Хасанов Р.Ф.,

Бирская государственная

социально-педагогическая

академия, Республика

Башкортостан

Жанрово-стилевая специфика романа Б.Рафикова «В ожидании конца света»

Система образов, хронотоп, сюжетно-композиционная структура романа свидетельствуют о том, что главное в нем – создание образа времени, духовно-нравственной, социально-политической атмосферы эпохи начала ХШ века.. Поэтому автор не склонен строго придерживаться сюжетного действия, связанного с повествованием о каком-либо герое, делает отступления, забегания вперед, сам открыто «включается» в текст. Это придает роману форму раздумий, размышлений, что, в свою очередь, обусловливает свободу художественной мысли, дает возможность выразить философию истории.

Б.Рафиков строит предположения, догадки на прочном фундаменте, стремится обосновать их сведениями, фактами из книг ученых, путешественников, из летописей… Например, ссылается на книгу арабского путешественника, побывавшего в Башкортостане в первой половине ХII века, Махмуда Идриси «География мира» и особенно на труд русского историка, этнографа Л.Н.Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь», в котором его автор пишет о первых столкновениях башкир с монголами, о том, что страна Башкортостан раньше называлась Великой Венгрией. Здесь же содержатся сведения о встрече венгерского монаха Юлиана в 1236 году с татарским посланником.

Стремление воссоздать картину жизни того периода масштабно и в разных ее проявлениях обусловило широкие пространственные, временные, географические рамки романа. Авторский взгляд одинаково охватывает кишлак пастуха-юрматинца, широкие башкирские степи, русские города и крепости, долины и воды Агидели и Итили, простирается до границ Азии и Европы. Организованное в композиционное целое творческой волей писателя, все это создает общую картину социально-политической, бытовой жизни начала ХШ века, на фоне и внутри которой происходят основные события.

В романе мы видим своеобразное сочетание прошлого, настоящего и будущего. Как того требует поэтика исторического романа, они синтезируются в категории «прошлого», а «настоящее» и «будущее» присутствуют в авторской позиции, оценке, угле зрения, пафосе, идеале, когда изображаемым является «прошлое», и оно оценивается с позиций новой исторической эпохи. Это – одно из проявлений специфики поэтической структуры повествований о прошлом, что связано с особым положением автора вот времени и пространстве. Заключается оно в том, что присутствие автора в историческом романе всегда лишь оценочное, а не сюжетное, так как он находится на более высоком уровне истории, чем исследуемый, отображаемый. Писатель подчеркнуто относится к предмету изображения как к прошлому, отдаленному от него, что выражается системой различных приемов: ретроспекциями, преобладанием в поэтической лексике романа глаголов прошедшего времени совершенного вида, авторскими высказываниями вроде «осмыслим сказанное», «не будем вдаваться в подробности этого», «пропустим эти обстоятельства путешествия героя», публицистическими отступлениями, философскими размышлениями и другими средствами, которые «выдают» автора, нашего современника.

При характеристике романа «В ожидании конца света» как исторический, как и в любом другом подобном случае, надо учитывать именно фактор времени, который играет в нем решающую роль, выполняет жанрообразующую функцию.

С фактором времени в историческом романе так или иначе связаны принципы, особенности типизации, которая в этом случае проявляется как изображение исторических характеров в исторических обстоятельствах, будь они вымышленными или достоверными. Героев Б.Рафикова трудно представить в иных ситуациях, обстоятельствах, чем в тех, в которых они живут, действуют в романе. Автор показывает их типичными представителями изображаемого времени, жизнь, судьба которых тесно связаны с его особенностями. Речь, действия, поступки, поведение героев – это их реакция на происходящее вокруг, что, в конечном счете, формирует их характер, определяет сознание, психологию. Для них историческими обстоятельствами являются жизненные реалии накануне татаро-монгольского нашествия.

Что заставило Юлиана стать путешественником, пуститься в опасный, долгий путь в другие страны? Что побудило Бушман-бея включиться в непримиримую борьбу с пришельцами и сделало его героем-патриотом? Чем обусловлено поведение Кул Гали, содержание его стихов в это время? Ответы на эти и другие вопросы начинаются с самого названия романа и продолжаются на всем его протяжении. Выражение «в ожидании конца света» уже содержит указание на время, как в прямом, так и в переносном смысле. Во-первых, это - конкретное историческое время первой трети ХШ века, когда на Русь, ее окраины, на страны Европы с Востока нахлынула неведомая ранее грозная сила, все сметая на своем пути. Во-вторых, это – время условно-символическое, ассоциирующееся с ужасными последствиями этого нашествия для многих племен, народов; время страданий, лишений людей, обреченных на неволю, рабство, эксплуатацию.

В названии романа можно увидеть проявление одной из специфических черт исторических повествований. В них всегда прошлое увидено, изображено с высоты авторского времени как определенный этап, отрезок истории, подлежащий осмыслению, оценке и изучению. Что касается названия рассматриваемого романа, то лишь человек другой эпохи, в данном случае конца ХХ столетия, обогащенный историческим опытом, может сравнить татаро-монгольское нашествие с концом света. Современники же этого явления не могли представить истинные масштабы трагедии, в лучшем случае могли только строить догадки, предположения о ее последствиях.

В романе убедительно показано взаимообусловленность характера и обстоятельств, человека и среды. По мысли автора, именно это неспокойное время заставляет героев пускаться в путешествия, будоражит целые народы, приводит в движение скрытые силы человека, обусловливает его поведение, психологию, характер. Надменность, высокомерие, язвительность, излишняя самоуверенность Майкы-бея связаны с его положением посла Орды, с осознанием своей безнаказанности, неуязвимости в обществе, напуганном пришествием кочевников с Востока. Мудрость, прозорливость Азнай-бея - из ряда вневременных качеств героя, характеризующих его как национальный тип, сближающих с вечными его с вечными, архетипическими образами аксакала, мудреца, предводителя.

Характер Юлиана также раскрывается в сопряженности с обстоятельствами, условиями, в которых он живет, пребывает. Путешествуя по странам, он тем самым оказывается в различных непредсказуемых ситуациях выбора, которые требуют сноровки, изворотливости, смекалки, отваги, хитроумия, гибкости мышления и т.п. Не случайно один из юрматинцев как бы ненароком называет его «йылан», что в переводе означает «змея». Имя героя созвучно со словом «юлить». Именно эти качества помогают ему выжить и в условиях суровой монастырской жизни, и в пути в страну Юрматы, и в стане татаро-монгол, и перед грозным королем Унгарии Бела 1V, и в других сложных жизненных обстоятельствах.

Таким образом, изображение исторических характеров в исторических обстоятельствах – одно из проявлений историзма художественного мышления автора, эффективное средство создания реалистических образов, являющихся типическими представителями изображаемой эпохи.

Поэтика романа включает не только реалистические, но и условно-символические образы, мотивы, которые также связаны с реалиями того времени, сконцентрированно выражают определенные авторские мысли, создают емкий образ, способствуют художественному освоению прошлого. Символика лежит в основе всей художественной структуры произведения, начиная с его заглавия. Нашествие татаро-монголов ассоциируется с концом света, с апокалипсисом. Вся сюжетно-композиционная организация романа подчинена образному выражению этой исходной мысли. Автор сравнивает степных завоевателей с муравьями, проснувшимися по весне, а Юлиан – с громадной булавой, готовой обрушиться на голову любого и раздавить. Не лишены символического смысла картины природы накануне сражения булгаро-башкирского войска с татарами. Разыгравшаяся природная стихия – сильный дождь, ураганный ветер, потоп, поваленные деревья, сотрясающий землю гром, - предваряет поражение булгар и башкир. При этом вспоминаются природные описания в «Слове о полку Игореве» накануне поражения и пленения князя Игоря.

Олицетворением злых сил выступает Иблис, «мотающийся по белому свету с целью совратить с пути истинного» всех правоверных. Через этот условный образ автор проводит мысль о сложности жизненного пути человека, о его греховности, приверженности ко всякого рода соблазнам, обману. Герои романа подвергаются искушениям Иблиса, одни выдерживают это с честью, другие обречены на поражение. Обращение писателя-историка к поэтической символике обогащает, разнообразит стиль романа, углубляет, усиливает его философское содержание.

Своеобразие языка, использование средств, возможностей народнопоэтической речи, сочетание различных языковых пластов – все это также является составляющими стиля романа. В повествовательную структуру, основанную на авторской речи, органично включены другие языковые стихии – диалоги, монологи героев с их особенностями мышления, говорения, общения, беседы. В этом случае язык служит важным средством характеристики героев, раскрытия их внутреннего мира, создания запоминающегося образа. Скажем, речь Юлиана изобилует выражениями церковного, религиозного содержания, что выдает в нем служителя культа; Кул Гали часто говорит на языке поэзии, его речь отличается патетичностью, интеллектуальной насыщенностью, обращенностью к аудитории; в манере говорить Азная, Гильмана читатель узнает людей, кровно связанных с жизнью башкир, с их вековыми обычаями, повседневными заботами, хлопотами по устройству быта; речь Майкы-бея, человека двуличного, лицемерного, эгоистичного, своеобразна тем, что он говорит одно, а думает и делает другое, скрывая свои честолюбивые, корыстные цели за витиеватой, а порой и вульгарной речью.

В составе языка романа встречаются диалектизмы, историзмы, архаизмы, передающие колорит места, времени, (тенгри, сардар, тумен, унбаши, корот, кафыр, кулем, фарман, зиндан, армай, кумган, атак…) Но автору не изменяет чувство меры – поэтическая лексика романа не отягощена излишними устаревшими выражениями, диалектизмами, историзмами, тюркизмами.

Роман «В ожидании конца света» отличается глубоким психологизмом. Автор стремится давать психологическую мотивацию действиям, поступкам персонажей. Для Юлиана внутренним толчком к предпринятому опасному путешествию стало его юная, пылкая натура, устремленность к познаниям, желание исполнить свой гражданский и служебный долг. Смысл жизни Азнай-бея определяется задачами сохранения племени, обновления, продолжения рода. Действия Бушман-бея против татаро-монголов продиктованы его ненавистью к завоевателям, нежеланием быть покорным рабом.

В создании психологического портрета того или иного героя автор в большинстве случаев обращается к прямой форме психологизма, познает характер «изнутри», через внутренний монолог, несобственно-прямую речь. Взаимосвязь внешнего и внутреннего, их взаимообусловленность, мотивированность поступков, поведения героев способствуют созданию типических характеров. Герои живут и действуют сообразно своему социальному статусу, в тех бытовых, исторических условиях, в которых родились, сформировались как личности. Автор в равной мере старается избежать модернизации и архаизации прошлого. Отдельные элементы модернизации истории, анахронизма заметны лишь в обрисовке Кул Гали. Булгарский поэт наделен теми знаниями относительно татаро-монгольского нашествия, которых у него не может быть еще в тех исторических условиях, в которых он находится. Здесь автор решает более публицистические задачи, нежели собственно художественные.

Говоря о сюжете и композиции романа, еще раз следует подчеркнуть роль самого автора в их организации. Образ автора позволяет шире и глубже смотреть и осмыслить социально-бытовую, духовно-нравственную жизнь того времени с позиций современности, с умением писателя осмысливать прошлое, настоящее и будущее в их единстве, во взаимосвязи, видеть историческую перспективу, с его способностью создавать детерминированные социально-историческими обстоятельствами характеры связан историзм его художественного мышления. Как пишет исследователь, «…историзм составляет специфическую «окраску» произведений, объединяет в едином, целостном образе систему представлений о развитии общества и человека в нем как о процессе сущностном, закономерном, в принципе поступательном и самоценном; художник, овладевший историзмом, эстетически осваивает динамические связи прошлого, настоящего и будущего в их единстве и индивидуальной неповторимости» [1].

Б.Рафиков представляет изображаемую эпоху как один из закономерных итогов развития башкирского и других обществ, осмысливает ее с точки зрения исторической перспективы. Несмотря на трагизм конкретных судеб, событий, общий взгляд автора на прошлое связан с оптимизмом, с убежденностью в возможности преодоления разобщенности людей перед угрозой, победы добра над злом. Этим пафосом проникнуты образы Азная, Юлиана, Гильмана, Кул Гали, Гильметдина… Историзм романа «В ожидании конца света» связан с тем, что художническое внимание автора приковано к собственно-исторической проблематике, к неповторимому содержанию воспроизводимой эпохи и с созданием на этой основе конкретно-исторических, исторически маркированных, невозможных в таком качестве в другие времена, характеров.

Примечания

1. Кормилов С.И. К общей теории художественно-исторической литературы // Филологические науки.- 1979.- №4.- С.4.