Процесс формирования, самоидентификации и  миграции  этнических групп: Бежтинцы в историко-геграфическом пространстве.

Шейхов М.Ш.

ст.преп.ДГНХА

Процесс формирования, самоидентификации и миграции этнических групп: Бежтинцы в историко-геграфическом пространстве.

Исследование социально-экономического и административно-политического устройства общества является стержневой задачей исторической науки. Особенно важно изучение социально-экономической и политической истории союзов сельских общин, потому что без всесторонней разработки этой проблемы невозможно описать объективную историю такого многонационального региона , как Республика Дагестан.

В прошлом исследователи Кавказа полагали, что «горцы представляют собой ничтожные остатки множества народов, населяющих в доисторические времена огромные просторы земли в Азии и в Европе и принадлежавших к одной расе, везде исчезнувшей, за исключением Кавказа. Кавказ был не путем переселения народов, а убежищем народов южных и истребляемых на равнине”. Под напором новых и новых переселенческих волн, тянувшихся вереницею на запад из Азии, через собственные ворота (между Уралом и Каспийским морем), на склонах накоплялись мелкие народы. Такую точку зрения современные ученые называют миграционной, которая практически целиком отвергнута, прежде всего, развитием в Дагестане и на Кавказе в целом археологической, лингвистической и других исторических наук.

Дело в том, что Кавказ, особенно Закавказье и Дагестан, с времен еще каменного века плотно заселен. С тех пор, по данным археологии, плотность, или демографическая освоенность, горной части Дагестана не уступает, а даже превосходит соседние области. Равнинная и высокогорная части заселяются много слабее и реже. При высокой демографической насыщенности теоретически маловероятным является то, что гонимые народы из Азии и Европы укрывались в горах Кавказа. О том же говорит единство антропологического типа “кавкасиони”.

Благоприятные климатические условия, в которых возможно было земледелие и скотоводство, разнообразие природно-географических зон, усиливших и специализацию этих зон (животноводство, земледелие, садоводство), усилили обмен, и горная часть Дагестана оказалось наиболее плотно населенной (значит способной прокормить) с наибольшим удельным весом. Трудно найти на Кавказе и в Европе более плотно заселенных гор чем Нагорный Дагестан, здесь на каждый квадратный километр приходится до 50 человек.

Значительные изменения в этот период произошли и в материальной культуре капучинцев. В VIII - V вв. появились новые памятники материальной и духовной культуры, резко отличающиеся от предшествующей эпохи. На наличие дагестанских племен, в горной части Восточной Грузии в конце II - нач. I тыс. до н.э. указывает, как известно, и анализ древней топонимики этих областей. В этом отношении большой интерес представляют исследования и выводы, сделанные академиком И.А. Джавахишвили. На основе анализа топонимических названий Грузии он установил, что восточные провинции ее некогда были заселены чеченскими и дагестанскими племенами, и «магистраль направления передвижения этих племен была с юга на север»[1]. Г.А. Меликишвили пишет, что имеются многочисленные факты, способствующие признанию гипотезы о южном происхождении народов Северо-Восточного Кавказа[2]. При этом особое значение он придает топонимике Передней Азии, Северного Кавказа и Южного Закавказья, указывающей на возможные генетические связи древнейшего населения этого региона. Все это свидетельствует о длительном оседании нахско-дагестанских племен на территории Восточной Грузии.

Надо отметить также, что процесс миграции с юга на север хронологически совпадает с другими событиями, которые произошли в Закавказье, в связи с чем дагестанские племена, в том числе андо-дидойцы, были вытеснены с территории Грузии. Исследования грузинских ученых показали, что племена Северо-Восточного Кавказа в III-II тыс. до н.э. вместе с другими кавказскими племенами проживали на территории Южного Кавказа. «Наряду с ними, - пишет Г.А. Меликишвили, - видимо, на территории Южного Кавказа, уже для этой эпохи нужно постулировать пребывание племен северо-западнокавказского (абхазо-адыгейские) и северо-восточнокавказского (вайнахо-дагестанские) происхождения»[3]. Большое значение для локализации дагестанских племен в II тыс. до н.э. имеет также состав крупного племенного объединения Диаухи, сложившегося в XII в. до н.э. уже на территории юго-западной части исторической Грузии. Эти сведения ценны тем, что впервые в столь отдаленную эпоху упоминается название одного из племен, позже оказавшегося на территории Дагестана. В частности, среди других упоминается и племенное объединение Didi. «В каппладойских табличках более раннего периода (II тыс. до н.э.), - пишет Г.А. Меликишвили, - встречается название didi, с которым, возможно, связано название рассматриваемой области (племени)»[4]. Позже о них упоминается также в связи с агрессией урартского царя в северные страны. «В надписи Аргишти (781-760 гг. до н.э.), урартского царя, - отмечает Г.А. Меликишвили, - в северо-западном направлении объектами военной экспансии упоминаются царство Диаухи с находящимися, по-видимому, на его территории странами Bia, Husani, Didini и др.»[5] Впоследствии под ударами урарийцев, Мидии союз Диаухи распадается, а племенное объединение Didi вместе с другими вытесняется с территории юга Грузии.

Интенсивное перемещение дагестанских племен, по мнению Д.М. Магомедова, с территории Грузии, видимо, началось с IX века до н.э., с усилением Урарту. Следует отметить, что И. Алиев также придерживается мнения о южном происхождении дагестанских народов, в частности андо-дидойцев.[6]. В этом плане совершенно прав Д.М. Магомедов, который подчеркивает, что такова одна из возможных гипотез этногенеза народов (капучинцев) Дагестана, которую допускают сформулировать находящиеся в нашем распоряжении пока еще немногочисленные фактические данные.

Конечно, изложенная точка зрения, на первый взгляд, противоречит общепризнанной в нашей исторической науке, утверждающей автохтонность населения Дагестана, и что племена Дагестана, якобы, прошли путь непрерывного развития на данной территории с эпохи верхнего палеолита. Действительно, памятники этого и более поздних периодов свидетельствуют об освоении человеком территории Дагестана еще с эпохи каменного века. Но в то же время, данные археологии и антропологии еще не дают нам полного представления о непрерывности культурного развития и присутствия в Дагестане одних и тех же антропологических типов, их органического развития начиная с палеолита. Отсутствие материала, подтверждающего автохтонность населения Дагестана, приводит А. Гаджиева к предположению, что в древности на этой территории существовали одновременно узколицый и широколицый типы, причем в дальнейшем сохранился только последний. "Однако, - подчеркивает он, - такое предположение можно делать пока только умозрительно, так как его нельзя документировать»[7].

В исторических описаниях греческих и римских географов первых веков нашей эры, а также в старых армянских и грузинских рукописях, говорится о дидойских народностях, куда входили и бежтинцы. В литературе же их начали дифференцировать с XVIII века. В конце XVIII века появляются первые сведения о бежтинцах, обычно под названием «капучинцы». К примеру на всем земном шаре живет около трех тысяч народов (этносов), из них в небольшой стране Дагестан (50 тыс. км) сосредоточено более 60 народностей, среди которых 22 коренных народностей и десятки этнографических групп. Сосредоточение в такой небольшой стране, как Дагестан, такого большого количества народностей и этнографических групп (языков и диалектов) является уникальной особенностью (феноменом) Дагестана

Во всех переписях населения, проводившихся до 1926 года (включительно), бежтинцы зафиксированы как народность, а с 1939 года они официально стали проходить как аварцы. Поэтому трудно назвать их точное количество. В настоящее время общее число говорящих на бежтинском языке составляет примерно 10 тыс. человек[8].

Бесспорно, очень трудно проследить историю отдельных этносов с момента их появления на исторической арене тем более, что «откуда пришли капучи — не знают. Легенды такой не помнят»[9]. Однако по совокупности трудов дагестанских ученых и архивных документов можно проследить историю капучинцев. Один из известных дагестановедов М. Агларов пишет: «…в Дагестане народностью принято считать исторически сложившуюся общность людей, занимающую отдельную территорию, имеющую четко выраженное самосознание, отразившееся в сознании этой группы (как лакцы, кумыки, агулы и т.д.) и со своим отдельным языком…»[10].

После того как “миграционная теория” оказалась малоубедительной и опровергнутой прочно и надолго, ее место заняла не столько теория, сколько объяснение, что все дело в горном ландшафте[11]. Почти в каждой котловине, отдельном ущелье, огражденном высокими скалистыми хребтами выходящими к быстрым рекам, живет особое племя, часто не имеющее малейшего сходства для родства с соседними племенами, там же, где горы становятся доступнее, разнообразие племен уменьшается. Зато увеличивается численность каждого и пространство, на котором оно живет». Горы как фактор разобщения людей казалось настолько очевидным, не требующих специальных доказательств аксиомой, что “горная изоляция” стала единственным и убедительным объяснением. Однако, если взглянуть на проблему внимательно, оказалось, что это объяснение легко может быть опровергнуто[12].

Итак- этногенез здесь протекал как культурогенез под непосредственным воздействием политической системы. Это значит, что дагестанцы — практически один народ, этнические размежевания внутри которого не затронули его основного культурного каркаса; другими словами, общность дагестанских народов исключительно велика, а различия между народами Дагестана носят более опознавательный формальный характер, или, как говорят этнологи, “знаковые различия”. В материальной культуре, почти во всех сферах эта знаковая система легко вычисляется. Например, по женскому головному убору легко можно определить — из какого народа женщина, из какого общества и, наконец, знатоки могли сказать, из какого аула. При этом дагестанский женский убор имеет один покрой и шьется по одному принципу, по деталям имеет все вышеуказанные “опознавательные” отличия. Таковы шерстяные носки “ц1инда”, по которым можно определить, откуда и кто есть тот человек, который носит данные шерстяные носки. В языках различалась лексика, но морфология, фонетика, синтаксис были почти едины и т.д.[13]

Таковы в целом старые и современные представления об этногенезе, капучинцев-бежтинцев. Это связано с тем, что средневековые авторы очень редко упоминают малочисленных этносов, поэтому в тени оставались племена, живущие в глубине, в частности, бежтинцы, хотя они активно участвовали в политической жизни Дагестана и Закавказья.

[1] Джавахишвили Н.А. Основные историко-этнографические проблемы Грузии и Кавказа и Ближнего Востока древнейшей эпохи // ВДИ. 1939. № 4. С.47.

[2] Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959. С.120-122.

[3] Очерки истории Грузии. Т.I. Тбилиси, 1989. С.180.

[4] Меликишвили Г.А. Дзаухи. ВДИ. 1950. № 1. С.26.

[6] Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С.103.

[7] Гаджиев А.Г. Указ. соч. С.68.

[8] Халилов М.Ш. О грузинско-дагестанских языковых контактах: (К постановке проблемы) // ВЯ. 1991. № 6.

[9] См.: Из истории права народов Дагестана / Сост. А.С. Омаров. Махачкала, 1967.