Филологические науки/2. Риторика и стилистика

К.филол.н. Максютенко Е. В.

Днепропетровский национальный университет им. Олеся Гончара, Украина

Концепт авторства в прозе Лоренса Стерна:

ранний опыт осмысления

В работах современников Л. Стерна, тяготеющих к биографическому жанру, реконструкции контекста жизненного опыта Стерна-художника и характерологических свойств его личности, осваивается тот историко-литературный объем понятий, который в настоящее время специалисты соотносят с идеей «биографического автора», составляющей одну из важных граней парадигмы авторства и присутствующей в традиции изучения прозы Стерна, начиная еще с момента публикации его романных шедевров, которые, быть может, не сразу обретут высокий статус классических в европейской культуре.

Проблема несовпадения, «драматичности» сосуществования в авторе ипостасей реальной исторической личности и творца была весьма давно заявлена в литературной эмпирике, констатировалась многими писателями, философами, художниками, а в ХХ ст. получила более отчетливое теоретическое обоснование в работах представителей многих школ (русские формалисты, М. Бахтин, Б. Корман, Н. Рымарь, В. Хализев, Н. Тамарченко,
В. Прозоров, В. Шмид и др.). В то же время единства взглядов в определении понятия «биографического» автора и однозначности его терминологического наполнения не существует в литературоведческой науке. Семантические границы концепта рождались непосредственно из художественной практики и, несмотря на то, что не всегда возникает абсолютное сближение синонимического ряда, используемого при обозначении этого явления, большинство исследователей единодушны в том, что обращение к фигуре внетекстового автора предполагает соотношение писательско-житейской стороны и творческой. И хотя теоретики литературы, следуя «одному из основных положений современной аксиоматики авторства», указывают на отсутствие тождества между автором как реальным лицом, «фактическим» создателем произведения, и субъектом художественной деятельности, некоторые из них оказываются более радикальны и настаивают на жестком разрыве этих форм бытия автора, отодвигая биографическую личность писателя за пределы литературоведческих исследований (М. Бахтин,
Б. Корман). Другие – видят ее более протеистично, диалектично, когда представления об авторе как исторически реальном человеке «формируются на основании анализа его текстов», и «черты его биографии, специфика психического устройства, извивы жизненного пути принимаются в расчет настолько, насколько они функциональны в исследовании произведения»
(Н. Бонецкая, В. Сыров). А в последнее время настойчиво звучат голоса филологов, которые возвращают категорию биографического автора
(Ш. Берк, А. Кораблев, Е. Созина, Т. Автухович, М. Антонюк), считая ее дополнительной смысловой подсветкой, резонирующей с тематическими пластами, присутствующими в тексте, и указывают на то, что различные проявления и аспекты авторства – это взаимообращающиеся величины.

Вопрос о соотношении жизни автора и его творчества, поставленный биографами Стерна, постоянно интересует литературоведов, с течением времени многие из аспектов этой темы разрастаются и уточняются, создавая содержательный объем понятия «биографический» автор, связанного с проблемой повествовательного изображения событийной шкалы истории жизни личности, преломления индивидуальных свойств в структуре создаваемых произведений и возможности осознанной авторепрезентации. И заслуга создателей стерновских биографий в том, что они – первые собиратели и комментаторы объемной, постоянно обогащающейся свидетельствами, письмами, дневниками, фактографии этапов судьбы Стерна, не прямо, но опосредованно вошедших в его литературные тексты.

Всплеск интереса к «биографической личности» Стерна приходится на 20–60-е гг. XIX в. и на протяжении последующего столетия не только не угасает, но, наоборот, нарастает, по сей день сохраняя актуальность. Традиция осмысления обстоятельств жизни Стерна, в основе которой – мемуарно-автобиографический очерк, созданный им незадолго до смерти, насчитывает около двадцати работ, среди них наиболее весомыми и значительными по полноте и завершенности, концептуальности творческого портрета Стерна, заслужившими признание специалистов, являются различные по жанровым моделям историко-литературные труды П. Фитцджеральда (1864), У. Кросса (1909), Л. Хартли (1943, 1968), Г. Флюшера (1961), Д. Томсона (1972), А. Кэша (1975, 1986), А. Кемпбелла Росса (2001) и др.

В попытках осмысления культурологического значения литературной деятельности Стерна, той задачи, которую ставят перед собою создатели биографических жанров, можно выделить определенные стадии, когда накапливаются ценные сведения и свидетельства, составившие «биографический эпос» Стерна, ставший ориентиром для последующих поколений исследователей, тем более что автор «Тристрама Шенди» и «Сентиментального путешествия» является одним из признанных создателей европейской литературы чувствительности, где важной оказывается виртуозность воплощения личностных душевных переживаний. В ранние годы интереса к произведениям Стерна (конец XVIII–XIX ст.) рефлексия над концептом авторства более всего оформляется в пространстве, как бы закрепленном за биографическим «двойником» автора-творца, хотя сомнение в том, насколько «биографическая тень» автора-сочинителя приблизит читателя к смысловой глубине текста и создаст «иллюзию понимания» (К. Исупов), постоянно преследует литературоведов. Недоверие к предпочтению биографических критериев в определении вложенного автором в текст смысла постоянно посещает критиков, хотя в течение многих десятилетий такой исследовательский путь будет преобладать и во многом способствовать накоплению референциальных характеристик к произведению, впоследствии используемых как благодатный материал для столь ценимого специалистами жанра научного комментария. В те времена, когда бахтинское положение о «вненаходимости» автора-творца еще пока жестко не отрезвляло исследователей, а читатель сохранял абсолютную веру в силу комментирующего слова, создатели первых биографий о Стерне видели в писателе «сообщника» автора-творца, сочинителя, чей индивидуально-психологический контур повторен в образе литературного героя, а его жизнь, следуя Ю. Лотману, оказывается «ведущим источником концепционного пояснения» произведения.

Начальный этап, закладывающий фундамент для последующего изучения и оценки «реальной» личности Стерна, представлен рядом биографических текстов, принадлежащих В. Скотту (1823), Г. Такерману (1857),
П. Фитцджеральду (1864), где автор как биографическое лицо хотя и не становится объектом специального изучения и научной рефлексии, но осваивается с помощью определенного объема критериев описания этого понятия, связанных, прежде всего, с нарративизацией истории жизни Стерна. Из биографической эмпирики обстоятельств судьбы Стерна историки литературы выделяют ряд важных эпизодов, которые содержат яркие психологические характеристики личностных свойств художника, будучи убеждены в том, что биография Стерна стала мощным содержательным ресурсом «Тристрама Шенди» и «Сентиментального путешествия». И здесь особое внимание они уделяют происхождению Стерна, истокам его ментальности, национальных корней, где смешиваются несколько культурных традиций – английская, ирландская и французская, во многом обусловивших, по мнению филологов, такие важные черты характера Стерна, как эксцентричность, склонность к странностям и причудам, театрализации поведения, ироничность и остроумие, нестабильность эмоциональных состояний, подверженность резкой смене настроений, что находит воплощение и в поэтологическом рисунке его произведений. Литературные критики также заинтересованно реконструируют генеалогию семьи Стерна, создают его психологический портрет, где видят сходство с непостоянным, импульсивным нравом отца, описывают подробности сложных взаимоотношений с матерью, увековеченных им в образе миссис Шенди, обязательно упоминают о драматической ссоре Стерна и его дяди, покровителя, Жака Стерна, влиятельного йоркширского священнослужителя и политика, разрыв с которым во многом повлиял на принятое им решение отойти от журналистской деятельности и, обратившись к литературному творчеству, наконец-то обрести независимость.

В то же время на страницах текстов В. Скотта, Г. Такермана,
П. Фитцджеральда, Г. Трейлла и др. возникает не просто набор биографических реалий истории жизни Стерна, но и литературный образ жизни художника, где сквозь призму созданных им текстов происходит поиск биографических схождений деталей судьбы Стерна-писателя и сотворенных его воображением героев, что ощутимо в очевидном сходстве ведущих черт центральных персонажей стерновских произведений, Тристрама Шенди и пастора Йорика, и самого автора (худощавость, бледность, высокий рост, роковая болезнь – астма, осложненная туберкулезом, дар художника, музыканта, остроумца, склонность к скептицизму, подверженность любовным увлечениям) и в выявлении прототипов персонажей стерновских книг (Вальтер Шенди – собирательный образ, восходящий к фигуре Жака Стерна, Тоби Шенди – отец Стерна, миссис Шенди – жена и мать Стерна, доктор Слоп – йоркширский врач Ричард Бертон, политический противник Стерна, Евгений – Джон Холл-Стивенсон, Дженни – возлюбленная Стерна, Кэтрин Фурмантель), среди которых не только близкие Стерна, но и провинциальный круг жителей Саттона, где он служил приходским священником, а также друзья, единомышленники, представители эпатажного сообщества «Скелтон» (собиравшегося в поместье “Skelton Castle”, принадлежавшем семье Дж. Холла-Стивенсона), ценившие досуг, веселое времяпрепровождение, книги Рабле, умение забавляться милыми пустяками жизни, следуя призыву “Vivе la bagatelle!”