Карипбаев Б.И., кандидат философских наук, доцент кафедры философии и теории культуры Карагандинского государственного университета им.Е.А.Букетова

Ритуал и миф, как предельные социальные основания права.

До сих пор мы рассматривали право в его функциональной связи с различными формами самоорганизации общества, с другими нормативными системами. Право как сложное полифункциональное явление имеет несомненно сложную, порой противоречивую историю своего возникновения и формирования. В связи с этим наш интерес был предопределен поиском всех факторов, феноменов, фрагментов бытия, которые предвосхитили, подготовили появление права в современной версии его существования. В этом смысле нам хотелось бы остановиться на самых первых прообразах права, которые, пусть очень пунктирно, очень прозрачно обозначают возможность и необходимость формирования правового института. К таким факторам мы относим прежде всего миф и ритуал. Миф не только подготовил возникновение права. Существует и более глубокая генетическая связь права и мифа как социальных институтов и форм общественного сознания. Право не только функционально и структурно связано с мифом, но и рождается из мифа. Если связь права и мифа, пусть не очень основательно, но рассмотрена в современной социально-философской литературе, то ритуал еще не стал предметом серьезных научных исследований в контексте анализа истории права. Чрезвычайно важным представляется рассмотрение связи права с ритуалом, а эта связь, как мы попытаемся показать, еще более древняя. Если миф как социальный институт, как историческая форма отношения к миру, как объект познания уже достаточно давно обрел права гражданства в гуманитарных науках и стал объектом самого пристального внимания и исследования, то этого мы до сих пор не можем сказать о ритуале, в особенности в отношении советской и постсоветской, в том числе и современной казахстанской науки. Ритуал становится объектом исследования вообще довольно поздно – первые теории ритуала возникают на Западе лишь в 30-х г. ХХ в. Что касается советской науки, то серьезного интереса к ритуалу в ней вообще не существовало, за исключением, возможно, узкоэтнографического описательного интереса или узкой группы ученых не оказывавших серьезного влияния на развитие официальной советской науки. В целом ритуал понимался как нечто, может быть и важное для первобытного общества, но совершенно утратившего свое значение для современного развитого общества. В официальном марксизме за ритуалом закрепилось понимание чего-то внешнего, поверхностного, несущественного, устаревшего, анахронического, не имеющего отношения к делу («это всего лишь ритуал», «безжизненный ритуал», «бессмысленный ритуал» и т.д.).

Между тем, на Западе, однажды возникнув, интерес к ритуалу как социальному институту неуклонно рос и уже к 70-м г. ХХ в. появились теории, перевернувшие наши представления не только о первобытном обществе, но и происхождении человеческого общества в целом. «В этой перспективе ритуал выступает как более архаичное по своим истокам образование, нежели миф. Основания ритуала более жестко определены биологическими и синтетическими предпосылками, миф же направлен на аналитические процедуры и культуру. Тем не менее и ритуал, и миф, будучи во всех известных нам случаях бесспорными факторами культуры, в широком эволюционном контексте отражают важнейший момент перехода от природного и биологического к культурному и социальному. «Делание» и «говорение» («дело» и «слово») – именно те два завоевания, которые связывают «естественного» («природного») человека с человеком «социальным» («общественным», «культурным»). И в этом отношении они могут быть расценены одновременно и как конечные ступени эволюции биологического содержания, которая привела логично к антропогенезу, и как начальные формы человеческой культуры, продолжающую «природную» предысторию, преодолевающей ее и обретающей самостоятельный характер и самодовлеющею ценность. Ритуал и миф полнее, чем что-либо другое, отмечают этот рубеж, и уже это обстоятельство предполагает их исходное единство, в частности и генетическое» [1, с.44]. Если ритуал (и миф) представляется таким исходным основанием человеческого общества, то следует рассмотреть социальные функции ритуала и генезис правового феномена из этой более древней основы, по крайней мере, поставить вопрос о правомерности такого подхода.

Одним из ученых, первым поставившим проблему ритуала теоретически и наиболее глубоко исследовавшим его проблематику в советской науке, был В.Н. Топоров, вывод, которого мы процитировали выше, и который хорошо знаком с исследованиями зарубежных ученых в этой области. Мы ограничимся рассмотрением его теории ритуала как наиболее глубокой и разработанной в современной науке. Это рассмотрение позволит нам лучше понять генезис права и его связь с мифом и ритуалом.

Одним из спорных вопросов этого комплекса является вопрос о генетическом соотношении и историческом первенстве мифа и ритуала: что возникает раньше, а что позже, что является причиной, а что следствием – миф или ритуал. И если до середины ХХ в. преобладающим было мнение о превосходстве и первенстве мифа над ритуалом, когда ритуал понимался в основном лишь как практическая реализация мифа, его практически-деятельная сторона, то, начиная с указанного периода, стали возникать концепции, отдающие генетическое и социальное превосходство и первенство ритуалу. «В результате этих исследований были достаточно отчетливо и доказательно сформулированы два круга идей – ритуал как колыбель человеческой культуры в виде ее «знаний», «умений», «искусств» и приоритет ритуала над мифом или – в более осторожной формулировке… первичность ритуала. Эти идеи развивались прежде всего английскими исследователями (С.Х. Хук, Ф.Р.С. Рэглан, Т.Х. Гэстер, Э.О. Джеймс и др.), но во многих случаях к ним присоединялись, иногда с известными оговорками, и представители других национальных школ в изучении ритуала. В этот период, пожалуй, впервые были очерчены максимальные потенции ритуала в истории культуры и открыты наиболее глубокие механизмы этого явления» [1, с.32]. В таком понимании ритуал становится основанием не только мифа и права, но и всех других социальных и культурных институтов – государства, религии, искусства, литературы и поэзии, театра, философии и др. – основанием человеческого общества в целом.

Какова же роль и функции ритуала как подлинного основания общества, и что их этих функций ритуал «передает» праву как социальному институту в процессе дальнейшего развития общества? Из множества разнообразных смыслов, которые имеет ритуал на ранних стадиях развития общества, В.Н. Топоров выделяет два основных: «В одном случае ритуал, обряд обозначается как делание, дело, то есть как результат действия «делать»… В другом случае ритуал обозначается как принятый порядок, обычай, правило, закон» [1, с.24]. Первый смысл, при всей его важности, мы пока оставим в стороне и обратимся ко второму, проясняющему, как нам кажется генетическую связь ритуала и права.

Ритуал, как отмечает В.Н. Топоров, в первобытном обществе (где еще не мог возникнуть институт права) выполняет функцию закона, правила, нормы. Эта функция вытекает из более широкой и фундаментальной функции ритуала – установления порядка. Первобытное мировоззрение, как отмечают исследователи, базируется на восприятии мира как хаотического, беспорядочного, алогичного. В отличие от современного человека, привыкшего к упорядоченному, системному восприятию мира, архаический человек считает Хаос более древним, фундаментальным, чем порядок. Точнее, Хаос является изначальным, вечным, непреходящим состоянием мира, тогда как всякий порядок (даже божественный) преходящ и относительно неустойчив. Здесь следует напомнить, что в политеистических формах религии божество понимается не как абсолютный творец и повелитель мира (как это имеет место в более привычных нам монотеистических религиях), а как тварное, сотворенное существо, не лежащее в основании мира, а возникшее значительно позже «начала мира». Сами боги, как правители этого мира, сотворены некой более древней и мощной силой, обобщенно называемой Хаосом (Мраком, Ужасом, Враждой, Насилием, абсолютным беспорядком). Они являются создателями и хозяевами упорядоченного мира, но не всего мира. В процессе создания порядка (космоса, по-гречески cosmeo означает «приводить в порядок») боги создают и людей, знающих (могущих знать) только этот упорядоченный мир. И только отдельные люди – мудрецы и жрецы – догадываются о существовании другого, более фундаментального и могущественного мира и требуют беспрекословного подчинения упорядоченного мира хаотическому.

Таким образом, человек как «порядочное» существо, как существо, способное жить только порядком, противопоставляет свой человеческий мир хаотическому. Основным способом упорядочивания человеческого мира и выступает ритуал, устанавливающий и предписывающий исходные законы, нормы и правила поведения, исходную систему ценностей и представлений о мире. Именно эта нормотворческая функция ритуала, закрепляемая в мифах, эпосах и преданиях (устным образом, в отсутствии еще не возникшего письма), является основой и матрицей для последующей юридической нормотворческой деятельности.

Но поскольку при этом человек осознает свою зависимость, зависимость упорядоченного мира, от хаотического, то он всячески стремится установить и поддерживать связь с этим материнским миром, поклоняться и превозносить его. Возникает явное противоречие между этими полярными стремлениями – стремлением к порядку и стремлением единения с Хаосом. Способом разрешения этого противоречия также выступает ритуал, уже в другой своей функции. Ритуал разрешает это противоречие, устанавливая связь между «этим» и «тем» мирами, он является способом связи этих двух миров. Противоречие разрешается путем «допущения» элементов хаоса в упорядоченный мир, путем искусственного воссоздания хаоса, его имитации в человеческом обществе. Исследователи архаических обществ отмечают странное и беспричинное «впадение» в ярость, жестокость, насилие, воинственность и драчливость людей этих обществ, которое так же беспричинно прекращается, как и возникает. Это особенно видно в ритуальных действиях и праздниках, обычно начинающихся с демонстрации враждебности, жестокости, оскорблений и унижений друг друга т.д. Затем «вдруг» эти же люди становятся добрыми, миролюбивыми, спокойными как по мановению волшебной палочки. Этой «волшебной палочкой» выступает ритуал: достаточно легко заметить, что жестокими и враждебными люди являются до и в процессе совершения ритуала, но как только он совершен, то тут же минус превращается в плюс, негативное оборачивается позитивным. Ритуал выстраивает мост между человеческим и хаотическим мирами, по которому хаотическое допускается в этот мир, и тем самым человек как бы демонстрирует свое родство, близость и преклонение перед хаотическим миром, но допускается дозированно, под жестким контролем ритуала, чтобы разрушительная энергия Хаоса не перехлестнула через край и не подорвала установленный порядок. Ритуал выстраивает систему социальной канализации или ирригации, через которую (т.е. отводные каналы) излишки социальной энергии, грозящей разрушить общественный порядок, выводятся вовне и тем самым нейтрализуются.

Таким образом, ритуал, выполнявший в архаическом обществе также нормо- и законотворческую роль, являлся предельным основанием человеческого общества, основанием социального порядка и его изменения. Но эта законотворческая функция ритуала еще не выделилась в самостоятельную, относительно независимую от других функций, самостоятельный социальный институт, она существовала в нерасчленимом конгломерате других многообразных функций ритуала, выделить и рассмотреть которую отдельно можно только в специальном научном анализе. Каковы же условия формирования права как самостоятельного института, условия его отделения от других функций ритуала?

Этот процесс связан с общим процессом эволюции человеческого общества, процессом «угасания ритуала», прогрессивным падением его роли в формирующемся «цивилизационном» обществе. В процессе развития общества, возникновения и роста первых древних цивилизаций растет мощь и могущество этих обществ, способность противопоставлять окружающему миру новые и все более прочные средства коллективного выживания. Человек цивилизующегося общества уже не столь фатально зависел от природных и социальных катаклизмов, вырабатывал новые эффективные способы преодоления этих катаклизмов; менялся и развивался его менталитет, усложнялась психологическая жизнь, формировались новые интеллектуальные и психические способности. Наряду с этим формировались новые социальные институты, такие как государство, мораль, армия, наконец, право. Религия также претерпевает существенные изменения, на смену первобытным формам (анимизму, тотемизму, магии, шаманизму, культу предков и т.д.) приходят политеистические формы с развитым понятием богов, которые все больше и больше рассматриваются как творцы всего окружающего мира. Хаос как первотворец мира все больше вытесняется «на задворки» и забывается. Эти боги все отчетливее принимают антропоморфные черты, одновременно все больше утрачивая зооморфные и натуралистические черты.

Разумеется, этот процесс протекает не взрывообразно и революционно, как в современных обществах, а постепенно, медленно вызревая в недрах старого общества, в ожесточенной борьбе старых форм с новыми. В этом процессе ритуал также претерпевает существенные изменения, он все больше утрачивает статус очевидного фундамента общества, его главного смысла и содержания. Ритуал уже в развитых политеистических религиях оттесняется на задний план как что-то, хотя и важное, но дополнительное к чему-то другому, более важному. Свидетельства изменившегося положения ритуала мы находим в ведической, древнеиудейской, древнеегипетской религиях, в требованиях новых поколений жрецов пересмотреть систему ритуалов, отказаться от устаревших и потерявших смысл обрядов.

Это освобождающееся место основания общества начинают занимать «полуюридические» своды законов, мифического или божественного происхождения. Авторами этих законов провозглашаются либо впрямую боги, либо первопредки (Первочеловек как отец-родоначальник человечества или данного рода), культурные герои и т.д. Но по мере развития общества, по мере роста его «цивилизованности» человеческое происхождение этих первоустановлений становится все более очевидным. Этим первым законам еще далеко до юридических норм развитых цивилизованных обществ, они все еще тесно связаны с религиозным и ритуально-мифологическим комплексом, полностью обосновываются этим комплексом и изменяются в зависимости от него. Но это уже первый решительный шаг к юридическому праву, праву как относительно самостоятельному социальному институту.

В отечественной литературе некоторые исследователи (чаще всего юристы) безапелляционно говорят о наличии права в этих древних сводах законов, кодексах, либо в «традиционной системе ценностей». Мы бы хотели оспорить это утверждение, поскольку юридические нормы, если они даже и присутствуют в этих древних установлениях, вплетены в совершенно другую ткань и полностью подчинены другой (религиозной или мифо-ритуальной) системе. Мы можем говорить лишь о «зачатках» или «элементах» права в этих системах, но точнее было бы говорить о том, что, скажем, ритуал, наряду с другими, выполняет в том числе и правовую функцию в архаическом обществе, чем пытаться выделить эту функцию из системы ритуала уже на ранней стадии общества. Такое выделение обычно ведет к отрыву этого «элемента» от его реального контекста, изоляции от той системы, в рамках которой он существует, и в конечном счете к «модернизаторству» архаической жизни, навязывании несвойственного ему современного положения вещей. Даже применительно к средневековому обществу сомнительно говорить об автономии права, о его самостоятельности как социального института, поскольку право было неразрывно связано с религией и религиозной системой ценностей и выполняло прежде всего функции этой системы. Мы можем говорить о праве как о социальном институте лишь с момента, когда оно становится относительно автономной системой, функционирующей по своим собственным законам и правилам.

Таким образом, желание получить наиболее универсальную и полную картину права, должно основываться на понимание того, что правовой феномен должен быть исследован изначально с анализа мифо-ритуальных предпосылок права, которые являются, на наш взгляд, предельными основаниями не только права, но и всего общества в целом.

Список использованной литературы:

1 Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. – М.: Наука, 1988. – С. 7-66.