Поведение потребителей:социологическое измерение

УДК 316.334:37.01 ЛЕКОНЦЕВА К.В., аспирант ЗабГУ

ФИЛОСОФСКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ТРАНСГРАНИЧЬЯ.

Изучение границ имеет богатые традиции. На протяжении истории человечества границы пересматривались и изменялись много раз. Исследования границ с самых древних времен имели конкретную практическую направленность и представляли собой эмпирические описания приграничных территорий и материалы для картографии. Пограничная тематика исчерпывалась потребностями политиков и географов в сфере демаркации и делимитации границ, а также в обосновании территориальных претензий. Рассмотрение эволюции приграничных регионов, экономических и социальных структур в них не являлось задачей лимологии (науки о границе), среди подходов господствовали историко-географический, географо-политический, а так же классификационные. Практически до середины 20 века шло накопление эмпирического материала и картографирование. И, хотя трансграничье, по выражению Н.С. Розова (2, с. 109), является ровесником национальных государств, границы в которых были нередко размыты или вовсе отсутствовали, данный феномен не являлся предметом серьезного изучения вплоть до 20 века.

В период становления и распространения идеи национального государства отношение к границе было обусловлено, прежде всего, барьерной функцией, которую границе надлежало выполнять в первую очередь. Преобладание барьерной функции границ над контактной не рассматривалось жителями приграничных территорий как досадное ограничение, так как жизненное пространство людей в то время было ограничено т.н. «первичным кругом»(4, p. 28) – относительно небольшой по площади территорией, отражающей сферу деятельности и потребностей. Концептуализация государственной границы сводилась к теории «естественных границ» (природных, этнических, языковых) и границ, установленных с помощью военной силы. Подобное отношение к границам проистекало скорее от особенностей политической системы и менталитета людей, чем от самих границ, которые в ту пору были достаточно легко пересекаемы. Тем не менее, существовало множество других границ и барьеров – городских стен, традиций, налоговых установлений и пр. И только в 19 веке этим «доморощенные» (4, p. 32) границам пришли на смену государственные, имеющие атрибуты современных государственных границ.

Среди ученых, стоявших у истоков теоретического осмысления границ и особенностей приграничных территорий следует назвать Фредерика Ратцеля, «отца социальной и политической географии» (12, p. 5) и его ученика, Отто Мауля. Ратцель рассматривал границы государства как части живого организма, которые естественно стремятся к своему расширению. Это стремление понимается как единственная стратегия выживания. Такая позиция разделялась и развивалась многими исследователями. Отто Мауль (7) полагал государство все же не организмом в биологическом смысле, но организацией. Он уделял больше внимание, нежели Ратцель морфологии границ и влиянию, которое оказывает на них особенности политической системы государства. Он оперировал такими терминами, как фронтир и приграничная зона, разделительные границы, структурные и бесструктурные границы. Мауль также интересовался соотношением общей протяженности государственной границы к территории самого государства как показателю степени внимания к своим границам среди Европейских государств. Мауль различает «правильные» и «неправильные» границы. «Неправильные», или «бесструктурные» границы это те, которые не образуют настоящих фронтиров, где приграничье может служить и мостом, и фильтром, защищая интересы государства и, одновременно, создавая условия для приграничного взаимодействия. Мауль считал новые границы Европы времен Парижского мира, а также границы колониальных держав за пределами Европы «неправильными», так как они сложились в результате того, как внутренние районы страны, не имеющие приграничного опыта, внезапно превратились в периферийные части государства. Такие «неправильные» границы, вступая в противоречие с естественными законами формирования границ могут стать источниками нестабильности между государствами.

Исследования взаимовлияния границ начались с начала 1950-х годов с появлением в лимологии функционально подхода. Практика трансграничного сотрудничества, перемещение значительных трансграничных потоков людей, товаров, информации требовали изучения границ как динамичного, многомерного и, что важно, социального явления. Таким ученым как Дж. Хауз, Дж. Минги, О. Мартинес принадлежат разработки моделей трансграничных взаимодействий на разных пространственных уровнях, типологии трансграничных потоков, стадий эволюции приграничных территорий. Мартитнес, исследовавший мексикано-американское приграничье, отмечал, что в таких районах развиваются особые «приграничные милье» (6, p. 10), формирующиеся благодаря трансграничным социальным сетям и сильным трансграничным социальным и экономическим связям (торговля, обмен информацией, туризм и пр.). Ученый отмечает, что жизненные стили жителей приграничья значительно отличаются от жизненных стилей жителей центральных районов, что является результатом смешения двух различных систем, двух родительских сообществ, произведших на свет совершенно новое сообщество (6, p. 304).

Следующим этапом развития приграничной тематики можно считать распространения политологических подходов, представителями которых были американские ученые Дж. Герц П. Диль, Т. Гарр, Х. Стар, Э. Кирби, М. Уорд. Объектом анализа здесь служили приграничные международные конфликты, а именно влияние на них государственных границ.

Все эти подходы, именуемые традиционными (1), рассматривая границы на уровне страны, не смогли объяснить многие вопросы, связанные с политическими границами и приграничными территориями. Например, почему иногда незначительное изменение государственной границы вызывает социальные взрывы, а иногда принимается как должное; почему казавшиеся долгое время мирными пограничные зоны вдруг становятся очагами конфликтов. Усиление роли наднациональных государств, унификация культуры, интернационализация хозяйства и, в противовес, появление регионального самосознания, стали вызовами общественным наукам в целом и лимологии в частности. Стало ясно, что процессы, происходящие в приграничных регионах, не могут быть объяснены лишь особенностями границы между двумя странами. Постепенно происходило становление новой, постмодернистской парадигмы анализа, развивающейся с 1990-х годов.

Наиболее заметным достижением в исследовании политических границ явился синтез теории мировых систем и теории территориальных идентичностей. Сутью данного подхода явилось, во-первых, изучение места конкретной границы на разных пространственных уровнях – от глобального до локального (3). В данном русле существует две точки зрения на факторы, влияющие на образования глобальной взаимозависимости. Американский социолог И. Валлерстайн и британский географ-экономист П. Дж. Тейлор полагали, что объективные экономические факторы, такие как углубление международного разделения труда, совершенствование коммуникаций, формируют глобальные сети, в которых превалируют отношения господства и подчинения и происходит укрепление структуры «центр-периферия»(9). Сторонники интеграционных теорий отмечают ведущую роль в этих процессах субъективных факторов – политической воли и политических институтов (10).

Во-вторых, отправной точкой в исследовании границ стало изучение территориальных идентичностей, что включало анализ роли границ в общественном сознании, а также самоидентификации человека с территорией – будь то страна или местность. Финский географ А. Паси, работы которого посвящены русско-финской границе, показал, как общественные представления о «коренном населении» и его культуре, исторические мифы и стереотипы влияли на отношение людей и политической элиты к конкретной границе. Кроме того, Паси разрабатывает модель формирования региональной идентичности, которая включает в себя следующие элементы (11):

1) образование пространственной формы территории. Существование границ является, в определенном смысле, базой для социальной классификации и фундаментальным требованием для возникновения регионального самосознания среди жителей региона.

2) формирование символической формы. Символы или концептуальные образы конструируют территориальную базу. Система символов включает в себя название региона, местный язык или диалект, и так далее. Символами региона могут быть также символика региона как таковая – флаг или особенности военной формы, кроме того традиционные действия, празднования или даже некоторые элементы уклада жизни могут выступать в роли символов региональной идентичности.

3) институциональная форма. Она включает в себя формальные организации и устоявшиеся практики: клубы, сетевые организации, школы, фирмы; негосударственные организации, неформальные институты, такие как дружба, способы поведения, в той или иной мере использующие какую-либо символику региона. Институциональная сфера является опорой имиджа региона и критерием идентичностей для его жителей (11).

В. Колоссов[1], сравнивая традиционные и постмодернистские подходы к рассмотрению государственных границ, отмечает, что когда дело касается безопасности границ и приграничных регионов, трудно следовать традициям постмодернистов. Практика показывает, насколько сильна инерция традиционных представлений, а также какую важную функцию выполняют национальные интересы, нуждающиеся в укреплении символической роли границ, особенности пограничного пространства и другие факторы.

Среди аналитических подходов В. Колосов выделяет так называемый «ПВП-подход» – «анализ через строенную призму политики, восприятия и практики» (1). Граница в данном подходе рассматривается не только в институциональном смысле, но и как продукт деятельности жителей приграничных районов, символический маркер политической и этнической идентичности. Суть подхода заключается в сопряженном изучении на различных уровнях практики пограничной деятельности, пограничной политики и восприятие границы. Колоссов отмечает, что «вопрос о «первичности» или главенстве какого-либо из этих трех элементов анализа – это вопрос о курице и яйце». Ведущими авторами данного подхода являются Х. ван Хотум, О. Крамш, Дж. Скотт. В этом же русле можно рассматривать теорию проведения людей в приграничной зоне, разработанную Томасом Лунденом (5). Исследование этого автора, предметом которого явилось индивидуальное пространственное поведение людей в приграничных областях шведско-норвежской границы, стало первым подобным исследованием не только в Швеции, но и во всем мире. Целью работы стало объяснение причин паттернов передвижения и контактов людей, живущих вблизи государственных границ. Лунден делает вывод о том, что область влияния или пространство деятельности жителей приграничья могут ограничиваться или искажаться различным образом, хотя речь идет о таких открытых государственных границах, как граница Финляндии и Швеции. Однако близость границы сковывает свободу поведения людей, изменяет мотивы поведения и затрудняет условия перемещений.

В данной статье представлен далеко не полный обзор научных взглядов на проблематику границы и трансграничных регионов, рамки статьи не позволяют осветить теоретические построения ученых последнего десятилетия и отечественных исследователей, однако приведенный материал позволяет получить представление об эволюции теоретических воозрений и их разнообразии.

Характеризуя в целом традиционные и постмодернистские подходы к исследованию трансграничных регионов, можно сказать, что перед социологией, совершающей свой путь от традиционной «социологии национального государства» (3) к глобализированной перспективе объяснения социальной реальности, обладающей характеристиками трансграничности, существует немало вызовов. Это касается и терминологической базы, и аналитических инструментов.

1. Колосов В. Теоретическая лимология: новые подходы // Международные процессы. – Том 1, № 3 (3). Сентябрь-декабрь 2003. – URL: http://www.intertrends.ru. Дата обращения 09.09.2011.

2. Розов Н.С. Феномен трансграничья в исторической и геополитической перспективе // Трансграничье в изменяющемся мире: Россия – Китай – Монголия. Материалы международной научно-практической конф. 16-20 окт. 2006. С.109-113.

3. Ackleson J. Metaphors and community on the US-Mexican border: Identity, exclusion, inclusion and «Operation Hold the Line» // Geopolitics. 1999. Vol. 4 (2). P. 155-179; Agnew J. Bordering Europe and bounding states: the « civilizational » roots of European national boundaries // Borderlands and Place / Kaplan D. and Hakli J. (eds). Rowman and Allenheld, 2001; Kolossov V. and O’Loughlin J. New borders for new world orders // GeoJournal. 1998. Vol. 44. No 3. P. 259-273; Newman D. Into the millenium: the study of international boundaries in an era of global and technological change // Boundary and Security Bulletin. 1999. Vol. 7 (4). P. 63-71.

4. Langer J. Towards a conceptualization of border: the central European experience In: Eskelinen, H & Al., E. (eds.): Curtains of Iron and Gold – Reconstructing Borders and Scales of Interaction, Aldershot: Ashgate, 1999, pp. 25-42.

5. Lunden T. Individens rumsilga beteende i ett graensomrade. Stockholm, 1973

6. Martinez O. Border People: Life and Society in U.S.-Mexico Borderlands. Tuscon: University of Arizona Press, 1994

7. Maull O. Politische Geographie. – Berlin: Gebrüder Borntraeger, 1925.

8. Paasi, A. The Institutionalization of Regions: a Theoretical Framework for the Understanding of the Emergence of Regions and the Constitutions of Regional Identity. Fennia. – 1986, pp. 105- 146.

9. Taylor P. J. and C. Flint. Political geography, world-economy, nation-state and locality. Fourth edition. Harlow: Prentice Hall (Longman), 2000, Peter Taylor Political Geography: World-economy, Nation-state And Locality. London,1993.

10. Anderson M. Territory and State Formation in the Modern World. Cambridge: Polity Press, 1996; Boundaries in Question: New Directions in International Relations / Macmillan J. and Linklater A. (eds). London and New York: Frances Pinter, 1995.

11. Paasi A. Territories, Boundaries and Consciousness: The Changing Geographies of the Finnish-Russian Border. New York, 1996

12. van Houtum H. and Scott J. Boundaries and the Europeanisation of Space: The EU, Integration and Evolving Theoretical Perspectives on Borders // EXLINEA State of the Art Report, Berlin and Nijmegen, December, 2005. 33 p.

Статья посвящена проблемам разработки теории и методологии исследования границ и трансграничных территорий. В статье рассматривается трансформация взглядов и представлений, касающихся вопросов границы, в общественных науках XVIII-XX веков.

The article is devoted the theory and methodology of boundary studies. The transformation of views considering boundaries in Social science in XVIII-XX centuries are highlighted in the article.

Ключевые слова: государственная граница, трансграничный регион, региональная идентичность, лимология.

[1] Владимир Колосов Теоретическая лимология: новые подходы Международные процессы Том 1. Номер 3 (3). Сентябрь-декабрь 2003 (http://www.intertrends.ru/)