Минеральный
статус у детей с заболеваниями органов пищеварения
Булатов В.П., Рылова
Н.В.
В деле пересмотра патологии
время революции наступило, она созрела, пора ее начинать, тем более что в этой
революции мы действительно ничего не потеряем, кроме «цепей». (Сперанский А.Д.)
В естественных
условиях основным источником преобладающей части химических элементов для
организма человека являются продукты питания и вода. Природные воды соприкасаются с разнообразными
породами, минералами, растворяют их и включают в свой состав различное
количество разнообразных химических веществ. Поскольку совершенно нерастворимых в воде веществ нет,
то теоретически каждый химический элемент, содержащийся в земной коре,
должен находиться в тех или иных количествах в природных водах.
Совершенствование методов анализа, особенно возможность, использовать метод
атомно-абсорбционной спектрофотометрии для исследования целого ряда макро-
и микроэлементов (МЭ), подтверждает высказанную гипотезу.
К настоящему времени в природных водах найдено 65‑70 химических
элементов, правда, многие из них содержатся в ничтожных количествах [1].
Учение о микроэлементозах как о заболеваниях, синдромах и патологических
состояниях, вызванных избытком, дефицитом или дисбалансом микроэлементов [4; 7; 9; 57; 59; 70; 98; 99; 149]
в организме человека, переживает принципиально новый этап своего развития.
Изменение максимально допустимого уровня МЭ нередко сопровождается
возникновением различных заболеваний [2; 5; 14; 27; 42; 51; 65; 69; 74; 98]. К наиболее опасным в токсикологическом
плане МЭ относятся кадмий, ртуть, свинец, мышьяк и хром, к относительно токсичным — марганец, никель и некоторые другие. Не подлежит сомнению, что и за пределами
заболеваний, вызванных МЭ, любой патологический процесс сопровождается теми или иными изменениями обмена металлов [67; 92; 95; 97; 104; 106; 111; 123; 132; 133; 135].
Дисбаланс в обмене МЭ – недостаток эссенциальных, присутствие
токсических – может вести к взаимно
обусловливающим поражениям механизмов иммунной защиты воспалительным
изменениям в кишечной трубке, которая
представляет собой основной путь поступления МЭ, где в верхнем отделе, а именно в двенадцатиперстной кишке, функционирует высокоспециализированный
резорбционный аппарат [1]. С одной стороны, от состояния слизистой пищеварительного тракта
зависит всасывание и усвоение, а
также частичная экскреция МЭ; с другой
стороны, сами МЭ принимают активное участие в формообразовании и функционировании желудочно-кишечного тракта (ЖКТ)
[3; 49; 50; 87; 98; 124; 151]. Наибольшее внимание учёными уделяется
эссенциальным, т.е. жизненно необходимым, металлам, которые не синтезируются в организме человека (Mg, Сa, Zn, Cu, Fe, Se и др.). Нарушения гомеостаза МЭ в организме детей играют существенную роль в этиологии, патогенезе и терапии ряда заболеваний [39; 40; 50; 51; 65; 68; 93; 107; 126; 136; 143; 145; 151].
Постоянное поступление некоторых МЭ (алюминия,
кадмия, свинца, стронция, хрома, цинка и др.), в организм ребенка чрезвычайно опасно
для здоровья в связи с такими их биологическими особенностями,
как способность к кумуляции в организме,
длительное время биологической полужизни, возможность мутагенного, канцерогенного,
тератогенного, иммунотоксического, эмбрио- и гонадотоксического действия и отсутствием
возможности самостоятельной деструкции и элиминации из организма [10; 11; 12; 26; 73; 81; 94; 126]. Органы пищеварения играют кардинальную роль в гомеостазе эссенциальных
и детоксикации экзогенных металлов [77]. Неблагоприятным фоном для повышенного всасывания
тяжелых металлов является нерациональное питание [29; 85; 86; 98; 126].
Абсорбция МЭ в ЖКТ осуществляется непосредственно
через матрикс мембраны щеточной каймы, а также с помощью эндоцитоза. Среди возможных механизмов всасывания
ксенобиотиков (активный транспорт, пассивная диффузия, пиноцитоз, фильтрация через
«поры» в клеточных мембранах и абсорбция в лимфатические пути) пассивная диффузия
является главным механизмом сорбции. Механизм всасывания металлов, по мнению И.А. Морозова,
практически не отличается от всасывания пищевых веществ. В начале МЭ накапливаются
в составе слизистых наложений в пристеночном слое кишечника,
далее абсорбированный субстрат (комплекс «металл + белок слизи») транспортируется
к базолатеральной мембране эпителиоцитов, затем через межклеточное пространство,
посредством диффузии через базальную мембрану собственной пластины слизистой тонкого
кишечника, путем микропиноцитоза через фенестры эндотелиальных клеток он проникает
в кровеносные капилляры. Кровь, оттекающая от тонкого кишечника с металлами,
поступает в воротную вену и печень, здесь МЭ захватываются гепатоцитами и выделяются в просвет желчных капилляров. Оттуда большинство
металлов (цинк, медь, стронций, свинец, рубидий, кадмий, ртуть) в составе желчи
вновь поступают в кишечник [150], где какое-то количество всасывается обратно (энтерогепатическая
циркуляция), а большая же часть — выводится с калом [127]. Для многих МЭ основным местом абсорбции хоть и является
тонкий кишечник, однако всасывание может происходить и в нижних отделах
кишечника. В результате этого металлы поступают в большой круг кровообращения, минуя систему воротной вены,
и выделяются из организма почками, что создает
определенную нагрузку на них и возможность их повреждения [51; 58; 115].
Механизм повреждающего действия различных металлов
на детский организм во многом
сходен. В результате нарушается структура и функция цитомембран, внутриклеточных
ферментов, отмечается неконтролируемое усиление перекисного окисления липидов, сопряженное
с угнетением иммунного ответа [12; 15]. В результате
дестабилизации клеточных мембран свободнорадикальное перекисное окисление приобретает
лавинообразный неуправляемый характер. По мнению академика И.М. Воронцова (1999), значение коррекции дисбаланса
макроэлементов и микроэлементов у больного
может быть сопоставимо с ролью генетических факторов в формировании здоровья.
Серьезные нарушения гомеостаза МЭ
возникают при тяжелых гельминтозах [1]. Дисбаланс МЭ становится следствием хронического
энтероколита, болезни Крона, муковисцидоза, синдрома мальабсорбции, язвенной
болезни желудка и двенадцатиперстной кишки и т.д. [150]. Очевидно, что в результате развития патологии ЖКТ, даже на самых ранних ее этапах может происходить нарушение гомеостаза
металлов. В.А Федоров (1991)
изучал состояние обмена биоэлементов (Mg, Fe, Cu, К, Са, Zn) в сыворотке
крови, дуоденальном содержимом и обнаружил корреляции изменений
содержания МЭ с нарушением холесекретиновой функции печени
у больных с хроническим рецидивирующим холециститом. В пузырной
порции дуоденального содержимого выявлено повышение содержания калия, кальция,
магния, цинка и меди, в печеночной - повышение содержания цинка и меди,
снижение магния.
Исследование,
проведенное Rudnicki M., Jorgensen Т. et al. (1998), показывает, что содержание Са в пузырной
желчи у больных ЖКБ и здоровых людей не имеет различий. Однако снижение
корреляций между содержанием Са в сыворотке крови и желчи у больных
холелитиазом по сравнению с контролем подтверждает, что, возможно,
оно каким-то образом связано с формированием конкрементов. Исследования
ряда авторов подтверждают участие кальция в формировании холелитиаза [66; 129; 140]. Hopwood D., Ross P.E. (1997) ответственность
за повышение абсорбционной функции желчного пузыря накладывают на
изменение активности кальмодулина.
Магний и кальций
необходимы для протекания множества биохимических и физиологических процессов [17; 72], чем и обусловлена их важнейшая
роль в обеспечении жизнедеятельности организма человека, что позволяет рассматривать
их как важнейшие регулирующие факторы. Кальций и магний относятся
к макроэлементам, кальций составляет 1,2–1,6% массы тела, магний – 0,027%
[21; 72; 75; 83]. Они участвуют во многих процессах регуляции деятельности
системы пищеварения [18; 19; 20]. Са2+-Mg2+-зависимый процесс гладко-мышечного сокращения
лежит также в основе регуляции сосудистого тонуса слизистой оболочки
пищеварительного тракта, поддерживая в ней адекватное кровоснабжение [19]. Помимо стимуляции выработки соляной кислоты, Са2+
активирует деятельность главных клеток, продуцирующих пепсиноген.
Недостаточное
поступление данных минералов способствует формированию различных воспалительных
заболеваний органов пищеварения, так как сопровождается снижением общей
резистентности организма [76; 88; 98; 99; 152]. При воспалительных заболеваниях ЖКТ, кишечных
инфекциях, синдроме мальабсорбции, дефицит МЭ ещё более усугубляется [17; 19; 20; 22; 96; 138]. Научно обоснована потребность организма в магнии
для стабилизации активности основных ферментов печени. Установлено тормозящее
влияние ионов Мg2+ на секрецию соляной кислоты как в базальную, так и в
стимулированную фазы желудочной секреции. В больших концентрациях Мg2+
блокирует высвобождение ацетилхолина и угнетает кислотообразовательную
функцию желудка.
Ионы Са2+ участвуют
в механизмах секреции ферментов поджелудочного сока [41; 55; 93]. Активирующее влияние кальция на поджелудочную
железу (ПЖ) проявляется как на уровне самих ацинарных клеток, так и
при опосредовании влияний ацетилхолина, холецистокинина - панкреазимина [44; 93].
Таким образом,
связанные с дисбалансом кальция и магния нарушения перистальтики и секреторной
активности органов пищеварения [52], неадекватное кровоснабжение слизистой оболочки
желудка, двенадцатиперстной кишки являются важными этиологическими факторами
развития различных патологических состояний ЖКТ. На фоне дефицита Mg2+ и
Са2+ формируется порочный круг. Магний-кальциевый дисбаланс, вызывая
двигательную дисфункцию актиновых нитей и микроворсинок, приводит
к дальнейшему нарушению всасывания макро- и микроэлементов слизистой
тонкого кишечника, что еще больше усугубляет патологию органов
пищеварения.
Большое количество
исследований посвящено изучению одного из эссенциальных металлов – цинка [67; 98; 108; 134; 139; 142; 143; 147; 152]. Запасы цинка в организме человека невелики.
Известно, что у взрослого человека содержится всего 1,5–2 г цинка,
это наполовину меньше количества железа, в 10–20 раз больше содержания меди и в 100 раз
больше марганца. Ежедневная потребность в цинке взрослого составляет
около 0,2 мг/кг массы тела (примерно 10–16 мг/сутки). В
настоящее время обсуждается участие цинка в регуляции ферментативных
процессов в клетке, в метаболизме нуклеиновых кислот, белков, гормонов и витаминов.
Установлено, что
цинк является компонентом более чем 300 ферментов, оказывает
прямое физиологическое действие на мембраны клеток, изменяя их проницаемость
или активность мембранных ферментов [127; 143; 144; 145; 150]. Всасывание цинка происходит в верхнем отделе
тонкого кишечника, причем преимущественно в двенадцатиперстной кишке, где
всасывается 40–45% поступившего микроэлемента. После всасывания через слизистую
оболочку кишечника цинк поступает в кровь, разносится по всему организму [98]. цинк может всасываться как в соединениях
с низкомолекулярными лигандами, так и в ионной форме [130].
Основным
транспортным белком плазмы крови, переносящим 2/3 метаболически активного цинка,
является альбумин. Уровень циркулирующего альбумина имеет существенное значение
в процессах всасывания цинка. А.П. Авцын и соавторы подчеркивают,
что именно альбумин является основным физиологическим лигандом, транспортирующим
цинк из кишечника к печени, где по принципу облегченной диффузии он поступает
в печеночные клетки и вновь связывается с металлотионенином [50; 131]. Основная масса цинка поглощается печенью, поджелудочной
железой, почками, слизистой оболочкой кишечника [143; 145]. Эти же органы частично выводят поступивший цинк с
желчью, поджелудочным соком, мочой, фекалиями, а оставшийся металл активно
обменивается с цинком плазмы, откуда поступает в мышцы, кожу и
другие органы.
Всасывание и
удержание цинка в организме человека значительно увеличиваются при употреблении
белка, причем животного происхождения. При обычном питании первичный дефицит
цинка встречается довольно редко, поскольку смешанный рацион целиком покрывает
потребность в этом элементе. Однако, как показали исследования
последних лет, при питании преимущественно углеводной пищей и почти
полном отсутствии в рационе продуктов животного происхождения, богатых
цинком, возможно развитие цинк-дефицитных состояний [80].
Белковая диета
способствует всасыванию цинка [47; 53]. Коровье молоко замедляет всасывание цинка, так как
входящий в его состав казеин прочно связывает 84% микроэлемента. Фитаты,
содержащиеся во всех злаковых, бобовых, орехах, корнеплодах, образуют
нерастворимые комплексы с цинком, ограничивающие резорбцию металла; аналогично
действуют целлюлоза, гемицеллюлоза и пектин. Наличие в пищеварительном тракте
растительных кислот, пищевых волокон, клетчатки, которыми богаты все растительные
продукты, способствует более быстрому прохождению химуса через кишечник и
сводит всасывание цинка к минимуму [50; 57]. Выводится металл в основном с калом, небольшие
количества с мочой и потом. Повышение цинкурии
отмечается при состояниях гиперкатаболизма: хирургические операции,
переломы, ожоги, голодание, при нефротическом синдроме [128].
Некоторыми
исследователями [42; 105; 110] отмечено антиульцерогенное действие цинка, которое
основано на его способности стабилизировать мембраны лизосом, тормозить катализируемое
железом свободно-радикальное окисление, подавлять перекисное окисление липидов.
Антиульцерогенные свойства цинка обусловлены как его ингибирующим действием на
желудочную секрецию, так и способностью блокировать
высвобождение из базофильных клеток секреторного и воспалительного агента
гистамина, участвующего в нарушении трофики слизистой оболочки желудка
и двенадцатиперстной кишки при язвенной болезни [46; 84; 127; 153]. Ионы цинка обладают способностью ингибировать
ферментативную активность пепсина, оказывающего агрессивное воздействие на слизистую
оболочку желудка [122; 141]. Эти данные позволили использовать цинк
в лечении язвенной болезни и гастрита [91; 110; 114; 116; 137]. На фоне снижения содержания цинка в
крови было выявлено повышение содержания этого биоэлемента в слизистой
оболочке желудка. Разнонаправленный характер изменения содержания цинка в крови и слизистых
оболочках желудка в стадии обострения гастродуоденальных язв исследователи
объясняли способностью металла к перераспределению из крови в ткань.
Это связано с повышенной потребностью организма в цинке для
заживления поврежденной слизистой оболочки желудка и двенадцатиперстной
кишки [84].
Процессы
липопероксидации взаимосвязаны с микроэлементным статусом человека, поскольку
многие ферменты антиоксидантной защиты являются металлосодержащими. В частности,
для функционирования супероксиддисмутазы необходим цинк [1; 113]. Известно, что в стабилизации клеточных мембран
принимают участие SH-группы. Обладая постоянной валентностью, цинк
предотвращает их окисление ионами меди и железа [1], оказывает сложное иммуностимулирующее действие.
Но наиболее важным является то, что цинк – кофактор гормонов тимуса. Снижение
иммунной реактивности идет параллельно со снижением плазматической концентрации
металла [146]. Так как цинк является эссенциальным биоэлементом
для гормонов тимуса, то многие авторы рекомендуют его
в качестве иммуностимулятора. Такое действие цинка может привлечь внимание
гастроэнтерологов в связи с тем, что массивная антихеликобактерная терапия вызывает
развитие вторичного иммунодефицита, особенно у детей, и может привести к подавлению кишечной
флоры [100; 101].
Shenkin A.M. (1995)
отмечает, что ранняя фаза острого воспалительного ответа сопровождается
снижением концентрации цинка в сыворотке крови. Во многих работах [50; 79; 91; 98] подтверждено снижение уровня цинка в сыворотке
крови при гастроэнтерологических заболеваниях: хроническом гастродуодените,
целиакии, хроническом энтерите, язвенной болезни двенадцатиперстной кишки [89; 118]. Повышение уровня цинка отмечали при желче-
и мочекаменной болезни [66; 112] вследствие свойства данного МЭ в определенных
концентрациях активизировать процессы кристаллизации.
Цинк вступает в
конкурентные взаимоотношения с другими металлами. Например, физиологический
антагонизм меди и цинка объясняется стимуляцией синтеза металлотионеина в
печени, при этом медь образует более прочные соединения с этим белком. Поэтому
применение препарата цинка в первую очередь способствует образованию
комплексов меди с металлотинеином. Однако при цинк-дефицитном состоянии
добавка цинка не оказывает отрицательного влияния на обмен меди [48]. Используя физиологический антагонизм между медью,
цинком и железом, удается в ряде случаев предупредить
токсическое действие меди при попадании в ЖКТ повышенных доз этого
элемента. Цинк используют как антидот при отравлении свинцом. Доказано, что при дефиците
в организме данного элемента ребенок более активно усваивает до 50%
поступающего свинца. Конкурентные взаимоотношения существуют между кадмием и цинком,
что позволяет применять последний при кадмиевой интоксикации с целью
выведения этого токсичного микроэлемента из организма [1]. Поступление в ЖКТ может помешать процессу усвоения
цинка [8]. Также кальций оказывает сильное влияние на усвоение
меди, снижая всасывание этого элемента [1].
Медь является
необходимым микронутриентом для нормальной жизнедеятельности человека. С пищей
человек ежедневно получает 2–5 мг меди, из которых усваивается
не менее 30%. Остальное количество меди проходит ЖКТ, превращаясь в толстом
кишечнике в недоступную для организма сернистую медь. Суточное потребление
меди менее 2 мг опасно в связи с возможностью развития медь-дефицитного состояния.
Медь – важная составная часть металлопротеидов, регулирующих окислительно-восстановительные
реакции клеточного дыхания. Входя в состав гормонов, медь влияет на рост,
развитие, воспроизведение, обмен, процессы гемоглобинообразования, фагоцитарную
активность лейкоцитов. Печень – ключевой орган в обмене медь, является главным
депо для избытка меди и местом синтеза церулоплазмина. Повышенное
содержание меди в организме отмечается при острых и хронических воспалительных
заболеваниях [45]. Об обеспеченности организма медью судят по
показателю ее содержания в плазме [117]. Исследования И.К. Джансыз (1971) указывают
на повышение содержания меди в плазме крови при обострении хронического
гастрита. Исследования Ю.И. Афанасьева с соавторами (1995) показали
повышение содержания меди в крови при остром панкреатите,
а также выявили наличие прямой зависимости между уровнями трипсина,
амилазы в сыворотке крови и количеством медь в цельной
крови.
Болевое раздражение,
стрессовые ситуации и инфекционные заболевания вызывают повышение
содержания в крови меди и церулоплазмина, действуя на обмен этого
металла частично через нейрогуморальную систему [140]. В динамике рубцевания язвенных дефектов многие
исследователи отмечали нарастание уровня меди в крови, другие же– отсутствие
восстановления содержания МЭ в крови в процессе лечения. В.Г. Подпригоровой
(1997) изучен морфометрический и микроэлементный состав стромы слизистой
оболочки желудка. Замечено снижение процента выявления железа при увеличении
процента выявления меди в слизистой желудка во время стихания воспаления, что
объясняется уменьшением прооксидантных влияний железа и активизации
антиоксидантного воздействия меди.
Концентрация меди в
моче сравнительно низка. Гиперкупрурия наблюдается при болезни
Вильсона-Коновалова, при гиперфункции надпочечников, сопровождающейся
увеличением секреции адренокортикотропного гормона и гормонов коры
надпочечников. Выраженную куперурию при обострении язвенной болезни связывали с тем,
что медь выводилась из органных депо (печени) в кровь
и, будучи в ионном, не связанном с белком
состоянии, фильтровалась почками. Возникающий при этом дефицит меди отрицательно
сказывался на ряде обменных процессов, в частности, снижал утилизацию
кислорода тканями, что усугубляло течение заболевания
и затягивало время заживления язвы [117].
Токсическое действие
тяжелых металлов заключается в их способности образовывать соединения с белком
за счет образования связей с карбоксильными, амино- и меркаптогруппами,
что приводит к денатурации белка и потере им биологической
активности [103]. Влияние некоторых металлов на клетку
проявляется в том, что даже в самых ничтожных дозах они
в основном подавляют ферментативную активность, иногда путем вытеснения
эссенциальных МЭ из активных центров ферментов, а также разных типов
нуклеиновых кислот, что ведет к изменению не только их третичной
структуры, но и матричной активности ДНК.
Кадмий (Cd) широко
используются в технике, особенно в металлургии. Обмен кадмия
характеризуется длительным удержанием в организме с необычайно долгим периодом
полувыведения, составляющим у человека в среднем 25 лет [1]. В последние годы внимание исследователей
привлекает воздействие кадмий на иммунную систему. Анализ
проведенных экспериментов свидетельствует о подавлении этим металлом
защитных систем организма. Избыточное хроническое поступление кадмия в организм
может приводить к анемии, поражению печени, почек, остеопорозу, развитию
гипертонии [45]. В работе М.В. Сироткиной (2000)
отмечено повышенное содержание кадмия в сыворотке крови у детей
с нарушением функции органов пищеварения по сравнению с контрольной группой.
Между кадмий
и другими металлами существуют множественные и сложные взаимодействия.
Известно, что кадмий усиленно накапливается при недостатке цинка, селена и усиливает
дефицит этих МЭ [45]. Кроме того, кадмий в значительной мере
может изменять метаболизм и функции железа, марганца, меди и такого
важнейшего макроэлемента, как кальций [1].
Алюминий – один из
самых распространенных металлов, на долю которого приходится более 8% массы
земной коры, а также он широко распространен в водных объектах. До последнего
времени термин “алюминозы” употреблялся только для обозначения алюминиевого пневмокониоза
и нейроалюминоза головного мозга. Существуют сведения, что под
влиянием алюминия изменяется обмен веществ, особенно минеральный; поражается
нервная система; происходит снижение активности многих ферментов и их систем;
подавляется функция Т - и В-клеток, макрофагов [1].
Л.Г. Комаровой и др.
(1999) изучалась сбалансированность в слюне МЭ на примере алюминия и
цинка. Полученные данные свидетельствуют о достоверных и разнонаправленных
сдвигах в содержании этих металлов у детей с язвенной болезнью
двенадцатиперстной кишки, что выразилось в повышении концентрации в слюне
алюминия и снижении содержания цинка. Соотношение алюминий-цинк возросло в 4,5
раза по сравнению с контролем. В фазе ремиссии заболевания содержание алюминия
снизилось до нормы, концентрация цинка повысилась несущественно. Результаты
данного исследования указывают на важность роли дисбаланса МЭ в патогенезе
язвенной болезни. Таким образом, воспалительные изменения слизистой оболочки
гастродуоденальной зоны неизбежно сопровождаются нарушениями всасывания металлов
[32].
Хронический дефицит
в пищевом рационе различных эссенциальных МЭ и постоянное поступление
токсичных доз тяжелых металлов вызывают характерную для каждого из них картину
микроэлементоза. Наряду с этим все гипомикроэлементозы объединяются
рядом общих закономерностей развития. Все они сопровождаются нарушением
иммунного гомеостаза со снижением резистентности организма. Дефицит МЭ
никогда не бывает изолированным, а всегда характеризуется
микроэлементным дисбалансом и проявляется существенным нарушением разных
видов обмена. Также выражены морфологические изменения ряда желез внутренней
секреции, характеризующиеся снижением их функциональной активности. Снижение
иммунной резистентности и эндокринопатии создают благоприятные условия для
развития разнообразной патологии, наблюдаемой при многих формах хронического
микроэлементного дефицита [31].
9.
Богоявленский
В.Ф. Растения и здоровье. Применение лекарственных растений в терапевтической
практике./ В.Ф. Богоявленский, М.А.Николаев, Р.И.Хамидуллин – Казань: Изд.
"Дом печати". – 1998. – 291с.
13. Волков А.И. Региональные особенности, эпидемиология и пути снижения гастроэнтерологических заболеваний у детей./А.И. Волков, Е.П. Усанова // Российский педиатрический журнал. – 2000. – №2. – С.61–63.
15. Гнидой И.М. Состояние перекисного окисления липидов и тиол–дисульфидной системы у детей при воздействии свинца в низких дозах /И.М. Гнидой // Токсикологический вестник. – 2000. – №3. – С.27–29.
44. Коротько Г.Ф. Секреция поджелудочной железы / Г.Ф. Коротько. – М. Триада-Х – 2002. – 224 с.
53. Мартинчик А.Н. Общая нутрициология: Учебное пособие / А.Н. Мартинчик, И.В. Маев, О.О. Якушевич. – М.: МЕДпресс-информ, 2005 – 392 с.
55. Мухина Ю.Г. Применение ферментных препаратов при экзокринной недостаточности поджелудочной железы у детей / Ю.Г. Мухина, Г.В. Римарчук // Вопр. совр. педиатрии. – 2004. – №3. – C.3–7. – Библиогр.: с.7 (14 назв.).
59. Нетребенко О.К. Микроэлементы в питании грудных детей / О.К. Нетребенко// Российский педиатрический журнал. – 1999. – №4. – с.7–9
61.
Новиков
Ю.В. Гигиенические проблемы и пути их решения / Ю.В. Новиков, А.В. Тулакин, Г.В.
Цыплакова и др. // ГиС. – 1997. – №6. – С.24–26.
62. Онищенко Г.Г. Окружающая среда и состояние здоровья населения / Г.Г. Онищенко //Гиг. и сан. – 2001. – №3. – С.3–8.
77. Сетко А.Г. Дисбаланс микроэлементов в окружающей среде и организме человека и риск здоровью человека. А.Г. Сетко, В.М. Боев, Р.М. Шагеев, Е.Г. Фролова // Материалы пленума "Экологически обусловленные ущербы здоровью: методология, значения и перспективы оценки". – М., 2005. С. 159–160.
78. Сироткина М.В. Тяжелые металлы у детей в норме и при нарушении пищеварения.: Автореферат дис. … канд. биол. наук. / М.В. Сироткина. – Н. Новгород. – 2000.
80. Спиричев В.Б. Микронутриенты в питании и здоровье современного человека / В.Б. Спиричев //Рос. журн. гастроэнтерол. гепатол. (Приложение №14. Материалы 16 сессии Академической школы–семинара им. А.М.Уголева).– 2001. – Т.XI. – №4. – С.142–148.
82. Сусликов В.Л. Геохимическая экология болезней. В 4 т. Т. 2: Атомовиты / В.Л. Сусликов. – М.: Гелиос АРB, 2000. – 672 с. – Библиограф. С. 620–658 (546 источ)
84.
Трапков
В.А. Гастрозащитное действие сульфата цинка при этаноловом ульцерогенезе у крыс
/ В.А. Трапков, С.Д. Гобеджашвили, К.Л. Ерзинкян // Бюл. эксперимен. биол. и мед. – 1995. – №1. –
С.49–51.
85. Тутельян В.А. Коррекция микронутриентного дефицита – важнейший аспект концепции здорового питания населения России / В.А. Тутельян, В.Б. Спиричев, Л.Н. Шатнюк // Вопр. питания. – 1999. – №1. – С.3–11.
87. Файзуллина Р.А. Клинико-патогенетическое значение нарушений обмена микроэлементов при хронической гастродуоденальной патологии у детей школьного возраста и разработка методов их коррекции. Дис… Доктора мед. наук. / Р.А. Файзуллина. – Нижний Новгород. 2002. – 285с. – Библиогр.: с.285 (440 назв.).
90.
Федоров
В.А. Состояние холесекреторной функции печени, гомеостаза биоэлементов и
аминокислотного состава сыворотки крови у больных хроническим холециститом в
динамике лечения : Автореф. дисс.... канд. мед. наук. / В.А. Федоров. –
Харьков, 1991 –21с.
94. Черняева Т.К. Содержание тяжелых металлов в волосах детей в промышленном городе / Т.К.Черняева, Н.А.Матвеева, Ю.Г.Кузмичев, М.П.Грачева // Гиг. и сан.– 1997. – №3. – С.26–28.
95. Шейбак М.П.Недостаточность цинка у детей // М.П.Шейбак, Л.Н. Шейбак // Российский вестник перинатологии и педиатрии. – 2000. – № 1. – С. 48–51
96. Школьникова М.А. Метаболизм магния и терапевт. значение его метаболитов / М.А. Школьникова, С.Н. Чупрова, Л.А. Калинин, В.В. Березницкая, И.В. Абдулатипова. – М., ИД МЕДПРАКТИКА-М. – 2004. – 28 с. – Библиогр.: с.25–26 (38 назв.).
100.
Щербаков
П.Л. Актуальные проблемы пилорического геликобактериоза на современном этапе /
П.Л. Щербаков, В.А. Филин, А.В. Мазурин
и др.. – 1997. – №1. – С.7–11.
101. Щербаков П.Л. Проблемные вопросы функциональной диспепсии у детей и подростков. / П.Л. Щербаков, А.А. Звягин, Д.В. Печкуров, Е.Д. Черток, Е.А. Почивалова // Педиатрия. –2007. – Том 86, №5. – С.13-18
105.
Anttila В. Body iron stores in relation to growth an pubertal maturation in
healthy boys / B.Anttila, 3.D. Cook, М.А.Siimes // Br. J. Haematol. –
1997. – V.96, N l. – P.12-8.
106.
Apostoli P. Update on the subject of lead
toxicology / P. Apostoli //Ann 1s1 Super Sanita. –1998. – Vо1.34,№1.–р.5-15.
109.
Bandyopadhyay
В. Protective effect of zinc gluconate on
chemically induced gastric ulcer / B.Bandyopadhyay, S.K.Bandyopadhyay //
Indian. J. Med. Res. – 1997 Jul. – V.106.–P.27-32.
110.
Banks Е.С. Effects of low level lead exposure
on cognitive function in children: а review of
behavioral, neuropsychological and biological evidence / Е.С.Banks, L.E. Ferretti, D.W. Shucard
// Neurotoxicology. 1997; 18(1): 237–81
112.
Beguin Y. Acute functional iron deficiency in
obese subjects during а very-low-energy all-protein diet
/ Y.Beguin, V.Grek, G.Weber et аl.// Am. J. Clin. Nutr. – 1997.– V.66, N1. – P.75-9.
113.
Benov L., Fridovich. / L. Benov // Arch.
Biochem. – 1996. – Vol. 327, №2. – P.249-253.
114.
Bernard А. Renal effects of environmental lead in children / А. Bernard, R. Lauwerys //
Arch. Environ. Health. – 1996. – V.51, Nб. – P.467.
115.
Bitto А. Monitoring of blood lead levels in Hungary / A. Bitto, A. Horvath,
E.Sarkany // Cent. Eur. 3. Public. Health. – 1997. – V.5, N2. – P.75-8.
116.
Dallman
P.В. Iron in: Present knowledge in nutrition. /
P.B. Dallman, R. Yip. // Eds. Ziegler Е., Filler Ь. – Wosch., 1996. – P. 277–291.
117.
De Silva P.Е. Lead exposure and children' s intelligence: do low levels of lead in
blood cause mental deficit? / P.Е.De Silva, АЗ.Christophers // Х Paediatr. Child. Health.– 1997. –
V.ЗЗ, Nl. – P.12-7.
120.
Eppright Т.В. Results of blood lead screening
in children referred for behavioral disorders /Т.В.Eppright, Е.Horwitz, Н.D.Tevendale // Мо. Med. – 1997 Jun.– V.94, Nб. – P.295-7.
121.
Ewers U. Lead and cadmium content in deciduous
teeth of children of Stolberg and other cities of North–Rhine-Westphalia: а chronological trend 1968-1993 /
U.Ewers, М. Turfeld, I.Freier et al.
//Zentralbl. YelKK; 1qg.– 1996 Mar. – V.198, N4.– P.318-30.
122.
Ferguson S.С. Blood lead testing by pediatricians: practice, attitudes, and
demographics / S.С. Ferguson, Т.А. Lieu // Am. Х Public. Health. – 1997. – V.87,
N8. P.1349–51.
126.
Goyer
R.А. Toxic and essential metal interactions / R.А. Goyer //Annu Rev. Nutr. – 1997.–V.17. – P.37-50.
136.
Magalova
T. Copper, zinc and superoxide dismutase in precancerous, benign diseases and
gastric, colorectal and breast cancer / T. Magalova, V.Bella, А.Brtkova et al. // Neoplasma. – 1999. – V.46, N2. – P.100-104.
137.
Magalova
T. Levels of Cu, Zn, Se and their relation to levels of ceruloplasmin and the
activity of antioxidative enzymes / Т.Magalova, E. Веnо, А.Brtkova et al. // Bratisl. Lek. Listy. – 1997 Jan. – V.98, Nl. – P.8-11.
140.
Moore E.W. Biliary calcium and gallstone
formation / E.W. Moore //Hepatology. – 1990 Sep. Vol.12, 3 Pt 2 – 206S-214S.
141.
Niinikoski
H. Intake and indicators of iron and zinc status in children consuming diets
low in saturated fat and cholesterol: the STRIP baby study. Special Turku Coronary
Risk Factor Intervention Project for Babies / Н.Niinikoski, P.Koskinen, К.Punnonen et al. // Am. J. Clin.
Nutr. – 1997. – V.66, NЗ. – P.569-74.
145.
Prasad
А.S. Zinc and immunity / A.S. Prasad // Mol.
Cell. Biochem. – 1998. – V.188, Nl-2.– Р.63-69.
147.
Schimizu Т. Increased serum trypsin and elastase - 1 levels in patients undergoing
L - asparaginase therapy / Т. Schimizu, Y. Yamashiro, J. Igarashi, H. Fujita, K. Ishimoto //
Eur. J. Pediatr. – 1998. Jul. – Vol 157 (7). – P. 561 – 563.
148.
Shenkin
A.M. Trace elements and inflammatory response: implications for nutritional
support. / A.M. Shenkin // Nutrition. – 1995. – V.11, №1. Suppl. – P.100-105.
151.
Zaborowska W. Determination of lead, cadmium,
copper and zinc in hair of children from Lublin as а test of environmental pollution
/ W. Zaborowska, P. Wiercinski // Rocz. Panstw. Zakl. Hig. – 1996. – V.47,
N2. – P.217-22.
153.
Хiр R. Pervasive occult gastrointestinal bleeding in an Alaska native population
with prevalent iron deficiency. Role of Helicobacter pylori gastritis /
R. Хiр, Р. Limbmg, D.А. Ahlquist et al. // JAMA. –
1997. – 277 (14). – Р.1135-9.