Шейхов М. Ш. преподаватель кафедры

экономики фирмы (предприятия) ДГИНХ

Влияние чеченских событий на миграционные процессы в Дагестане

Миграционные процессы претерпели серьезные изменения, и основной отпечаток на эти процессы отложили новые геополитические реалии, сложившиеся после распада СССР.

За последние 10 лет произошло увеличение миграционной активности населения, и она носит ярко выраженный национальный характер. Рассмотрим наиболее общие количественные параметры, характеризующие состояние миграционных процессов в Республике Дагестан.

РД традиционно трудоизбыточный регион, и она до сих пор остается одним из трех регионов России, где сохраняется высокий уровень рождаемости, обеспечивающий численное замещение поколений родителей их детьми и рост численности трудовых ресурсов. Поэтому проблема занятости в РД всегда стояла очень остро. Анализ социально-демографической структуры населения показывает, что около половины экономически активного населения являются иждивенцами. Намеченные (еще в СССР) мероприятия по расширению числа рабочих мест не были реализованы. Если ранее, по 40-60 тыс. человек выезжали на заработки в Россию и Среднюю Азию, то в последние годы из-за изменившейся политической и экономической ситуации этот источник доходов населения иссяк.

Миграционные процессы последнего десятилетия в республике имеют весьма неустойчивый характер, они быстро меняют направление, масштабы, структуру и интенсивность.

Активность внешней миграции в Дагестане снижается так же, как и в России в целом. Вместе с тем, если в начале 90-х годов интенсивность внешней миграции в республике в 2,8 раза превышала российский уровень, то на фоне общего сокращения миграционного оборота (сумма прибытий и убытий) в 1991-1998гг. почти вдвое, этот разрыв по отношению к Дагестану вырос до 3 раз.

С 1990 по 2006 годы происходит механический миграционный прирост населения республики за счет лиц дагестанских национальностей, которые переезжают из других регионов. На свою историческую родину прибыло около 70 тысяч дагестанцев. Из них: даргинцы -25 тыс. чел., лезгины -18 тыс. чел., аварцы -9,5 тыс. чел., кумыки - 4 тыс. чел., лакцы 3,4 тыс. чел., табасаранцы - 2 тыс. человек. За это же время уехали из республики около 48 тысяч граждан некоренных национальностей и в том числе 34 тысяч русских.

Анализ миграционных процессов за 1 полугодие 1999 года показывает, что удельный вес прибывающих дагестанцев равен 71%, русских -11%, а выбывающих 47% и 38% соответственно. Примечательно, что с начала боевых действий на территории Дагестана против бандформирований, резко сократился выезд за пределы республики наших граждан.

Также надо отметить, что за последние 10 лет из республики эмигрировали в другие страны около 12 тысяч человек, и из них 90% выехали в Израиль. Пик эмиграции наблюдался 1991 и 1994 - 1995 годы.

Данные показывают, что из регионов Северного Кавказа прибывают большое количество дагестанцев. Общеизвестно, что среди животноводов, фермеров, работающих в соседних регионах, удельный вес дагестанцев был достаточно высокий. В последние годы из-за распада в Ставропольском и Краснодарских краях, а также в других областях Северного Кавказа, животноводческих хозяйств, потеря постоянной работы, обострение национальных проблем вынудили их покинуть обжитые ими места и вернуться на свою историческую родину. Несмотря на это, в некоторых местных газетах идет целенаправленная политика выдавливания дагестанцев из этого края. Эти обстоятельства явились главными причинами увеличения притока наших сограждан в республику.

Количество миграционного снижения высокое у русских. Ухудшение условий жизни в Дагестане наиболее сильно затронуло их интересы. Если 80-х годах доля покидающих русских Республику Дагестан составляло около 0,5% от общего числа населения, то в 1999 году - 38%.

Позволяет ли данное обстоятельство утверждать о том, что в Республике Дагестан существует так называемый русский вопрос? Такого вопроса в Дагестане нет. Сальдо минусовой миграции с 1995 по 1998 г.г. у русских составил 16 тысяч 796 человек, но их прибыло около 7000 человек. Одной из главных причин увеличения миграционных потоков русского населения является безработица, неблагополучная экономическая ситуация в Дагестане. В настоящее время в Дагестане зарегистрировано около 55 тысяч безработных (6,5%) и из них пособие по безработице получают 25,1 тыс. человек, то есть 46% от числа официально зарегистрированных. На самом же деле ситуация совершенно иная. По методике Международной Организации Труда количество безработных в республике составляет около 200 тыс. человек, что соответствует 22% экономически активного населения. Такого высокого уровня безработицы нет ни в одном регионе России. Анализ положения на рынке труда показывает, что увеличивается срок поиска работы и пребывания в рядах безработных. Это приводит к сильному социальному напряжению в республике, и армия безработных начинают искать иные, незаконные, пути решения своих социально-экономических проблем. Поэтому 83% респондентов считают безработицу одной из главных причин усиления миграционных настроений населения республики. В 1999 году продолжился процесс миграционной убыли (превышение количества выехавших над прибывшими), но по удельному весу он ниже на 9% по сравнению с 1998 годом. При этом интенсивность внешней миграции у лиц коренных дагестанских национальностей по сравнению с представителями других снижалась быстрее (кроме последних полутора лет).

За последние 10 лет направленность миграционного потока менялась дважды. До 90-х годов на протяжении многих десятилетий миграционный поток в республике был отрицательным (т.е., число выбывающих превышало число прибывающих). Выезжало за пределы республики, в основном, население коренных национальностей трудоспособного возраста, главным образом, из сельской местности.

В 1990-1995гг. ситуация существенно изменилась: миграционный поток стал положительным, т.е. число приезжающих в республику стало превышать число выезжающих за её пределы. А с 1996 года сальдо миграции вновь приобрело отрицательные величины.

Миграционный прирост населения республики все эти годы складывался в основном (более трех четвертей) за счет лиц коренных национальностей (лезгины, аварцы, лакцы, ногайцы, даргинцы), возвращающихся на родину из пределов бывшего СССР и из республик, краев и областей России. Наибольшее число мигрантов прибыло из Чеченской Республики, Туркмении, Азербайджана, Грузии и Узбекистана, Туркмении и Казахстана.

Миграционный поток складывается из трех составляющих: миграцией с регионами России, миграцией со странами СНГ и Балтии и миграцией со странами дальнего зарубежья.

Поток мигрантов выезжающих на постоянное местожительство в страны дальнего зарубежья (США, Израиль, Канаду, Германию и др.) стал складываться со второй половины 80-х годов и с самого начала имеет отрицательное сальдо.

С 1990-1999 гг. из Дагестана в страны дальнего зарубежья выехало в общей сложности около 12 тысяч человек. Это, в основном, жители Махачкалы, Дербента, Кизляра, Каспийска, Хасавюрта и Дербентского района. Этот поток эмиграции носит ярко выраженный этнический характер, поскольку выезжали главным образом евреи, горские евреи и таты. Свыше 90% выехавших избрали постоянным местом жительства Израиль. Пик активности этой категории миграции наблюдался в 1991 и в 1994-1995 годах. В последующие годы поток эмигрантов начал стабильно уменьшаться.

Из стран дальнего зарубежья в республику прибывает в основном молодежь для обучения в высших учебных заведениях. Это, главным образом, граждане Вьетнама, Лаоса, Индии и др. стран.

Другой поток мигрантов между Дагестаном и бывшими союзными республиками. В последние годы он имеет стабильное положительное сальдо. За последние десять лет наибольший миграционный прирост в Дагестан сложился с Азербайджаном (32% общего миграционного прироста со странами СНГ и Балтии), Казахстаном (28%), Туркменистаном (17%) и Узбекистаном (10%). Отрицательное сальдо миграции сложилось с Белоруссией. Почти исчерпаны миграционные обмены со странами Прибалтики, Арменией, Молдавией и Грузией.

Этот поток мигрантов состоит в основном из лиц дагестанских национальностей. Среди прибывших в 1997 мигрантов из стран СНГ и Балтии, представители коренных народностей Дагестана составили 78%, в 1998 году-82%.

Отрицательное сальдо миграции Дагестана с другими регионами Российской Федерации, складывается в основном за счет оттока лиц некоренных национальностей (русских, украинцев, белорусов, армян, евреев, татар).

Из числа прибывших в республику в 1999 г. на долю русских приходится менее 10%, а в числе выбывших - 36%.

Отток русских из республики - долговременная тенденция. Однако, если до конца 80-х годов доля русских, покидающих Дагестан, ежегодно составляла в среднем 0,5% от числа проживающих, то, начиная с 1989 года, этот показатель стал расти.

Усиление внимания к этой проблеме со стороны Правительства, местных администраций и в целом общественности Дагестана в определенной мере способствовало относительному замедлению темпов миграции русских из республики в 1994 году. Однако с началом военных действий в Чеченской республике темпы оттока русских опять стали расти.

За 1959-1989 годы доля русских, украинцев и белорусов в республике сократилась с 21,2 до 9,7%, а к началу 1999 г. - до 6,2%.

За последние годы доля русских существенно сократилась среди населения Кизляра, Каспийска, Махачкалы, Хасавюрта, Тарумовского и Кизлярского районов. Анализ миграционных потоков свидетельствует об опережающем оттоке русских из городов по сравнению с сельской местностью.

В процессе "мирного" существования ичкерийского режима криминальная часть чеченских диаспор активно сотрудничала с этим режимом. Чеченская диаспора играла и, видимо, будет играть большую роль во внутриполитических и социально-экономических процессах Чеченской Республики. Это связано с менталитетом народа, его традициями, ценностями духовной культуры, ориентированностью чеченцев на тесную взаимосвязь с Отчизной.

К сожалению, работе с диаспорами (как внутри самой России, так и в странах ближнего зарубежья должного внимания) до сих пор не уделялось. Не определялись динамика развития диаспор, их численность, структурное расслоение, внутренние связи, ориентированность лидеров. Не выяснялась роль и место в чеченских диаспорах криминальных группировок, хотя в печати много писалось о чеченских бандитских группировках в Москве, Ростове-на-Дону, Одессе, Волгограде, Астрахани, Павлодаре, Бишкеке и др.

Республиканские власти к началу 1991 года не придавали должного внимания потенциальным возможностям диаспор. Не прогнозировалась возможность объединения усилий маломощных республиканских сепаратистских и националистических, мусульманско-радикалистских движений и партий (ВДП, БАРТ, НИЙСО, ГУЛАМ, Исламский путь, Зеленое движение, Международный комитет зашиты прав человека и др.) с криминалитетом чеченских диаспор городов России, Украины, Грузии, Казахстана, Латвии, Киргизии.

В переломный момент распада СССР и возрождения государственности России республиканские органы власти оказались не готовы к успешному противостоянию альянсу внутренних и внешних деструктивных сил, которые щедро финансировались диаспорами. Отметим также, что бандитские группировки Москвы, Ростова на Дону, Одессы, Риги, Павлодара, вовлеченные в дудаевско-яндарбиевский необольшевистский переворот 1991 года в г. Грозном, были мобильны, хорошо вооружены. Они сравнительно легко парализовали многотысячное республиканское МВД, захватили здания МВД, КГБ, действуя решительно и дерзко. Впоследствии многие лидеры криминальных группировок из городов России и зарубежных стран стали, так называемыми полевыми командирами у Дудаева, Яндарбиева и Масхадова.

Местные республиканские органы власти не имели авторитета у народа творили беззаконие, уповая на силу и незыблемость Центра. В целом республиканские органы власти представляли собой классический образец национальной коррумпированной коммунистической бюрократии, начиная от первого секретаря ОК КПСС до вузовского преподавателя, от Министра внутренних дел до участкового инспектора и т.д.

Республиканские власти не смогли противостоять хорошо организованной и вооруженной международной чеченской преступности, призванной под знамена, якобы свободы и независимости и национальной исключительности чеченского народа.

Именно эта составляющая в движущих силах дудаевско-яндарбиевской революции октября 1991 года и определила содержание и характер ичкерийского государства — свобода для бандитизма и терроризма во всех его проявлениях, тотальное угнетение в первую очередь своего же собственного народа затем и других, возврата к работорговле и средневековой инквизиции и публичным казням, дискредитации ислама, развитие наркоторговли, религиозного экстремизма.

По логике развития событий и степени взаимосвязанности ичкерийского криминалитета с высшими олигархическими и военными эшелонами власти федерального Центра и спецслужбами ряда стран следует ожидать новый этап развития терроризма - ядерный и биологический. Никаких иллюзий по поводу того, что чеченскому народу когда-либо удалось бы, обуздать и преодолеть устои международной преступности, заложенной в само основание ичкерийской «волчьей» псевдогосударственности, питать не следует.

В процессе "мирного" существования ичкерийского режима криминальная часть чеченских диаспор активно сотрудничала с этим режимом. Ичкерия стала землей обетования для преступников со всего бывшего СССР. Фальшивые авизо, торговля оружием на международном уровне, торговля наркотиками и фальшивой валютой, торговля девушками-горянками в публичные дома Турции, торговля нефтепродуктами, рэкет, похищение заложников — вот далеко не полный перечень видов деятельности, которые процветали в Ичкерии до конца 1994 года. Это стало возможно в основном в силу слабости формирующейся федеральной власти с одной стороны и альянса криминальной власти чеченских диаспор с режимом Дудаева с другой стороны.

Слабость Российской федеральной власти особенно отчетливо проявилась во время военной компании в Чечне в 1991-96 годов. Откровенное мародерство и разгул криминала — вот характерные черты силовых структур России того времени. Соответствующими были и последствия, которые необходимо специально изучать и анализировать. Отметим только то, что гибель полумиллионного города Грозного, множество разрушенных сел, гибель десятков тысяч мирных жителей всех национальностей, а также громадные потери войск привели к расколу российского общества и поставили под угрозу само существование Российской Федерации.

Не меньшую угрозу для Российской государственности представляет дальнейшее существование ичкерийского режима, на территории которого легально существовали в течении трех лет международные террористические лагеря по подготовке боевиков-врагов России и всех мусульман традиционного вероисповедания, которые не согласны стать ваххабитами.

Сегодня важно донести истинную подоплеку противостояния в Чеченской Республике. Это не противостояние между российскими войсками и чеченским народом, а противостояние с античеловеческим «волчьим» режимом, который может, прежде всего, погубить сам чеченский народ. Важно, что чеченский народ очень хорошо это понимает. Об этом говорят примеры Гудермеса и Ачхой-Мартана, ряд других населенных пунктов, которые отторгают боевиков.

В этих условиях большое позитивное значение имеет деятельность Представительства Правительства РФ в ЧР, комендатур по восстановлению условий жизнедеятельности освобожденных сел и городов, школ, больниц и т.д. Вместе с тем, меня как ученого политолога тревожит совершенно новое обстоятельство, явившееся побочным результатом военных действий 1999 года.

За последние месяцы резко увеличилось количество беженцев в государствах, где традиционно существовали чеченские диаспоры (Украина, Казахстан; Грузия, Латвия, Турция, Иордания, США, Белоруссия, ФРГ).

Начиная с 1995 года ситуация с чеченскими диаспорами в Европе качественно изменилась. По предварительным данным в страны Европы (Чехия, Словакия, Австрия, ФРГ, Польша, Франция, Бельгия, Испания, Голландия, Англия) эмигрировало около ста тысяч человек. Большая часть этих людей нашла приют во временных лагерях для беженцев, получает пособия, плату за жилье, пособия на питание. Принимая во внимание национальный менталитет можно с уверенностью предполагать какими возможностями будут обладать ичкерийские вожди и члены ичкерийского правительства в изгнании, если им удастся взять под «крышу» новые чеченские диаспоры в развитых европейских государствах. Принимая во внимание позиции ряда руководителей ведущих стран Европы в чеченском вопросе, сделать это не представляет особого труда.

Исходя из вышесказанного, считаю необходимым незамедлительно начать работу по созданию республиканской государственной структуры по налаживанию культурных связей с диаспорами городов России и зарубежных стран, по идеологическому обеспечению чеченских диаспор во взаимодействии с федеральными министерствами (Министерство иностранных дел, Министерство по делам национальностей, Министерство печати и телевещания, Федеральная миграционная служба).

Литература

1. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты и в постсоветском пространстве. М.1997.

2. Анализ миграционных процессов и оценка перспектив их развития // О-во и экономика. - М., 1995. - N 10-11. - С.112-117.

3. Анализ миграционных процессов и прогноз их до 2005 года // О-во и экономика. - М., 1994. - N 9/10. - С.94-99.

4. Стратегия национальной политики Российской Федерации на Северном Кавказе. Ростов на Дону. 1998 .

5. Хоперская Л.Л. Современные этнополитические процессы на Северном Кавказе. Ростов на Дону. 1997.