Погребная В.Я.

Донецкий национальный университет экономики и торговли имени Михаила Туган-Барановского

ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ПАРАДИГМА СУБЪЕКТИВНОСТИ

Радикальные изменения социокультурной реальности, приведшие к формированию открытого, демократического общества, а также последующие перманентные модернизации всех сфер человеческого бытия потребовали своего осмысления и объяснения, а также определения социальной перспективы.

Формируется новое направление в философии – постмодернистский дискурс, в котором аналитика прогресса заменяется аналитикой конечности всего социального. Такая эсхатологическая интеллектуальная оптика, обусловленная кризисным характером развития, вырабатывает собственный методологический инструментарий к пониманию смысла существующего для критики классической философской традиции западного разума.

Характерной особенностью новейшей гносеологической ситуации является отказ от установок антропоцентрического гуманистического мышления, базовых ценностей классического гуманизма. Критика субъективности в постмодернистском дискурсе осуществляется методом деконструкции.

Ключевыми историческими событиями прошлого века, положившими начало осуществлению выхода из субъект-центрированной философии (термин Ю.Хабермаса), стали трагический опыт двух мировых войн, тоталитарные режимы и военные диктатуры. Начало такого рода философской традиции положил Ф.Ницше, которого считают основоположником теоретического антигуманизма. Он, как отмечает М.Фуко, сделал «первую попытку искоренения Антропологии…: через филологическую критику, через биологизм особого рода Ницше достиг той точки, где человек и бог сопринадлежны друг другу, где смерть бога синонимична исчезновению человека и где грядущее пришествие сверхчеловека означает прежде всего неминуемость смерти человека».[2,437]

М.Хайдеггер продолжает критику субъективизма, очищая свою концепцию от традиционных понятий и обозначающих их терминов, которые, по его мнению, утратили всякую ценность из-за отсутствия подлинного смысла.

Наиболее значительными теоретиками в постмодернистском формулировании субъективности являются Ж.Деррида, Р.Барт, М.Фуко, Ю.Кристева, Ж.Делез и др. В постмодернистской парадигме субъективности субъект выступает зависимым от языка. На этот дискурс в определенной мере оказала влияние лингвистика Ф.де Соссюра.

Оформление тезиса о «смерти Бога» воспринимается постмодернистами как возможность для нового теологического мышления, которое переходит от философии сознания к онтологизации языка, к социально-философской концептуальности. Вырабатывается сверхсубъективный статус языка, имеющий превосходство над субъектом. Происходит переход от одной метафизической парадигмы к другой (Бог умер. Да здравствует Бог!). По мнению М.Фуко, метафора “смерть Бога” освобождает существование от ограничений, подводя человечество к границе, стирая ее. Децентрированное сознание открывается для архаического опыта.

Ж.Деррида определяет постмодернистский субъект как результат языка. Субъективность осуществляется через письмо, в основе которого лежит различие. Это различие и формирует дискурсивного субъекта, непоследовательного, противоречивого, фрагментарного.

Если традиционная западная мысль включает в себя метафизику присутствия, где первоначальная истина приравнивается к бытию, а бытие к «присутствию», то понятие различания разрывает или откладывает полное присутствие. Быть – это первоначально отсутствовать.

Бытие – это след, отпечаток, который является ускользнувшим симулякром присутствия. След есть «фактически абсолютное (перво)начало смысла вообще. А это вновь и вновь означает, что абсолютного (перво)начала смысла не существует. След – это различАние, которое раскрывает акт явления и означения».[1,192] Стертое для Ж.Деррида обозначает потенциальную невозможность присутствия.

Таким образом, концепция Ж.Деррида дает обоснование концепту «смерть Бога», устраняет проблематику человека из теоретического рассмотрения.

Ж.Делез, исследуя проблему субъекта, выдвигает идею «продуктивности желания». Желание охватывает все сферы человеческого бытия и подчиняет себе волю. По мнению Ж.Делеза, подсознательный характер желания, формируя нормы, ограничения, ценности человека, позволяет определять человека современности как «машину желания». Концепт «машина желания» служит для выражения досубъективного бессознательного субъекта.

Тенденция к антисубъективизму обнаруживает себя и в постмодернистской концепции истории, которая реализуется в двух направлениях: отрицании истории как науки и а-историзме. Постмодернизм опирается на критику традиционных представлений о субъекте. Существование субъективности или коммуникация о ней возможна только в сфере бессознательного, в трансгрессивном опыте: безумства, смерти, сексуальности. Выход за пределы (трансгрессия) осуществляется для субъекта постмодернистского дискурса (Ж.Делез, Ю.Кристева, М.Фуко) либо в «снятых с петель» (выражение Ф.Ницше) инстинктах либо в мифической реальности – «заколдованном» пространстве, – там, где он не ощущает дисциплинирующих императивов власти, прямого принуждения, навязанного политизированными структурами.

Постмодернизм ставит вопрос об остром дефиците субъектности в постсовременном мире. Особый интерес в русле этой тенденции представляет работа Ф.Фукуямы «Конец истории и последний человек». Последний человек Ф.Фукуямы – это типичный гражданин либеральной демократии, «лишенный тимотических стремлений к высшим целям»[3,489], превыше всего ценящий свое животное существование (жизнь тела): собственное здоровье, личный комфорт и безопасность. Конец существования человека он связывает с нежеланием трудиться и бороться за признание.

Информационная среда формирует примитивное поведение, заключающееся в реакции на возникающие стимулы. Современная неустойчивость субъекта предопределена распадом объективной картины мира. Субъективное присутствие актуализируется в игре, в которой человеческая личность рассыпается на фрагменты, энтропизируется, стирается, стремясь подменить и сменить правила игры в ходе самой игры. Для указанной субъективности все смыслы правомерны и должны быть актуальными. Она является фиксированным «ничем». Однако развитие глобализационных процессов порождает (если не происходит перекодирование, провоцирующее программируемые изменения состояния сознания) гражданскую идентичность, а вместе с ней – и субъекта.

Литература

1. Деррида Ж. О грамматологии. – М.: Ad Marginem, 2000. – 511с.

2. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. – М.: Прогресс. – 1997. – 488с.

3. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / Френсис Фукуяма; пер. с англ. М.Б.Левина. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – 588, [4]с. – (Philosophy).