Философия/2.Социальная философия

Романенко-Бурлуцкий Я. Л.

Донбасская Национальная Академия Строительства и Архитектуры

Модель «конца времен» как финальная стадия общественного прогресса в современной философии истории

В современной философии истории наряду с распространенными и популярными в последнее время пессимистическими концепциями конца времен и конца истории, также существуют концепции исторического оптимизма, среди которых одно из главных мест занимает концепция либерально-демократического прогресса всемирно известного философа-футуролога Френсиса Фукуямы. Во вступительной статье к своей монографии «Конец истории и последний человек» [1] Ф. Фукуяма утверждает, что либеральная демократия может представлять собой «конечный пункт идеологической эволюции человечества» и лучшую форму государственного устройства, тем самым, являясь действительным оптимистическим «концом истории»: «Мы можем утверждать, что история пришла к концу, если современная форма социального и политического устройства полностью удовлетворительна для людей в самых существенных отношениях» [1,219]. Такой вывод был сделан автором на основании предположения, что либеральная демократия, как взаимовыгодный союз правового государства и экономического либерализма на основе частной собственности и рынков, лишена фундаментальных внутренних противоречий, в то время как более ранние формы правления характеризуются неисправимыми дефектами и иррациональностями, которые, в конце концов, приводят к их крушению. Такой вывод стал возможен для автора благодаря специфическому пониманию самого термина «история», которая понимается им не как простая последовательность событий, а как единый, целенаправленный процесс, рассматриваемый с учетом опыта всех времен и народов [1,7-8]. Историческое развитие – это прогресс, считает мыслитель, который предусматривает движение истории от менее совершенного состояния к более совершенному: «…от примитивного племенного уклада, основанного на рабстве и жизнеобеспечивающем земледелии, через различные теократии, монархии и феодальные аристократии, к либеральной демократии и капитализму, основанных на современных технологиях» [1,9].

В своей основе оптимистическая концепция исторического прогресса Ф. Фукуямы во многом опирается на историко-философские модели своих предшественников и в особенности К. Маркса [2], о чем свидетельствует преемственность их подходов к идее общественного прогресса, который они рассматривали чисто механистически, подразумевая под прогрессом, прежде всего, увеличение личного и общественного материального благосостояния, независимо от духовно-нравственного уровня самих людей. Однако если К. Маркс считал движущей силой исторического прогресса классовую борьбу и материальное неравенство, то Ф. Фукуяма считает, что универсальными критериями общественного развития являются: стремление к материальному благополучию и комфорту, «жажда признания» и стремление к максимальной реализации индивидуальной свободы. Вот почему в качестве финальной стадии исторического процесса у них оказываются различные типы обществ: в первом случае это коммунистическое общество, а во втором – либерально-демократическое. Но ни тот, ни другой, в конечном итоге, не учитывают того факта, что усовершенствование внешних форм общественного устройства не может быть долговечным и достаточно успешным без соответствующего ему внутреннего содержания, то есть высокого уровня духовно-нравственного развития, на которое такое совершенное по форме общественное устройство могло бы опираться ради своего сохранения в будущем.

Либеральная демократия действительно является на сегодняшний день одной из самых распространенных и самых успешных, с точки зрения материально-технического процветания, форм государственного устройства. Этому есть свои причины: во-первых, в мире набирает все большую силу мнение, что демократия является единственным легитимным источником власти, поскольку она лучше других защищает права и свободы своих граждан; во-вторых, демократия хорошо справляется с ошибками и провалами в политике, даже очень серьезными, благодаря постоянной смене правительств, на которые и возлагается вся ответственность за подобные ошибки, между тем как сам принцип демократии остается неприкосновенным; и, в-третьих, либеральная демократия создает идеальные условия для развития рыночной экономики и научно-технического прогресса, что дает демократии основания считаться такой формой правления, при которой главным приоритетом общественного развития является материальный комфорт и материальное благополучие граждан. Но у либеральной демократии есть и свои минусы, которые в будущем должны быть каким-то образом восполнены, иначе длительное функционирование демократических режимов в большинстве развитых стран мира может породить столь серьезные глобальные проблемы, что возникнет историческая необходимость перехода к другой форме правления и общественно-государственного устройства ради успешного разрешения сложившихся проблем. К примеру, в мировой общественности все большее внимание уделяется научно-философским прогнозам о близкой глобальной экологической катастрофе, к которой ведет человечество современный либерально-демократический путь развития. Прежде всего, об этом говорят мыслители и ученые Римского клуба: Д. Х. и Д. Л. Медоузы, Б. Ловинс, Л. Хантер и др., которые прогнозируют экологический коллапс через 50-150 лет, при условии, что системы ценностей в глобальном масштабе не изменятся и человечество не затормозит экспоненциальный рост своих глобальных систем: капитала, производства, населения, добычи ресурсов, загрязнения окружающей среды [3,340]. Для получения подобных прогнозов, деятелями клуба была использована компьютерная модель, основанная на имеющихся данных о количественных характеристиках и темпах развития мировых систем, вот почему такие прогнозы следует считать вполне обоснованными. Другими словами в современном либерально-демократическом мире благодаря стимулированию свободных рынков и постоянному наращиванию производственных мощностей увеличивается нагрузка на природную среду, что ведет планету к необратимым экологическим последствиям, к экологическому кризису, и в будущем такое развитие вполне способно привести нас к экологическому самоубийству. Но даже в том случае если экологической катастрофы удастся избежать, существует другая опасность, которая угрожает будущему либерально-демократического мира: опасность установления новый высоко технологической формы тоталитаризма. Этот вариант модели «конца времен» исходит из предположения самого автора, что демократия не победит на всей планете, но в одно и то же время наряду с демократическими «постисторическими» государствами будут существовать страны «застрявшие в истории», которые будут продолжать вести политику с помощью грубой силы, развязывать войны, санкционировать террористические акты и геноциды. В данном случае, либерально-демократический мир постарается максимально обезопасить себя и оградить от всяческого влияния со стороны «менее развитых стран», будь то наплыв эмиграции, терроризм или разведывательные операции. Но в таком случае демократический мир будет вынужден создать надежную систему учета своих граждан, реестр, исключающий возможность вмешательства извне. Такой системой вполне может стать электронная система кодификации, которая предполагает замену паспортов, денег, кредитных карт и ключей, которые можно похитить или подделать, вживляемыми в тело человека уникальными индивидуальными микрочипами, благодаря которым можно получить через спутник любую информацию о носителе микрочипа, начиная с его потребительских предпочтений и кончая состоянием его здоровья. Прототипы таких микрочипов существуют уже сегодня и проходят экспериментальную проверку в лабораториях некоторых странах Европейского Союза и США [4,464]. Однако такая электронная система является практически идеальной средой для установления тоталитарного режима, более совершенного, чем те, которые когда-либо существовали в действительности, поскольку электронная система микрочипов сделает граждан демократических государств абсолютно зависимыми и подконтрольными этой системе. И если либеральные демократии будут и в дальнейшем руководствоваться исключительно целями финансово-экономического, то есть сугубо материального характера, то они не смогут ни заметить подобной опасности, ни предотвратить ее, и тогда мы можем с уверенностью сказать, что не существует никакой исторической гарантии того, что данной системой не воспользуется ряд бесчестных людей, единственной целью которых будет абсолютная власть над миром.

В конечном итоге главный недостаток современного демократического государства заключается в том, что оно ради соблюдения принципа неприкосновенности прав и свобод отдельной личности отказывается от участия в духовно-нравственном воспитании общества, перекладывая эту обязанность на негосударственные институты, такие как семья, церковь, средства массовой информации и совесть каждого отдельного индивида. Ценностный релятивизм либеральной демократии Ф. Фукуяма объясняет следующим образом: «Демократическое общество, приверженное противоположному мнению, практикует веру в равенство всех образов жизни и всех ценностей. Оно не говорит своим гражданам, как следует жить или как стать счастливыми, доблестными или великими. Вместо этого оно культивирует достоинство толерантности, которое становится в этом обществе главным. А если люди неспособны утверждать, что некий конкретный образ жизни выше другого, они скатываются к утверждению самой жизни, то есть тела, его потребностей и страхов… Людям демократического общества становится особенно трудно принимать всерьез вопросы общественной жизни, имеющие истинное моральное содержание. Мораль требует различать лучшее и худшее, добро и зло, а это видимым образом нарушает демократический принцип толерантности» [1,457-458].

Результаты духовно-нравственного регресса человека мы можем наблюдать уже сегодня в виде постоянно растущего экологического кризиса, а также кризиса семьи и межличностных отношений. И единственное, что в условиях отсутствия материальных стимулов, побуждающих к активной деятельности, могло бы предохранить людей в «обществе изобилия» от подобного морального разложения – это религиозный стимул к самосовершенствованию, к непрестанной борьбе со злом в самом себе. В эпоху конца истории, продолжает мыслитель, исчезнет философия и искусство, уже не будет возможности создавать нечто великое, передающее величайшие стремления эпохи, потому что «не будет больше новых эпох и никаких особых различий в человеческом духе»: «Что еще исчезнет… это не только философия или поиск изменчивой мудрости, но и сама Мудрость. Потому что у этих постисторических животных не будет более никакого [изменчивого] понимания Мира и самих себя» [1,465]. «Последний человек», которому в этом мире уже не к чему будет стремиться, пресыщенный и обленившийся, обречен, в конечном итоге, потерять свой человеческий облик, если только он не направит все свои силы к самосовершенствованию во имя мира иного, благого, вечного и неизменного «Небесного Царства», которое проповедуют многие религиозные системы.

Демократический мир на определенном историческом этапе должен изменить аксиологические приоритеты и вместо экономико-материальной системы ценностей на первый план поставить духовно-нравственную ценностную систему. Ведь в конечном итоге демократический мир вполне способен осознать тот факт, что государство не может быть духовно или нравственно нейтральным. Если государство не берет на себя обязательств по духовно-нравственному воспитанию общества на основе соответствующей системы ценностей, то оно становится бездуховным и безнравственным. Здоровому обществу нужна единая духовно-нравственная ценностная система, которая по необходимости должна быть связана либо с определенной религиозной или философской системой, либо с культурной традицией того или иного этноса. Только доминирование в обществе единой духовно-нравственной системы ценностей над всеми остальными ценностными системами, в том числе и рыночной, может помочь демократии стать наиболее совершенной формой государственного устройства и финальной стадией исторического прогресса. В таком случае современная демократия смогла бы приблизиться к идеалу демократии древнегреческой, которая кроме всего прочего предусматривала государственную поддержку единой религии и той системы ценностей, которую она проповедовала. Такая единая традиционная духовно-нравственная система ценностей, которая вполне может быть религиозной и в наше время, при поддержке государства могла бы объединить граждан отдельных либеральных демократий и принять на себя роль блюстительницы нравов, предохраняя общество от распада и деградации. Излишне говорить, что для большинства европейских демократий такой духовно-нравственной ценностной системой может выступать по преимуществу лишь ортодоксальное христианство, сыгравшее ключевую роль в становлении самой европейской культуры. Нравственные идеалы христианства настолько возвышены и совершенны, что если бы стремление к таким нравственным целям как любовь, сострадание и милосердие стало бы общеобязательным, то люди могли бы получать взаимное и наиболее полное удовлетворение «жажды признания», то есть полноценное признание достоинства и значимости друг друга. Более того, восхождение по пути духовного самосовершенствования, к которому призывает ортодоксальное христианство, спасло бы людей в западном обществе материального изобилия от нравственного разложения и интеллектуального отупения, давая каждому отдельному человеку стимул для ежедневной напряженной борьбы со злом в самом себе во имя всеобщей любви и мира. И именно такое понимание духовно-нравственного развития, как общечеловеческого долга и заботы каждого, а не удела лишь избранных, способно также сгладить социальные противоречия и примирить членов разных социальных классов и групп. И в таком случае демократия вполне могла бы стать финальной стадией исторического прогресса, как на том настаивает Ф. Фукуяма, и действительно ознаменовала бы собой долгожданный конец истории.

Список литературы:

1. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. – М.: «Ермак», 2004. – 588.

2. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. – т.13. – М.: ИПЛ, 1959г.

3. Э. фон Вайцзекер, Э. Б. Ловинс, Л. Хантер. Фактор четыре: затрат половина, отдача двойная: новый доклад Римскому клубу. – М.: ACADEMIA, 2000. – 399с.

4. Заключением Европейской группы по этике в науке и новых технологиях для Европейской комиссии №20 от 16.03.2005г. // Ноевые дни: Сб. научно-популярных статей. – М.: «КРАЙФ», 2006. – 560с.

5. Малахов В. С. Еще раз о конце истории // Вопросы философии. – М., 1994. - №7-8.

6. Генон Р. Кризис современного мира // Избранные произведения: М.: “Беловодье”, 2004. – 304 с.

Авторская справка

1. Фамилия, имя, отчество: Романенко-Бурлуцкий Ярослав Львович

2. Место учебы, статус: аспирант, ассистент кафедры философии ДонНАСА

3. Контактный адрес и телефон: 83017, г.Донецк, б.Шевченко д.40 кв.136, тел.: +38(0622)972221

4. Электронный адрес: JarLvov@yandex.ru

5. Название статьи: Модель «конца времен» как финальная стадия общественного прогресса в современной философии истории