Пиррова Р.Н.
К.и.н.
Ст.преп. ДГИНХ
Кавказ,
находясь на стыке двух частей света, двух цивилизаций, двух религий, на
торговых путях между двух морей, с древних времен постоянно оказывался втянутым
в захватнические планы великих держав. В XVIII и начале XIX века
Кавказ стал ареной борьбы, на которой пересекались захватнические интересы, с
одной стороны, царской России, а с другой – шахского Ирана и султанской Турции.
Кавказ был населен пестрыми в этническом отношении малочисленными народами.
В связи со
множеством различий этнического, культурного и бытового характера,
географическими особенностями местности, частыми захватническими войнами,
единое государство на Кавказе за весь предшествовавший период Кавказкой войны
так и не сложилось. Однако, несмотря на исключительную пестроту и отсутствие
общего языка, одинаковые условия жизни, сходная экономика, общие исторические
судьбы выработали из различных народностей общий национальный тип.
Необходимость
защиты от чужеземных захватчиков приводила к единению народностей Дагестана.
Несмотря на их разноязычие и этнические особенности, они представляли собой
единый дагестанский народ. В течение столетий эволюция форм общественного строя
народностей Дагестана происходила в условиях борьбы, была подчинена
потребностям самообороны. Война с завоевателями приводила к ломке самобытных
общественных отношений и в конечном итоге ставила задачи создания
централизованного государства.
К началу XIX века
Дагестан представлял из себя своего рода эфемерный конгломерат, здесь имелись
девять относительно признанных феодальных образований: шамхальство Тарковское,
майсумство Табасаранское, уцмийство Кайтагское, Аварское, Кази-Кумухское, Дербентское,
Кюринское и Мехтулинское ханства, султанство Елисуйское, а также мелкие
княжества, которые являлись самостоятельными политическими образованьями с
особенностями внутреннего устройства. Наряду с феодальными образованиями, в
Дагестане сохранилось около сорока союзов вольных сельских обществ –
своеобразных политических образований, возглавляемых выборным лицом – кадием.
Таким образом, Дагестан дробился на несколько десятков частей, каждая из
которых представляла собою самостоятельный удел, где сидели независимые
феодальные князьки и выборные старшины. Между ними часто происходили распри и
междоусобицы, которые дестабилизировали обстановку, в целом ослабляли Дагестан,
отрицательно влияли на экономическое положение крестьян, чем вызывали их
недовольство.
Общественные
отношения в Чечне находились на стадии становления, в обществах стали
развиваться феодальные отношения. «Выделившаяся в имущественном отношении
родовая верхушка начала распространять свою власть на общину. Особо усилившиеся
экономически и политически роды стали захватывать земли у соседних общин и
грабить население, так как они превращались в эксплуататоров, а остальное
население - в подданных»[1].
В плоскостной
и предгорной зонах земля «в основном находилась в собственности феодалов при
сохранении в незначительной части общинного земледелия»[2].
Здесь
возникало еще и казенное землевладение, когда колониальные власти закрепляли за
собой земли для строительства укреплений и поселений. Имелись также и вакуфные
земли, числящиеся за мечетями.
В нагорном
Дагестане, где основной формой хозяйствования было скотоводство, в руках
феодалов находились пастбища и скот, что ставило в зависимость не только
свободных узденей, но и союзы вольных обществ.
Население
Дагестана делилось на «два основных класса: феодалов и крестьян»[3]. Шамхалы, уцмии, ханы,
беки, чанки, сала – уздени, крупное духовенство составляли класс феодалов,
сосредоточивших в своих руках большую часть богатства и управлявших в своих
владениях. Крестьянство также делилось на группы свободных и зависимых узденей,
раят, чагар. Крестьяне платили феодалам
продуктовую ренту и выполняли «разные полевые и домашние работы. Кроме податей
и повинностей, налагаемых на целые общества, взимали еще и феодальную ренту с
каждого крестьянского дыма».
Союзы вольных
обществ представляли собой добровольные объединения свободных сельских общин,
члены которых были равны между собой; в которых царила родовая демократия. Но в
союзах уже начинало складываться определенное имущественное и земельное
неравенство.
На этой почве возникли
экономически зависимые отношения членов общества к богатству, отчего оно
раскололось на два антогонических класса, но эти классы были менее четко
выражены, чем в феодальных владениях:
зависимые отношения были на стадии возникновения, сохранялись пережитки
родового строя. В рассматриваемый период в нагорном Дагестане развивались
феодальные отношения, а на плоскости наблюдались зачатки капитализма.
Экономика
Дагестана, уровень развития производительных сил в целом обеспечивали
материальные и духовные потребности населения, что исключало, вопреки
ошибочному мнению некоторых исследователей (М.Блиева), необходимость в грабительских
набегах. Военные же походы совершались только против политических противников
того времени.
В отличие от
сравнительно развитого сельского хозяйства развитие промышленности находилось
на стадии кустарно-ремесленного производства, однако уже начинала складываться
мануфактура, что является второй ступенью развития капитализма.
Горцы добывали
железную и медную руду, уголь, сланец, торф, варили железо и чугун, производили
оружие и боеприпасы, все металлические орудия и предметы хозяйственного и
бытового назначения. В некоторых местах даже складывались отношения разделения
труда по регионам, когда отдельные общества работали на потребности развития
определенных промыслов в других обществах. Экономика давала продукцию для
торговли, в связи с чем складывались товарно-денежные отношения.
К началу
Кавказской войны экономика Дагестана была уже органически связана с экономикой
всего Восточного Кавказа: дагестанцы обеспечивали потребности других регионов в
продукции кустарно-ремесленного производства и животноводства, а те, в свою
очередь, – зимними пастбищами и продукцией полеводства.
Все это
свидетельствовало о складывании элементов буржуазного строя в недрах
феодального общества. В дальнейшем они сыграли важную роль в развитии
общественного строя. Учет этого обстоятельства является ключом к раскрытию
сложных общественных отношений и явлений социально-экономического, политического
и правового характера в Имамате Шамиля.
Организация
управления в начале XIX века соответствовала господствующим общественным
отношениям. Административными и финансовыми делами в феодальных владениях
ведали визиры и нукеры. Для управления отдельными административными единицами
назначались наибы. Некоторыми населенными пунктами управляли беки,
пользовавшиеся также неограниченными правами по отношению к жителям подопечных
территорий. Власть феодалов и беков была наследственной.
В союзах
вольных обществ главным административным и духовным главой было выборное лицо –
старшина, власть которого была пожизненной. Но в связи с активизацией
аннексионистских действий царских властей с начала XIX века царское военное
командование стало вмешиваться во внутренние дела этого региона. К феодалам и
кадиям назначались специальные приставы для контроля за деятельностью местных
владетелей, неугодные властям владетели смещались.
Низовой
политической организацией в феодальных владениях и союзах вольных обществ
являлась сельская община – джамаат. На общем сходе джамаата формировались
органы сельского управления. Однако с начала XIX века и здесь стали
наблюдаться случаи закрепления за богатыми тухумами права наследования
должности старейшины или кадия. На сходах обсуждались и решались различного
рода вопросы внутренней жизни сельской общины: выбор представителей для решения
спорных вопросов между соседними общинами, выбор суда – маслагата, утверждение
и регламентация проведения сельскохозяйственных работ, вопросы проведения новых
дорог, очистки оросительных каналов, найм общественных пастухов, выборы муллы,
старейшин, глашатая.
Регулятором
общественной жизни, источником решения гражданских и уголовных дел в общинах
Дагестана выступало обычное право – адаты. Хотя адаты по форме оставались
одинаковыми для всех, за богатыми и высшим духовенством оставалось последнее
слово на джамаате. Различное положение людей в джамаате было следствием их
неодинакового социального и имущественного положения. Одни сосредоточили в
своих руках большое количество скота и земли, другие были лишены этого, поэтому
многие хозяйственные и земельные вопросы, рассматриваемые джамаатом, для бедных
не имели значения. Эксплуататорская верхушка села не только использовала
выгодные ей адаты, но и создавала их, диктуя свою волю джамаату. Духовенство
делало неоднократные попытки распространить среди горцев шариат для поднятия
своего общественного положения. Однако общинники отстаивали свои адаты, так как
последные были больше им понятны и не практиковали жестоких наказаний шариата.
А феодалы отстаивали адаты по той причине, что введение шариата лишило бы их
солидных доходов от разрешения уголовных дел, которые с введением шариата
перешли бы в подведомственность духовенства.
На
Северо-Восточном Кавказе в начале XIX века шло развитие
феодальных отношений, общины были раздираемы феодальными междоусобицами и
классовыми противоречиями, общинники угнетались феодалами, богатой узденской верхушкой и духовенством.
Вследствие этого «зависимое, придавленное гнетом феодалов население стихийно
восставало против своих угнетателей. Последние всячески подлаживались к царизму
и с его помощью подавляли восстание своего народа. Местные феодалы выступали в
роли лакеев русского царизма, и потому-то Шамиль впоследствии так беспощадно
рубил им головы, сжигал и разорял их имения»[4].