А.П. Василенко

Россия, Брянский государственный университет

То решкой, то орлом…

(о модифицированных речевых штампах

на материале поэзии Б.Пастернака)

Речевой штамп (РШ) представляет собой сочетание в форме образной реплики, где просматриваются незавершенное денотативное значение, относительная номинативность и ограниченная воспроизводимость. Такая заготовка, устанавливаемая особенностями данной коммуникативной среды, существует в языке как сложившаяся норма общения и принятая речевая формула [см., например, Современный русский язык 2000: 62].

В качестве одной из особенностей таких единиц может выступать незаконченность в целом, побуждающая к дальнейшим коммуникативным действиям в определенном русле. Например, знакомая структура С легким паром! органично звучит как формула приветствия и, видимо, доброго пожелания тому, кто только что принял ванну, или, что более уместно, вышел из бани, парилки. На что, как правило, возникает ответная реакция в виде благодарственных слов.

Такие структуры называют ещё фразеорефлексами [Гак 1995: 47 – 55].

Семантическая прозрачность подобных оборотов несколько сомнительна, поскольку не всегда представляется возможным понять до конца то, что заложено в структуре штампа. Возьмем , к примеру, выражение Пропади моя телега, все четыре колеса! Безусловно, что смысловая нагрузка, организованная входящими в структуру компонентами, реализуется в плоскости своеобразного способа выражения безысходности, о чем компонент пропади, тесно связывающийся с компонентом-местоимением моя. Ведь, по сути дела, желать самому себе нечто нехорошее даже по отношению к предметам своего же хозяйства, крайне нелепо. Кто сам себе вредит?! Уместно вспомнить античную мудрость Никто не судья в собственном деле. Однако здесь же может возникнуть намёк на ‘рискованное предприятие чего-либо’, что наиболее очевидно с использованием междометия Эх в препозиции: Эх! пропади моя телега, все четыре колеса! или, скажем, паралингвистических средств, типа взмаха руки с последующим воспроизводством фразы (синонимичная структура – была не была!).

Как видно, речевые штампы, как и все фразеологизмы, не обладают полноценной транспарантностью значения, а что уже говорить о штампах, подвергшихся разного рода изменениям?

О измененной (модифицированной) фразеологической единице говорят в том случае, когда очевидны преобразования заглавной формы словарной статьи [Шанский 1985: 22, 111].

Вне границ модификационных процессов следует считать фразеопарадигму, синонимию и вариантность.

Первые два, как правило, представляют системное изменение постоянного компонентно-грамматического состава (т.е. род, число, падеж, время), последнее – полную (и что важно – зафиксированную словарями!) разновидность отдельно взятого оборота [см. Шанский 1985: 51], т.е. тоже системное преобразование.

Например, не следует считать модифицированными структуры типа намылили шею (изменение время, числа), бабушка ещё надвое сказала (полный, но необязательный компонентный состав с элементом ещё).

Однако есть возможность зафиксировать и несистемное нарушение компонентного состава [см. Структурно-… 2002: 148].

В таком случаете модифицированный фразеологизм – единица производного характера с нетипичной грамматической формой употребления (типа наш брат – наша братия), которая отражает несистемное нарушение постоянства состава и местоположения компонентов и проявляется в их замене, сокращении, добавлении.

Модифицированные номинации в ряду речевых штампов (РШ-М) могут обнаруживать разные типы преобразования внешней формы, особенно попадая в поле поэтического текста. Рассмотрим примеры из Б. Пастернака.

Встречаются случаи компонентной модификации, т.е. замена составляющих оборота на другие компоненты:

Постойте! Куда Вы? Читать? Не дотолчетесь!

Все сперлось в беспорядке за фортами, и земля,

Ничего не боясь, ни о чем не заботясь,

Парит растрепой по ветру, как бог пошлет крыля. [I, 310, 1]

Использование теологического компонента бог отображает ‘веру человеческой мысли в сверхъестественные силы’: ‘некое создание распоряжается будущим’ (в этой связи пословица Человек предполагает, а бог располагает). Первооснова РШ материализует указанное действие в элементе даст (как бог даст – ‘как получится’ [ТСРЯ: 52]), т.е. ‘предоставить в распоряжение’ (об этом текст: ничего не боясь, ни о чем не заботясь, парит растрепой).

В структуре РШ появляется сема ‘перемещение в пространстве’: компонент пошлет ‘направить куда-либо’ [ТСРЯ: 568]. Поэтому дериват дает следующую когнитивную схему: ‘будучи на своем месте, Х (бог) выступает в пользу/вред Y-ка (дал) и предпринимает действия, чтобы доставить результат по месту Y-ка (послал)’. Отметим, что характер результата не уточняется и является прерогативой Х-а (ср. относительное местоимение-компонент как в как бог пошлет). Модификация расширяет значение исходной единицы, указывая на то, что ‘Х не только обратил внимание на Y-ка, но и непосредственно посодействовал ему’.

РШ может быть представлен, например, морфемными изменениями, т.е. изменение приставок, суффиксов в компонентах-глаголах и компонентах-существительных:

Смеясь в душе: «Приступим, – возгласил,

Входя, Сережа. – Как делишки, Миша?»

И, сдерживаясь из последних сил,

Уселся в кресло у оконной ниши. [I, 354, 13]

В данном примере мотивирующей основой выступает РШ как дела? [ТСРЯ: 159] –‘Х проявляет интерес к обстоятельствам Y-ка’ – который носит разговорный характер. Использование дериватом уменьшительного суффикса -ишк- (морфемная модификация) переводит всю конструкцию РШ-М в плоскость разговорно-фамильярного регистра. Таким образом, данный способ изменения исходной ФЕ снижает общую стилистику высказывания.

В структурах РШ-М можно обнаружить фонетические преобразования, изменения качества звучания например:

Едва ль они насытятся

Одной живою тварью:

Ваш образ тоже спрячется,

Мне будет не до вас. [I, 309, 7]

Компонент-частица ли в составе нормативной РШ едва ли – ‘выражение сомнения по поводу реализации чего-либо’ [ТСРЯ: 186] – фонетически преобразуется в ль. Рассматривая акустический отрезок ль (1) и первый слог о (2) в слове они, устанавливаем, что (1) – закрытый слог, (2) – неприкрытый. Поэтому сцепление звуков мягкого сонорного [л’] и предударного [/\] (звук средне-нижнего подъема и средне-заднего ряда) наиболее благоприятно в данной ситуации. К тому же, если взять ФЕ едва ль как фонетическое слово с закрытым слогом на конце, то можно предположить, что (1) (а значит и вся ФЕ) – ‘нечто законченное, завершенное, не допускающее изменения’. Поэтому, считаем, фонетическая модификация увеличивает контекстуальное сомнение в действии предмета речи.

Примеры синтаксической модификации, или изменения порядка слов:

Пока сменяя рощи вязовые,

Курчавится лесная мелочь,

Что шепчешь ты, что мне подсказываешь,

Кавказ, Кавказ, о что мне делать! [I, 410, 2]

В риторической фигуре со значением ‘отчаяние, неопределенность’ представлено дистантное расположение компонентов (ср. что делать [ТСРЯ: 888]). Срединное место отдается адресанту (личное местоимение 1л. ед. ч.), который обращается к адресату в надежде быть понятым. Дактилический размер третьей строки акцентирует внимание на предмете действия, выраженном относительным местоимением что (по тексту: о каком-то предмете шепчет адресат, какой-то предмет подсказывает). Тем самым синтаксическая модификация совместно с акцентологическим рисунком четверостишия фокусируются не на выделении адресанта (мне) – ‘производителе действия’, а на ‘объекте действия (что)’.

Комбинированная модификация, т.е. с использованием разных приёмов изменения структуры, РШ представлена таким примером:

Орешник тебя отрешает от дня,

И мшистые солнца ложатся с опушки

То решкой на плотное тленье огня,

То мутно-зеленым орлом на лягушку. [I, 207, 1]

Мотиватом исследуемого РШ-М является РШ орел или решка? – ‘вопрос при метании жребия’ [ТСРЯ: 459], или ‘кому повезет?’. Отдаленность компонентов у деривата следует считать синтаксическим преобразованием, повторяющийся союз то…то… – количественное изменение, а творительный инструментальный стержневых компонентов – морфологическая трансформация.

Подбросить монету (жребий) подразумевает одно решение из двух: положительное или отрицательное по отношению к спорящим сторонам (орел или решка соответственно). Однако контекстуальное употребление рассматриваемой РШ-М в составе синтаксической конструкции с повторяющимся союзом то… то (то решкой, … то орлом), как представляется, усиливает восприятие существующей РШ (жеребьевка проходит с переменным успехом для спорящих).

Как видно, склонность речевых штампов к изменению своего внешнего облика может быть обусловлена, в первую очередь, ситуацией контекста: жесткие структурные рамки поэтического отрывка диктуют автору условия изменения привычно звучащей формы. Но и зачастую именно сам автор ищет возможность преобразования знакомой структуры, которая ложиться на слух читателя неоднозначно: то фразой обыкновенно знакомой, то неожиданно новой, – то решкой, то орлом…

Литература

Гак, В.Г. Фразеорефлексы в этнокультурном аспекте / В.Г.Гак. – ФН. – 1995б. – № 4. – С. 47 – 55.

Пастернак, Б.Л. Собрание сочинений. – В 5-ти томах / Б.Л.Пастернак. – М.: Худ. лит-ра, 1989 – 1992. – Т. 1, 2, 3. – [том, страница, строфа].

Современный русский язык / под ред. П.А.Леканта. – М.: Дрофа, 2000. – 500с. – С. 62.

Структурно-грамматические свойства русских фразеологизмов: Коллективная монография / под рук. проф. А.М.Чепасовой. – Челябинск: ЧГПУ, 2002. – С. 136 – 256.

Шанский, Н.М. Фразеология современного русского языка / Н.М.Шанский. – М.: ВШ, 1985. – 231с.

[С] – Фразеологический словарь русского языка / сост. М.И.Степа-нова. – СПб.: Виктория плюс, 2003. – 608с. – [страница].

[ТСРЯ] – Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. – РАН, 4-е издание, дополн. – М.: Азбуковник, 2002. – 944с. – [страница].