Изображение национального самосознания в произведениях

Машхура Жусупа Копеева

Токсамбаева А.О., доцент кафедры

казахской литературы,

Семипалатинский Государственный

педагогический институт

Только с приобретением нашей страной независимости отечественные ученые получили возможность исследовать проблемы национального самосознания в творчестве писателей, творивших на рубеже 19 – 20 веков. Самое главное, и это отрадно, открылась широкая возможность изучения ранее закрытых тем в казахской литературе. Объективную оценку получает творчество таких поэтов как Шакарим Кудайбердиев, Магжан Жумабаев и другие, наследие которых долгие годы было предано забвению.

К тем художникам, чье творчество, на наш взгляд, нуждается во всестороннем исследовании, относится и известный поэт, мыслитель, историк, этнограф, востоковед, собиратель устного народного творчества казахского народа Машхур Жусуп Копеев.

Данная статья ставит своей целью рассмотрение особенностей развития национального самосознания в творчестве М.Ж. Копеева, который, несомненно, занимает достойное место не только в истории литературы, но и казахской общественно – философской мысли рубежа 19 – 20 в.в.

Истоки становления национального самосознания, как известно, находятся в исторической близости и языковом родстве разных народов. Но, рассматривая, например, национальную литературу близких народов – казахов и киргизов - мы наблюдаем, тем не менее, различное воплощение проблемы национального самосознания в творчестве тех или иных писателей. Так, даже широко разрабатываемая тема манкуртизма разрабатывается по – разному такими крупными писателями, как А. Кекильбаев и Ч.Айтматов. Причиной таких расхождений, на наш взгляд, являются особенности национальной психологии. «Психологизм, - как справедливо отмечает исследователь Б. Майтанов, - всегда разнопланов и многосторонен. Он связан с общими принципами художественного метода. Психологизму тесны рамки одного метода и потому он становится частью поэтики писателя…» (1, 4). Поэтому, считаем необходимым обратить особое внимание при исследовании особенностей национального самосознания в лирике М.Ж. Копеева не только на изображение эпохи и общества, в котором живут его герои, но и на специфические черты их мировоззрения, характер устремлений и мечтаний, о чем в свое время писал М.О. Аузов (2)

М.Ж. Копеев жил и творил в такое время, когда литература, с одной стороны, испытывала кризис, обусловленный общественно – политической ситуацией в стране, с другой стороны, казахская литература стала приобретать новые черты в связи с появлением талантливых поэтов, певцов, акынов. (3)

На литературно – общественную арену выдвинулась интеллигенция, хорошо знакомая с лучшими образцами восточной, русской, западноевропейской литературы. Это были представители «второй волны» просветительской литературы, получившие хорошее, соответствующее запросам своего времени, образование. В их творчестве отразились различные философские, общественно – политические, идеологические и эстетические поиски, характерные для той эпохи.

Возвращаясь к проблеме важности психологизма в литературном произведении, нельзя не согласиться с наблюдениями исследователя А. Иезуитова, отмечавшего, что «психологизм – результат художественного творчества…выражение и отражение психологии самого автора, его персонажей и, шире–общественной психологии (класса, сословия, социальной группы, эпохи и т.д.), которая в свою очередь раскрывается через личность художника и созданные им образы героев…» (4, 39).

Это становится особенно очевидным, когда мы обращаемся к творчеству М. Ж. Копеева, лирические герои которого отражают национальный дух и национальный характер казахского народа. Представляется важным также определение тех художественных принципов, которых придерживался М.Ж. Копеев в своей лирике, пытаясь поднять вопросы национального самосознания и национального характера.

Для того, чтобы иметь полное представление о психологизме творческого наследия М.Ж. Копеева, необходимо вспомнить слова известного немецкого философа Гегеля, который писал в своей работе «Энциклопедия философских наук. Философия духа»: «…внутренние ощущения бывают, однако двоякого рода. Во - первых, такие, которые касаются моей непосредственной, в каком – либо особом отношении или состоянии находящейся идентичности, - сюда относятся, например, гнев, месть, зависть, стыд, раскаяние. Во – вторых, такие, которые относятся к чему – либо в себе и для себя всеобщему – к праву, нравственности, религии, к прекрасному и истинному…» (5, 118) Эти наблюдения немецкого философа помогают, на наш взгляд, понять глубоко сокровенные мысли и чувства поэта. Так, если рассматривать произведения поэта с этой точки зрения, то в гражданской лирике можно найти строки, отражающие мировоззрение отдельных слоев общества казахского народа:

Коль оступится твой конь,

Не только враги, но и друзья возрадуются…

В этом мире царствуют, увы, злорадство,

Ложь, клевета, вероломство… (6, 4)

(здесь и далее подстрочный перевод)

В приведенном нами отрывке строка «Коль оступится твой конь…» представляется нам этносочетанием, на котором поэт делает особую акцентацию. Используя это сочетание, отражающее повседневное бытование казаха – кочевника, поэт обнаруживает свойственные ему стиль, манеру письма. М.Ж. Копеев нередко рисует простых и беззащитных людей, страдающих из – за жестоких деяний своих соотечественников - власть имущих. Поэт с горечью пишет о негативных качествах казахского общества того времени, которые были порождены царским произволом:

Вокруг - лишь подлецы, соперничающие друг с другом,

Считающие только себя правыми и хорошими…

Завидуя один другому,

Готовы к разжиганию розни… (там же)

Изображая ту социальную группу людей, в чьем поведении он видит негативные свойства национального характера, поэт использует различные метафорические образы и символы. Так, враждующих между собой противников он сравнивает с «рогатыми быками» и «козлами», «необузданными жеребцами», а к тем, кто вызывает у него симпатию, он использует эпитет «хороший». Рисуя враждующих, поэт широко применяет слова «воевать», «ранить», «резаться», «драться», «резня», «битва » и другие, передающие динамику и напряженность классовых раздоров.

В 1907 году в издательстве братьев Хусаиновых вышли поэтические сборники М.Ж. Копеева «Опыт, накопленный жизнью», «Положение» и книга прозы «Кому принадлежит Сарыарка», которые вызвали острую реакцию государства. Это было неудивительно: в стихотворениях «Воздавая должное науке», «О сегодняшнем занятии казахов», «Повсюду я спутницу жизни искал…» и другие поэт затрагивал проблемы социального неравенства, свободы просвещения, свободы слова. Почти весь тираж изъяли, книги были объявлены крамольными, а поэта занесли в список неблагонадежных. Высокий уровень национального самосознания героев произведений, поэтические образы, полные изящества и самобытности, философско – дидактический характер размышлений автора - вот, что было свойственно его книгам, написанным на пороге 20 столетия.

По мысли академика Д.С.Лихачев: « Человек всегда составляет центральный объект литературного творчества. В соотношении с изображением человека находится и все остальное: не только изображение социальной действительности, быта, но также природы, исторической изменяемости мира и т.д. В тесном контакте с тем, как изображается человек, находятся и все художественные средства, применяемые писателем…» (7, 3). Эти слова Д.С.Лихачева помогают понять истинный характер и социальную направленность произведений М. Ж. Копеева.

Казахстанский ученый Т. Журтбай (8), говоря о необходимости исследований нравственных корней национального самосознания, вспоминает русского философа П.Я. Чаадаева, который еще в начале 19 столетия остро поставил вопрос об особенностях исторического развития России и западной Европы, о русском национальном самосознании, осмысливая эти проблемы с позиций религиозной философии. Давая высокую оценку западной цивилизации, отмечая ее высокие достижения в образовании, науке, технике и литературе, П.Я. Чаадаев с сожалением и пессимизмом писал о том, что Россия якобы «заблудилась на Земле», осталась в стороне от «общественного движения». С горечью русский философ отмечал: «Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода и оказались в тупике истории, не создав своей цивилизации…». Заметим, что позже Чаадаев, однако, стал критически относится к западной цивилизации, и у него постепенно формируется убежденность в способности России выполнить особую роль – «дать миру какой – то важный урок» и разрешить наиболее острые проблемы человечества. П.Я.Чаадаев настаивал на необходимости тщательного исследования всех исторических событий, осмысливая их не только с позиций национального видения и национального самосознания, но и сквозь призму времени : «…итак, вот наше правило: будем размышлять о фактах, которые нам известны, и постараемся держать в уме больше живых образов, чем мертвого материала». (9, 255)

Знакомясь с различными правительственными директивами, публиковавшимися в газетах «Туркестанская газета», «Степная газета» и других печатных органах, М.Ж. Копеев видел, что периодическая печать тех лет не могла отразить всех фактов многочисленных страданий и бедствий казахского народа. Ему оставалось одно – писать об этом в своих художественных произведениях. Исследователи М. Мырзахметов (10), М. Магауин (11) и ряд других историков литературы указывают на то, что М.Ж. Копеев с сожалением и горечью констатирует наличие у простого народа устойчивой мечты об «идеальном белом царе», который может решить все их проблемы. Поэт пытается обратить внимание на то, что эти мечты призрачны:

Говорящего о пользе для народа

Власть имущие могут забросать камнями…

До каких пор приспешники России

Будут драть кожу с нас, как с баранов?! (6, 5)

Насыщенный эмоциональный фон, сравнение унижения народа с процессом забоя скота должны были, по мысли художника, вызвать у читателей соответствующее возмущение.

В гражданской лирике М.Ж. Копеева мы часто находим следующие метафорические сравнения: белый царь – чабан, народ – послушное стадо баранов. Постоянное обращение поэта к подобным сравнениям вызвано его стремлением быть более понятным простому народу, его мировосприятию. Подобные сравнения усиливают индивидуальный поэтический стиль лирики М.Ж. Копеева, делают его самобытным, неповторимым.

Художник ясно понимал, что национальное самосознание казахского народа, с его богатой культурной традицией, отраженной в лучших образцах устного народного творчества, не достаточно полно осмыслено даже яркими современниками, не говоря уже о представителях другой культуры, другого народа. Он как бы вторил размышлениям своего соотечественника - известного ученого, путешественника, этнографа Ч.Валиханова, который несколькими десятками лет раньше, ощущая беззащитность и беспомощность степной культуры перед городской цивилизацией, писал: «В Европе до сих пор господствует ложное понятие, представляющее кочевые племена в виде свирепых орд и беспорядочных дикарей…Но степной ордынец имеет свои изустные сказания и стоит морально, по своим умственным способностям, гораздо выше оседлого простолюдина…Так не лучше ли было оставить казахов так, как они были прежде? Природные их таланты – устойчивость, живой ум – в своей деятельности находят гранитный оплот в вере…» (12, 132)

М.Ж. Копеев, стремясь сохранить и донести до читателей богатство художественной выразительности казахского языка, широко использует известные поэтические приемы в своих произведениях. Академик З.Ахметов подчеркивал, что «… такие средства, как метафора ( ассоциация по сходству), метонимия ( переименование ), аллегория (иносказание), гипербола (художественное преувеличение), литота (художественное преуменьшение), олицетворение (перенесение человеческих чувств, мысли, речи на неодушевленные предметы и явления), ирония ( тонкая, скрытая насмешка) и другие, широко бытовавшие в казахском устном народном творчестве, получали новое преломление в произведениях певцов и акынов (13, 34). Очень часто поэты прибегали к иносказанию, как художественному приему, позволяющему передать в форме загадки их боль и тревогу, намек на надвигающиеся общественно – социальные и политические катаклизмы. Так, известный певец – жырау 15 века Асан кайгы (Асан Печальный), который являлся советником одного из основателей Казахского ханства – хана Джанибека, в форме загадки предостерегает хана:

Поверь, Джанибек,

Наступит такое время,

Когда речная щука

Сможет подняться выше верхушек карагача… (2, 24)

К этой же метафорической форме иносказания прибегает прославленный Бухар – жырау, которого современники называли прорицателем, а его дар поэтической импровизации - вещим. В годы сверхвысокого напряжения и жестоких испытаний для казахского народа певец предрекал:

С запада явится нечестивый,

Бородатый, волосатый иноверец… (14,203)

Подобную форму использования скрытого намека использует и М.Ж.Копеев, рисуя социальные и политические злодеяния Советской власти:

Народ видит – Бог видит:

Круглый год, ежедневно - потери.

Рабы испытывают лишь горечь страданий

Но Всевышний накажет виновных…(15, 81-82)

Поэт предвидит, что, в конце концов, правительство страны, не заботящееся о нуждах своего народа, ждет неминуемая кара. В этом мы также усматриваем продолжение традиций Асана Кайгы и Бухара - жырау, которые в своих песнях раскрывали людям будущее.

Только сегодня мы можем констатировать, что в казахской литературе рубежа 20 -21 вв. наряду с поэтами, воспевавшими в угоду советской власти тоталитарный режим, жили и творили художники, которые оставались приверженцами своих убеждений, писали правду о злодеяниях современников.

Сложившееся в казахской степи на протяжении нескольких веков смешение культур и верований наложило определенное влияние не только на литературу, но и на дальнейшее развитие национального самосознания.

Известный общественный деятель И. Тасмагамбетов в своем предисловии к книге Т.Султанова «Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз–хана» отмечает: «Проблема формирования исторического самосознания является комплексной и требует совместных усилий писателей, журналистов, политических деятелей и особенно ученых – того мощного пласта неординарных людей, которые обладают масштабным мышлением, научным складом ума и способностью просчитывать на много ходов вперед динамику социально – политических процессов. Нужны исследования по философии истории, социальной мысли. В стремлении пропустить факты через социальную мысль, подвергнуть их теоретическому анализу и реализуется социальное мышление ученого, важнейшая задача которого сегодня – дать объективный анализ допущенных в прежние годы искажений исторических фактов. А это невозможно без обращения к опыту мировой исторической мысли, к концептуальным направлениям в дореволюционном и послереволюционном российском и казахстанском отечественном историознании, без активного развития восточного источниковедения и восточной историософии (16, 8).

Сегодня, как никогда, остро стоит вопрос о необходимости скрупулезного изучения национального самосознания сквозь призму проблем развития религии ислама, восточной культуры, литературы.

Объектом пристального изучения историков, культурологов, философов, литературоведов должно стать творчество художников, тематика произведений которых тесно связана с религиозными и духовными поисками.

Исследователь Жармаганбетов, говоря о творческой деятельности таких поэтов как М.Ж. Копеев, М. Сералин и другие, боровшихся за социальное равноправие, выступавших против колониальной политики царизма и капиталистической эксплуатации, отмечает, что они « своими произведениями способствовали дальнейшему развитию национальной литературы и национального самосознания…» (17, 15)

Известно, что путь становления национального самосознания не был однозначным, являл собой сложный и длительный процесс. Ход его тормозился условиями колониального режима, дискриминационной политикой царизма в отношении покоренных народов.

Несмотря на то, что в современной отечественной науке появился ряд серьезных работ, посвященных исторической и духовной основе бытия казахского народа, в частности, на материале литературы к.19 – н.20 в.в. (См.: С. Сутжан (18), Г. Жусупова (19), Е. Жусупов (20), проблемы дальнейшего развития национального самосознания , политической и общественно – философской мысли все еще требуют пристального внимания и исследования.

Литература:

1. Майтанов Б. Қазақ романы және психологиялық талдау. Оқу құралы,-Алматы, «Санат» 1996,336 б.

2. Әуезов М. Әдебиет тарихы. Алматы,1991,221 б.

3. Қамзабекұлы Д. Алаш және әдебиет,-Астана : «Фолиант», 2002

4. Иезуитов А. Проблема психологизма в эстетике и литературе // Проблема психологизма в советской литературе.-Л.: наука,1970

5. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Философия духа-М.,Мысль,1977

6. Мәшһүр Жүсіп Көпейұлы. Шығармалары. 4 том Павлодар қ.: «ЭКО» ҒӨФ, 2004,535 б.

7. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М.Изд –во «Наука» 1970.-«.ұ с.

8. Жұртбай Т.

9. Чаадаев П.Я. Жизнь и мышление. СПб.,1908

10. Мырзахметов М. Қазақ қалай орыстандырылды Алматы, 1993.-128 б.

11. Мағауин М. Қазақ тарихының әліппесі. Алматы, 1994,192 б.

12. Уәлиханов Ш.Ш. Таңдамалы. Алматы,1985,560 б.

13. Ахметов З. Поэзия шыны – даналық ,Астана : «Фолиант»,2002.-408 б.

14. Ай,заман-ай,заман-ай... (Бес ғасыр жырдайды). Құр.: М. Мағауин,М. Байділдаев, Алматы,1991,380 б.

15. Мәшһүр Жүсіп Көпейұлы. Шығармалары. 4 том Павлодар қ. «ЭКО» ҒӨФ, 2004, 535 б.

16. Султанов Т.Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз –хана.-Алматы:- Дайк –Пресс, 2001.-276 (Казахстанские исследования по востоковедению)

17. Қазақ совет әдебиеті тарихының очеркі., Қазақ ССР ҒА баспасы. Алматы.,1948

18. Сүтжан С. Мәшһүр Жүсіп Көпеевтің әдеби мұрасы:ф.ғ.к. ғылыми дәрежесін алу үшін дайындалған диссертацияның авторефераты

19. Жүсіпова Г. Мәшһүр Жүсіп Көпеевтің дастандары: ф.ғ.к. ғылыми дәрежесін алу үшін дайындалған диссертацияның авторефераты

20. Жүсіпов Е. . Мәшһүр Жүсіп Көпеевтің шығармаларындағы шығыс әдеби дәстүрі: ф.ғ.к. ғылыми дәрежесін алу үшін дайындалған диссертацияның авторефераты