К.ф.н. Афанасьев А.И.

Одесский национальный политехнический университет, Украина

к.ф.н. Василенко И. Л.

Одесская национальная академия связи им.А.С.Попова, Украина

ИСТОРИЯ: НАУЧНОСТЬ ИЛИ ЛИТЕРАТУРНОСТЬ?

Историю порой называют едва ли не самой гуманитарной из гуманитарных наук. Гуманитарность здесь проявляется главным образом в литературности, прежде всего литературном вымысле и литературной изобразительности, без которых не обходится ни один исторический текст. Это отчетливо видно в самых первых исторических повествованиях. Историю как науку начинают обычно с «отца» истории Геродота (V в. до н. э.). Можно начать даже с «дедушки», предшественника Геродота. Речь идет о логографе (историческом прозаике) VI в. до н. э. Гекатее. Он составлял родословные знатных семей, которые начинались с богов-прародителей и смертных женщин, рожавших героев-предков, в которых смешиваются божественные и человеческие признаки. «История» Геродота, построенная по аналогичной версии, содержит рассказы о царях и героях, нравах и обычаях, перемешанных с чудесными происшествиями и различными предзнаменованиями, которые настолько превосходят человеческое понимание, что даже страшновато об этом рассказывать. «Да помилуют нас боги и герои за то, что мы столько наговорили о делах божественных» [2, с. 95]. Геродотовская «История» не случайно считается первым прозаическим произведением европейской цивилизации.

Другой историк древности Фукидид лучше других древних историков соответствует более поздним идеалам научности: он ничего не говорит о вмешательстве богов, апеллируя к устремлениям людей в объяснении исторических событий, избегая мифологических мотивов. Вместо них Фукидид использует философскую идею о неизменной человеческой природе и повторяемости космических циклов. Идея неизменной человеческой природы как первооснова исторического объяснения сохранилась на долгие века. Даже формирование христианского образа необратимости времени, стрелы истории продолжает основываться на понимании сущностного единства человека и неизменности его природы. В этом солидарны и почти рациональный Фукидид, и христианские провиденциалисты, усматривавшие связь поколений в причастности к судьбе или Богу. Философские основания исторического понимания, сменившие мифологические представления, не отменили литературности исторических текстов, что продолжает оставаться главной их особенностью.

Новое время, выдвинув более строгое понимание научности и даже отдалив науку от философии, дало и оправдание гуманитарной научности «наук о духе», сохранив глубокую зависимость от философии и литературного стиля изложения исторического материала. Можно даже усмотреть родство историчности гегелевской диалектики духа, обосновавшей возможность изменения человеческого сознания во времени, с историческим романом, где, например, В. Скотт изображает людей прошлого непохожими на уже изменившихся современных людей, вводя в литературу так называемый исторический колорит. Эта черта духовного климата сказывается на историографии, которая, особенно в первой половине XIX в., ищет в прошлом экзотическое, а не привычное. Наиболее известные исторические работы этого времени содержат психологизированные повествования в духе романов. Иными словами, история остается беллетризованной и философски детерминированной. Философия в своей методологической функции требует трактовать народы и эпохи как неповторяемые индивидуальности. Последнее возможно через применение художественных приемов. Хороший историк кроме знания фактов должен уметь вчувствоваться в изучаемую эпоху как литератор в изображаемые события, для чего совсем не лишне обладать художественным талантом. Например, знаменитый французский историк О. Тьерри использует живописные средства вовсе не для украшения своего повествования. Тьерри удачно сочетает научные и художественные приемы, поскольку этого требовали задачи и цели, вставшие перед исторической наукой. Местный колорит в дедуктивных схемах не выразить. В этом смысле произведения Тьерри, как полагают многие авторы, доказывают, что художественный образ и литературное повествование неустранимы из исторического исследования.

История стала научной дисциплиной на рубеже XVIII и XIX вв. не только за счет тщательной разработки фольклорных, архивных, литературных источников, что, разумеется, имело немаловажное значение, но и благодаря осознанию огромного воспитательного потенциала литературно-исторических текстов и появлению соответствующих структур: кафедр, факультетов, обществ, дипломов и прочих атрибутов академического статуса. Художественный стиль исторических трудов продолжал оставаться неотъемлемым признаком исторической науки. Даже приспособленная к нуждам историографии герменевтика как метод понимания текстов содержит психологические, моральные и выразительные основания.

Параллельно создавалась «позитивная» исследовательская история в трудах О. Конта, Э. Лависса, И.Тэна. Работа ученого-историка здесь строилась по общенаучной схеме, как проверка гипотез эмпирическими данными с их количественной обработкой. Историки «позитивного» направления заложили традиции активного использования количественных методов.

Квантитативные подходы в исторических исследованиях включают в себя различные теории, методы, модели. Множество количественных способов можно свести к двум. В первом случае количественные методы служат для обработки большого вспомогательного материала, который используется преимущественно для иллюстрации тех или иных положений, но не определяет само исследование. Это могут быть способы обработки количественных исторических данных на различных вычислительных устройствах или же соответствующий тип источников, содержащий огромный массив информации. Во втором случае количественные методы в ходе исторического исследования являются определяющими. Они направлены на установление закономерностей, например, с помощью статистических методов и математических моделей, определение тенденций и перспектив, которые до этого были неизвестны, особенно в связи с задачами анализа массовых явлений. Возможна также квантификация качественных данных с последующей обработкой теми или иными математическими методами с целью проверки гипотез, а не для получения статистических иллюстраций. Впечатляющим результатом математического моделирования истории было моделирование пелопонесских войн, в результате чего оказались существенно уточненными и исправленными некоторые, казалось бы, незыблемые эмпирические данные, например цены на продукты питания [3]. Другим впечатляющим примером было определение особенности авторского стиля средневековых текстов на основе структуры парных встречаемостей грамматических классов, и использование их в задачах атрибуции [1].

Существенное преимущество таких подходов в том, что они ограничивают до минимума субъективные суждения историка, способны воссоздать психологические, социальные, экономические структуры, ставя серьезную преграду преобладанию изолированных, исключительных, неповторимых исторических феноменов, помогают избавиться от упреков в идеологической заангажированности и философской зависимости историка. Иными словами, приблизить исторические тексты к идеалам научности. Однако отменяет ли все это литературность исторических текстов?

1. Бородкин Л.И., Милов Л.В., Морозова Л.Е. К вопросу о формальном анализе авторских особенностей стиля в произведениях Древней Руси // Методы количественного анализа текстов нарративных источников. М.: ин-т истории СССР, 1983.– 130 с.

2. Геродот. История в девяти книгах. Книга вторая. Евтерпа.45 / Пер. и примечания Г. А. Стратановского. Общ. ред. С. Л. Утченко. Ред. пер. Н. А. Мещерский. — Л.: Наука, 1972.– 600 с.

3. Гусейнова А.С., Кузищин В.И., Павловский Ю.Н., Устинов В.А. Опыт имитационного моделирования историко-социального процесса //Вопросы истории, 1976. №11.