Эльмурзаева З.Д., к.ф.н.

Дагестанского филиала  АНО ВПО
«Белгородский университет кооперации, экономики и права»

 

РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР ВО ВЗАИМОВЛИЯНИИ КУЛЬТУР
В СОВРЕМЕННОМ ДАГЕСТАНЕ

 

Состояние и перспективы стабильного развития общества, широкий межкультурный диалог немыслим без учёта конфессионального фактора.

Религия не просто совокупность умозрительных догм и моральных предписаний, а пласт культуры, непосредственно связанный с опытом мас­сового сознания, многовековым нравственно-психологическим наследием. Это универсальная «наука жизни», обосновывающая особый тип социальной деятельности, образ жизни, обряды и праздники, традиции и отношения ме­жду людьми. Иначе говоря, это неотъемлемый компонент повседневного социального бытия, его высшая санкция и оправдание в глазах верующих.

На протяжении длительного исторического периода религия играла значительную роль в формировании национальных общностей. Вместе с тем, духовный глобализм сталкивается с религиозным сопротивлением. В этом мире мировые религии, мировые по названию, по своей задаче стоят перед необходимостью диалога, перед поисками общей почвы для диалога, для сближения. Этого сближения пока нет, и религиозные различия сплошь и рядом используются как знамя войны.

Согласно С. Хантингтону в современном мире источником конфлик­тов становится уже не идеология и не экономика, а культура, ядром которой является религия. Он полагает, что важнейшие границы, разделяющие чело­вечество и преобладающие источники конфликтов будут определяться куль­турой.

Элементы этнической психологии многих северокавказских (в том числе дагестанских народов), определяющие их повседневный житейский опыт, ценностные ориентации складывались под влиянием ислама.

Возрастание роли религии в переломные эпохи - это своеобразная закономерность. Кроме того, в Дагестане сложилась развитая система ис­ламского образования - от мактабов (примечетских школ) до медресе и исламских вузов.[1] Вместе с тем, исторически так сложилось, что даже нравственные ценности прежде всего осознавались в процессе развития ре­лигиозных систем, хотя существуют они не только в рамках религии. По­этому для многих обращение к религии - это едва ли не единственный путь для возрождения нравственных ценностей. Правда, нередко, только набож­ность объявляется гарантом нравственного поведения, достижения нравст­венного совершенства личности, а, стало быть, и условием морального при­оритета верующим над неверующим.

Социологические опросы подтверждают, что значительная часть населения Республики, связывает с исламом надежды на оздоровление ду­ховно-нравственной атмосферы. На вопрос «В чем заключается основное призвание религии? Из 1746 опрошенных студентов различных ВУЗов 52,5% отметили, что она способствует нравственности человека, а 65,74% - что религия улучшает отношения между людьми и народами.[2]

По данным социологического исследования, проведенного в городах и сельских районах Республики Дагестан, 57% опрошенных считает, что религия оказывает однозначно положительное влияние на нравственное раз­витие личности и общества, 43% - как положительное, так и отрицательно и 14% - только отрицательное.[3] Очевидно, что секуляризация как процесс ос­вобождения различных сфер общества, социальных групп, индивидуального сознания и институтов от религии серьёзно сказалось на состоянии нравов общества. Общественная нравственность лишилась мощной опоры. Хотя в свое время Фрейд, верно подметил, что безнравственность во все времена находила в религии не меньшую опору, чем нравственность. Тем не менее, значительной частью населения религиозное возрождение рассматривается как непременное условие восстановления нравственных устоев общества.

Очевидно, время господства казенного атеизма не прошло бесплод­но. Преобладание получили рассуждения по принципу «наоборот». Если раньше вера в Бога объявлялась проявлением невежества и социальной не­полноценности, то теперь, напротив, любое критическое замечание в её ад­рес расценивается как проявление нигилизма и гражданской неполноценно­сти.

Думается, при оценке места и роли религии в духовной жизни обще­ства следует исходить не из общих характеристик вероучения и отдельных деклараций религиозных идеологов, а из реальных поступков, из повседнев­ной деятельности церкви, духовенства.

В общественном сознании дагестанцев утвердилось мнение, что ис­лам является не только формой общественного сознания и идеологии, но также носителем нравственных общечеловеческих ценностей, составной частью культурного национального наследия, одним из факторов форми­рующих национально-этическое сознание дагестанцев.

Не только мусульманское духовенство, но и значительная часть ин­теллигенции считает, что именно ислам, ставящий в современных условиях в центр внимания нравственный авторитет и абсолют, может обуздать есте­ственные инстинкты человека: склонность к агрессии, эгоизм и т.д. Подоб­ная ситуация характерна и для России в целом, но уже относительно право­славия. «Не только среди верующих, - пишет Л.Н.Митрохин, - но и среди значительной части людей светских возобладает мнение, будто именно вера в Бога может послужить основой духовного возрождения России и реанима­ции самобытности отечественной культуры».[4]

Великие мировые религии, вышедшие когда-то за рамки племен, привели к духовной интеграции огромных регионов, каждая создала целый мир: христианский мир, мир ислама и т.д. Но сегодня они играют двойст­венную роль: сближая - более или менее - народы одного региона, одного традиционного мира; в то же время в глобальных масштабах христианство, ислам иудаизм, буддизм сами стали чем-то вроде новых племен.

Мир вышел за рамки древних регионов, мир стал единым, а религи­озные культуры остались разными, и они сталкиваются друг с другом в од­ном информационном пространстве. Выдвигается предположение, что в бу­дущем вероисповедания сохранятся как разные школы, разные пути к одной духовной цели.[5] Такое предположение не безосновательно, поскольку, не­смотря на различия в теолого-мировоззренческих вопросах, нравственная составляющая мировых религий замешана на общечеловеческих гуманисти­ческих ценностях.

В России, на смену более 70-летней эпохи воинствующего атеизма приходит реальная возможность свободы вероисповедания. В религиозной жизни ежедневно в Дагестане участвуют сотни тысяч людей. Ежегодно десятки тысячбо человек совершают хадж в Мекку (абсолютное большинство по сравнению с другими регионами России),  несколько тысяч - малый хадж, растет чис­ло обучающихся в арабских странах. С введением в действие законов РФ и РД о свободе религиозной жизни в Дагестане, как грибы после дождя, нача­ли появляться религиозные объединения, мечети, религиозные центры и учебные заведения

                     Существенным фактором роста интереса дагестанцев к исламу явля­ется широкая исламская пропаганда, развернутая в средствах массовой ин­формации республики с конца 80-х годов прошлого века. Ныне массовыми тиражами на русском и дагестанских языках выходят в свет исламские газе­ты «Асалам», «Нурул Ислам», «Исламский вестник», журнал «Мусульма­нин», «Исламская цивилизация» и др. Исламские рубрики имеются во мно­гих газетах, выходящих на дагестанских языках. Передачи, посвященные исламу, регулярно передаются по республиканскому радио и телевидению. В последние годы издается исламская литература на арабском языке и язы­ках народов Дагестана, изданная в начале XX века в литографии М.М.Мавраева в Темир-Хан-Шуре. Кроме того, представители ваххабитско­го движения в Дагестане многотысячными тиражами издавали переведен­ную на русский язык религиозную литературу экстремистского толка.[6]

Сегодня, пожалуй, очевидно, что ни одна политическая партия или национальное движение не имеет под собой такой идеологической платфор­мы и не оказывает такого воздействия на людей, как религия. По мнению известного российского исламоведа М.В.Вагабова «среди всех регионов распространения ислама в РФ, даже СНГ, по уровню проявления в сознании, психологии, в быту и соблюдению мусульманской суннитской обрядности Дагестан, бесспорно, занимает первое место и сохраняет за собой титул форпоста суннитского ислама на Кавказе.[7]

Не менее очевидно и то, что это воздействие далеко не однозначно, что в немалой степени определяется особенностями возрождения ислама (Поскольку абсолютно большинство являются последователями этой рели­гии) в республике. На наш взгляд, религиозное возрождение в Дагестане пошло по «экстенсивному» пути, что явно противоречит канонам самой ре­лигии. «Не в том вам вера, чтобы пять раз на дню кланяться на Запад или на Восток, а в том она, чтобы уверовать в Господа, творить добро и справедли­вость».[8]

Религия для многих становится «духовной модой», а мода, по опре­делению, обречена на вечное обновление." Одни сменили коммунистиче­ский «костюм» на религиозный, другие его впервые обрели, но и те и другие в любой момент готовы его сменить. В определенной мере это закономерное явление. Поскольку вера в одночасье не обретается. К тому же, декларатив­ная часть философских систем, догматов веры и мифов не всегда соответст­вуют подлинному мировоззренческому наполнению. Кроме того, догматы остаются неизменными, а практическое их воплощение всегда меняется вме­сте с процессом этногенеза.[9]

Каждый должен пройти через индивидуальный опыт постижения бога, через муки и радости обретения веры. Причем основания могут быть разными: от сознания греховности собственного бытия и стремления его искупления, до, до стремления выйти за рамки биологической, земной жизни и приобщиться к вечному. Важное значение имеет и психологический аспект компенсации - снятие стресса, утешение. Жизнь в некоторых своих прояв­лениях бывает настолько абсурдной, а социально-психологические нагрузки настолько тяжелыми, что обычным людям принять все это без веры в бога оказывается просто невозможным. На этот аспект указывал З.Фрейд: «Жизнь...слишком тяжела для нас, она нам приносит слишком много боли, разочарований, неразрешимых проблем. Для того, чтобы вынести такую жизнь, мы не можем обойтись без средств, дающих нам облегчение»[10]. В этом смысле вера - не «слепое» следование определенным канонам, а ду­ховное творчество, возвышенное над внутренними страстями и внешними благами. Известно, что основной догмат ислама - принцип единобожия (ту-хид), который именно в исламе доведен до своего логического завершения и онтологической «чистоты». Однако, он-то, на наш взгляд нарушается «но­выми» верующими. Причем, не на теолого-мировоззренческом, а на нравст­венно-бытовом, житейском уровне, когда идолами становятся вещи, деньги, привычки и т.д.

Одни превратили поездки в хадж в челночную торговлю (ведь бу­дущий пророк тоже занимался торговлей), другие вспомнили, что ислам до­пускает многоженство (тем более, когда материальное положение позволяет им это), третьи воздвигают дворцы, (а чем мы хуже халифов)[11]. Такие «воз­рождение» наносит непоправимый урон нравственности общества, дискре­дитирует религию в глазах людей. Для определенной части общества, выбор между духовным, вечным, высоким, но неосязаемым и материальным, сию­минутным, неизменным раз и навсегда решается в пользу последнего. Раз­мышляя о причинах такого положения, вспоминается старый афоризм о том, что истина вера, но заблуждаются верующие. Воистину: «Что постигло тебя от хорошего, то - от Аллаха, а что постигло из дурного, то - от самого се- бя»[12].

Сегодня же очевидно, что возросшей потребности в религии явно не соответствует количество и, главное, качество религиозных кадров. Боль­шинство нынешних алимов, духовных наставников, преподавателей в рели­гиозных заведениях - это самоучки или свежеиспеченные, на скорую руку выпускники религиозных учебных заведений мусульманского Востока, от­сюда - невежество в вопросах веры, в лучшем случае поверхностное пред­ставление о ней. Ислам же исходит из твердо установленного правила: зна­ния всегда предшествуют действию, судить об исламе могут только люди образованные. Ибо «Аваллу ма халака Аллаху ал-акла» (первое, что сотво­рил Бог - Разум) и «Ва ла дин ли манн ла Акл лаху» (и нет религии у того, кто не владеет разумом).

Нельзя не учитывать и воздействие ряда негативных факторов на функционирование ислам в современной России. В целом, это - последствия советской эпохи, когда ислам (как и религия, вообще), с одной стороны по­давлялся, а с другой - ставился в служебное относительно власти положе­ние. Вряд ли и сегодня можно утверждать о наличии четкой государствен­ной политики в отношении ислам: прозападно - либерально ориентирован­ные силы в руководстве России относятся к исламу как к чему-то чуждому новой России; во многом такой же позиции придерживается и патриотиче­ская оппозиция, которая более ориентирована на православие и русскую идею.

Выступления под знаменем ислама экстремистских и сепаратист­ских сил серьёзно дискредитируют его в глазах значительной части населе­ния. Очевидно, что на ислам в России проецируются противоречия ислама как явления всемирного. Серьёзной остается проблема обеспечения внут­реннего согласия Российской уммы, которая существует сегодня потенци­ально, а не реально. За последние годы в России возникло множество нацио­нальных и духовных центров. Вновь возникшие самостоятельные муфтияты разрозненны и зачастую находятся в оппозиции друг к другу. Исламское общество, исторически склонное к сплочению, все больше и больше раска­лывается. На общероссийском уровне отчётливо проявляется проблема обеспечения гармоничного сочетания двух принципов: с одной стороны, мусульмане - органичная часть российского общества, а с другой - часть иной общности - всемирной исламской уммы. Иначе говоря, речь идет о согласованном сочетании двух принадлежностей - религиозной («мы- му­сульмане) и мирской («мы - граждане России»)

Важной особенностью функционирования ислама в Дагестане было отсутствие религиозных конфликтов и борьбы при известном допущении духовных поисков. В Дагестане на протяжении многих веков сложился уни­кальный механизм по сотрудничеству и поддержанию диалога между пред­ставителями различных конфессий - ислама, христианства и иудаизма. С территории Дагестана начали распространяться в Россию, такие как христи­анство и иудаизм (с IV в.) и ислам с сер.VII в. Определенное ограничение прав иноверных меньшинств все же не выходило за рамки шариата. Будучи, в абсолютном большинстве, суннитами шафиитского толка (масхаба), горцы не пытались ущемлять ногайцев-ханифитов. В среде активно верующих могли свободно бытовать разные тарикаты - накшбандия, кадирия, зикризм, шазилийя и др. Все они считались равно истинными, и приверженцы каждо­го из них вовсе не считали других еретиками. В этом, пожалуй, принципи­альное отличие их от позднейших «реформаторских» - фундаменталистских течений.

Некоторые представители исламского духовенства полагают, что применение термина «фундаментализм» к исламу не совсем правомерно. А между тем это понятие имеет широкое поле применения. Речь идет о соци­ально-политических и идеологических процессах в обществе, особенно ко­гда оно переживает кризис. Фундаментализм - общественное течение, кото­рое призывает вернуться к тому, что расценивается в качестве первоосновы («фундамента») коллективного бытия. «Для понимания будущего мусуль­манского мира и его взаимоотношений с остальной частью человечества, - справедливо пишет академик Е.И.Примаков, - особенно важно делать разли­чия между исламским фундаментализмом и исламским экстремизмом. Пер­вый, как и любой другой религиозный фундаментализм, ратует за религиоз­ное воспитание, соблюдение религиозных традиций в быту. Второй ставит своей целью распространение силой, в том числе и на другие страны, ислам­ской модели государства, исламских правил поведения в обществе и в семье, именно насильственным путем»[13]. Фундаментализм всегда призывает к воз­врату, восстановлению, возрождению. В современной литературе отмечает­ся, что фундаментализм - это «форма выражения цивилизационной констан­ты», а суть его - «в стремлении воссоздать фундаментальные основы «сво­ей» цивилизации, очистив её от чужеродных новаций, вернуть ей «истинный облик»[14]. Суть исламского фундаментализма - в призыве возвратиться к чистоте первоначального ислама времен пророка и его сподвижников. Изме­нение, развитие и прогресс, согласно мусульманскому мировоззрению под­разумевает, возвращение к подлинному исламу, тому который провозгласил и исповедал Пророк, члены его благословенного рода, сподвижники и их последователи, и которому верой и практическими делами служили или служат многочисленные правоверные после них[15]. При этом, разумеется, в разных условиях по-разному. Особенно непримиримы фундаменталисты к проявлениям «народного», традиционного ислама - прочно устоявшимся традициям быта, обычаев и культуры, образцам светского поведения му­сульман. Когда в России, в условиях кризиса и неспособности управлять громадной и внутренне разнообразной страной, государство оказывается неспособной обеспечить нормальную жизнь своих граждан, тогда на первый план выходят механизмы групповой, национальной, конфессиональной и даже индивидуальной саморегуляции и самозащиты. У мусульман это такие механизмы, как шариат и адат, суфийские тарикаты, группы взаимопомощи, построенные по религиозной и этноконфессиональной принадлежности.

В то же время «характерным явлением исламского возрождения в Дагестане, вызвавшим обострение ситуации в религиозной среде, явилось противоборство между сторонниками различных исламских течений, глав­ным образом основанное на теологических противоречиях».[16]

Серьёзным дестабилизирующим фактором социально-политической и религиозной обстановки на северном Кавказе в конце XX в. стал вахха­бизм. До сих пор имеют место негативные явления, связанные с деятельно­стью этого чуждого северокавказским народам религиозно-политического течения.

Традиционный ислам в Дагестане, ислам шафиитского масхаба ре­шительно отвергает ваххабитское течение, называя его ересью и отступле­нием от правоверного суннитского ислама. Ваххабиты, в свою очередь, от­казываются от признания традиционного суннитского ислама, считают его последователей кафирами и отступниками от чистого первоначального ис­лама пророка и четырех праведных халифов и призывают вести с ним борь­бу. Речь идет о религиозном экстремизме, для которого характерны «легко­верие без веры, борьба без творчества, фанатизм без энтузиазма и нетерпи­мость без благоговения, иными словами, тут была и есть налицо вся форма религиозности без её содержания»[17]. Наряду с «ваххабитами», в Дагестане появились экстремисты иного толка («мягкий экстремизм»). Хотя они не прибегают к оружию, однако стремятся к утверждению своего влияния во всех сферах жизни в пределах определенной местности. По существу, они вмешиваются в дела государственных органов, оказывая на них давление. В отдельных населенных пунктах они запрещают музыку, танцы даже на свадьбах, заменяя их мавлидами. Предпринимаются попытки дискредитации светской школы, светские знания представляются как нечто противополож­ное религии, нравственности (поскольку утверждается, что нравственность возможна только на религиозной основе). Свою деятельность они строят на собственном истолковании веры, в результате вероотступниками объявля­ются все, чьё поведение не вписывается в их «каноны». Духовенство не мо­жет выносить вердикт, кто верующий, а кто нет. Вера определяется в хади- сах пророка «как искренность к Аллаху», как «стремление к добру и спра­ведливости». «Тот из вас не уверовал (истинно), кто не желает для брата своего того же, что и для себя»[18]. По исламу даже Аллах не решается до суд­ного дня определить, кто попадет в рай, а кто - в ад. В нем нет жесткой цен­трализации, и реально единый орган (типа Патриархии и Папской курии) отсутствует - как в рамках всего мира, так и в отдельных странах. Подобная разобщенность сложилась исторически, и как считают сами мусульмане, она предсказывалась пророком, который говорил о разделении общины после его смерти на 73 секты.

На протяжении веков интегративная и регулятивная функции рели­гий использовались для обеспечения целостности и стабильности общества, ослабления существующих противоречий, разрешения межэтнических и других конфликтов. Как известно, в Дагестане на протяжении тысячелетий одновременно мирно сосуществуют и активно констатируют различные ре­лигиозные и культурные миры. В результате, в Дагестане сложилась реаль­ная Арктика этноконфессиональной толерантности. Специалисты особо от­личают тот факт, что «на территории современной Российской Федерации впервые», распространение таких религий, как христианство (с IV в.), иуда­изм (с VI в.) и ислам (с середины VII в.) началось именно с территории Даге- 22

стана.

Многовековая полиэтноконфессиональная среда выработала уни­кальный опыт взаимодействия между народами и религиями, благодаря ко­торому удалось избежать серьёзных конфликтов, не говоря о войнах, на конфессиональной основе. Совместные усилия мусульманского православ­ного и других религиозных организаций страны, в том числе и Дагестана, способствовали тому, что военные действия в Чечне не приобрели религиоз­ного характера, вопреки усилиям экстремистских сил как внутри, так и вне страны. Конструктивные межконфессиональные отношения, как на институ­циональном, так и на личностном уровне могут базироваться на таких прин­ципах как приверженность общечеловеческим ценностям, уважение прав и основных свобод человека; не только юридическое (формальное), но и фак­тическое равенство религиозных объединений и т.д. В то же время установ­лению устойчивых толерантных этноконфессиональных отношений в со­временном Дагестане, как и на Северном Кавказе в целом, препятствуют различные факторы внутреннего и внешнего характера.

Из вышеизложенного можно сделать ряд выводов. Ислам - важней­шая и наиболее структурированная часть духовной традиции. Он стал при­знанной легитимной частью общественно-политической жизни России во­обще, Сверенного Кавказа в особенности. В оценке роли ислама в общест­венно-политической жизни сегодня часто преобладают крайние суждения: одни пугаются ислама и пугают им других, а другие стоят на позиции его апологизации. Значение ислама, думается нельзя ни уменьшать, ни преуве­личивать. Ислам сегодня, пока не является полноценным фактором консоли­дации социальных сил общества. И дело не только в том, что рядом с му­сульманами живут немусульмане.

Не играет ислам существенной консолидирующей роли в обществе и на этнонациональном уровне.[19] Клановые, тухумные интересы ставятся выше, чем приверженность религии. Одним словом, на сегодня ислам не способен преодолеть клановый партикуляризм на Северном Кавказе. Об этом свидетельствуют и недавние стремления национальных духовных элит Дагестана к созданию собственных религиозных управлений. Поэтому не удивительно, что любые попытки создания исламских государств на терри­тории бывшего СССР приводят не к единению приверженцев Корана, а к раздору среди самих мусульман.

Конфликты на Северном Кавказе и в Средней Азии показали, что есть мусульмане, для которых общность религиозных воззрений выше на­циональной принадлежности. Сама по себе религиозная принадлежность не может быть причиной серьёзных социальных конфликтов: в конечном счете, они обусловлены вполне конкретными социально и политико- экономическими причинами, допускающими возможность переговоров и общего согласия. Однако сакрализация конфликтов (апелляций к исламу или другой религии) оборачивается крайне негативными последствиями: теперь они интерпретируются и осознаются их участниками как неизбежное столк­новение божественных и сатанинских сил, которые исключают всякий ком­промисс. Следствием чего, является крайний фанатизм, непримиримость противоборствующих сил, которые объявляют свои действия священным долгом, оправдывающим любые средства. Думается, что, несмотря на про­блемы и противоречия, связанные с возрождением и функционированием ислама в Дагестане и в республиках Северного Кавказа, да и в России в це­лом, властям, в том числе федеральным, необходимо оказывать всемерную поддержку исламу, как духовно-культурному феномену, пресекая любые попытки использовать его в целях социально-политической дестабилизации общества. Подлинная исламская идея - идея мира и единения, свободы и ответственности. В теоретическом плане важнейшей задачей остается рас­крытие и освещение гуманистического потенциала ислама. В практически- поведенческом аспекте, апелляция к исламу (как и к другим мировым кон­фессиям) - это санкция (причем самая высокая и авторитетная) на нравст­венно-должное поведение. А по существу, различие между человеком поря­дочным и прохвостом, между гражданином ответственным и достойным и презренным циником несравненно существенны грани, разделяющей ве­рующих и неверующих.

Литература и источники

1.     Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. Полис. - 1994, № 1, с.32.

2.     «Религия - пишет Л.Н.Митрохин, - стала модным духовным поветрием, символом антитоталитарного протеста, и публичного выступить против обличений «атеистического террора», атеистического вандализма, решает­ся далеко не каждый». Митрохин Л.Н. Религия и культура..., с.271.

3.       Магомедов A.M., Ханбабаев К.М. Государственно-конфессиональные от­ношения в республике Дагестан. Государство и религия в Дагестане. // Информационно-аналитический бюллетень Комитета Правительства РД по делам религий. № 215, Махачкала: изд-во «Дагпресс», 2003, с.4.

 


[1] Указанный источник, с.94.

[2] Данные приводятся по: Ханбабаев К.М. Реисламизация в Дагестане: при­чины и факторы. Дагестанская правда, 24 декабря 2001 г.

.

[4] Митрохин Л.Н. Религия и культура (философские очерки). М.,2000, с.З.

[5] Померанц Г. Диалог культурных миров. Лики культуры. Альманах. T.l, М.,

1995, с.450,453.

[6] Ханбабаев К.М. Реисламизация в Дагестане: причины и факторы. Даге­станская правда, 24 февраля 2001 г.

[7] Вагабов М.В. Внешние и внутренние факторы распространения ваххабизма в Дагестане и Чечне.// Алимы и ученые против ваххабизма. Махачкала, 2001, с. 146.

[8]  Хикмет Гаджи-Заде. Личный выбор и чувство страха (мусульманский мир на пороге демократических реформ). Г.Г. - религии. Приложение к «Неза­висимой газете», от 15.04.1998, с.4

[9]  Гумилев Л.М. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991, с.44.

[10]         Фрейд 3. Неудовлетворенность культурой. Избр. Кн. 2, М., 1990, с.15.

[11] О метаморфозах, связанных с хаджем, подробнее см.: «Хадж: религия,

политика, криминал». Новое дело, № 24, 16 июня 2000 г.

[12]         Коран, IV: 81.

[13]         Примаков Е.М. Мир после 11 сентября. М., 2002.С. 47-48.

[14]         Малашенко А.В. Мусульманский мир СНГ. М., 1996, с.10-11.

[15]         Сейд Мухаммед Накыб аль-Аттас. Введение в метафизику ислама, с.89.

[16]         Арухов З.А. Поиски этнической и религиозной идентичности в период становления гражданского общества в Дагестане.// Проблемы становления гражданского общества в республике Дагестан. Материалы научно- практической конференции, г. Махачкала, 28 февраля 2003 г. Махачкала: Изд-во «Юпитер», 2003, с.427.

[17] Струве П. Интеллигенция и революция. // Вехи. Из глубины веков. М., 1991, с.160.

[18] Шейх Абдурахман-Хаджи.. Наакшбандийское направление. Приложение к кн. М.А.Абдуллаев. Деятельность и воззрение шейха Абдурахмана- Хаджи..., с.247.

[19] На это указывает в частности и А.Малашенко. См.: мусульмане и государ­ство от Каспия до Иссык-куля. Содружество Н.Г. - (Приложение к Неза­висимой газете), № 6, 1998, с.З.