МЕХК-КХЕЛ: К ВОПРОСУ ОБ ОРГАНАХ ВЛАСТИ И УПРАВ-ЛЕНИЯ В ИСТОРИКО-ПРАВОВОМ ПРОЦЕССЕ ЧЕЧНИ

Муцалов Ш.Ш.,

к. ю. н., ЧГУ

Мехк-кхел: К ВОПРОСУ ОБ органах власти и управления В ИСТОРИко-правовом процессе чечнИ

Современная юридическая антропологии выработала целый комплекс методов и приемов для исследования общественных институтов, функционировавших в рамках раннего государства[1]. По нашему мнению, эти методы и приемы могут был вполне применимы и при исследовании проблем становления ранней государственности в традиционном чеченском обществе. Так, в разное время у чеченцев существовали различные общественные институты, которые функционировали в рамках той или иной политической системы.

В основу статьи легла проблема исследования традиционных органов власти и институтов общественной саморегуляции у чеченцев с целью определения и характеристики истоков становления их национальной государственности.. В течение многих столетий высшим органом, осуществлявшим законодательную, исполнительную и судебную власть в различных вайнахских обществах, был «Мехк-кхел» (букв. «Совет страны» или «Суд страны»). Некоторые сведения о Мехк-кхел содержаться в работах В. Багратиони[2], С. Броневского[3], Г. Вертепова[4], Н. Семенова[5] и др. Мехк-кхел собирался регулярно, в основном для обсуждения общенародных вопросов и разбора частных споров (обычно два раза в год) в условленном месте[6]. Правом заседать в «Мехк-кхел» обладали почетные старейшины (къаной) во главе с председателем (тхьамда). Кроме них, в суде заседали духовенство и представители привилегированных слоев общества. Для этого выбирался человек, который максимально хорошо знал чеченские адаты. Умение толковать горские адаты было важным критерием для выбора судьи.

В дореволюционной историографии исследователь И. Попов уделил большое внимание изучению верховного политического и судебного органа Мехк-кхел. Считалось, что он собирался на горе Кхеташ-корта. Автор отмечал, что Мехк-кхел помимо прочего выполнял консолидирующую функцию среди различных племен, способствовал объединению горских обществ и процессу формирования чеченской народности. И. Попов писал: «Живя до того без права на собственность, не имея гражданских положений, обеспечивающих права на имущество и даже на жизнь каждого, здесь они впервые сообща обусловили создать адатский кодекс. Первая встреча народа на горе «Кхеташ-корта» не была последней: сюда собирались для изменения адата, если он был не применим к условиям общественной жизни, развивавшейся все больше и больше... У. Лаудаев отмечал, что вайнахские старейшины устанавливали в Мехк-кхеле порядок землевладения и землепользования, решали вопросы внутренней и внешней торговли (установление единиц измерения, цена на скот и прочее), принимали соответствующие решения по спорным вопросам, разбирали вопросы войны и мира, собирали материальные средства и определяли возможные обложения и повинности для общественных нужд[7].

Принципы «тукхумной» организации локальной власти позволяют говорить о формировании многоуровневой системы управления в традиционном чеченском обществе. Несмотря на то, что взаимодействие чеченских тукхумов с Мехк-кхел еще предстоит исследовать, можно отметить, что каждый влиятельный тукхум старался иметь своего представителя в Мехк-кхел. При этом, каждый тукхум, каждая деревня управлялись отдельно, не вмешиваясь в дела соседей. Старший в роду выступал в роли посредника или судьи в ссорах родственников. В больших населенных пунктах, где проживало несколько тукхумов, каждый из них выбирал своего старейшину, и споры разбирались уже всеми старейшинами коллегиально. Однако круг их полномочий был ограничен, если учесть, что нередко кровная месть между тукхумами возникала без учета мнения совета старейшин. Согласно «Сборника адатов чеченцев», суд «стариков, лишенный всяких принудительных средств, не менее того, однако же, был постоянно уважаем чеченцами и сохранился до самого водворения Шамиля; врожденное чувство некоторой подчиненности, как необходимого условия всякого общества, было оплотом, ограждавшим эту слабую гражданскую власть от разрушительных порывов духа необузданной вольницы народа полудикого; убегая всякого ограничена своей воли, как нестерпимой узды, чеченец невольно покорялся превосходству ума и опытности, часто исполнял добровольно приговор, осудивший его»[8].

Некоторые дела особой важности решались на сельских сходах с участием всех жителей населенного пункта. Однако, как следует из содержания источников, составленных российскими чиновниками в середине XIX в., деятельность таких сходов не регламентировалась какими-то определенными правилами. В источниках отмечается, что «приходил всякий, кто хотел, говорил, что звал, толковал; крикам и шуму не было конца. Не раз случалось, что спор кончался жестокой дракой; деревня вся делилась на две враждующая партия и одержавшие верх выгоняли безжалостно побежденных, которые или селиться на новых местах. Сколь же беспорядочно сзывался народ на эти чеченские веча: кто-нибудь из жителей, задумавши потолковать о важном деле, вылезал на кровлю мечети и оттуда сзывал народ, как сзывают его обыкновенно на молитву. Праздные сбегались на его голос, и скоро следовало все мужеское народонаселение деревни и таким образом на площади перед мечетью составлялась мирская сходка. Когда предложение, делаемое виновником собрания, не было достойно внимания, толпа скоро расходилась без негодования на нарушителя общественного покоя, потому что для чеченца всякая новость, всякий шум занимательны, а сбегать на площадь из пустяков не беда людям …»[9].

В политической антропологии особое место уделяется исследованию органов и общественных институтов, выполнявших основные судебные функции в раннем государстве. Исследованию судебных органов в традиционном чеченском обществе в современной историографии отводилось большое внимание. По мнению Д.Х. Сайдумова, институт адатского суда известен чеченскому обществу с момента его зарождения[10]. При этом в разные времена роль высшего судебного органа выполнял «Мехк-кхел»[11].

С принятием ислама наряду с судами по обычному праву стали функционировать и шариатские суды. Эти суды имели существенные отличия друг от друга. Кроме того с принятием ислама в Мехк-кхел стали активно применяться и нормы шариата. Причем с этого времени знание основ мусульманского права было одним из главных требований к кандидатам, избираемым на должность судей. Если в адатском праве судьями могли быть избраны старики, знающие адаты и народные обычаи, то в шариатских судах роль судей выполняли ученые муллы и алимы, умеющие трактовать Коран[12]. Поначалу для решения возникавших споров горцы имели право самостоятельно выбирать источник судопроизводства, но при условии, что решение по избранию шариатского или адатского суда должно было быть принято сторонами по обоюдному согласию. Как правило, состав шариатского суда состоял из трех ученых кадиев и семи мюридов, выполнявших роль судебных заседателей. В компетенцию шариатских судов входило рассмотрение всех гражданских дел. Делопроизводство в шариатских судах, в отличие от судов по обычному праву, основывалось на арабской письменности. Решение, принятое шариатским судом, было скреплено подписью кадия и заверено печатью с аятом из Корана. Исполнение вынесенного решения было обязательным для участников процесса[13].

Наряду с Мехк-кхел в традиционном чеченском обществе функционировали и третейские суды, которые по адату решали споры между членами одного тейпа. В специфику рассматриваемых ими дел входили в основном земельные споры, кражи и т.д. Основной задачей третейских судов являлось принятие решений, способствующих примирению враждующих сторон. С распространением ислама наряду с адатскими третейскими судами начали функционировать и шариатские суды, которые рассматривали дела имущественного и брачно-семейного характера, а также преступления против религии и духовенства. Согласно адату, до судебного разбирательства тяжущимся предлагалось самим примириться. Порядок примирения в различных тукхумах имел свои особенности, что может стать предметом специального исследования.

В исторической памяти чеченцев сохранилась поговорка, отражающая сущность функционирования Мехк-кхела: «, что «Махко динарг диена, махкана динарг диена дац» («То, что сделано страной, осталось, то, что сделано против страны, не оставлено»). Дореволюционный исследователь Н. Семенов по этому поводу писал все вопросы, выходящие из круга частных интересов, затрагивающие жизнь целого аула, общества или всего племени, разрешаются всегда на сходах старейшин, и решение сходов признается обязательным для всех членов той или иной общественной группы, а если они приняты по вопросам, касающимся всего народа, то - для всех истинных членов его... Везде общество, народ в лице главарей (не тех, которых мы выдвинули из народа, а тех, которых народ сам считает таковыми), а отдельная личность идет за главарями в силу глубоко укоренившейся в ней общественной дисциплины»¹⁰. Довольно ценные сведения о Мехк-кхел содержатся в работе М.А. Иванова, который писал, что гора Муйти-корт, на которой собирался Мехк-кхел, в прошлом играла большую роль[14]. «Для решения всяких судебных дел и установления условий, – отмечал автор, – собирались в то время наши почетные старики – представители племен чеченцев, ингушей, карабулаков, мелхийстинцев и даже отдельные тушины и хевсуры на граничной горе (Муйти-корт). Со стороны Аккинского общества на склоне этой горы есть большой плоский камень, который служил как бы трибуной для председателя таких совещаний, а имя его было Муйты»[15].

Важное значение при исследовании вопросов раннего государственного строительства в традиционном чеченском обществе занимают особенности функционирования их правовой системы. В рамках политической (и юридической) антропологии особый интерес представляют собой проблемы правогенеза и вопросы о действии норм традиционного права в пространстве. В этом контексте следует отметить, что в определенных случаях в целях восполнения пробелов права члены «Мехк-кхел» принимали на себя некоторые правотворческие функции. Правотворчество заключалось в том, что старейшины на основе личных знаний законов и особенностей функционирования общества вырабатывали новые правила для регулирования ранее не встречавшихся в правоприменительной практике случаев. Впоследствии эти правила применялись для решения похожих споров и в результате многократного применения становились нормами обычного права чеченцев. Постановления суда считались обязательными для исполнения. Любое несоблюдение принятых постановлений и неповиновение суду жестоко наказывалось[16].

На ранних стадиях развития общества система судопроизводства основывалось на адатах. Судьи приобретали особый статус в обществе. Умение трактовать адат было важным критерием для выбора судьи. По чеченскому обычному праву допускалось избрание судьями людей, не являвшимися членами того тейпа, где избирался суд. По мнению Г.М. Садаева, этот принцип свидетельствует о независимости судей (кхелхой)[17]. Судьи получали определенное вознаграждение за свою работу. В сумму штрафов по итогам заседания включались и вознаграждения судьям Судебный процесс, как правило, был открытым и гласным. Судебные заседания проводились на главной сельской площади. Однако решение, принятое таким судом, не являлось безапелляционным. Если одна из сторон считала вынесенное решение не справедливым, то «по обычному праву чеченцев дело рассматривалось независимым адатским судом, расположенным в Нашхой-мохке»[18].

В этой же системе стали формироваться и основы исполнительного производства по судебным решениям. Сайдумов Д.Х. писал, что «в случае невыполнения решения по судебному разбирательству лица подвергались жесткому наказанию, вплоть до физического уничтожения. Если бывали случаи, когда некоторые сельские или территориальные общины не выполняли решения Мехк-кхела надлежащим образом, то их могли полностью уничтожить»[19].

Иногда, решение некоторых проблем в традиционном чеченском обществе выходило за пределы компетенции Мехк-кхел и других рассмотренных органов. В этом случае конфликтные ситуации решались по принципу общественной саморегуляции. Наиболее наглядно эти процессы можно рассмотреть по примере такого общественного института как кровная месть (право канлы). В п. 26 «Сборника адатов чеченцев» отмечается, что «совершивший злодеяния имеет всегда возможность уйти, от чего по адату допущено не только кровомщение или канлы на лица, сделавшие злодеяние, но и на его родственников. Канлы состоит в том, что родственник убитого должен убить убийцу или кого-либо из его родных»[20]. После убийства между родственниками убитого и родственниками совершившего злодеяние возникает право мести, которое потом переходит даже от одного колена к другому. На Северном Кавказе существовали различные формы примирения кровников. Одним из способов урегулирования кровной мести выступали примирительные угощения. Однако у чеченцев угощение было лишь дополнительным условием прекращения кровной вражды. Основным способом была уплата цены крови. Исследователи истории права у чеченцев отмечали, что «в процессе примирения участвовали наиболее авторитетные и почетные старцы тейпа, которые собирались в мечети и направлялись в дом потерпевшего. С каждой стороны в переговорах выступали наиболее авторитетные старики; после заключения мира кровники пожимали друг другу руки, и мир считался заключенным. После этого мулла читал примирительную молитву, и виновная сторона устраивала заключительное примирительное угощение»[21].

Некоторые институты общественной саморегуляции у чеченцев продолжали функционировать и после их включения в состав Российской империи. На примере уже рассмотренного права канлы видно, что во второй половине XIX в. хотя оно и было запрещено русской властью, но согласно обычая для прекращения вражды между родственниками убийцы и убитого требовалось примирение между ними по адату. В некоторых случаях (с разрешения начальника области) по адату решали дела и относительно самих убийц, на которых налагалась материальная компенсация.

Таким образом, в традиционном чеченском обществе были сформированы главные органы, выполнявшие на этапе раннего государственного строительства основные управленческие и судебные функции. Все это говорит о том, что поставленные проблемы требуют подробного исследования в рамках политической антропологии. В этом же ряду следует рассматривать и вопросы о статусе привилегированной части общества, истокам формирования идеологии и целостного общественного сознания народа, этнической гетерогенности, проблемам этнической карты чеченцев, вопросам военной организации в русле единой истории отечественного государства и права.

Примечания: