185].

Широкое распространение в древности получает теория этосов, суть которой состоит в том, что определенные музыкально-выразительные средства – лады, ритмы, инструменты – связывались с выражением определенного характера, нрава. В Древней Греции к разработке теории этосов обращались пифагорейцы, Платон, Аристотель, Аристоксен. Интерес к проблеме выразительных средств музыки, проявляемый выдающимися философскими умами той поры, может показаться удивительным. Но он отнюдь не случаен и не носит технологического характера. Так, древнегреческими мыслителями рассматривается потенциал различных ладов в деле воспитания достойного гражданина, способного поддержать в своей собственной деятельности гармонию и упорядоченность целого. И таким образом, кажущаяся на сегодняшний взгляд сугубо специфической, сугубо частной проблема ладовой организации музыки выходит на уровень всеобщего, становясь обсуждением подлинно философской проблемы наиболее гармоничного устройства общественного пространства.

Музыкальность, способность творить и воспринимать музыку, как считают древние мудрецы, является атрибутивным качеством человека, его естественным, врожденным свойством. С другой стороны, музыкальность – это атрибутивная характеристика космоса, мира, в котором живет человек. Как известно, в древности было широко распространено представление о звучащем космосе, сопровождающем свое движение неслышимой для человеческого уха прекрасной музыкой. В представлении о музыкально звучащем космосе находит выражение постановка проблемы единого, лежащего за пределами отдельного индивидного существования, источника музыки. Музыка – это свойство объективной реальности. Она рождается в процессе движения этой реальности, являясь выражением ее пространственно-временных характеристик, ее упорядоченности и размеренности. Музыка, создаваемая человеком, кроме того, что она является подражанием внутренним душевным движениям, является еще и подражанием движению объективного мира. Причем подражанием не внешним его проявлениям, а воспроизведением его глубинных, носящих необходимый, сущностный характер связей.

Представление о музыке как звуковом выражении законов мироустройства присутствует как в западной, так и в восточной философии. Исследовательница казахской культуры С.Аязбекова замечает: «Если у греков и китайцев Музыка вписана в синхронный аспект описания Космоса и включена в состав Мира, выполняя при этом функции гармонизации Мира, то в представлениях протоказахов, наряду с этим, музыка, являясь соучастником рождения Вселенной, раскрывает диахронный аспект рождения Космоса. Поэтому, если у греков и китайцев музыка – лишь следствие, сопутствие космогенеза, результат существующего Космоса, когда ее рождение обусловлено движением светил или звуками хаоса-шума, то для казахов музыка, наоборот, - Первопричина рождения Мира и его гармонии, определяющая связь макро- и микрокосма» [5, с.76].

Необходимо отметить, что сходные представления о музыке как созидающем и упорядочивающем начале присутствуют и в индийской философии. «Музыкальный звук в сознании индийцев – это сила, творящая мир, создающая и поддерживающая его гармонию», - пишет Гудимова [3, с.83]. Интересно, что в романе «Сильмариллион» Д.Толкиена, открывающемся мифами творения, созданными писателем на основе изучения англо-саксонского, кельтского, исландского, норвежского, финского эпосов, музыка также представлена как первоначало Мира.

Несмотря на различие трактовок мировой музыки в древнегреческой и древнекитайской философии, где она выступает как следствие, результат, выражение движения Космоса, и в древнеиндийской и казахской философии, где она рассматривается как животворящее первоначало на Земле, как первообраз царящей на Земле гармонии, - суть этих представлений остается одной: музыка – не один из элементов мира, связанный с ним внешними узами и существующий по своим собственным законам. Связь между миром и музыкой глубинная, сущностная. Законы мира и музыки – едины. Музыка – универсальное начало, пронизывающее собой мироздание, воплощающее в себе его соразмерность и гармоничность. Музыка, создаваемая человеком, воспроизводит связи объективно существующей реальности, является звуковой моделью мира как целого, звуковым выражением его законов, то есть по своей сущности она – отражение закономерностей бытия. Таким образом, вопрос о сущности музыки в древности ставится и решается в русле основного вопроса того времени, о котором Ф.К. Кессиди пишет, что это был не вопрос об отношении духа к материи (что первично – дух или материя), а вопрос об отношении всеобщего первоначала к многообразию вещей и явлений [6, с.218].

Убежденность в том, музыка воплощает в себе сущностные связи Целого, глубинные токи его жизни, становится мировоззренческой основой того особого к ней внимания, которое характерно для мифологии, где она предстает животворящим, побеждающем смерть началом, заслоном на пути действия разрушительных, злых сил. Музыка, воспроизводящая связи Целого, становится способом восстановления нарушенных связей с этим Целым, способом настраивания на его гармонию и ритмы. Отсюда столь велика ее роль в религиозных культах, цель которых – преодоление смерти духовной, возвращение человека в лоно мировой гармонии. По этой же причине музыка находит широкое применение в психотерапевтической практике того времени. При этом музыка, создаваемая людьми, понимается не как гомогенное, всегда равное себе в своих гармоничных свойствах и проявлениях начало. Она разделяется на музыку, созданную в согласии с законами целого и музыку, где эти законы нарушены. Как пишет Сюнь-цзы, звучащая в эпоху смут и беспорядков музыка пуста, порочна и непристойна, когда же «музыка гармонична и спокойна, в народе царит согласие и благопристойность» [4, с.178, 183]. Важность звучания в обществе музыки, но не всякой, а настраивающей на лад целого, воспитывающей достойного гражданина, осознается многими философами того времени. Отсюда возникает проблема ее цензуры в идеальном государстве Платона. Отсюда же и понимание важности музыки для правителя, который как никто другой должен иметь в виду контекст целого. Не случайно поэтому, что цари-пророки Саул, Давид, Соломон предстают в «Ветхом завете» знатоками и покровителями музыки.

Таким образом, для мыслителей древности музыка, воспроизводящая характеристики объективного мира, космоса, и музыка, воспроизводящая внутренние движения, - это не два разных вида музыки. Речь идет об одном и том же, но рассмотренном с различных сторон, поскольку человек в древней философии рассматривается как микрокосм, как частица целого, космоса большого, вбирающая в себя и отражающая в себе все его характеристики и свойства. Внутренний, душевный мир не противостоит бытию, он включен в него, являясь его неотъемлемым моментом. Содержанием внутреннего мира является все богатство содержаний бытия. Тем самым музыка в осмыслении философов древности диалектически совмещает в себе и индивидуальные, личностные и универсальные характеристики. При этом акцент, несомненно, стоит на осмыслении представленности в музыке характеристик Целого, которому принадлежит индивид, что обусловлено спецификой существующих в это время социальных связей.

Литература:

1 . Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т.1. - М.: Мысль, 1990

2 . Платон. Сочинения в 3-х т.Т.3, ч.II. - М.: Мысль, 1972

3 . Гудимова С.А. Музыкальная эстетика.- М., 1999

4 . Музыкальная эстетика стран Востока. – М.: Музыка, 1967

5 . Аязбекова С.Ш. Картина мира этноса: Коркут-ата и философия музыки казахов. – Алматы,1999

6 . Кессиди Ф.К. К проблеме происхождения греческой философии (Послесловие) //Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. – М.: Прогресс, 1988