Философия/2. Социальная философия

 

Д-р филос. н. Арташкина Т.А.

Дальневосточный федеральный университет, Россия

Информационные войны в культуре

 

         Визитной карточной современной эпохи является информационная революция, пятая после возникновения речи, изобретения письменности, книгопечатания, радио и телевидения. Отличительные черты этой революции – скорость, масштабность, многообразие в сборе и передаче информации; сочетание глобализации с индивидуализацией, с возможностью для каждого получить именно ту информацию, которая ему нужна; многократное повышение производительности и интенсивности труда производителей и потребителей  информационных продуктов.  С конца 1990-х гг. в социальной практике и проектах, направленных на внедрение информационных технологий в различные сферы общественной жизни, начала активно применяться концепция информационного общества, которая стала одной из теоретических моделей, используемых для описания качественно нового этапа общественного развития. Теперь информация становится не только предметом массового потребления, но и главным экономическим ресурсом, а информационно-коммуникационные технологии являются главным средством укрепления конкурентоспособности на внутреннем и мировом рынках.  

Время изменило не столько суть информации, сколько интенсивность ее воздействия. В.И. Самохвалова отмечает, что в современном контексте это понятие позволяет обозначать и сообщение, и среду, и запись программы изменения и развития объекта [13]. Одновременно возросла роль публичной информации. Поменялись контексты ее применения: личное стало общественным, как это имеет место в случае поп-звезд или государственных деятелей. Информация начинает нести в себе в гораздо большей степени, чем это было ранее, как созидательную, так и разрушительную силу.

Несмотря на внешнюю ясность, категории «знание» и «информация» сложны и неоднозначны. Исследование различных сторон использования этих категорий начинается с 1960-х гг. прошлого столетия. В исследованиях эти понятия часто употреблялись, если не как тождественные, то, по крайней мере, весьма близкие по своей сути. Однако информационные технологии принципиально меняют онтологическую сущность феномена информации. Основными ее онтологическими характеристиками становятся:  мозаичность; интертекстуальность информационных сообщений; симулякр электронных образов. Теперь информация способна активно воздействовать не только на рациональное мышление, но и на эмоциональную сферу человека. Отличительной чертой современных информационных технологий является их способность производить и некий предназначенный для употребления продукт, и оказывать косвенное влияние на пользующегося ими человека.  

Угрозы, которые таит в себе глобальное информационное пространство, по мере его развития могут усиливаться. Уже сейчас отчетливо видны отрицательные черты нового типа культуры: лавинообразный объем информации; существование проблемы отбора достоверной и качественной информации; потребность в адаптации для многих людей к новой, более сложной среде ин­формационного общества; наличие проблемы «автоматизации» человека; снижение культурного уровня индивида и резкое увеличение числа людей, являющихся механическими потребителями предоставляемой информации; опасность огромной поляризации знаний в обществе, возможность их накопления в узком, «верхнем» общественном слое – элите (политической, экономической и т.д.). Однако наиболее разрушительным последствием следует признать информационные войны с применением современных информационных и социальных технологий.     

Большинство исследователей считают, что информационные войны велись всегда. Однако начало информационным войнам в современном их понимании, как утверждают В.А. Лисичкин и Л.А. Шелепин [6] (и не только они), положила утвержденная 18 августа 1948 г. Советом национальной безопасности США директива 20/1 «Цели США в отношении России». Эта директива была нацелена на ведение войны качественно нового типа, в которой оружием служит информация, а борьба ведется за целенаправленное изменение общественного сознания таким образом, чтобы создать возможность манипулировать как населением страны, так и ее правящей элитой. С тех пор театры информационных военных действий и круг вовлекаемых в них государств, общественных групп и отдельных личностей постоянно расширяются. Изобретаются все новые виды все более изощренных и эффективных информационных воздействий, которые тут же находят свое применение.

В начале первой главы своей монографии, посвященной исследованию информационных войн, Г.Г. Почепцов определяет информационную войну как коммуникативную технологию по воздействию на массовое сознание с долговременными и кратковременными целями [11]. Тот же Г.Г. Почепцов уточняет, что он акцентирует содержательные, а не технические аспекты этого явления. При этом слово «коммуникативный» подчеркивает особый статус аудитории как объекта воздействия, поскольку успешное воздействие может опираться только на интересы, ценности и идеалы целевой аудитории.  В данном случае речь идет о необходимости разговаривать с ней на одном языке в прямом и переносном смысле этого слова. Целями такого воздействия на массовое сознание является внесение изменений в когнитивную структуру с тем, чтобы получить соответствующие изменения в поведенческой структуре.

Информационные войны в военной сфере и в области политики и экономики являются объектом и предметом изучения многих исследователей (см., например, [4, 6, 9, 10, 11, 12, 13], и мн. др.). Как отмечает И.С. Панарин, 2006 год является началом новой фазы реализации глобальной информационной войны – впервые терминология информационной войны была единой как на Западе, так и в России [4, с. 41].

Информационные войны в культуре оказались если не за пределами, то, по крайней мере, на периферии исследовательских интересов. Уже упомянутая В.И. Самлхвалова указывает, что современные информационные войны ведутся в культуре (подчеркнуто нами – А.Т.А.) [13] – в культуре информационного общества. Следовательно, средствами ведения таких войн будут средства этой культуры: «С помощью информационных технологий формируется специфическое информационное поле, становящееся мощным средством осуществления и проведения властных стратегий. Информационное поле столь же невидимо для непосредственного наблюдения, как гравитационное или электромагнитное, но оно способно структурировать все, что оказывается “внутри” его, по определенным линиям и направлениям. … информационная война непрестанно ведется против человека и, к сожалению, часто против лучшего в нем. Вследствие этого создается впечатление, будто современная культура располагает меньшим и худшим генетическим материалом для творчества, чем прежние эпохи. Средства поражения в такой войне – целиком продукты развития культуры, в основном ХХ века, а главным полем битвы становится сознание. … Современное информационное оружие – это оперирование системами представлений о мире, о человеке, о характере цивилизации и путях ее развития, о наиболее системообразующих и человечески значимых ценностях» [13].

Человек всегда существовал в окружающем его информационном пространстве. До последнего времени информационное пространство человека было локальным. Информационная культура в широком смысле сыграла большую роль в развитии человеческой цивилизации, т.к. ее активный характер способствовал преобразующей деятельности человека. Из локального, охватывающего ограниченную общность людей (семью, профессиональные и общественные группы, этнос, государство), информационное пространство превратилось в глобальное, включающее практически все цивилизованное человечество. Огромный и решающий вклад в глобализацию информационного пространства внесло массовое применение современных информационно-коммуникационных технологий, которые сделали реальностью трансформацию информационного пространства. Информационные войны в культуре могут протекать на разных уровнях обмена информацией: на цивилизационном, уровне локальных культур и отдельных государств, социетальном, уровне социальных групп и страт, индивидуальном  (межличностном).

По мысли А. Вебера, культура и цивилизация –  это два тесно связанных, но различных феномена. А. Вебер указывал, что отличительной чертой цивилизации является то, что ее плодами пользуются люди, проживающие на различных конти­нентах и являющиеся носителями ценностей различных культур. Как пишет А. Вебер, цивилизация связана, прежде всего, с наличием «космоса практически интеллектуального знания и интеллектуально сформированного опосредующего аппарата господства над существованием» [1, с. 15]. Использование достижений цивилизации является предпосыл­кой и непременным условием развития культуры того или иного народа.

Информационные войны цивилизационного уровня преследуют, прежде всего, политические цели. И поскольку современные глобальные процессы характеризуются двумя диаметрально противоположными тенденциями универсализации и дифференциации культуры, то эти же две тенденции можно легко обнаружить и в этих информационных войнах.

Первая тенденция – универсализации культуры – непосредственно связана с процессами активного распространения техногенной цивилизации, которая является довольно позд­ним продуктом человеческой истории. Техногенную цивилизацию часто обозначают неточным понятием «западная цивилизация», имея в виду регион ее возникновения: в XV-XVII вв.  в европейском ре­гионе сформировался особый тип развития, связанный с появлением техногенных обществ и их последующей экспансией на остальной мир. Как указывает В.С. Степин, различия традиционной и техногенной цивилизаций носят радикальный характер [14, с. 18-19]. Пройдя через этапы модернизации, некоторые из традиционных сообществ были поглощены техногенной цивилизацией. Другие же сообщества, испытав на себе влияние западных технологий и культуры, все же сохранили многие традиционные черты, превратившись в своего рода гибридные социокультурные образования.

Ю.В. Яковец подчеркивает, что более развитые цивилизации, прежде всего североамериканская, активно пользуются глобальными информационными технологиями для идеологического подчинения себе более слабых цивилизаций, навязывания миру нового порядка, основанного на идее Pax Americana [16, с. 284]. Главное оружие в такой войне – принцип двойных стандартов. Как пишет К. Лоренц, «неспособность испытывать уважение – опасная болезнь нашей цивилизации. Научное мышление, не основанное на достаточно широких познаниях, своего рода половинчатая научная подготовка, ведет, как верно указывал Макс Борн, к потере уважения к наследуемым традициям» (цит. по [5, с. 7]). В качестве примера С.Г. Кара-Мурза описывает ситуацию отношения общественного мнения к проблеме сохра­нения тропических лесов Амазонии. «Бразильцы, всерьез приняв пропаганду образа жизни “первого мира” как единственной достойной человека модели, принялись вырубать леса, чтобы воспользоваться плодородными землями (то есть принялись повторять путь, пройденный развитыми странами), и сразу предстали перед миром чуть ли не как враги чело­вечества. “Амазония – легкие Земли”, “Бразильцы лишают нас кислорода” –  вот лейтмотив западной прессы» [5, с. 10].     

Второе направление информационных войн цивилизационного уровня – тенденцию дифференциации – одним из первых обосновал американский политолог и директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете С. Хантингтон, который, отдавая предпочтение цивилизационному подходу, предлагает новую парадигму для теоретического анализа и прогнозирования миропорядка на рубеже XX и XXI вв.       

С. Хантингтон рассматривает цивилизацию как наивысшее культурное образование, объединяющее людей и обеспечивающее им определенную степень культурной самобытности. Теперь намного разумнее сгруппировать страны, исходя не из их политических или экономических систем, а с точки зрения их культуры и цивилизации. Цивилизация характеризуется как общими объективными элементами, такими, как язык, история, религия, обычаи, общественные институты, так и субъективной самоидентификацией людей. Цивилизационная идентичность, по мнению С. Хантингтона, будет играть все более важную роль в будущем. Мир будет формироваться под влиянием взаимодействия семи-восьми наиболее главных цивилизаций. В частности,  С. Хантингтон пишет: «Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями – это и есть линии будущих фронтов. Грядущий конфликт между цивилизациями – завершающая фаза эволюции глобальных конфликтов в современном мире» [15].

В российской литературе нет однозначной оценки концепции столкновения цивилизаций, автором которой выступает С. Хантингтон. Одни рассматривают данную концепцию наряду с другими, в которых исследуются пути развития современной цивилизации, но есть и те, кто явно не согласен с перспективами, обрисованными американским политологом. Так, А.С. Панарин отмечает, что «автор теории “конфликта цивили­заций” – С. Хантингтон (человек, профессионально связанный со спецслуж­бами США) дал ее откровенно “технологическую” версию, выставляя на первый план политические технологии, используемые для раскола крупных полиэтнических и поликонфессиональ­ных государств, способных стать оппонентами “однополярному миру”. В самом деле: почти все не годящиеся на роль бесправных жертв государства являются полиэтническими» [8, с. 177-178].   

На уровне локальных культур и отдельных государств информационные войны могут принимать самые различные формы – от войны компроматов до противостояния локальных цивилизаций. И основные цели такого противостояния – не только политические, а, возможно, в первую очередь, экономические. 

Именно техногенная цивилизация фундирует особый тип культуры, которую называют «массовой культурой западного происхождения». Словосочетание «массовая культура» есть название социального феномена, существование которого, как правило, не подвергается сомнению. В таком контексте массовая культура эксплицируется двумя концептами: «массовый» – количественный – много; «массовый» – без особенностей, обезличенный, единообразный.

Современная массовая культура не знает традиций, не имеет национальности, ее вкусы и идеалы меняются с головокружительной быстротой в соответствии с потребностями моды. В целом, массовая культура привлекательна в силу своей демократичности. Нельзя сказать, что массовая культура уничтожила «высокую» и народную культуру, вобрав их в себя. Но благодаря смысловой и художественной упрощенности, технической доступности массовая культура спо­собна их вытеснить и уже вытесняет. 

Массовое искусство откровенно предназначено для массовых продаж. Поэтому в каждом его продукте можно найти встроенную в него рекламу, с помощью которой эксплицируются образцы деятельности или поведения. Реклама в интересах рынка настойчиво навязывает аудитории свои ценности, активно формирует массовое сознание, распространяя и закрепляя нравственный кодекс и жизненную организацию ее заказчиков. Четкие рамки, за которыми начинает работать система общественной самозащиты, до сих пор не определены.

Здесь главное оружие – миф. «Современная реальность позволяет наблюдать, как мифологизированность становится характерной чертой сознания современного массового человека, как все его мышление становится насквозь пропитанным и структурированным с помощью определенного числа исходных мифологем. Но в отличие от естественных мифов, возникавших прежде в культуре на определенном этапе ее существования для объяснения и “связывания” воедино действительности, факты и явления которой еще не могли быть освоены и описаны рационально и требовали для этого привлечения неких воображаемых конструкций, современные социальные мифы конструируются искусственно и вполне осознанно: их цель – пересоздание образа действительности в нужном “конструкторам” мифа направлении» [13].

На уровне социальных групп и страт особую роль в информационной войне играют отношения, возникающие между обыденным и элитарным сознанием. Цели, которые здесь преследуются, могут быть не только идеологическими («владение умами»), но и чисто экономическими, направленными на получение конкретной прибыли. 

Вовлекаясь в процессы труда и общения, люди вырабатывают соответствующие представления, установки, нормы, которые вместе с их эмоциональной окраской составляют содержание сознания. Эмоциональная сфера индивидуальной психики формируется под воздействием норм и идеалов общественного сознания, в процессе развития культуры человечества. Рациональное мышление, как форма психической деятельности, также проявляется, как способность смотреть на мир «глазами общества», через призму выработанных им абстракций и понятий.  С материалистической точки зрения сознание выступает как особая форма отражения, регуляции и управления отношением людей к окружающей действительности, к самим себе и своим способам общения, которые возникают и развиваются на основе практической преобразовательной деятельности.

В настоящее время выделяются две особые категории сознания: сознание повседневное и сознание элитарное. Е. Золотухина-Аболина характеризует их как достаточно размытые, но вместе с тем реальные образования [2]. Под повседневным, или массовым, сознанием надо понимать тип и способ мировосприятия большинства людей. Та же Е. Золотухина-Аболина отмечает, что повседневное сознание обладает рядом выразительных черт: строится вокруг субъекта, опирается на «здравый смысл», подчиняется нормам и правилам, сложившимся в обществе. Без повседневного сознания невозможно адаптироваться и жить в реальном мире. Элитарное сознание является особым видом сознания, так как порождается немногими и представляет собой некую духовную лабораторию человечества. Элитарное сознание выступает как специализированное групповое сознание так называемых творцов высокой культуры – философов, литераторов, художников, идеологов, чье внимание сконцентрировано на функционировании и развертывании духовной жизни как таковой. Прерогативой этой элиты всегда была относительно свободная игра мнений, представлений, суждений [2].

В течение долгого времени, вплоть до середины XX в., повседневное и элитарное сознание функционировали в определенном, исторически сложившемся режиме. Повседневное сознание выступало как основа, источник, питательная среда для всех элитных образований. И обратно: то, что могло быть принято, «прививалось к стволу повседневности», а что не становилось органичной составляющей жизни, отпадало само собой. Однако в прошлые века не существовало оружия, благодаря которому основные характеристики повседневного сознания могли бы быть расшатаны. В XX столетии ситуация радикально переменилась. В современном мире элитарное сознание, владея таким мощным оружием, как информационные технологии и средства массовой коммуникации, оказывает существенное влияние на массовое (повседневное) сознание, формируя и корректируя индивидуальную картину мира.

Постмодернизм является признаком эпохи начавшихся изменений, вызванных бурным развитием информационных технологий и разнообразных средств массовых коммуникаций. В данном случае мы сталкиваемся с одним из наиболее ярких феноменов, иллюстрирующих переплетение технологических, культурных и мировоззренческих новаций, которые так характерны для последних десятилетий XX века. Современные информационные технологии неизбежно сопровождаются отчуждением сознания. Именно на этом этапе появилась виртуальная реальность, которая непосредственно связана с таким отчуждением. Воздействие виртуальной реальности на сознание человека – фактор, который способствует развитию информационных технологий и одновременно является как положительным, так и отрицательным. Уход от традиций реализма в искусстве становится очередным средством формирования специфической виртуальной реальности, порождающей  эффект присутствия в реальном мире. Основной механизм реагирования таких каналов, как информационные технологии, кинематографическое искусство, современное телевидение, подвергающих мифологизации индивидуальную картину мира, действует по формуле: «симптом → информация».

Другое направление, провоцирующее появление информационных войн в культуре, связано с тем, что в эпоху массовой культуры становится возможным сосуществование традиционных высоких форм искусства и его омассовленных версий. Одним из направлений в артистическом менеджменте является создание новых «звезд». Сложность отбора исполнителей заключается в том, что с усилением коммерциализации искусства, особенно в музыкальном шоу-бизнесе, на концертных площадках, в программах радио и телевидения появилось большое количество исполнителей, продукция которых не всегда бывает качественной. Например, в настоящее время при наличии финансовых средств и современной аппаратуры можно изготовить качественную фонограмму с исполнителями, не обладающими ни исполнительским мастерством, ни вокальными данными.

В том и другом случае без манипулирования сознанием не обойтись. Манипулирование есть наиболее распространенный метод воздействия на общество в различных сферах человеческой деятельности.        Манипулирование – это процесс информационного воздействия на общественное мнение и политическое поведение масс с целью направления этого поведения в выгодную для определенных социальных групп или власти сторону. Цель манипулирования – внедрить в массовое сознание определенные установки, стереотипы оценок и поведения.

Немецкий ученый Густав Фарбер пишет по этому поводу следующее: «Фокусники пользуются трюками. Но в наши дни трюки используют также и политические, хозяйственно-политические, культурно-политические манипуляторы. В этом смысле фокусники и менеджеры манипуляции не так уж далеки друг от друга. Но фокусник работает для игры, развлечения, обмана как самоцели. А манипуляторы современного управления, независимо от сферы, действуют вполне серьезно, с откровенной или замаскированной целеустремленностью. … Даже так называемые нравственные принципы зачастую являются результатом манипуляции в целях сохранения власти меньшинства» (цит. по: [3, с. 76]). 

В настоящее время идеология, пропаганда, искусство, религия, реклама, наука и т.д. используют манипуляцию в своих целях. Особую значимость в качестве средств манипуляции в конце XX столетия приобрели средства массовой информации, информационные технологии и такая социальная технология, как связи с общественностью (пиар).    

На межличностном уровне, помимо широко распространенной войны компроматов, в последние годы активно используются такие информационные и социальные технологии, как социальные сети Интернет и флэш-моб. 

Современное состояние глобального информационного пространства создает у человека, взаимодействующего в нем, ощущение могущества и безнаказанности. Такой человек чувствует себя подобно деревенскому жителю, перебравшемуся на жительство в город, когда этот деревенский житель при попадании в город терял ощущение контроля со стороны общества над своим поведением. Ему казалось, что никто не узнает, что именно он совершил какое-либо действие, нарушающее моральные нормы. Аналогичное поведение наблюдается у многих наших современников, приобщившихся к современному информационному миру. В частности, это касается молодежи, которой информационное пространство предоставляет возможность самостоятельно действовать и проявить себя как личность в мировом масштабе.  

С середины 2003 г. цивилизованный мир реально столкнулся с таким явлением как флэш-моб («мгновенная толпа»). Эпидемия «умной толпы» охватила мир за считанные месяцы. Если отстраниться от целей, преследуемых в конкретных акциях флэш-моба, идеологической нагрузки, сценариев, по которым проходят акции, то можно выделить основные принципы и правила проведения флэш-мобов. К таким принципам следует отнести: мгновенность (flash); «моббность» (наличие толпы, mob); «умное» поведение толпы, действующей по заданному организаторами флэш-моба сценарию (smart mob); абсурдность действий «умной» толпы (с точки зрения наблюдателей). 

Короткая история флэш-моба как в мире, так и в России, показывает, что его динамика развивалась в направлении от потребности развлечься, хоть и не всегда корректным способом, к организации социально-значимых акций. Развлекательная направленность флэш-моба уже начинает отмирать, т.к. его организаторам приходится прилагать немалые усилия, чтобы сделать это мероприятие не только увлекательным, но и не раздражающим  окружающих. В любом случае за поведение «умной толпы», как и в СМИ, несут ответственность стоящие за ними силы. А это означает, что не исключается возможность превращения такой толпы в дестабилизирующую силу.

И все же наиболее универсальными средствами ведения информационной войны в культуре выступают средства массовой информации (СМИ) и «связи с общественностью» (пиар).  

СМИ активно используют возможности, которые предоставляет им современное глобальное информационное пространство, для проведения массированной информационно-психологической обработки населения в интересах отдельных государств, общественных групп и отдельных личностей. Отражая противоречивость и конфликтность происходящего, информационные материалы представляют собой взаимоисключающие и несовместимые друг с другом сообщения, зачастую способные друг друга нейтрализовать. Это многообразие позволяет некоторым исследователям сделать вывод о том, что СМИ скорее способствуют формированию общественного мнения, а не моделируют его. Негативная или позитивная роль СМИ определяется в первую очередь тем, какими силами, кем и с какой целью они используются. Необходимо четко понимать, что в сложившейся ситуации СМИ, как институт, не виноваты; за все происходящее несут ответственность стоящие за ними силы. 

Слово «пиар» – это русская транскрипция двух английских букв PR, являющихся начальными буквами английского словосочетания «public relations» («Паблик релейшнз»; public relations – связи с общественно­стью). PR-технологии позволяют очень легко как формировать в обществе, так и разрушать определенные ценностные ориентации, традиции и установки. Использование специалистами по пиару информационных технологий значительно усиливает эту тенденцию. Одна из основных функций PR-деятельности направлена на создание и поддержание положительного имиджа определенной личности, организации или социальной группы среди слоев и групп общественности, являющихся внешними по отношению к постоянному окружению этой личности, организации или социальной группы.

Активизация и глобализация информационных взаимодействий в современном обществе предъявляют все более высокие требования к обеспечению информационной безопасности личности, общественных групп и всего общества, и без выработки и соблюдения соответствующей совокупности норм поведения в информационном пространстве эти требования вряд ли могут быть выполнены. Однако введение только правовых норм, регламентирующих деятельность человека в глобальном информационном пространстве и использование им этого пространства, не позволит обеспечить требуемый уровень безопасности. Велик соблазн нарушить все и всяческие нормы. К тому же введение подобных правовых норм встречает довольно сильное сопротивление со стороны определенных общественных кругов.      

Нельзя сказать, что деятельность и журналистов, и специалистов по связям с общественностью не подчиняется никаким правилам. Помимо Законов о рекламе и средствах массовой информации в их среде действуют также и кодексы профессиональной этики.

Древнейшей этической нормой поведения человека является «золотое правило» нравственности. Его наиболее распространенная формулировка гласит: «(Не) поступай по отношению к другим так, как ты (не) хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе». Это «золотое правило» уже встречается в ранних письменных памятниках многих культур и прочно входит в сознание последующих эпох.

Помимо Российского кодекса профессиональных и этических принципов в области связей с общественностью, нами анализировались Кодекс профессионального поведения института PR (Великобритания) и Кодекс профессиональных стандартов Американского общества PR (PRSA), а также кодексы профессиональной этики международных ассоциаций по связям с общественностью: Венецианский и Афинский кодексы IPRA; Лиссабонский кодекс и Римская хартия. 

Все указанные кодексы объединяют три основополагающих принципа:

·       не навреди своему клиенту;

·       не навреди своему коллеге;

·       будь честным с коллегами-журналистами.

Таким образом, кодексами профессиональной этики охраняются, прежде всего, интересы субъектов пиар (заказчиков и исполнителей информационного воздействия), но никак не охраняются, в лучшем случае – слабо охраняются, интересы объектов информационного воздействия. В тех случаях, когда  речь идет об интересах объектов воздействия, сразу же делается оговорка либо о защите интересов общества, либо о праве граждан (общественности) на получение правдивой информации. 

Обычно считается, что  ключевые категории идеологии индустриального общества – категории свободы и прогресса – имманентно присущи чело­веку. Однако, как отмечает С.Г. Кара-Мурза, идея свободы в ее нынешнем понимании возникла недавно [5, с. 3]. В современной цивилизации установлена определенная иерархия типов свободы и ее разделения между людьми. При этом один тип свободы неизбежно включает в себя опасность для многих других типов свободы. В этой ситуации трудно не согласиться с утверждением, что демифологизация понятия «свобода» неизбежно выводит на передний план понятие ответственности с требованием открытого изложения всех видимых ограничений и сфер неопределенности при принятии существенных решений.

Как отмечает К. Митчем, термин «ответственность» восходит к латинскому слову «respondere» (отвечать), а прилагательное  от этого термина – слово «ответственный» – в английском и во многих романских языках появилось лишь в начале XVI в. [7, с. 89]. В современной жизни слово «ответственность» играет центральную роль в дискуссиях по нравственным вопросам искусства, политики, экономики, бизнеса, религии, науки и техники.

В современных условиях, когда информационные войны в той или иной форме охватывают все сферы жизнедеятельности человека, проблема ответственности должна выйти за четко очерченные границы дискуссий и должна охватывать всю сферу человеческой жизнедеятельности, включая гуманитарную область, сферу культуры и обыденное сознание. И поэтому основополагающими принципами любой системы этики должны стать следующие принципы: 

·       при выборе средств деятельности и их оценке обязательным условием является экстраполяция в будущее последствий этой деятельности с последующей нравственной оценкой последствий;

·       абсолютной свободы не бывает;

·       не навреди;

·       не поступай по отношению к другим так, как ты не хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе.

 

Литература:

1.       Вебер А. Избранное: кризис европейской культуры. – СПб.: Унив. кн., 1999. – 565 с.

2.       Золотухина-Аболина Е. Постмодернизм = распад сознания? // Общественные науки и современность. – 1997. –  № 4. – С. 185-192.

3.       Илюшин И.А. Введение в Public Relations: учеб. пособие. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. – 132 с. 

4.       Информационные войны в современном мире: материалы международной конференции, Москва, 2 октября 2008 года. – М.: Ключ-С, 2008. – 96 с. – (Библиотека института «Справедливый мир»; вып. 5).

5.           Кара-Мурза С.Г. Наука и кризис цивилизации // Вопросы философии. – 1990. – № 9. – С. 3-15.

6.       Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая (информационно-психологическая) война [Электронный ресурс]. – М., 1999. – Режим доступа: http://www.patriotica.ru/authors/lisichkin.html (дата обращения: 13.11.2012).

7.           Митчем К. Что такое философия техники? / Пер. с англ.; под ред. В.Г. Горохова. – М.: Аспект-Пресс, 1995. – 149 с.

8.       Панарин А.С. Россия в социокультурном пространстве Евразии // Москва. – 2004. – № 4. – С. 173-188.

9.       Панарин И. СМИ, пропаганда и информационные войны. – М.: Поколение, 2012. – 260 с.

10.   Панарин И.Н. Первая мировая информационная война. Развал СССР. – СПБ. [и др.]: Питер, 2010. – 253 с.

11.   Почепцов Г.Г. Информационные войны. – М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 2000. – 576 с.

12.   Расторгуев С.П. Информационная война. – М.: Радио и связь, 1998. – 415 с.

13.   Самохвалова В.И. Информационные войны: культура против человека [Электронный ресурс] // Полигнозис. – 2002. – № 1 (17). – Режим доступа: http://www.polygnozis.ru/default.asp?num=6&num2=175 (дата обращения: 02.12.2012). 

14.   Степин В.С. Теоретическое знание.– М.: «Прогресс-Традиция», 2000.– 744 с.

15.   Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? [Электронный ресурс] / Российский ресурс. – Режим доступа: http://www.dvpt.ru/huntington.htm  (дата обращения: 02.04.2005).

16.   Яковец Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций/ Междунар. ин-т П. Сорокина – Н. Кондратьева. – М.: ЗАО «Изд-во “Экономика”», 2001. – 346 с.