д. э. н. Юшин С.А.

ННЦ «Институт аграрной экономики» УААН

БЕЗОПАСНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ИДЕНТИФИКАЦИИ

СКРЫТОГО И ЯВНОГО В СТРАТЕГИИ КОНКУРЕНТА

С раннего детства человек слышит сказки, басни и мифы, где ему прямо указывают: недоверие – залог безопасности. Все Святые Писания призывают: «скрывай» (знание, обиды, потенциал), а в критических ситуациях скрывайся и сам. Конечно, в различные периоды критичность ситуаций очень существенно различается. Потому-то Екклесиаст и говорил: «время войне, и время миру». Другие же исторические личности говорили: «хочешь мира – готовься к войне» (это также относится и к войне экономической, проявляющейся в поглощении, рейдерским атакам и т.п.). «Поросята» и «козлята» в детских сказках знают, что «волку» (конкуренту) доверять нельзя, и что он особенно опасен тогда, когда тщательно маскирует свою истинную стратегию. Но люди, как это ни странно, в реальной жизни очень часто оказываются глупее «поросят» и «козлят», не делая усилий для идентификации скрытого в стратегиях конкурентов. Почему? Пушкин об этом писал так: сам обманываться рад. Шевченко: как будто люди одурели. Значит, проблема не так в силе ума конкурента или его способности к мимикрии (перевоплощению), как в психологических установках субъекта, на подчинение которого направлены конкурентные стратегии. Ведь очевидно, что «троянский конь» срабатывает лишь тогда, когда субъект не может отделить в стратегии конкурентов скрытые «внутренности» от явной «оболочки». Чем это заканчивается? Ну, лучше, чем в «Илиаде» Гомера, это трудно описать. Пророк Исаия мечтал о времени, когда «волк будет жить вместе с ягненком», и «лев, как вол, будет есть солому». И его современникам, видимо, это нравилось, т.к. они сами же просили: «не пророчествуйте нам правды, говорите нам лестное, предсказывайте приятное». Платон также указывал, что люди предпочитают то, где больше для них милого. Геродот хорошо описывает эту асимметрию у царя Креза при его полемике с Солоном, ошибочность которой Крез осознал только тогда, когда оказался на костре у царя Кира, захватившего его и его царство.

Вроде бы, все знают, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но для многих мечта о бесплатном сыре оказывается сильнее, чем страх попасть в нее. Война для Сунь-цзы – это путь обмана: если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко. И Екклесиаст также рекомендовал нам нечто подобное: «как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей». Диалектика в идентификации необходима в силу того, считает пророк Исаия, многие «зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою», «запутывают человека в словах», «ослепили других, и сами ослепли». Фрагментация мышления ведет к тому, что практика сводится к принципу «заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило, тут немного, там немного – так что они пойдут, и упадут навзничь, и разобьются, и попадут в сеть, и будут уловлены». Такой человек «гоняется за пылью; обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: «не обман ли в правой руке моей?» (когда «народ слепой, хотя у него есть глаза, и глухой, хотя у него есть уши»).

Да и П.Бурдье считает, что при конкуренции за власть стремление групп к самосохранению может приводить и к дезадаптации, и к адаптации, т.к. теория рациональных «ответов» абстрактных агентов на какие-либо «потенциальные возможности» превращает закон в универсальную норму практики, хотя любое искусство улавливать шансы доступно только при определенных социальных условиях, где экономическая компетенция есть власть, негласно признанная за теми, кто уже имеет власть над экономикой; лишь в сказке социальный мир – универсум равных возможностей для субъектов; мимикрия, содержащая в себе общее отношение идентификации, не имеет ничего общего с имитацией (как с сознательным усилием при воспроизведении действия, выбранного моделью). Т.е, одинаково рискуют как тот, кого обманывают, так и сам обманывающий.

В стратегиях конкурент применяет мимикрию, предлагая маску, вместо реальности (первым ее использовал библейский Иаков, руки и шею обложив кожею козлят для обмана отца при незаконном получении благословения и утверждении в праве первородства, проданным ему Исавом за хлеб и еду из чечевицы). К.Станиславский сказал бы: актер-ремесленник Иаков преподнес навсегда зафиксированную мертвую маску несуществующего в нем чувства. Но в обществах, идущих «путем масок» (К.Леви-Стросс), т.е. обществах спектакля (Г.Дебор), все фундаментально подчинено спектаклю, является зрелищным в основе; а спектаклю не нужно ничего иного, кроме самого себя, он подчиняет себе живых людей в той же мере, в какой их уже целиком подчинила себе экономика; он – развивающаяся ради себя экономика, где правдиво отражено производство вещей и ложно – объективация людей. Однако здесь (Р.Кайуа) мимикрия и становится как бы застывшим в решающий момент колдовством, заворожившим и колдуна: риск внезапной (от самогипноза) катастрофы всегда присущ мимесису – средству механизации природы человека (А.Дж.Тойнби). Выход из этого К.Станиславский видел в стремлении актера к Сверх-Задаче, которое должно быть сплошным и непрерывным, проходить через всю пьесу и роль, и которую надо искать не столько в роли, сколько в душе самого артиста. 
Мы распознаем порядки, которыми обладаем сами: Христос с учениками говорил прямо, с остальными – притчами. М.Портер утверждает: если фирмы копируют новации и стратегии, то конкуренция превращается в состязание идентичных способов, где никто не может выиграть. Учитывая, что скрытая гармония сильнее явной (Гекраклит), надо идентифицировать и себя (Сократ, Лао-цзы) и конкурента: если знаешь себя и его, – всегда победишь (Сунь-цзы).
Вывод: полноценное решение проблем безопасности субъектов для всех уровней (индивид, коллектив, нация, цивилизация) немыслимо без активного стремления данных субъектов к некоторой Сверх-Задаче, расположенной не только на «этажах» приоритетов экономики и политики, но и на «этаже» культуры (А.Дж.Тойнби), вне которой проблема идентификации скрытого и явного в стратегиях конкурентов (как, впрочем, и своих) становится дилеммой.