К. ю. н. Артеменко Н.Н.

Хакасский государственный университет, Россия

 

Отношение советской власти к частной собственности в постреволюционный период

 

14 ноября 1917 года ВЦИК принял постановление о введении рабочего контроля на всех промышленных, банковских, транспортных, торговых и других предприятиях, где применялась наемная рабочая сила. Органы контроля имели большие полномочия: наблюдать за производством, хранением, реализацией продукции, устанавливать минимальный выпуск продукции для данного предприятия, опреде­лять издержки изготовляемых изделий, следить за деловой перепис­кой, за приемом и увольнением работников, а также за финансовой деятельностью администрации, что подразумевало отмену коммерчес­кой тайны.

Это, чаще всего некомпетентное, вмешательство рабочих конт­ролеров вызывало недовольство среди предпринимателей, в результа­те чего стали закрываться заводы и фабрики. В ответ по стране нача­лась «красногвардейская атака на капитал», то есть массовая экспроприация частной собственности.

Как же проходил этот процесс? Прежде всего, в декабре 1917 года при Совнаркоме был создан Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ), которому было поручено управлять государственным секто­ром российской экономики в качестве единого центра, разрабатывать общие нормы регулирования экономической жизни страны, объеди­нять деятельность центральных и местных экономических учрежде­ний, а также органов рабочего контроля. ВСНХ получил также право конфисковывать частные предприятия, проводить принудительное синдицирование различных промышленных предприятий и т.д. Од­новременно в большинстве регионов страны стали создаваться мест­ные органы управления экономикой — советы народного хозяйства (совнархозы).

После этого усилилось наступление на частную собственность: стала осуществляться национализация путем насильственного безвоз­мездного отчуждения (т.е. конфискация) собственности промышлен­ной, торговой, финансовой буржуазии в пользу государства. Прежде всего, были национализированы банки, поскольку именно банковская система оказывает решающее влияние на организацию всей хозяй­ственной деятельности в стране. Национализация банков началась с захвата Государственного банка вооруженными отрядами еще в дни октябрьского переворота. Но только в конце ноября 1917 года он стал нормально функционировать, поскольку сначала его служащие не соглашались сотрудничать с новой властью.

Следующим этапом была национализация акционерных и час­тных банков коммерческого кредита: Русско-Азиатского, Торгово-промышленного, Сибирского и др. 27 декабря 1917 года они были заняты вооруженными красногвардейцами в Петрограде, а на следу­ющий день и в Москве. В это же время ВЦИК утвердил декрет о наци­онализации банковского дела в стране, по которому устанавливалась государственная монополия, то есть исключительное право государ­ства на осуществление банковских операций, на реорганизацию, лик­видацию старых и создание новых кредитных учреждений.

В январе 1918 года были аннулированы банковские акции, при­надлежавшие крупным частным предпринимателям. Государственный банк был переименован в Народный банк и поставлен во главе всех других. В течение 1919 года все банки, кроме Народного, были ликви­дированы. В приказном порядке были открыты все сейфы и конфис­кованы ценные бумаги, золото, наличность. Только в Москве из бан­ковских сейфов было конфисковано примерно на 300 тыс. царских руб. золота и на 150 тыс. руб. серебра, да еще золото в слитках и песке. Кста­ти, из конфискованных денег, только, на нужды канцелярии Совнар­кома было ассигновано 10 млн. руб[1].

 После Октября практически развалилась налоговая система, что окончательно подорвало государственный бюджет, для пополнения которого даже были пущены в оборот купоны «Свободного займа» Временного правительства. За первые полгода после революции рас­ходы правительства составили от 20 до 25 млрд. руб., а доходы — не более 5 млрд. руб[2].

Для пополнения бюджета местным Советам разрешалось справ­ляться собственными силами. А на местах зачастую прибегали к диск­риминационному налогообложению «классовых врагов» в форме «кон­трибуций». Так, в октябре 1918 года на зажиточных крестьян была наложена специальная контрибуция в 10 млрд. руб., а Москве и Пет­рограду, в свою очередь, следовало заплатить 3 и 2 млрд. руб., соответ­ственно[3]. Такая мера нередко использовалась с целью наказания оп­ределенных слоев населения. Хотя следует признать, что требуемые суммы собрать полностью не удавалось нигде.

Следующим шагом в деле национализации было овладение же­лезными дорогами, чья администрация и почти все инженерно-тех­нические работники отказались сотрудничать с новой властью, поки­нув свои рабочие места. Это привело к полной дезорганизации движения поездов. Действия управленческого персонала поддержали руководители Всероссийского исполкома союза железнодорожников (Викжеля), которые вели открытую борьбу с Советским правительством. Противостояние длилось почти полгода, и только к лету 1918 года большинство железных дорог было национализировано. В первые месяцы 1918 года была проведена также национализация реч­ного и морского флота.

В апреле 1918 года был издан декрет о национализации внешней торговли. Советское правительство объявило об аннулировании огром­ных внутренних и внешних долгов, сделанных царским и Временным правительствами.

Национализация крупной промышленности оказалась сложным делом и требовала большего времени, нежели национализация бан­ков и транспорта. Сначала в государственную собственность, передавались лишь отдельные предприятия и акционерные общества в соответствии с постановлениями правительства. Но местные органы власти и рабочие организации самостоятельно проводили конфискацию предприятий у прежних владельцев, насильно отстраняя их от управ­ления производством. В основном, это были предприятия в топлив­ной, металлургической, химической, металлообрабатывающей про­мышленности, в машиностроении.

Весной 1918 года руководство страны высказывало озабочен­ность слишком быстрыми темпами «атаки на капитал»[4], поскольку результаты введения рабочего управления на предприятиях оставляли желать лучшего. Но уже к лету 1918 года экономическое положение Советской России настолько ухудшилось, что надвигалась угроза пол­ной остановки производства, поэтому правительство решило ускорить национализацию промышленности.

В мае был принят декрет о национализации сахарной про­мышленности, вскоре после этого - нефтяной промышленности, а в июне было объявлено о массовой национализации крупных предприятий в горнодобывающей, металлообрабатывающей, элек­тротехнической, хлопчатобумажной, лесной и других отраслях на­родного хозяйства. К концу 1918 года была обобществлена основ­ная масса предприятий тяжелой индустрии, завершился же этот процесс в 1920 году.

Наряду с этим в стране было намечено провести целый ряд ме­роприятий, таких как: организация строжайшего учета и контроля за производимой продукцией и ее расходованием, организация социа­листического соревнования, использование принципа материальной заинтересованности при оплате труда, укрепление трудовой дисцип­лины[5]. Все это предполагалось осуществить для достижения наивыс­шей, по сравнению с капитализмом, производительности. Но, следу­ет отметить, что Советская экономика за 70 с лишним лет так и не смогла добиться этого

В начале 1918 года было положено начало реализации Декрета о земле, в соответствии с которым крестьянам было отдано безвозмезд­но более 150 млн. га удельной, помещичьей, монастырской и пр. зем­ли, что было равносильно конфискации этих земель. Такой же прин­цип был применен к лесам, водам и недрам. Помимо земли и прочих угодий, в руки крестьян передавалось все движимое и недвижимое имущество примерно на 300 млн. руб. Были ликвидированы огром­ные ежегодные платежи помещикам и сельской буржуазии за аренду земли (примерно на сумму 700 млн. руб. золотом). Был аннулирован
долг Крестьянскому поземельному банку, составлявший к тому вре­мени 3 млрд. руб[6].

В феврале 1918 года был принят Закон о социализации земли, который провозгласил переход земли из частной собственности в об­щенародную. В основу закона был положен эсеровский принцип уравнительного распределения земли между крестьянами, а на деле — фактический передел земли в пользу бедноты. Бедняки требовали включить в передел не только помещичьи, церковные и прочие уго­дья, но и земли зажиточных крестьян и казаков. В некоторых регио­нах происходил самовольный «черный передел» всех угодий, вклю­чая надельные, то есть бывшие общинные земли, полученные в ходе столыпинской реформы, или купленные кулаками перед Первой мировой войной.

Зажиточные крестьяне соглашались на передел помещичьих и прочих земель, но решительно выступали против включения в этот процесс купленных или арендованных ими наделов, поскольку от та­кого «черного передела» выиграли бы только малоземельные крестья­не, получившие хорошо обработанные участки от состоятельных хо­зяев. На первом этапе раздела земли удалось избежать этого процесса, и у кулаков остались, в основном, их собственные земли.

Впрочем, вопрос о способах передела земли, о нормах земле­пользования был одним из самых болезненных в этот период. Он по­стоянно обсуждался на сельских сходах, на волостных собраниях, где крестьяне с трудом приходили к согласию. В большинстве губерний Центрально-черноземной полосы, Поволжья, Центрально-промыш­ленного региона распределение земель происходило путем простого деления общего количества земли на число душ в семье (мужского и женского пола).

В Декрете о земле особо оговаривалась неделимость так назы­ваемых культурных хозяйств: питомников, оранжерей, садов, по­скольку на их базе предполагалось создать показательные образцо­вые хозяйства, находящиеся в собственности государства или сельской общины. Но основная масса крестьян стремилась захватить эти хозяйства, разграбить и уничтожить имущество, устраивая бес­смысленные погромы.

К весне 1918 года первый передел земельного фонда был почти полностью завершен, в результате чего повсеместно в среднем на 60% увеличилось количество земли, приходящееся на крестьянскую семью.

 


[1] Елизаветин Г. В. Деньги. –М. 1999. – С. 67.

[2] Существуют и другие данные: расходы — 17,6, а доходы — 2,85 млрд. руб. Но в лю­бом случае порядок цифр говорит о значительном дефиците бюджета. //Пайпс Р. Русская революция. Ч. 2. — М., 1994. С. 368.

[3] Пайпс Р. Русская революция. –М. 1996. – 67.

[4] Ленин В.И. Очередные задачи Советской власти. Полн.  СОБР.  соч. Т. 36. –С. 177.

[5] Там же. –С. 174.

[6] Экономическая история СССР и зарубежных стран. –С. 293-294.