Мальцева О.В.

Приазовский государственный технический университет

З. Фрейд о социальной природе остроумия

Современная теория смеха уже привычно рассматривает данный феномен не только как психический, но и как социальный. Одними из первых социальную природу смеха исследовали Жан - Поль, Т. Вишер, К. Фишер,

Т. Липсс, Г. Спенсер и др.. В последнее время появилось множество научных разработок, в которых « социальность » смеха воспринимается как нечто само собой разумеющееся, как то, что не нуждается в дополнительных обоснованиях, а напротив, может служить отправной точкой для изучения разнообразных функций, выполняемых смехом в обществе. Надо отметить, что такое положение дел связано не столько с убедительностью и бесспорностью существующих концепций, доказывающих социальную природу смехового поведения, сколько с тем, что далеко не все исследователи отваживаются выйти за рамки пояснения исключительно психических оснований смеха.

При обилии психологических теорий смеха ( а их создавалось ранее и создается теперь немало) существует не так много стройных учений, выходящих на уровень исследования механизма социального взаимодействия в смеховых акциях. Поэтому особый интерес вызывает классическая работа австрийского врача и философа, основоположника психоанализа Зигмунда Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905). В ней развиваются и дополняются идеи и наблюдения, высказанные им ранее в трактатах «Толкование сновидений» и «Психология обыденной жизни»

Стоит ли напоминать о том, что психоаналитическая концепция в ХХ в., с одной стороны, стала одной из доминирующих, а с другой,- одной из наиболее критикуемых. Тем не менее, она до сих пор является центром притяжения философов самых разных мировоззренческих ориентаций, независимо от того, насколько остро и принципиально они критикуют отдельные положения психоанализа или, напротив, некритически заимствуют основополагающие идеи З.Фрейда. Это говорит о том, что взаимосвязь между психоанализом и философией весьма устойчива и многогранна, а целый ряд положений этого учения по-прежнему свежи и современны. По словам В. Лейбина, можно, «с полным основанием говорить о том, что в ближайшем будущем психоаналитическое учение Фрейда о человеке и культуре не только не утратит своего влияния на развитие западной философской мысли, но, напротив, сохранит свою значимость в условиях сближения между собой различных философских школ» .

Работа Фрейда о взаимосвязи остроумия и бессознательного как раз относится к числу тех, что достаточно часто цитируются исследователями смеха. Однако у них более всего вызывает интерес сам подход учёного к организации научного поиска, его методология. Многие ученые акцентируют внимание на тех результатах, что почерпнуты Фрейдом из неврологии, физиологии и иных естественнонаучных дисциплин. На наш взгляд, имеет смысл подчеркнуть, что автор наряду с анализом психологических оснований возникновения острот предлагает оригинальное философское осмысление социальной сущности смеха. А точнее, именно очевидность фактора социальной обусловленности остроумия заставляет его искать психические механизмы, которые раскрывают специфику возникновения шуток и особенности реагирования на них «третьими лицами». Фрейд не ограничивается привычными заявлениями о том, что смех есть «универсальный коммуникативный сигнал» или «средство социальной интеграции». Он пытается проникнуть в сущность социального влияния на остроумие. Исходным положением работы «Остроумие и его отношение к бессознательному» является идея о психосоциальной природе человеческих реакций. Так, шутки и каламбуры интерпретируются Фрейдом как разрядка напряжения, созданного теми ограничениями, которые накладывают на сознание индивида различные социальные нормы и критерии поведения.

В подразделе V «Мотивы остроумия. Остроумие как социальный процесс» Фрейд исходит из того, что главный мотив остроумия – это намерение достичь удовольствия . Хотя, он не исключает и другие мотивы. Кроме «превосходного способа достичь удовольствия от психических процессов», автор указывает и на другие «субъективно обусловленные предпосылки остроумия». По Фрейду, причиной создания безобидных острот нередко является честолюбивое стремление продемонстрировать свой ум, выразить себя. Ученый сравнивает эти мотивы с эксгибиционизмом в сексуальной области . Ещё одним фактором , побуждающим исследовать субъективную обусловленность остроумия, он считает то общеизвестное наблюдение, что никто не может довольствоваться созданием остроты только для себя.

Фрейд подчеркивает необходимость социальной коммуникации в рождении шуток, острот, каламбуров . Для этого он сопоставляет остроумие с комическим. « При встрече с комическим сам я могу от души смеяться, и, конечно, я так же радуюсь, когда рассказом о комической ситуации смешу другого человека. Над остротой же, внезапно пришедшей мне в голову, созданной мною, я сам смеяться не могу, несмотря на бесспорное расположение, испытываемое мною к ней. Возможно, моя потребность сообщить её другому человеку как-то связана с этим смехом, в котором отказано мне, но появляющимся у него». Автор замечает, что тот кто сообщает остроту всегда остается серьёзным и невозмутимым, а тот, кто её слушает, как правило, бурно и оживленно реагирует на неё.

В связи с этим Фрейд формулирует следующие вопросы: «Почему же я не смеюсь над своей собственной остротой? Какова здесь роль другого человека? На чём основано наше влечение к пересказу чужих острот, произведших на нас впечатление?». Приступая к ответам на эти вопросы, он отмечает, что комический процесс довольствуется двумя персонами: «Я» и «личностью-объектом», «третье лицо» может присутствовать, но не обязательно. Остроумие же как игра собственными словами и мыслями поначалу лишено «личности-объекта», но уже на предварительной ступени шутки, когда «… удалось обезопасить игру и бессмыслицу от возражений разума», ему требуется второй человек, которому можно сообщить результат. Однако, по Фрейду, этот второй персонаж остроумия соответствует не «личности-объекту», а «третьему лицу-участнику».

При шутке второму человеку предлагается решить, выполнила ли деятельность остроумия свою задачу, словно «Я» не уверено в своём суждении об этом. Выходит, что остроте нужен второй человек, чтобы проверить, осуществила ли она своё намерение. Здесь Фрейд практически повторяет идею В.Шекспира, выраженную в стихотворных строках комедии «Бесплодные усилия любви»: «Остроту делают удачной уши

Тех, кто внимает ей, а не язык

Того, кто отпустил её» .

Задействованность «третьего лица» в рождение шутки предполагает учёт тех субъективных предпосылок, которые позволят завершить деятельность остроумия. Ученый поясняет, при каких непременных условиях «третье лицо» будет содействовать этому процессу. По мнению Фрейда, такими условиями является определенная степень благосклонности или же индифферентность, а также отсутствие каких-либо факторов, способных вызвать «сильные, враждебные тенденции чувства». Тогда, когда отсутствуют препятствия для действия остроты и соблюдены указанные условия, мы имеем дело с возникновением необычного феномена - удовольствие, доставленное остротой, проявляется отчетливее у «третьего лица», чем у её автора. Слушатель свидетельствует о своей радости взрывом смеха, тогда как первый участник (автор) чаще всего рассказывает остроту с серьёзным выражением лица. В этом Фрейд нашёл объяснение тому, почему при пересказе чужих, ранее услышанных острот, чтобы не испортить их воздействия, рассказчик обязан во время их воспроизведения вести себя точно так, как их создатель, т.е. оставаться невозмутимым.

Всячески демонстрируя свою осведомленность и хорошее знание работ Дюга, Спенсера, Бейна, Дарвина, Липсса, Фрейд предлагает свою концепцию смеха как реакции на остроты. Как уже отмечалось, такой смех он понимал как демонстрацию удовольствия, доставленного освобождением от навязанных обществом норм и запретов. Согласно его предположению, при смехе создаются условия для освобождения, отвода энергии, использовавшейся до сих пор для заполнения (блокировки) психических путей. Так как не всякий смех, а смех над остротой - это признак удовольствия, ученый склонен относить это удовольствие на счет прекращения прежней блокировки этих путей, т.е. временного снятия социальных запретов. Отсюда пояснение психического механизма процесса: «Когда мы видим, что слушатель остроты смеется, а её создатель смеяться не может, то для нас это равносильно свидетельству, что у слушателя прекращаются и уменьшаются издержки энергии на заполнение психических путей, тогда как при создании остроты возникают помехи либо в прекращении издержек энергии, либо в возможности её отвода» .

Т.е. у слушателя ( по Фрейду, «третьего лица» ) удовольствие от остроты приобретается за счет очень незначительных собственных издержек на «снятие» социальных табу. Удовольствие ему практически подарено, поскольку, как утверждает автор теории, слова остроты, которую он слышит, неизбежно вызывают в нем такие представления или сочетания мыслей, образованию которых и у него противостояли бы весьма значительные внутренние преграды. Он был бы вынужден приложить собственные усилия, чтобы спонтанно как первое лицо создать их, по крайней мере, затратить психическую энергию, соответствующую силе торможения, подавления или вытеснения этих представлений и мыслей. Он же эти психические издержки сэкономил, т.е. его удовольствие соответствует этой экономии. С точки зрения Фрейда, использованная для торможения блокирующая энергия благодаря созданию запретного представления, достигшего нашего слуха, внезапно становится излишней. Её сберегли, и потому она готова к отводу с помощью смеха. Другими словами, по Фрейду, слушатель остроты смеется в соответствии с количеством психической энергии, освобожденной благодаря упразднению тормозящей блокировки. Он как бы сполна «отсмеивает» эту энергию.

Если лицо, у которого рождается острота, не может смеяться, то это указывает лишь на отличие деятельности его психики от психического процесса у «третьего лица». Причем, автор подчеркивает, что одну часть проблемы ( почему смеётся третий участник) он в состоянии объяснить лучше, чем вторую её часть ( почему смеется первый участник). Тем не менее, Фрейд предлагает своё решение. Он отмечает, что препятствующая блокировка, безусловно, у первого также упраздняется (иначе не возникла б острота), при образовании шутки как раз требовалось преодолеть её сопротивление. Создатель острот тоже чувствует удовольствие, которое следует выводить из устранения торможения. Но первый участник, хотя и ощущает удовольствие, не в состоянии смеяться, потому, что нарушена возможность отвода энергии . Такое нарушение отвода энергии, которое является условием смеха, Фрейд поясняет тем, что высвободившаяся энергия блокировки тут же находит другое эндопсихическое применение. Т.е. у первого участника отсутствует предпосылка для смеха, а условия для получения удовольствия реализованы лишь частично. Поэтому он дополняет свое неполное удовольствие, достигая недоступного ему смеха окольным путем, через впечатление от третьего, смеющегося, участника. По поводу такого смеха Дюга говорил, что мы смеёмся как бы «par ricochet» (рикошетом). Получается, что создатель остроты, не в силах смеяться сам, но он использует заразительность смеха, чтобы, рассмешив рассказом своей остроты другого человека, получить возможность посмеяться над нею самому.

Фрейд подчёркивает, что этот же механизм срабатывает и при повторении остроты. Он отмечает важную роль неожиданности, необходимость элемента удивления и недоумения для того, чтобы острота «сработала». По его мнению, повторяя остроту, мы компенсируем недостаток её новизны. Рассказывая остроту другому человеку мы , вероятно, желаем получить удовольствие от впечатления, которое она произведёт на новичка.

Таким образом, социальная сущность остроумия, по Фрейду, состоит в том, что последнее возможно в силу существования целого комплекса социальных норм, правил, критериев, запретов, от которых человек стремится освободиться. Острота рождается именно в момент временного «снятия» запрета. Однако удовольствие от этого освобождения человек не может получить вне акта межличностного взаимодействия. Именно социальная коммуникация позволяет испытать радость от острот. Сообщение острот другим людям призвано служить нескольким намерениям: во-первых, дать объективное свидетельство успеха остроумия (т.е. свершившегося освобождения); во-вторых, дополнить собственное удовольствие обратным воздействием удовольствия другого человека; в-третьих, - при повторении чужой остроты - избежать ущерба в удовольствии из-за утраты новизны.

Литература

1. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия.-М.: Политиздат,1990.

2. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному/ Пер. с нем. Р. Додельцева.-СПб.: Азбука-классика,2007.

3. Шекспир В. Кoмедии.- М.: Художественная литература, 1986