Д.ист.н. Надькин Т. Д., магистр. Ульянкина Т. А.

Мордовский государственный педагогический институт, Россия

роль репрессий при проведении сталинской модернизации деревни в 1930-е гг.

(по материалам мордовии)

В ходе реализации сталинской модели развития аграрной сферы в довоенное десятилетие особая роль отводилась репрессивной политике (в годы первой пятилетки – «ликвидации кулачества», а в годы второй пятилетки – «Большой террор» в деревне 1937/1938 гг. против «бывших кулаков»). Репрессии 1930-х годов стали одной из самых жестоких акций государства в отношении самой экономически активной и предприимчивой части сельского общества. Сотни тысяч крестьянских семей в Советском Союзе, по разным причинам причисленных к «кулакам», «подкулачникам» и «антисоветскому элементу» были репрессированы. Члены «кулацких» семей отправлены на спецпоселение осваивать труднодоступные территории, где их ждала тяжелейшая участь.

Сплошная коллективизация, переход к которой был провозглашен руководством СССР в конце 1929 г., оказалась трудновыполнимыми без методов принуждения и применения репрессий в отношении крестьянского социума, на которые ориентировало региональные власти центральное руководство. В то же время их действия, часто выходящие за пределы дозволенного, осуждались в официальных и секретных документах партии и правительства.

В годы коллективизации «раскулачивание» было призвано решить следующие основные задачи: экономическое стимулирование (передача колхозам средств производства и имущества «раскулаченных» хозяйств, использование полученных финансовых средств для приобретения орудий производства); устранение хозяйственного и политического авторитета в деревне в лице «кулаков», у которых в отличие от колхозов периода нэпа были более крепкое хозяйство и высокие экономические показатели, с целью создания «благоприятных» условий для форсирования сплошной коллективизации; психологическое давление на сельское общество (фактор «последнего предупреждения» и устрашения единоличников); подавление любых попыток противодействия насильственной ломке традиционных социально-экономических отношений и насаждения колхозов; спецколонизация необжитых отдаленных и северных районов СССР с использованием при этом рабочей силы «раскулаченных», главным образом, на лесоразработках, в горнодобывающей и угольной промышленности.

Сколько всего сельских семей пострадало от различного рода репрессий за несколько лет (конец 1929 – 1933 гг.) радикальной ломки крестьянского мира на территории Мордовии, подсчитать трудно, тем более, как оказалось местными органами строгого учета не велось. По самым предварительным подсчетам количество «раскулаченных» семей, достигло более 8 тыс., из которых 3,3 тыс. было выселено со своего место проживания, абсолютное большинство из которых за пределы Мордовии ¹. Таким образом, политика «раскулачивания», если исходить из средней численности крестьянского хозяйства в 5–6 едоков, непосредственно затронула на территории Мордовии от 40 до 50 тыс. чел., или более 3% от общей численности населения в первой половине 1930-х гг.

Политика «раскулачивания», фактически проводившаяся в течение 4 лет (1930 – 1933 гг.) вызвала негативное отношение со стороны значительной части крестьянства. В 1930 – 1931 гг. страна оказалась фактически на грани гражданской войны. Только на территории Мордовии за период с 1 января по 7 мая 1930 г. было зафиксировано 178 массовых выступлений, по неполным данным в них приняло участие более 35 тыс. чел.; с ноября 1930 по декабрь 1931 г. – еще 45 выступлений с числом участников более 8,5 тыс. чел. ² В некоторых селах за период с весны 1930 по конец 1931 г. выступления проходили по нескольку раз.

Весной-летом 1932 г. по районам Мордовии в ответ на проведение хлебозаготовок снова прокатились волнения ³. С этого времени активные формы сопротивления и, прежде всего массовые антиколхозные выступления, практически не фиксируются. В деревне все больше получает распространение пассивный протест. Это связано с тем, что наиболее активные противники коллективизации были или физически уничтожены, или находились в тюрьмах или ссылке, а основная масса крестьянства, устав от нескольких лет противостояния с властью, стала пытаться приспособиться к новым условиям жизни.

Убийство С. Кирова в 1934 г. явилось поводом для новой волны репрессивной политики, при этом до середины 1937 г. основным ее объектом являлись партийные, советские и хозяйственные работники различного уровня, обвиненные преступлениях против государства. Одновременно шел и процесс пересмотра дел о частичном или полном отчуждении имущества в ходе «раскулачивания», налоговых, посевных и других кампаний. Все это создавало в обществе иллюзию восстановления справедливости и перекладывало всю ответственность за «ошибки» на «стрелочников». Однако ослабление после 1933 г. репрессий в отношении крестьян не привело к изживанию на местах практики применения различного рода мер административного воздействия (угрозы, аресты, конфискация имущества и т. д.) на оставшихся единоличников и колхозников для решения целого ряда задач (например, завершения коллективизации, выполнения государственных поставок и т. д.).

Деревню эта новая волна накрыла во второй половине 1937 г. в виде оперприказа НКВД СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков…» от 30 июля т. г. По городам и селам прокатилась волна массовых арестов «бывших кулаков», «уголовников» и «прочих антисоветских элементов». Итоги выполнения оперприказа № 00447 в МАССР были следующие: на 1 марта 1938 г. было арестовано и осуждено 3 тыс. чел., в том числе почти 1,5 тыс. к расстрелу ⁴. Более 40 % арестованных являлись «бывшими кулаками». Наряду с этим по сельским районам страны прокатились показательные судебные процессы, значительно расширившие масштабы чисток, исходной точкой для которых стала директива от 3 августа 1937 г. Учет «антисоветского элемента» продолжался и после прекращения «Большого террора».

Использование репрессий в качестве метода решения проблем сельского хозяйства вело в целом лишь к обострению кризисных явлений, не способствовало оно и затуханию социальных конфликтов в самой деревне и налаживанию партнерских отношений крестьянства и власти.

Руководители страны и в последующие годы активно использовали жесткие меры воздействия на крестьянство, о чем может свидетельствовать политическая кампания по укреплению трудовой дисциплины в колхозах летом 1948 г., получившая среди тружеников села название «второе раскулачивание».

Коллективизация и «раскулачивание» начала 1930-х гг., «Большой террор» 1937/38 гг. оказали самое непосредственное влияние на то, что в 1930-х гг. в деревне Мордовии происходит обострение кризисных явлений, что выразилось в спаде производства продукции полеводства, уменьшении поголовья практически всех видов скота, резком обострении продовольственной проблемы, снижении численности сельского населения республики, зафиксированном переписью 1937 г.

Литература

1. Надькин Т. Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. – М.: РОССПЭН, 2010. – С. 174.

2. Там же. – С. 223, 225.

3. Там же. – С. 229-230.

4. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 – 1939 г.: док. и материалы: в 5 т. Т. 5. 1937 – 1939. Кн. 2. 1938 – 1939. – М.: РОССПЭН, 2006. – С. 57.