*99420*

Политология / 2. Политическая конфликтология

Д.п.н. Кузина С.И.

Южно-Российский институт-филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Россия

Россия в избирательном цикле: актуализация морали в политике

Многие ученые российский цивилизационный тип рассматривают как конфликтогенный – по причине сочетания в нем мировоззренчески непохожих восточной и западной культур. Многие мыслители (Н.Бердяев, И.Киреевский, Л.Карсавин, В.Соловьев, И.Ильин и др.) обращали внимание на то, что исторический путь к созиданию Россия перманентно проходит через разрушение, отрицание прошлого, политические кризисы и потрясения. Протестные (в том числе митинговые) процессы, последовавшие после декабрьских 2011г. выборов в Государственную Думу РФ, дают все основания констатировать возрастание опасности нелегитимных действий определенных политических акторов при одобрительной поддержке масс.

Интеграция России в современный мир потребовала унификации ее политической системы в соответствии с принятыми в развитых демократических странах требованиями, но процессы демократизации вылились в некую «институциональную имитацию». Демократические институты формальны, так как не обеспечивают выполнение возложенных на них функций, и, в частности, – модернизационных изменений в государстве. В политической системе работают неформальные институты, которые обеспечивают общественное управление в интересах отдельных элитных групп, понимающих модернизацию преимущественно в технологическом плане. Говоря о России в одном из своих последних интервью, Вацлав Гавел утверждал, что «…необходимо в первую очередь убедить граждан России в том, что режим, который преподносится им под видом демократии, никакой демократией не является. Этот режим отмечен лишь некоторыми – крайне формальными – приметами демократии. Не может быть и речи о демократии до тех пор, пока власть оскорбляет достоинство граждан, подминает под себя правосудие, средства массовой информации и манипулирует результатами выборов» [1.15].

В связи со сложившейся политической послевыборной ситуацией в России актуализировался вопрос о моральном праве и методах сопротивления власти, уровне обоюдного насилия в протестных действиях, роли в политическом процессе морального капитала и власти, и оппозиции. Что делать, если власть слепа к общечеловеческим предписаниям нравственности и морали и глуха к проявлениям общественного мнения? Какими могут быть доводы и меры против власти, попирающей права своих граждан? Есть ли право у народа оказывать сопротивление силой неправедно поступающей власти? По этому поводу Дж.Локк писал: «Народ будет судьёй; ибо кому же еще быть судьёй и определять, правильно ли поступает его доверенное лицо или уполномоченный?..» [3.403]. И где этот предел, за которым наступает право народа на сопротивление власти? И какое сопротивление: революционное или ненасильственное имеет моральное преимущество в ситуации политического конфликта?

Отказ от политического радикализма, предпочтение переговорного пути, достижение баланса интересов может привести к непредсказуемым результатам. Ведь и Мюнхенский сговор, и пакт Молотова-Риббентропа были компромиссом, – радикальным решением была бы война с Гитлером. Не потому ли столь печальными были последствия, что в процессе соблюдения баланса политических интересов была утеряна связь политики с моралью в универсальном ее смысле? Это наглядный пример, в какое состояние приходит моральный капитал политических акторов (будь то государства или политические деятели), когда упускается то, какую роль в политике играет мораль.

О роли морали в политике спорили такие известные мыслители, как Сократ, Г.Гегель, И.Кант, Т.Гоббс, Дж.Локк, У.Блэкстон, И.Бентам; говорили о моральных основаниях ненасильственных методов сопротивления власти М.Ганди и М.Л.Кинг; рассматривали моральность политических действий и российские ученые – А.Гусейнов, Р.Апресян, Б.Капустин и другие. Но политическая жизнь динамична, сложна и разнообразна, политические методы и решения носят, как правило, ситуативный характер. Одни и те же политические технологии в разных обществах могут привести к противоположным результатам.

Соотношение морали и политики имеет достаточно сложную и парадоксальную конфигурацию. Моральный консенсус не совпадает с политическим, так как то, что одними понимается благом и нравственным долгом, другим таковыми не представляется. Так, разные религии имеют разную этику долга и морали. Возможно, поэтому политика ненасилия и гражданского неповиновения М.Ганди имела успех в его борьбе с английской администрацией и провалилась на мусульманской части Индии. Моральный консенсус не справляется с конфликтом интересов.

Успех «цветных» и «песчаных» революций, обошедшихся «малой» кровью, казалось бы, говорит о победе идей ненасилия на планете, даже в мусульманских обществах. Но не все так просто, если обратиться к таким свидетельствам: «В последнее десятилетие мир видел множество примеров удачной эволюции режима в странах бывшего советского блока, в Латинской Америке и Азии, и не существует причин, по которым эти модели было бы невозможно воспроизвести в других странах, если только Америка потратит необходимые средства и время» [4.44].

«Коды» политики не сводятся к «моральному коду». В спорте результат не оценивается в категориях добра и зла, но благодаря моральным критериям позволяет отличить «честную игру» от игры с применением допинга. Так и в политике, успех должен достигаться без применения средств, могущих разрушить саму политическую игру [5.75].

Вопрос ненасильственного сопротивления власти (в этом русле – «революции через выборы») является одной из мучительных политических дилемм. Ненасилие является, безусловно, морально привлекательной позицией, подкрепленной деяниями таких нравственных авторитетов, как М.Ганди и М.Л.Кинг. Но отказ от насилия может трактоваться и как лицемерное морализаторство, и как соучастие в аморальном отправлении власти, и как очередная утопия. Ненависть Че Гевары и ненасилие М.Ганди объединяют общие цели, определяемые, прежде всего, моральной рефлексией. «Я возражаю против насилия, – пишет Ганди, – потому что, когда оно обещает принести благо, благо оказывается краткосрочным, а зло – постоянным. <…> Перед революционером я настаиваю на ненасилии, исходя не из высших соображений морали, а из более низких соображений целесообразности» [2.12].

Вацлав Гавел писал: «Я убежден, что мы никогда не построим демократическое государство, основанное на господстве закона, если в то же время не построим гуманное, нравственное, интеллектуальное, духовное и культурное государство» [6.16]. Моральный капитал в политике – это неуловимая на первый взгляд субстанция, которая способная кардинально изменять жизнь людей и государств.

Литература

1. Гавел В. Самой большой угрозой для России были равнодушие и апатия людей // Новая газета. – №143. – 21.12.2011.

2. Цит по: Капустин Б. Моральная политика и политическая мораль / Мораль в политике. Хрестоматия / Пер.с фр., англ., нем., исп., чешск. Составление и общая редакция Б.Г.Капустина. – М.: КДУ: Изд-во МГУ, 2004.

3. Локк Д. Два трактата о правлении. Кн.2 // Локк Д. Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1988. Т. 3.

4. Луман Н. Честность политиков и высшая аморальность политики // Вопросы социологии. – 1992. – Т.1. - №1.

5. Хаас Р. Смена режима и пределы ее эффективности // Россия в глобальной политике. – Том 3. - №4. – июль-август. – 2005.

6. Цит по: Ярошевский В. «Встречаемся на этом же месте, в 16.45. Нас должно быть больше» // Новая газета. – №143. – 21.12.2011.