АЙБАТОВ М.М.- д.ю.н.,профессор

                                      Каф.истории государства и права.

ДГУ

   

Закон и справедливость в учении  Платона

Несмотря на наличие огромной платоноведческой литературы и до­ступность текстов самого Платона правовое учение великого философа в юридической литературе не получило однозначного истолкования.

Платон предпринял грандиозный (по охвату проблем и глубине их разработки) опыт философской реконструкции единства природы и закона, направленный прежде всего против софистов. Поиск объективных основа­ний этики вывел его далеко за пределы собственно социальной сферы. Что­бы восстановить, по крайней мере в теории, объективные основы полисной организации, Платону пришлось выстроить собственное учение о бытии, теорию познания, учение о природе человека, социальной связи между людьми и т. д.

Соотношение закона и справедливости — одна из принципиально важных тем философии права со времени ее возникновения. Как разрешается указанная проблема в творчестве Платона? «Справедливость» — ключевое понятие этики Платона. Ее рассмотрение состав­ляет центральную тему «Государства». Справедливость есть одна из добро­детелей. Следует оговориться, что применение в данном случае терминов «добродетель», а также «мужество», «рассудительность» следует считать условным.[1] Несколько упрощая платоновское понимание понятия «добродетель», можно сказать, что оно обозначает со­вершенство, максимальное соответствие каждой вещи своему предназначе­нию. В зависимости от уровня указанного совершенства Платон различает два вида человеческой «добродетели» — обычную (гражданскую) и высшую (философскую).

Обычная (гражданская) добродетель основана на представлении, на мнимой истине, правильном мнении. Поэтому она может быть ложной — вплоть до порочности. Обычная добродетель является делом привычки, «она рождается из повседневных обычаев и занятий, без участия филосо­фии и ума», складывается из отдельных деяний, даже противо­речащих друг другу. В поведении обычного человека добро может быть со­единено со злом (по ошибке зло может быть принято за добро). Добрые деяния могут совершаться не ради добра, а ради других целей.

Философская добродетель основана на знании. Она «вытекает из по­нятийного понимания, она сознает свои основания и может отдать себе в этом отчет: ею руководит разум».[2] Высшая «добродетель», по Платону, со­ответствует созерцанию вечных идей и носит название «мудрость». Добро­детель достается «по божественному уделу»". Философская «добродетель труднодостижима, и фактически добродетельные люди руко­водствуются не этим точным знанием, а только правильным мнением».[3]

Всего Платон выделяет четыре добродетели — мудрость, мужество, рассудительность и справедливость. Если мудрость (знание, разум) так или иначе присутствует во всех добродетелях, определяя их содержание, то «дикайосине» завершает систему добродетелей, определяя их гармоничное сочетание. В этом смысле она может быть названа высшей добродетелью в ряду других добродетелей. Справедливость — всеобъемлющее этическое понятие в системе Платона. Она представляет собой высшую в ряду других добродетель государства и отдельного человека, относится к самому прекрасному из всех видов благ, «который и сам по себе, и по своим последствиям должен быть ценен человеку, если тот стремится к счастью».

Раскрытие природы справедливости осуществляется, прежде всего, на основе критики неприемлемой для Платона позиции софистов, выставляемой в платоновских диалогах подчеркнуто индивидуалистической и эгоисти­ческой, а также обыденного представления о справедливости, как воздаяния каждому надлежащего: друзьям — добро, врагам — зло.

Исходная и принципиально важная установка Платона (в противопо­ложность софистическому релятивизму и конвенционализму) заключается в том, что «мир обладает «естественным» имманентным порядком справед­ливости, являющимся прообразом сотворенной природы».[4] Задача Плато­на состоит в том, чтобы доказать, что существует «идея справедливого са­мого по себе», «существует справедливое само по себе». По логике Платона это означает, что справедливость имеет свою суб­станциональную основу в мире идей. Но одни только утверждения о суб­станциональности справедливости и отождествлении ее с самым пре­красным из благ не могут быть достаточным аргументом в споре с софистами и другими идейными противниками.

Платон предлагает рассматривать справедливость на примере государ­ства, поскольку на более крупном объекте проще провести исследование. Ключевой тезис Платона состоит в том, что полис является органическим единством, которое существует во имя целого. Платон связывает справед­ливость в первую очередь с пользой для полиса. Но польза сама по себе еще не есть справедливость, она должна быть подчинена справедливости. В практическом приложении это означает всего лишь, что все то, что полезно полису, и является на самом деле справедливым. Полисное единство основано на множественности спе­цифических социальных ролей, требующих своих исполнителей. Оно мо­жет существовать и обеспечивать счастливую жизнь составляющих его эле­ментов только благодаря разделению труда и кооперации усилий всех граждан полиса.

Наибольшая эффективность в осуществлении социально полезных функций, по мнению Платона, может быть достигнута только в том случае, когда каждый гражданин будет заниматься тем делом, к которому он наи­более приспособлен. Поэтому в государстве «заниматься каждому своим целом — это, пожалуй, и будет справедливостью. Справедли­вость состоит в том, чтобы соответствовать своей природе, своему назначе­нию, месту в общей системе. Это означает, что "справедливость состоит в том, чтобы каждый имел свое и исполнял тоже свое".

 «Справедливый человек нисколько не будет отличаться от справедли­вого государства по самой идее своей справедливости, но, напротив, будет с ним схож». В душе отдельного человека «имеются те же виды, что и в государстве, и вследствие такого же их состояния будет правильным применить к ним те же обозначения».

Тот факт, что каждый человек заботится о собственном благе, не убеж­дает Платона в обязательном своекорыстии правителей и соответственно и корыстной направленности полисных законов, и так называемой справед­ливости. В любом искусстве, заявляет Платон, специалист заботится не о себе, а о том, что пригодно его предмету. Деятельность прави­теля рассматривается как аналогичная любому другому искусству — корм­чего, врача, наездника. Следовательно, государственная власть осу­ществляется в интересах управляемых. Власть — не при­вилегия, а дополнительное обременение для мудрого человека. Достойные люди, по мнению Платона, соглашаются управлять полисом, только чтобы не быть под властью человека худшего.

Платон не случайно замыкает три добродетели «справедливостью», поскольку она есть равновесие всех трех добродетелей, есть гармония трех добродетелей — рассудительности, мужества и разумности, так же как полис есть гармоническое сочетание трех сословий, образующих нерушимое единство, определенная упорядоченность полиса и человека.

Платон не отвергает распространенное мнение о том, что справедли­вость есть некоторое равенство. Этот вывод основан на признании единой общей всем разумной природе человека. Однако принципиальное единство не исключает неодинаковости людей. Исходя из принципа неодинаковой добродетельности индивидов и различия, выполняемых ими социальных ролей в полисе, Платон предлагает выделить два вида справедливости-равенства и две сферы ее проявления.

Он отдает безусловное предпочтение не равенству (справедливости) по жребию, а геометрическому равенству. Справедливость-равенство по жребию — это «равенство меры, веса, числа. Но любому человеку нелегко усмотреть самое истинное и наилучшее равенство, ибо это — суждение Зевса.

Итак, самое истинное и наилучшее равенство — это так называемое геометрическое равенство, равенство, воздающее каждому соразмерно его природе.

Равенство по жребию означает уравнивание неравных людей, нарушает строгое совершенство. Доверяться воле случая можно лишь для того, чтобы сгладить социальную напряженность. «Всякому государству, если оно хочет избежать внутренних волнений, необходимо пользоваться и другим видом равенства, заимствовавшим свое имя от первого. Ведь пристойная снисхо­дительность при своем осуществлении вопреки надлежащей справедливости оказывается нарушением строгого совершенства. Поэтому вследствие не­довольства большинства необходимо применять равенство путем жребия, причем бога и благую судьбу надо молить, чтобы они устроили судьбу со­гласно высшей справедливости. Так-то и приходится пользоваться обоими видами равенства, однако тем из них, которым правит случайность, надо пользоваться как можно реже».

Понятие справедливости наилучшим образом оттеняется при сравне­нии ее с несправедливостью. Несправедливость заключается в «раздоре ука­занных трех начал, в беспокойстве, во вмешательстве в чужие дела, в восстании какой-то части души против всей души в целом с целью господствовать в ней неподобающим образом ... она смятение и блуждание разных частей души, их разнузданность и трусость, и вдобавок еще невежество — словом, всяческое зло». А высшее преступ­ление против своего же государства и есть несправедливость.

Несправедливость ослабляет и разрушает любое общество. Несправедливость ослабляет и отдельного человека. «Даже воз­никая в одном человеке, она производит все то, что ей свойственно совер­шать. Прежде всего, она делает его бездейственным, так как он в раздоре и разладе с самим собой, он враг и самому себе, и людям справедливым». Несправедливость есть болезненное начало в душе: «Внести справедливость в душу означает установить там естественные отношения владычества и подвластности ее начал, а внести несправедливость значит установить там господство одного начала над другим или подчинение од­ного другому вопреки природе».

Проблема соотношения справедливости и законности приобрела в отечественной литературе дополнительное значение в связи с концепцией В. С. Нерсесянца, по мнению которого, у Сократа именно справедливость «является критерием законности» и по существу тождественна ей. Анало­гично решается вопрос и в отношении позиции Платона: «Разумность зако­на предполагает его необходимое соответствие справедливости и праву».[5]


[1] Кессиди Ф. X. Сократ. Ростов/Д., 1999. С. 212; Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Кн. П. М., 1994. С. 281-282; Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1. Античность. СПб., 1994. С. 270; Трубецкой С. Н. Курс истории древней философии. М.. 1997. С. 357.

 

[2] Виндельбанд В. Платон// Избранное. Дух и история. М., 1995. С. 422.

[3] Лосев А. Ф. Критические замечания// Платон. Собр. соч. Т. 1. 1990. С. 815-816.

[4] Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. С. 292.

[5] Нерсесянц В. С. Право и закон. М., 1983. С. 98, 103.