К.ф.н. Афанасьев А.И.
Одесский национальный
политехнический университет, Украина
к.ф.н. Василенко И. Л.
Одесская
национальная академия связи им.А.С.Попова, Украина
ДВА ТИПА
ТЕОРИЙ В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ
В литературоведении
функционируют теории двух типов. Теория литературы (поэтика) состоит из
отдельных теорий – таких как теория организации персонажей или теория
композиции, которые можно назвать частными, а также общей теории, где
формулируются общие законы повествования,
композиции, системы персонажей, организации языка.
Всех их объединяет то, что эти теории строятся «в обычном режиме»:
провозглашаются исходные принципы, формулируются законы, разрабатывается
терминология, анализируется эмпирический базис и т.д. Их можно верифицировать,
использовать как метод, они объясняют некоторую совокупность фактов.
Результатом их применения является новое научное знание.
Существует в той же поэтике и
второй вид теорий, включающий совокупность некоторых идей (философских,
культурологических, социологических, политологических и др.) и связанный с ними
мыслительный процесс. Причем, указанные идеи применяются за пределами их
изначальной предметной области, хотя родом они из психологии или философии.
«Они дают не истину, а другой результат: позволяют по-новому увидеть изучаемый
предмет» [2, с. 23]. Данное теоретическое образование не вполне определенное,
пределы его применения и связанных с ним рассуждений также неопределенные, сам
подход не универсален, метода исследования эмпирии в строгом смысле оно не
дают. Такая теория не верифицируема. И все же результат она дает: обеспечивает
новизну дискурса, дает возможность ставить новые проблемы. Примером может
служить феминистская теория, расширившая, среди прочего, литературный канон или
психоаналитическая теория в виде литературоведческих интерпретаций в
литературоведении или даже в психоанализе, например, разыгрывание литературных
ролей между пациентом и психоаналитиком.
Первый тип теорий ориентируется на установление
закономерных отношений в литературном тексте, точное знание, строгий метод
исследования, проверяемость гипотез, дисциплинарные рамки, четко очерченный
объект, оперируют понятием структуры и опираются на такой эмпирический
материал, который можно посчитать и наблюдать достаточно точно. Теории первого типа во многом соответствуют стандартным канонам
классической науки, во всяком случае, ориентируются на них. Они методологичны в
том смысле, что содержат строгие методы, применяемые в исследовательских целях
и дающие конкретный научный результат. В филологии и
литературоведении, они связаны с именами Р. Якобсона, Ю. Лотмана, М. Гаспарова,
В. Топорова и др. В частности, Гаспаров с помощью
сравнительно-статистических методов исследовал ритмику, метрику, строфику и
рифмы русского и европейского стиха, описал эволюцию его форм на фоне трех
последних столетий и поставил задачу описания объективно сложившихся способов
связи формы и содержания в стихе, повторения своеобразных ритмических и
стилистических фигур не в рамках субъективного личностного эстетического
переживания, а именно в проверяемом и предсказательном ключе, «в терминах
доказуемых и показуемых закономерностей» [1, с. 18]. Использование количественных методов позволяет, по-видимому, современную
теорию стиха зачислить в строгие научные теории благодаря огромным подсчетам М.
Гаспарова по стихам XX века и К. Тарановского – по стихам XIX века.
Теории второго типа опираются на
интерпретацию и понимание, заведомо нестрогие термины, метафорическая сила которых
важнее стабилизирующей силы точной терминологии, на произвольные мысленные
конструкции, используют теоретические положения из других областей знания и
сами легко выходят за пределы своей предметной области. Они тесно связаны с
философскими концепциями, безразличны к проверяемости, эмпирическому материалу,
истинности. Нельзя сказать, что эти теории лучше или хуже первых, они другие.
Исключать их из литературоведения как ненаучные вряд ли имеет смысл. В
частности, их задачей является новое представление изучаемого материала,
принципиально новое видение предмета, новые программы исследований. Тут главное
– не эмпирический результат, а новые идеи и сам мыслительный процесс, дающий
новое видение. Обладатель первых теорий, усвоивший их методы, становится мастером
своего дела и, применяя метод, получает явные, надежные, проверяемые
результаты, развивая эти теории, хотя их предел очевиден: данная конкретная
группа объектов. Вторые теории практически бесконечны, хотя бы потому, что
область их применения неограниченна, а порой и неизвестна заранее. Овладеть
такими теориями гораздо труднее, чем явно выраженными методами первого типа, а
овладев, мастером не станешь, так как методов они не дают. Зато получишь ту
широту понимания, ту возможность выхода за дисциплинарные рамки, то новое
видение, которые первые теории дать не могут. Иными словами вторые теории не
менее плодотворны. Эти теории представлены именами А. Белого, А. Лосева, М.
Бахтина, С. Аверинцева и др. Бахтинские теории диалога, карнавала, мениппеи также
относятся ко второму типу и в этом смысле не предложили точного метода
исследования. Это, однако, не умаляет величия Бахтина и его идей, не случайно,
у него огромное количество талантливых последователей, он один из наиболее цитируемых мыслителей современности, а бахтинистика,
как изучение его творчества, имеет несколько направлений.
Естественно, что в известном смысле там
можно говорить об особых подходах или требованиях к творчеству и творческому
мышлению, что порой называют методами, хотя очевидно, что метод тут понимается
в расширительном смысле.
1.
Автономова Н. С. Открытая
структура: Якобсон—Бахтин— Лотман—Гаспаров. – М.: РОССПЭН, 2009. – 503
с.