История/2.Общая история

 

Д.и.н. Кокебаева Г.К.

Казахский национальный университет им. аль-Фараби, Казахстан

 

СОВЕТСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В ЛАГЕРЯХ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА: УСЛОВИЯ СОДЕРЖАНИЯ И СТАТИСТИКА СМЕРТНОСТИ

 

В первый же месяц после нападения нацистской Германии на Советский Союз началось массовое пленение военнослужащих Красной Армии. В результате быстрого продвижения немецких войск, а также потери связи между штабами фронтов, армий, дивизий и других подразделений десятки и сотни тысяч солдат и офицеров оказывались в окружении. Потеря связи между высшими военными инстанциями и местными подразделениями, отсутствие координации действий отдельных частей привели в первые дни к хаотическому отступлению советских войск, что мешала сбору и передаче в штабы сведений о погибших, раненых, попавших в плен и пропавших без вести красноармейцев. К тому же немецкая статистика о количестве советских военнопленных также противоречива. Немецкие фронтовые сообщения с пропагандистской целью называли завышенные цифры: якобы за 6 месяцев Вермахтом было взято в плен 3 275 000 советских солдат и офицеров.  26 ноября 1941 года Советское информационное бюро сообщила, что немцы передают лживую информацию, на самом деле 520 000 красноармейцев пропали без вести, 490 000 – попали в плен, 1 112 000 – ранены.

В немецкой научной литературе имеются разные сведения об общем коли­честве советских военнопленных. Й. Хоффман называет цифру 5.24 млн., из них 3,8 миллиона попали в плен в первые месяцы войны1.  Наиболее подробная статистика приведена в работе Х. Штрайта: в декабре 1941 г. количество советских военнопленных достигло 3 350 000 человек, в середине июля 1942 г. – 4 716 903 человек, в январе 1943 г. – 5 003 697 человек, в феврале 1944 г. – 5 637 482 человек, в феврале 1945 г. – 5 734 528 человек; смертность среди советских военнопленных в немецких лагерях сос­тавляла 57,8 %, то есть 3,3 млн. пленных погибли от голода, холода и жестокого обращения2. Как пишет известный специалист по истории второй мировой войны профессор Б. Бонвеч, приведенное Х. Штрайтом количество умерших в плену советских военнослужащих (3,3 млн.) показывает разницу между общей численностью военнопленных (5,7 млн.) и количеством доживших из них до 1945 года (2,4 млн.); если количество умерших пленных определить таким методом, то по данным Й. Хоффманна, в плену умерли 2,8 млн. человек3. Если в число 5,7 млн. человек включены и военнопленные, входившие впоследствии в состав национальных формиро­ваний, то, видимо, Й. Штрайт не учел их количество при определении умерших военнопленных. Сведения А. Штрайма также отличаются вышеприведенных, он считает, что в немецком плену умерло 2 млн. 545 тысяч советских военно­пленных4. В документе под названием «Разъяснение о нахождении советских военнопленных на 1-ое мая 1944 года», подготовленном Отделом военноплен­ных Службы общего управления армии имеются следующие сведения: всего взято в плен сухопутными силами – 5 165 381 человек, из них переведено в распоряжение Верховного командования Вермахта (ОКW) – 3 117 449 пленных, из них фактически прибыло – 2 836 639 пленных, осталось под контролем Верховного командования сухопутных сил (OKH) – 2 047 932 пленных; зарегистрированы смертные случаи в лагерях военнопленных на оккупированной советской территории – 845 128, в лагерях на территории Германии и Польши – умерли 1 136 236 военнопленных; переведены в гражданское или военное ведомство из лагерей военнопленных на оккупированной советской территории – 535 523 пленных, из лагерей на территории Германии и Польши – 282 707 пленных; побеги и другие потери в лагерях военнопленных на оккупированной советской территории – 490 441, в лагерях на территории Германии и Польши – 539 616; осталось на 1 мая 1944 г. – 1 054 820 военнопленных5.

А. Даллин тоже использовал эти данные и считает, что они неполны, т.к. дают сведения только о зарегистрированных на 1 мая 1944 г. пленных, а до конца войны еще какое-то количество военнослужащих попали в плен. На основе анализа этих и других данных, А. Даллин приводит следующую статистику: в 1941 году взято в плен – 3 млн. 355 тысяч, в 1942 году – 1 млн. 653 тысяч, в 1943 году – 565 тысяч, в 1944 году – 147 тысяч, в 1945 году – 34 тысяч человек; всего – 5 млн. 754 тысяч советских военнопленных6.

Российская статистика намного отличается от приведенных выше сведений западных исследователей. Комиссией Министерства обороны под председа­тельством М.А. Гареева, созданной в 1988 году, было определено, что в годы Великой Отечественной войны без вести пропали и попали в плен 4 559 000 военнослужащих, из них 1 836 562 вернулись из плена после войны, 937 700 были призваны вторично из оказавшихся на освобожденной территории, 673 000 погибли в плену по данным противника; неизвестна судьба 1 110 500 военнослужащих7.

Такую большую разницу между немецкими и советскими данными можно объяснить тем, что немецкая статистика включала в число военнопленных и гражданских лиц, взятых в плен на оккупиро­ванной советской территории. В первые месяцы войны военнопленные и арестованные местные жители содержались во временных лагерях вместе. Так, Ф.Я. Черон вспоминает: «Из Слонима группой человек в пятьсот нас повели под конвоем на юго-запад, в направлении Бреста. По дороге к нам присоединяли еще пленных, среди которых было много раненых. Было сколько-то и в гражданской одежде и люди пожилого возраста. Почти у каждого из них был мешок за плечами. Они не были пострижены под машинку и не были похожи на военных. После расспросов стало известно, что они были советские заключенные и строили аэродром на польской территории. Среди них были и бывшие польские подданные и советские. Не политические. С наступлением немцев советская охрана их бросила, и некоторые из них попали в плен. Потом их постепенно выпускали, если они могли доказать, что не были в советской армии»8. Во многих работах, вышедших в России, повторяются названные Х. Штрайтом сведения об общем количестве советских военнопленных в Германии и умерших в плену. Но слишком большая разница в цифрах, приведенных в документах официальной комиссии Министерства обороны СССР и в немецких исследованиях, а также противоречивые сведения в документах Вермахта затрудняет точное опреде­ление общего количества советских военнопленных. То же самое можно сказать о количестве умерших в плену советских военнопленных. Здесь даже не поможет точное определение общего количества военнопленных и доживших из них до разгрома нацистской Германии, так как, чтобы сделать правильный подсчет, нам надо знать также и количество использованных для создания воинских формирований из военнопленных, а статистика этой категории пленных тоже дает приблизительные данные.

Массовая гибель советских военнопленных имела место именно в первый год войны. Немного советских военнопленных пережили зиму 1941-1942 гг. Чтобы скрыть факт массовой гибели советских военнопленных в лагерях Польши Верховное командование Вермахта 14 декабря 1941 г. дало указание не разрешать польской общине погребать трупы умерших, захоронить их в особых местах близко к лагерю9. Причин высокой смертности среди советских военнопленных было много: «приказ о комиссарах», непризнание Советским Союзом международных конвенций, неустроенность лагерей, плохое питание и эпидемии тифа, использование военнопленных в научных опытах. По отчетам представителей Верховного командования Вермахта, Министерства иностран­ных дел и Восточного министерства, посещавших лагерей в 1941-1942 гг., в лагерях советских военнопленных в декабре 1941 г. была вспышка эпидемии тифа, поэтому пришлось во многих лагерях объявить карантин10.

В период второй мировой войны территория Германии и оккупированной ею стран были покрыты густой сетью концлагерей, лагерей для военнопленных и рабочих лагерей, через которые прошли военнослужащие стран антигит­леровской коалиции, попавшие в плен. Взятые в плен красноармейцы и офицеры поступали в дивизионные и армейские сборные пункты. Здесь сразу отбирались бывшие комиссары и коммунисты, которые подлежали уничтожению. От общей массы пленных изолировались также евреи. Далее заключенные передавались в транзитные или пересыльные лагеря, так называемые дулаги (Durchgangslager – Dulag), которые располагались, как правило, на территории оккупированных областей СССР. В сборные лагери пешком гоняли военнопленных со всех участков фронта. Чаще всего это были голые участки земли, обнесенные колючей проволокой и совершенно неприспособленные для содержания военнопленных. Определенная часть военнопленных погибали в пути от непрерывной ходьбы и истощения, многие прибывали в лагерь обессилен­ные и не выдерживали непосильный труд в лагерях уже в первые месяцы. Так, 9 ноября 1941 г. начальник Отдела военнопленных в Главном управлении имперской безопасности в своем отчете отметил, что коменданты всех лагерей жалуются, что 5-10 % военнопленных прибывают в лагерь «полумертвые»11.

В первые месяцы войны с СССР немцам пришлось приспосабливать для лагерей любое помещение, тюрьмы, школы, разрушенные здания предприятий, даже старые карьеры, иногда организовывали лагеря на пустом месте, огорожен­ном проволокой. Советские военнопленные в июле-сентябре 1941 г. располагались в таких временных лагерях. В этих лагерях условия были невыносимые, пленные погибали каждый день. На высокую смертность среди советских военнопленных обратили внимание даже немцы. Так, 10 июля 1941 г. представитель Восточ­ного министерства в Cлужбе Организации Тодта X. Дорш сообщил Имперскому министру А. Розенбергу о нечеловеческом состоянии пленных в лагере в Минске: «В лагере для пленных в Минске в помещении площадью, например, как Вильгельмплатц, помещены примерно 100 000 военнопленных и 40 000 гражданских пленных. Пленные, которые содержатся вместе в этом тесном помещении, почти не могут двигаться и вынуждены исполнять свою естественную нужду на месте, где они стоят. Лагерь охраняется одной ротой солдат. Охрана лагеря при незначительной силе, выделенной для охраны командой, возможно только при применении самых жестоких методов. Проблема снабжения лагеря продовольствием не решена, пленные частично от 6 до 8 дней остаются без пищи и при вызванной голодом животной апатии испытывают только лишь одно желание: найти что-нибудь съедобное»12. Х. Штрайт пишет, что организация дел по обращению с военнопленными, вопросы размещения, питания, эвакуации и трудоиспользо­вания военно­пленных в нацистских верхах рассматривалась еще первом полугодии 1941 года. Во время процесса по делу Главного штаба Вермахта генерал Рейнеке утверждал, что Кейтель сообщил ему примерно в мае 1941 г., что возможна война против Советского Союза, поэтому он должен дать распоряжение об обучении штабов лагерей военнопленных и о подготовке лагерей на востоке Германии. При этом Кейтель запретил возводить какие-то постройки, подготовительные мероприятия должны проводиться только на учебных полигонах. Начальник отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа на Нюрнбергском процессе рассказывал, что начальник Управления ОКВ по делам военнопленных Рейнеке давал прямые указания организовать лагерь для русских военно­пленных на открытом месте, огороженном проволочным забором. Однако временные лагеря, устроенные в крытых помещениях также не отличались удобством для военнопленных.

Министерство информации и пропаганды Третьего Рейха в августе 1941 г. организовало поездку в лагеря, где находились советские военнопленные. Целью поездки было представить представителям округа Берлин «унтерменшей в натуре, чтобы показать, от какой опасности спасает их фюрер и Вермахт». Они посетили несколько лагерей. В Цайтхайме Геббельс побывал в двух бараках, где задавал несколько вопросов военнопленным. Когда он спрашивал о том, являются ли они большевиками, почти все отвечали «нет», а некоторые говорили «или мы должны быть большевиками, или вообще не быть». В отчете подробно описываются вопросы Геббельса и ответы военнопленных. Вопрос: «Знают ли они национал-социа­лизм?» – ответ: «Это – партия в Германии», к тому же они заявляли, что фашизм – это дьявол. Вопрос: «Что вы знаете о Гитлере?» – ответ: «он – наследник кайзера». Вопрос: «Почему ваше правительство поддерживает евреев?» – ответ: «Правительство поддерживает все национальности». Однако министр пропаганды не смог достичь желаемого результата, так как военнопленные оказались не агрессивными. В конце августа руководитель НСДАП Борман предпринял поездку в лагеря советских военнопленных. Его интересовала возможность демонстративного показа советских военнопленных на собрании НСДАП13. Следовательно, лагеря для советских военнопленных были своего рода «испытательным полигоном», где проходила проверку человеко­ненавист­ническая идеология нацизма.

После войны главные преступники войны были осуждены Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Коменданты лагерей и палачи советских во­еннопленных также были арестованы военными властями союзников и во всех странах, оккупированных нацистами, и на территории Германии прохо­дили судебные процессы. Коменданты концентрационных лагерей Бухенвальд и Дахау были приговорены к смертной казни. Комендант лагеря Маутхаузен при совершении побега был схвачен американскими солдатами и расстрелян. За жестокое обращение с советскими военнопленными на американской зоне были преданы к суду Командующий группы армии «Север» фельдмаршал фон Лееб, заменивший его фельдмаршал Кюхлер, командующие армий Хот, Рейнхардт, фон Сальмут, Холлидт, фон Роквес и Вёлер, начальник обще­войскового управления при Верховном командовании Вермахта Рейнеке, полномочный начальник штаба Вермахта Варлимонт и начальник Отдела права Вермахта,  судья Генерального штаба Леманн. Судебный процесс закончился 28 октября 1948 г. вынесением приговора о лишении свободы и заключении в тюрьму. В за­висимости от доказательства степени вины им дали от 3-х лет до пожизненного заключения.  В проведенных в британской зоне судебных процессах проходило и дело Командующего 11-армии (позднее Командующего группы армий «Дон») фельдмаршала фон Левински (фон Манштейн). Суд осудил его на лишение свободы сроком 18 лет с отбыванием наказания в тюрьме. Проведение су­деб­ных процессов властями ФРГ началось после вступления в силу в 1955 году Общего договора, заключенного 26 мая 1952 г. между США, Великобританией, Францией и ФРГ. Этот договор предоставил ФРГ суверени­тет во внутренних и внешних делах. Вначале судебному преследованию подверглись преступники, выявленные на основе заявлений от местных жителей. А после создания Центрального управления юстиции в 1965 году в составе преступлений нацистов появился раздел преступлений, совершенные против пленных. Были заведены около 500 дел по обвинению в убийстве советских военнопленных в пересыльных и постоянных лагерях. Однако, не все процессы заканчивались вынесением приговора, так как бóльшей части виновников не было в живых, некоторые обвинения не были доказаны ввиду отсутствия свидетелей или противоречивых показаний свидетелей. Например, на судебном процессе над служащими 332-стрелкового батальона по обвинению в расстреле пленных в Минске в январе 1943 г. выяснилось следующее: 4 из обвиняемых умерли в советском плену, 4 – умерли в Германии, 11 – пропали без вести в СССР, у одного личность не была установлена14. После таких случаев в СССР утвердилось мнение о нежелании западногерманских властей наказывать виновников жестокого обращения с советскими людьми в лагерях.

 

Литература

1. Хоффманн Й. История власов­ской армии / пер. с нем. – Париж: YMCA–PRESS, 1990. – С. 106.

2. Streit Ch. Keine Kameraden: Die Wehrmacht und die sowjetische Kriegsge­fangenen 1941-1945. – Bonn: Dietz, 1991. –  S. 244-246.

3. Bonwetsch B. Die sowjetischen Kriegsgefangenen zwischen Stalin und Hitler // Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. – 1993. – 41.Jg,  H. 2. – S. 135. 

4. Streim A. Sowjetische Gefangene in Hitlers Vernichtungskrieg: Berichte und Dokumente 1941-1945. – Heidelberg: C.F. Müller Juristischer Verlag, 1982. – S.178.

5. Jakobsen H.-A. Komissarbefehl und Massenexekutionen sowjetischer Kriegs­gefangener // Buchheim H., Broszat M., Jakobsen H.-A., Krausnick H. Anatomie des SS-Staates. – Freiburg: Walter-Verlag, 1965. – Bd. 2. – S.279-280.

6. Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland 1941-1945. – Düsseldorf: Droste Verlag, 1958. – S. 440.

7. Россия и ССР в войнах ХХ века: Статистическое исследование. М.:ОЛМА-ПРЕСС, 2001. – С.248,463.

8. Черон Ф.Я. Немецкий плен и советское освобождение. – Париж: YMCA – PRESS, 1987. – С.32.

9. Bundesarchiv – Militärarchiv (Freiburg), RH 53-23/84a.

10. Politisches Archiv des Auswärtigen Amts (Berlin), R 105184, Bd. 17. 

11. Streim A. Sowjetische Gefangene in Hitlers Vernichtungskrieg: Berichte und Dokumente 1941-1945. – Heidelberg: C.F. Müller Juristischer Verlag, 1982. – S. 74

12. Dokumente des Verbrechens: Aus Akten des Dritten Reiches 1933-1945. Hrsg. Von H. Kaden und L. Nestler. – Berlin: Dietz, 1993. – Bd. 1. – S.25-26.

13. Bundesarchiv (Ber­lin), NS 18/271, Bd.4, Bl.3-8.

14. Streim A. Sowjetische Gefangene in Hitlers Vernichtungskrieg: Berichte und Dokumente 1941-1945. – Heidelberg: C.F. Müller Juristischer Verlag, 1982. – S.179-183.