Рожкова Е.М.

Инновационный Евразийский университет, Казахстан

Основные категории художественного текста.

На современном этапе развития лингвистики текста выделяют несколько основных положений в отношении природы и характера текста. Первое сводится к тому, что текст нужно рассматривать как систему высшего порядка. Согласно второму положению, текст, обладая определенной структурой, предполагает наличие соподчиненных и взаимообусловленных частей. Третье положение предписывает тексту наличие того или иного конструкта, который определяет тип текста. На основании четвертого положения исследователи выделяют особые текстовые категории.

Необходимо отметить, что в лингвистику понятие «текстовая категория» вошло уже в середине 70-х годов, однако до сих пор оно не имеет четкого определения. Отчасти это связано с тем, что зачастую категориями называют признаки, поэтому в работах по теории текста эти термины выступают либо как взаимозаменяемые, либо однотипные характеристики текста, в одних исследованиях они относятся к признакам текста, в других – к категориям. «Признаки же текста призваны отличать его от единиц другого рода, выделять из числа подобных, в то время как категории, которые могут быть более абстрактны, чем признаки, выделяются по отношению к ним» [2, 65].

С точки зрения философии, категория – это «предельно широкое понятие, в котором отображаются наиболее общие и существенные признаки, связи и отношения предметов, явлений объективного мира» [1, 248].

В рамках системно-структурной парадигмы исследование текста велось в направлении выявления, описания и моделирования внутритекстовых связей. В результате этого были выявлены десятки текстовых категорий, таких как когезия, когерентность, интеграция, континуум, цельность, тематичность, последовательность, целостность, завершенность коммуникативность, информативность, текстовость, эмотивность, интенциональность, ситуативность и т.п. Единого мнения о составе текстовых категорий нет, является дискуссионным вопрос и об основах классификации этих категорий. Сложность такой задачи объясняется тем, что все категории текста взаимодействуют друг с другом, обнаруживая тем самым главную особенность внутритекстовой организации – тесную спаянность, связь всех компонентов. Именно на этом основании ведущими категориями текста, отличающими его от бессвязного набора фраз, по мнению ряда ученых (Р.О.Якобсона, К.Кожевниковой, В.Г.Костомарова, И.Р.Гальперина, А.А.Леонтьева, А.И.Новикова, Г.А.Золотовой и др.), считаются категории связности и цельности.

Связность принято обозначать термином ‘когезия’. Под когезией понимаются особые виды связи, обеспечивающие логическую последовательность, темпоральную и пространственную взаимозависимость отдельных фактов, сообщений, действий. Разработке данной категории посвящены исследования ученых-лингвистов в области различных языков. Так, М.Хэллидей и Р.Хасан анализируют категорию связности на примерах английского языка, Ф.Данеш исследует средства связности в чешском языке, работы И.Р.Гальперина и Т.М.Николаевой нацелены на исследование данной категории в русском языке, Д.Фивегер обращается к особенностям построения текста в немецком языке и т.д.

Конкретизируя понятие когезии, М.Хэллидей и Р.Хасан поясняют, что внутритекстовыми «отношениями когезии являются отношения между двумя и более элементами в тексте, независимо от их структурной оформленности» [8, 109]. Они предлагают рассматривать эти отношения по пяти критериям:

1) по референции – указательной, личной и сравнительной;

2) по субституции – именному или глагольному выражению;

3) по эллипсису – имени, глагола или предикативной группы;

4) по коннекторам – представлению видов отношений, связывающих разные части текста;

5) по лексической соотнесенности – повтору лексических единиц в смежных предложениях.

Под референцией понимается замена в отдельном текстовом отрезке наименования, свойства или действия определенными детерминантами, к числу которых относятся: местоимения (личные, притяжательные, указательные), слова с количественным или качественным значением, артикль и т.п. Заменяемый и замещающий элементы текста имеют общий референт действительности, обозначаемый в тексте. Референция является самым простым видом когезии, характерным для любого типа текста. «Они были ровесники, но почему-то одного звали просто по имени, а другого по имени-отчеству, и этот второй держал тон превосходства» [6, 76].

Субституция предполагает замену целых групп слов или предложений. В отличие от референции заменяющий элемент относится к другому классу слов или языковому уровню. «Замечательно, когда у тебя есть друг, но совсем здорово, если друг и его жена приняты как родные в твоей семье. Такое бывает далеко не всегда» [6, 335]. В данном случае указательное местоимение «такое» заменяет собой содержание предыдущего предложения.

Эллипсис представляет собой весьма типичное явление для разговорной речи. Он также считается одним и видов связи в тексте, суть которого сводится к тому, что содержание опущенных элементов предложения и также целых предложений восстанавливается благодаря контексту. «В действительности у человека может быть лишь один Друг, тот, за которого в огонь и на плаху, с которым сросся кровью…» [6, 334]. Пропущенные элементы можно легко восстановить: «… тот, за которого он пойдет в огонь и на плаху …».

Конъюнкция или элемент связи между предложениями является самой распространенной и объемной с точки зрения количества лексических единиц разновидностью когезии. Соединительными средствами могут быть союзы, словосочетания, отрицания и т.д. «Праздник потому и праздник, что приходит и уходит, вспыхивает, разливается огнями и угасает. Иначе он никакой не праздник, а более или менее приятная обыденность» [6, 69].

Лексическая когезия проявляется в том, что связность текста достигается при помощи повторов лексических единиц, за счет слов и словосочетаний, входящих в одну тематическую группу, а также путем развертывания синонимических, антонимических и других видов отношений. Так, лексическая связность осуществляется в тексте благодаря следующим средствам:

а) синонимическому повтору «Как они заливались, какие пускали трели, какие ноты брали!..» [7, 222];

б) антонимическому повтору «Сближение, взаимопроникновение угадавших друг друга людей происходит всегда вначале, затем рано или поздно начинается неуклонное разъединение, отстранение необратимое – отчуждение» [4, 22];

в) повтору однокоренных слов, а также формы одного и того же слова «Как трудно быть учителем! Проходить ежедневный контроль десятков пар внимательных, острых, всевидящих и зачастую недоброжелательных глаз. Любое упущение в костюме, прическе, повадке немедленно отмечается и заносится в устный кондуит, который школьники ведут на учителей с большей неутомимостью, нежели учителя на них» [5, 268];

г) соотнесению целого и части «Образ этого юноши запечатлелся во мне с совершенной полнотой и отчетливостью. До сих пор помню я его тонко-загорелое лицо – такой загар бывает лишь от зимнего солнца, каштановые волосы, серые глаза, тяжеловатую нижнюю челюсть, выжидательную холодную улыбку резко очерченного сжатого рта, его мускулистые смуглые руки, покрытые рыжеватым пухом, сильную фигуру с плоским животом, прочно расставленные ноги» [5, 28];

д) ассоциативному повтору «Климов забыл, что дорога вдруг отворачивалась от поляны и втискивалась в мелколесье. Ее устилали винно-красные листья осин и желтые – берез. У подножия янтарного соснового пня толпились сороки и вороны. Они кричали, подпрыгивали с угрожающим видом, словно играли в зловещих хичкоковских птах. Неспроста затеян был весь этот кагал: к пню прижалась боком огненно-рыжая лиса. Видать, она чем-то провинилась перед птицами, и сейчас пришла расплата. Появление Климова вспугнуло стаю, птицы стали с шумом разлетаться, стреляя в человека злобным взглядом из круглого темного зрака. Обалдевшая от страха лиса очнулась, внимательно поглядела на Климова и, вытянув палкой хвост, метнулась прочь. Раз-другой огнисто вспыхнула рыжей шубой и сгинула»[6, 426].

Излагая собственную теорию связности текста, В.А.Лукин также выделяет явление повтора в качестве определяющего для данной категории. Связность текста осуществляется посредством повтора на основании того, что повторяющиеся элементы текста способствуют скреплению знаковой последовательности в единое целое. Помимо этого «регулярный повтор тех или иных явлений в определенных условиях есть необходимая предпосылка для предположения об их неслучайном характере» [3, 24]. Среди видов связности в тексте исследователь выделяет: связность одноплановых сегментов текста; семантическую связность; лексико-семантическую; грамматическую связность.

Под связностью одноплановых сегментов исследователь понимает «повтор таких зрительно воспринимаемых образов (линий, черточек, точек и т.п.), которые не расцениваются получателем однозначно как формы знаков» [3, 26]. Связь такого рода является выражением его формы и будет обязательной для любого текста.

Семантическая связность характеризуется регулярным повтором сем. Основное свойство текста, представляющее собой рекурренцию (повтор) его семантических единиц получило название изотопии, теоретические положения которой изложены в трудах А.Ж.Греймаса, Ф. Растье, М. Арриве, И.В.Арнольд, К.Э. Штайна и др. Семы, по мнению В.А.Лукина, выделяются из контекста, который изначально предполагает изотопию.

В число средств лексико-семантической связности В.А.Лукин включает контекстуальные синонимы, антонимы, семантические поля, нелинейные лексические изотопии, ключевые знаки, различные вставные конструкции типа «текст в тексте» или «метатекст в тексте» [3, 38].

Основу грамматической связности составляет соотнесенность грамматических форм слова.

Одним из важнейших условий связности текста является закономерность порядка слов, отражающая особенности его тема-рематического членения. Каждое предложение, реализуясь в тексте, оформляется в соответствии с определенной целевой установкой, от которой будет зависеть и грамматическая структура данного предложения. Приспособление грамматической структуры высказывания к условиям заданной речевой ситуации принято называть актуальным членением (термин, введенный В.Матезиусом). Соотношение темы и ремы – основных единиц актуального членения – характерно как для смысловой структуры отдельного предложения, так и для связи предложений в сверхфразовом единстве. В содержании предложения можно выделить два смысловых фокуса. Один из них – тема – исходный пункт сообщения, то, о чем сообщается, что, как предполагается известно читателю или предлагается ему как нечто данное. Второй – рема – главный смысловой центр сообщения, та новая информация, ради которой это сообщение создано. В тексте последовательность и связность изложения во многом зависят от тема-рематических отношений соседних высказываний. Нередко рема одного высказывания становится темой другого.

«Бычков робко посмотрел на свою спутницу. Она сидела все также прямо, неподвижно, строгая, чинная, но, видно, что-то отпустило ее внутри, в лице появилась успокоенность, губы не дулись больше, а ровно и мягко розовели» [6, 260].

Кроме того, определенная тема-рематическая структура создается в целостном содержании текста, когда информация из одной части текста выступает в обобщенной форме в качестве исходного момента (темы) для последующего содержания. Например, описание преодолевающего нелегкий путь грузовика сменяется историей о водителе этого грузовика – главном герое рассказа «Человек и дорога».

«Но огромный, могучий, яростный в своей борьбе с дорогой грузовик – всего только мертвая жестянка. Чужая воля, чужая одушевленность наделяют его этой шумной, горячей жизнью, этим упорством и неутомимостью. В кабине, держа ноги в стоптанных кирзовых сапогах на педалях, а руки на крестовине руля, вглядываясь красными, воспаленными глазами в даль, сидит худощавый паренек лет двадцати четырех, с широкой плоской грудью и налипшими на измазанный автолом лоб темными колечками волос» [6, 248].

В.А.Лукин определяет актуальное членение как семантико-синтаксическое средство связности.

Цельность или глобальная связность текста получила название ‘когерентность’ (от лат. сohaerens – связный, взаимосвязанный), заключается в логико-семантической соотнесенности и взаимозависимости составляющих его частей, она проявляется в связи тематической, концептуальной, модальной. Несмотря на то, что текст является единым целым по своему содержанию и строению, содержание текста не будет равно сумме смыслов всех составляющих его частей. Знание отдельных единиц текста не даст нам полного представления о тексте в целом. Смысловое единство текста обеспечивается логической последовательностью и непротиворечивостью изложения, использованием стереотипных формул, обозначающих начало (зачин) и концовку изложения, анафорическими и катафорическими отсылками к другим частям и т.д. Смысловая цельность выражается в единстве темы – микротемы, макротемы, темы всего текста. Сверхфразовое единство, как правило, монотематично и его частная тема обозначена в первой фразе.

«Двор живет обычной жизнью. Гремят телеги, грохочут бочки, всхрапывают битюги, переругиваются грузчики с возчиками. Валид, успевший потратить непредвиденный заработок, неуклюже отдирает ручкой метлы навоз, присохший к асфальту. Играют дети, среди них немало младших братьев и сестер моих друзей-соратников. Резко, остро пахнет прокисшим вином и глухо – листвой» [5, 210].

Помимо тематического единства цельность текста выражается в концептуальном и модальном единстве. Текст как репрезентация определенной концептуальной системы с помощью языковых знаков фиксирует связи и отношения различной природы: семантические, смысловые, логические, психические, ассоциативные, эмоциональные и т.д. Концепт текста или его глубинная смысловая структура является воплощением интенции. Авторский замысел, авторская оценка и осмысление, авторская позиция, в свою очередь, становятся скрепляющим элементом для всего текста. Выбор и организация речевых единиц через особые формы авторской репрезентации предопределяют цельность текста.

Итак, можно сделать вывод, что связность (когезия) и цельность (интегративность, когерентность) являются категориями текста, наличие которых отмечают все лингвисты, несмотря на расхождения в терминологии. Обе категории являются неразрывными и зачастую накладываются одна на другую. Основу связности создает референция, и референтом связного текста становится некая ситуация действительности, которая осмысливается воспринимающим субъектом как единая картина. В целом связность есть использование соответствующих языковых единиц, форм и эксплицитных коннекторов, тогда как цельность означает понятийно-смысловое единство текста, поэтому понятие связности употребляется в отношении формы и структурной организации текста, а понятие цельности раскрывает суть его коммуникативной и содержательной организации. Связность линейна, в то время как цельность вертикальна и объемна. Элементы цельности являются глобальными знаками, они стремятся к подобию между планом выражения и планом содержания, а потому для них характерна нелинейность и иконичность.

Необходимо отметить, что связность и цельность – категории, характеризующие текст больше как структурно оформленную и информативную единицу. Однако текст не существует сам по себе, это продукт мыслительного процесса индивида, имеющий определенного адресата. Текст существует лишь во время его прочтения, восприятия и интерпретации, то есть в диалоге, следовательно, это динамичная единица. Исходя из этого, невозможно рассматривать текст только как навсегда данную определенную конфигурацию языковых знаков. Помимо этого, формальные средства, т.е. единицы языка, не являются непосредственными носителями всей информации, заложенной автором в тексте. «Текст как целое всегда «больше» суммы своих частей» [3, 64]. В состав содержательной структуры текста входят и такие компоненты, установление которых основывается не столько на логике, сколько на ассоциативных, а также ситуативных связях. Исходя из этого, в ряду основных характеристик художественного текста мы выделяем категории контекста, подтекста и затекста.

Контекст как явление многомерное призвано не только определять условия функционирования языковой единицы в тексте, но также акцентировать и выдвигать на передний план компоненты, представляющиеся на первый взгляд малосущественными. С одной стороны – это фрагмент текста, представляющий область функционирования отдельных единиц, с другой стороны – это весь текст. В этом смысле контекст также будет величиной интегрирующей. Существенное значение для анализа текста имеет описание глубинной структуры его содержания, которая является стержнем текста, поскольку представляет собой понятийное, содержательное поле и находится в прямой зависимости от семантического образования, именно она выражает авторскую интенцию и устанавливает прагматическую направленность текста, тяготеет к общезначимым проблемам философского характера. Вопрос изучения механизмов, которые помогают понять текст с учетом скрытых в нем структур знания, относится к категории подтекста. Подтекст не может характеризовать отдельное предложение, а лишь текст в целом, поэтому он также является связующим звеном в сложной организации текста. Каждый отдельный художественный текст является фрагментом авторского дискурса или контекстом творческого процесса, который задается конкретными условиями языковых традиций, культурных исторических, политических и социальных реалий. Текст делает возможным не только идентифицировать личность автора с его концепцией, но также представить целую эпоху, обозначить ценностные доминанты и ориентиры социума. Это представляется возможным благодаря наличию затекста – категории, которая референциально соотносит наши знания о мире с теми явлениями, которые представлены автором в тексте.

Итак, необходимо сделать некоторые выводы. По мнению многих ученых основными категориями текста являются категории связности и цельности. Связность является организующим фактором в формальном и структурном отношениях. Цельность организует текст в коммуникативном и содержательном плане. На основании того, что текст является динамичным и ситуативно обусловленным образованием, мы выделяем в качестве основных составляющих художественного текста категории контекста, подтекста и затекста, которые призваны не только интегрировать структурные элементы текста, но и раскрыть его содержание, а также исследовать текст в ракурсе полипарадигмального интереса к нему.

Литература:

1. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. – М.: Наука, 1975.

2. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно (к вопросу о психолингвистике текста) // Вестник Московского университета. Серия 9. № 1. – М., 1998.

3. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство «Ось-89», 2005.

4. Нагибин Ю. Бунташный остров: сб./ Юрий Нагибин. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. – 445, [3] с.

5. Нагибин Ю. Московская книга: сб./ Ю. Нагибин. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. – 491, [5] с. – (Мировая классика).

6. Нагибин Ю. О любви: сб./ Ю. Нагибин. – М.: АСТ, 2005. – 444, [4] с. – (Мировая классика).

7. Нагибин Ю. Ты будешь жить: сб./ Ю. Нагибин. – М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. – 476, [4] с. – (Мировая классика).

8. Хэллидей М.А.К. Когезия в английском языке / М.А.К.Хэллидей, Р.Хасан // Исследования по теории текста: реферативный сборник. – М., 1979.