Д.ф.н. Толысбаева Ж.Ж.

Актауский государственный университет им. Ш.Есенова, Казахстан

О способах ассоциативной организации циклического контекста

В ХХ веке циклизация оказала решающее влияние на процесс формирования новых жанровых образований (цикл в цикле, цикл циклов, книга циклов). Лирический цикл (далее – ЛЦ) отразил важнейшую закономерность жанрового развития последних двух столетий: разрушение жанровых условностей, отказ от канонов традиционных форм

Изучение жанровой природы ЛЦ на материале казахстанской поэзии 1980-2000-х годов позволит внести определенные коррективы в теорию ЛЦ, выявить особенности поэтического мироощущения казахстанских поэтов последней трети ХХ века и конкретизировать представление о специфике процесса циклообразования в указанный хронологический период, терминологически определенным культурологами как “эпоха постмодернизма”. В 1980 – 1990 годы к жанру ЛЦ обратились поэты разных поколений. Виртуозность формы, эпатажность стиля, оригинальность поэтических приемов становятся дифференцирующими признаками циклов, созданных во второй половине 1990 – 2000 годах

«Лиловый песок» К.Фарая [1] – сложное в идейно-художественном отношении единство. ЛЦ состоит из 6 стихотворений, каждое из которых пронумеровано и достаточно самостоятельно. Стихотворения цикла не имеют заголовков, соответственно, роль заглавия всего цикла усиливается. Заглавие выполняет две функции: с одной стороны, обращает к традиционным образам пространства (песок – метафора материального мира), с другой, - позволяет увидеть индивидуально-авторское наполнение этого образа. Идею бесконечности пространства и времени несет образ песка. Бесконечность расценивается автором под знаком «минус», буквально засасывает и топит, оставляя неразрешенными важные вопросы бытия. И зыбким, неустойчивым осознается положение человека в этом мире, зыбко и мимолетно человеческое счастье. Этой идее «минус»-бесконечности подчинены все образы и мотивы ЛЦ.

Интересна и необычна субъектная организация цикла: она отражает процесс интенсивной реабилитации циклического мышления. Лирический герой как субъект цикла появляется во втором стихотворении («черепки сгребаю»). В третьем и четвертом стихах герой уже не один: появляется местоимение «нам» и собирательное числительное с глаголом в форме первого лица множественного числа – «на двоих разделим». К лирической героине несколько снисходительно обращается субъект цикла в пятом стихотворении («не быть тебе детка царицей моря»). В заключительном стихотворении не обозначены ни позиции героя, ни героини. Изменение эмоционального состояния героя выполняет функцию циклоообразующей. Лирический герой не называет событие, только упоминает о «вчерашнем горе». Это не случайно: зыбкость, заложенная в семантике ключевого слова «песок», реализуется таким образом. Можно только догадаться, что довело героя и мнимую героиню до такого отчаянья, когда приятие «зелья» «лохматой ведьмы» воспринимается как избавление от душевных страданий.

Отсутствие заглавных букв и знаков препинания (кроме точек после цифр) вполне объяснимо: структура построения ЛЦ вполне соответствует тому состоянию, когда герой находится в некоей прострации, самый страшный миг его жизни отображается некоторыми «мазками». Он не в состоянии вписать свое состояние в пределы и рамки. Логика суждений отказывает ему.

Одним из важнейших принципов реконструкции «круглого» циклического мышления является форма композиционной организации художественной целостности. Главным и единственным способом композиционного строения цикла становится последовательность изложения материала. Так в цикле чувство отчаяния героя нарастает с каждым стихотворением цикла и достигает своего апогея в пятом стихотворении, когда появляется словообраз «не стрелы», вбирающий в себя семантику предыдущих образов и символизирующий смертельное начало (ср.: «скорость» - «искры» - «быстрые спицы» - «черепки сгребаю» - «беснуются чайки» - «ветер» - «выпадают спицы» - «не стрелы»). Появляется и окончательный вывод героя: «не распутать узла тугого». Обрамляющая фраза «катится клубок» отвечает требованиям жанра ЛЦ, воссоздавая образ круга как невербального инварианта жанра ЛЦ. Цельность достигается и посредством развития семантики слова «клубок». Циклообразующее слово «клубок» употреблено в значении некоей нерасчленимости, запутанности. Словосочетание «катится клубок» содержит аллюзивную отсылку к устному народному творчеству. В волшебных народных сказках у героя есть так называемые помощники, одним из которых является клубок, именно он должен привести героя к цели. Так и лирический герой как бы следует за этим распутывающимся клубком мыслей в целях обретения гармонии с самим собой и миром. И не случаен повтор сюжетной ситуации в конце ЛЦ: «катится клубок». Субъект переживаний осознал, что его поиски выхода из проблемного положения есть одно из проявлений обычной жизни.

Тему и идею цикла уточняют такие лейтобразы, как «нить», «пряжа», «спицы». Повторяясь в стихотворениях, они способствуют установлению подвижных интертекстуальных связей. Образ спиц появляется в цикле два раза: в первом стихотворении («высекают искры быстрые спицы»), в пятом («выпадают спицы из рук не стрелы»), маркируя начало и конец некоего жизненного акта. Словообраз «пряжа» появляется в первом стихотворении цикла в сочетании с прилагательным «черная» как метафора эмоционального состояния героя. Встречаем слово «пряжа» и в кульминационной части цикла: «разъедает пряжу волной соленой». Пряжа вырастает до метафоры жизни. Случившееся горе подтачивает эту основу жизни, разрывает её. Как бы предчувствуя этот конец, лирический герой пытается хоть как-то восстановить целостность: сгребает черепки разбитого кувшина («округлый сосуд») как символ своей целостности, насильно удерживает концы нити («слюнявя пальцы нитью жизнь не рвется»). Но все старания напрасны: «не быть тебе детка царицей моря».

В цикле эмоциональное состояние маркировано лейтобразами тьмы и палитрой лилового, черного, «лунного» цветов. Эмоция отчаяния идет и от природы: «беснуются чайки», «обдувают молы соленый ветер». В контексте цикла утрачивает семантическую однозначность слово «соленый». Повторяясь в отдельных стихотворениях, оно обрастает переносным значением обиды.

Интересно представлен хронотоп цикла. Параллельно сосуществуют два пространственно-временных измерения: конкретное страшное настоящее «здесь» и некая ирреальность бесконечного потока времени и пространства. Полнолуние как мера измерения также подчеркивает циклическую круговую концепцию ЛЦ.

Словосочетание, вынесенное в название цикла, появляется в контексте лишь один раз, в четвертом стихотворении: «в море остывает песок лиловый». Семантика заглавия значительно расходится со значением процитированной фразы. Если в номинации выражена идея бесконечности пространства, то в тексте ЛЦ эта идея «спрятана» за близстоящими словами. Самобытен цвет песка. Окрашенный лучами заходящего солнца, о котором лирический герой не говорит, он становится образом-откровением, проявлением бессознательного, несомненно, жизнелюбивого начала.

Свободный стих оказался наиболее подходящей формой для выражения эмоционального состояния лирического героя. Логика отказывает ему, в сознании всплывают лишь отдельные образы. О той же алогичности «говорят» астрофическая композиция, несоразмерность строк, отказ от традиционных знаков препинания, частое употребление лексического анжамбемана («теперь не / до вчерашнего горя»). Интересны и конструкции с творительным падежом : «нитью жизнь не рвется», «исчезает память песком горячим».

1. Фарай К.С. Лиловый песок // Аполлинарий. – 2000. - №8. - С.39-41.